«Социальные изменения. Их формы (революция, эволюция)»

    Как писал французский историк А. Токвиль времена для плохого режима наступают тогда, когда он предпринимает попытки исправиться. Реформирование, тем более радикальное, –  опасный социальный и политический процесс. Так, реформы 60-70-х годов в России дестабилизировали многовековой уклад, нарушили жизненный баланс многих слоев и групп населения, активизировали и стимулировали новые общественные силы –  буржуазию и пролетариат с их идеями либерализма и революций. Пусть и не в равной степени, но обе силы противостояли консервативной идеологии самодержавия, царизма, столетиями внедрявшейся в сознание людей. Наибольшую опасность для государства и общества представляли растущие пролетаризация и люмпенизация в основном крестьянского населения. Крепостные крестьяне обретали свободу. Но свобода без собственности и духовной культуры –  страшная социальная язва. Значит ли это, что “царь-освободитель” совершил ошибку? Конечно, нет. Оставлять Россию в том положении, в каком Александр II унаследовал ее от долгого царствования Николая I, было невозможно. Перемены жестко диктовались жизненной необходимостью. И значение их было несомненно велико. Отмена крепостного права навсегда покончила с крепостным рабством. Бывшие крепостные, получив определенные личные и имущественные права, стали новыми гражданами России. В политической и социальной ситуации, сложившейся в пореформенное время, по-новому стал вопрос о представительных, конституционных формах правления, движения к правовому государству. Поэтому политические реформы 1860-1870-х годов стали достойным продолжением крупнейшей реформы века –  отмены крепостного права. Создание современных органов самоуправления, европейского судоустройства и судопроизводства, введение всеобщей воинской повинности, изменения в области образования и печати, комплексность разработки и осуществления всех этих реформ свидетельствовали об огромном преобразовательном потенциале, направленном на мирное развитие общества и государства. Однако сложное взаимодействие и переплетение либеральных и охранительных начал в государственной политике определило противоречивый характер преобразований эпохи Александра II. Но даже несовершенные реформы были более приемлемы, чем крестьянская революция, к которой звали Россию представители радикального движения второй половины XIX века.

    Революция – это коренное, полное преобразование структуры власти в обществе, радикальное изменение его политической системы, открывающее возможность значительных социально-экономических преобразований. Революция –  весьма широко распространенный в истории вид политического процесса, в ходе которого применяются меры принудительного характера, вызывающие сопротивление со стороны противостоящих социальных сил, что делает практически неизбежным значительную роль насилия в революционном процессе.

    Хотя здесь нужно заметить, что даже большевистские лидеры, не всегда (хотя бы на словах) придерживались тактики насильственных действий. “Есть условия, –  отмечал В.И. Ленин, –  при которых насилие необходимо и полезно, и есть условия, при которых насилие не может дать никаких результатов”.

    Революция всегда возникает из затяжного, глубокого социально­экономического и политического кризиса, на его пике, когда наступает хаос. Сторонники такого вида социальных преобразований рассмат­ривают ее как необходимый выход из катастрофы, угрожающей об­ществу. Как показывает исторический опыт, к революции приводят глубокие непреодолимые социальные антагонизмы, эгоистическая и недальновидная политика правящих элит, оттягивающих проведение назревших преобразований и т.д. Поэтому “революция – самый жестокий, самый кровавый, но зачастую и самый закономерный, а порой единственно возможный способ борьбы с социальной несправедливостью, с угнетением и подавлением человека”.

    Историческая практика свидетельствует, что революции сопро­вождаются интенсивной борьбой вне и внутри революционного лаге­ря по доктринальным, программным вопросам намечаемых преобра­зований, разного рода расколами, подавлением прямых противников, а также отступников от революционного курса. Нередко они носят весьма ожесточенный и кровавый характер. Длительное время счита­лось, что революция может быть совершена только в результате на­сильственного переворота: вооруженного восстания или гражданской войны. Однако история дала образцы качественных преобразований в обществе, достигнутых мирным эволюционным путем, осуществленных поэтапно, постепенно, в течение длительного времени. Это дает возможность учесть многообразные объективные связи и тенденций, осуществить тактический маневр, обеспечить поддержку перемен со стороны большинства людей.

    Тем не менее в большинстве случаев совершалась революция, которая приводила к установлению революционной диктатуры. “Диалектика революционной диктатуры –  диалектика компенсации. Эта дик­татура –  оружие слабых. С учетом принципа “инверсии статусов” государство диктатуры пролетариата неизбежно должно стать тоталитарным –  осуществляю­щим невиданное в истории, всеобщее и перманентное насилие. Ибо его задача и состоит в том, чтобы перевернуть исконный, тысячелетия существующий “естест­венный” порядок вещей, при котором сильные и деятельные преобладают над слабыми и “нищими духом”. (Речь о “слабых” и “сильных” не столько в социо­логическом, сколько в “антропологическом” смысле: сильные –  это те, кто при нормальном ходе вещей всегда будут выигрывать, а слабые –  это те, кто при соблюдении “правил игры”, укоренившихся в гражданском обществе, обре­чены проигрывать)”.

    Начавшееся в последние годы освобождение сознания и духа от­крыло возможность взглянуть на историю и сегодняшнее бытие наше­го народа без идеологических шор и по-новому осмыслить эту фунда­ментальную проблему: револю­ция и реформа. Оказалось, что ХХ век, особенно его вторая половина, дал богатейший материал для размышлений над хитростями и загадка­ми истории и для избавления от ил­люзий и самообмана. Раньше всего рухнула под натиском фактов абсо­лютизация революций как чуть ли не единственной формы социального прогресса. Выявилось, что проблема их цены и исторической результатив­ности –  одна из самых сложных для правильной оценки революционных скачков. Больше того, поставлен во­прос и о том, что некоторые револю­ции могут привести общество к инво­люции, то есть попятному движе­нию.

    С другой стороны, реформа, по пути которой пошли многие народы Запада, показала свои преимущества. Во-первых, в отличие от революции с их бурным разрушительным пафо­сом эволюционная форма дала воз­можность обеспечить преемствен­ность общественного развития и бла­годаря этому сохранить все накоп­ленное богатство. Во-вторых, реформа, вопреки нашим примитивным представлениям, сопровождалась и крупными качественными измене­ниями в обществе, причем не только в производительных силах и техноло­гии, но и в духовной культуре, в об­разе жизни людей. В-третьих, для решения возникавших в ходе эволю­ции новых общественных задач она взяла на вооружение такой способ общественного преобразования, как реформы, оказавшиеся по своим “издержкам” просто несопоставимы­ми с гигантской ценой многих рево­люций. В конечном счете, как показал исторический опыт, реформа способна обеспечивать и поддержи­вать социальный прогресс, придавая ему к тому же цивилизованную форму.

    Как видим, назрела необходимость отказаться от традиционных, явно часто устаревших догматических схем. Значит ли это, что мы должны впасть в другую крайность и вычеркнуть ре­волюции из истории, отказав им в какой-либо закономерности? Нравится кому-либо или нет, но если считать исторический процесс вариативным, то мы должны признать реформу и революцию, по крайней мере с но­вого времени, двумя формами, двумя сторонами социального прогресса. Надо считаться с историческим опытом, в частности нашего столетия. А он свидетельствует, что, как ни привлекательна реформа, обеспечивающая естественное, органическое, мирное и последовательное изменение общества, она не всегда способна решить новые задачи, особенно в кризисные эпохи. Бывают, и, к сожалению, нередко, ситуации, когда та или иная страна в силу кон­кретно-исторических причин, чаще всего по вине правящих классов, за­ходит в тупик, оказывается в состоянии тотального и глубокого кризиса. Народные массы, убедившись в безвыходности положения, в тщетности надежд на мирное реформиро­вание общества и постепенную раз­вязку накопившихся проблем, обращаются к радикальному методу –  революции. И действительно она дает выход из тупика, включает новые механизмы ускорения и выводит на новый путь развития.

    Следовательно, диалектика тако­ва: когда эволюционное развитие об­щества становится невозможным, наталкиваясь на объективные и субъективные преграды, на смену приходит революция, способная их устранить и вновь расчистить дорогу реформе. И здесь постоянно идет борьба между тенденцией насилия и этикой ненасилия. Ненасилие –  не абстрактная норма, которую остается лишь употреб­лять в дело, не состояние, которое кем-то или когда-то может быть достигнуто. Оно прежде всего представляет собой ненасильственную, направляемую силой любви и правды борьбу против зла и несправед­ливости, за выправление отношений в собственной душе и в мире. Оно не отсекает, не отрезает, а именно выправляет человеческие деформации, имея силу, чтобы противостоять страшным силам зла, и имея трезвое сознание того, что противостояние это не является единовременным актом, вообще не знает конца. Если не бояться тавтологии, можно сказать, что оно является ненасильственным путем к ненасилию. Это –  не усилие, которое должно привести к истине. Это истина, которая состоит в усилии. И мужество, которое требуется для ненасильственной борьбы и формиру­ется ею, есть мужество ответственного существования в этом прекрасном и несовершенном мире.

    Соци­альная революция является способом разрешения противо­речий, сложившихся в обществе. Революция в отличие от эволюции представляет собой скачок, приводящий к ново­му качеству – новым общественным отношениям. Вопрос о власти является главным вопросом социальной револю­ции. Реформы в отличие от революции не изменяют суще­ствующего социального строя, а представляют систему мер, направленную на определенное улучшение общественных порядков. Характер революции определяется ее задачами, а дви­жущие силы – составом участников. Социальная револю­ция есть результат проявления общественных условий, сложившихся в обществе. Анализ революционных движе­ний позволяет выделить четыре этапа развития револю­ции:

1)     складываются объективные социальные предпосыл­ки революции;

2)     возникает революционная ситуация и массовые по­литические движения;

3)     собственно национальный кризис и борьба за поли­тическую власть;

4)     закрепление результатов революции.

    В результате массового политического движения возни­кает революционная ситуация. Она является показателем, что революция назрела. Революционную ситуацию нельзя создать искусственно. Но вместе с тем, когда назрели объективные предпосылки революции, значительно возраста­ет роль субъективного фактора. Под субъективным факто­ром понимается способность масс к активной деятельнос­ти, направленной на преобразование существующего строя. Причем для успеха революции эта деятельность должна носить сознательный характер. Без свободы не может идти речь ни о человеческом до­стоинстве, ни о счастье человеческого общества. Невозмож­но жить под надзором политики, вздрагивать при каждом шорохе, страшиться ареста, бояться произносить лишнее слово, постоянно скрывать свои мысли. Свобода является залогом силы государства. Тоталитар­ные государства выглядят могущественно благодаря своей пропаганде, способности подавлять в зародыше любой кон­фликт, быстроте и секретности политических акций. Тота­литарный режим вводит в заблуждение романтиков и сла­бых духом, принимающих тирана за избавителя. В свободной стране решения властей постоянно подвер­гаются критике. Эта критика может быть сурова и даже несправедлива, но она помогает исправлять ошибки. Тиран же никогда не исправит своих ошибок, поскольку слышит лишь голос льстецов. Гарантией юридических свобод является свобода политическая.

    Возросший интерес общественности к проблеме реформы и револю­ции, как правило, фокусируется на новейшей истории нашей страны. Не касаясь здесь всего спектра мнений, можно отметить, что несостоятельны пред­ставления тех, кто полагает, будто в дооктябрьской России шла “нор­мальная эволюция”, а революция, свалившись, как громадный обвал, выбила целый народ из этой колеи и увлекла на путь неоправданного социалистического эксперимента. На самом деле такие особенности русского развития, как общая отста­лость от стран Запада, экстенсивная форма развития экономики, громадная роль политической надстройки, недемократичность политического строя, слабость “среднего класса” и в связи с этим либерально-реформистского течения в общественном движении, придавленность и угнетенность основной массы трудящихся, и другие дают в итоге отнюдь не “нормальную” форму как вчерашних, так и современных реформ. Сегодня правомерен вопрос: не от­ходит ли в конце ХХ века революция в прошлое? Не идет ли ей на смену реформа? Ответ может дать только будущее.