Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!
Магазин контрольных, курсовых и дипломных работ |
Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!
1. Смена познавательных парадигм
Физико (биолого) — математическая схема в позитивизме допускала проверку гипотез количественно обработанными данными, игнорирующими психологию. Это привело к избыточному отрыву социологии от последней. Кроме того, и позитивизм, и марксизм стремились конструировать общую теорию и универсальные социальные законы. Отсюда вытекает их крен в сторону традиционных философских обобщений (социальная философия). Поэтому и отношение к ним было как к традиционным философским (метафизическим) спекуляциям, которые не могут претендовать на научную и, тем более, на методологическую роль по отношению к другим социальным наукам.
Жажда новых познавательных форм разрушила старые интеллектуально-логические установки, наработанные классической философией, с ее строгой приверженностью к традиционной универсалистской проблематике – исследованию сущего, бытия и истины. Неспособность решить данные вопросы индуктивно-гипотетическим и дедуктивно-абстрактным методами, игнорирующими субъективность, вела к “деструкции метафизики”. Последняя была продолжением позитивистской революции в философии, взявшей на себя задачу окончательного освобождения науки от традиционной (спекулятивной) философии. Только теперь она продолжается под антипозитивистским флагом “философии жизни”, которая разрушает чуждый ей мир истины, основанный на разделении субъекта (разум) и объекта (внешний мир).1
Новая философия экзистенциально-феноменологическай ориентации тоже обращается к опыту, но опыту “экзистирующего субъекта” (а не объективного наблюдателя объективного мира), переживающего свое “бытие – в – мире” и понимающего смысл данного переживания (своего существования). При этом решающее значение имеют конкретные, неповторяющиеся проблемы наличного (экзистенционального) бытия каждого отдельного человека. Сосредоточением анализа становится человеческое существование лишь в настоящем, неудержимо текущем в прошлое (переходящем к смерти).
Сторонники этого направления исходят из концептуального положения, что мир и человеческая психика слиты воедино (событие): та часть мира, с которой имеет дело человек, в значительной степени является продуктом его деятельности. Ничто не появляется в социальном мире без предшествующей (невидимой) работы мысли. Мысль, слово, душевный настрой задают (порождают) “жизнь” социальных явлений и процессов, вначале в представлениях людей, а затем в социальной (исторической) практике. Поэтому последняя определяется различными духовными факторами – инстинктами, желаниями, мотивами, волей, которые необязательно выражают интересы классов. Духовные силы ведут к образованию экономических структур, а не наоборот. Следовательно, чтобы установить закономерности, которые позволяют тотально охватывать людей и овладевать социальными ситуациями, надо выяснять, что происходит в душе (псюхе) человека — психической стихии. Данные закономерности наличного бытия не поддаются рациональным измерениям, их нельзя уловить и обобщить посредством понятий «старой философии”.
Перенос анализа аспектов социальной жизни в духовную сферу инициировал в новых философско-психологических направлениях дихотомии: “натурализм – психологизм”, “науки о природе – науки о духе”, “объяснение – понимание”, “рациональное – иррациональное”. В центре внимания новых наук оказываются вопросы психологического взаимодействия и воздействия: внутрипсихологическая динамика, внешняя активность, система ценностей, баланс интересов и диссоциации и т.п. Их решение имело теоретико-прикладной характер, поскольку данные знания и методы позволяют организовывать, управлять и прогнозировать линию поведения людей в определенных условиях (образование, воспитание, производство, военное дело, торговля и др.). В силу этого представители психологического направления дают достаточно верную картину духовной жизни последней трети ХIХ века, что обусловливало влияние данного направления на развитие мировой культуры.
Философская культура новой экзистенциально-феноменологической ориентации оказала влияние на смену парадигмы научного познания, акцентируя гуманитарную проблематику понимания. Это повлекло за собой и соответствующие определения – “понимающая психология”, “понимающая экономика”, “понимающая социология” , – вернувшие человека в сферу социального познания. Расширение предмета социологии инициировало развитие и обогащение ее методов.
Наряду с использованием количественных методов анализа социальной действительности (наблюдение, лабораторный эксперимент, математические расчеты и др.), тяготеющих к естествознанию, имеет место и инкорцорпорация качественных методов – тестирование (опрос), анализ текстов, изучение биографий и др. В результате происходит: 1) изменение предмета исследования 2) обращение к разработке новой исследовательской техники; 3) изменение типа социологической работы.
Образовавшаяся дихотомия “объяснение – понимание” разводит и абсолютизирует данные способы познания социального мира. Однако они выступают лишь фрагментами познавательного процесса. Поэтому спор о том, что важнее – “объяснение” или “понимание” – изначально неконструктивен. В нем просматривается неосознанное стремление к упрощению познавательной задачи. Объясняющее постижение внешнего мира хотя и приводит к поверхностным (очевидным) истинам, но позволяет обобщать накопленный эмпирический материал. Понимающее (осмысляющее) постижение глубинного и жизненно важного субъективного мира позволяет проникать в тайны бытия. Историческая задача заключалась в том, чтобы объединить данные фрагменты (стороны) социального познания в единое целое. Ее решение составило содержание классической социологии на рубеже ХIХ–ХХ веков. В этом плане социологический психологизм сыграл роль переходного звена (процесса) от ранней к классической (антиредукционистской) социологии.
2. “Философия жизни”
Смена познавательных парадигм означает переход от рациональной (традиционной) концепции познания к иррациональному интуитивно-понимающему познанию. Она связана с формированием нового экзистенционально-феноменологического направления философии – “философии жизни”. Последняя складывается целой группой философских школ, представителями которых были Артур Шопенгауэр (1788—1860), Сёрен Кьеркегор (1813—1855), Вильгельм Дильтей (1833—1911), Фридрих Ницше (1844—1904), Анри Бергсон (1859—1941), Георг Зиммель (1858—1918), Эдмунд Гуссерль (1859–1938) и др.
Основоположники “философской жизни” понимают бытие как превращенную форму изначальной субъективности: основу социальной жизни составляет человеческая субъективность – жизненные силы как желания, мотивы, воля и т.п. Они проявляются в процессе непосредственного контакта субъекта с реальностью в качестве переживаний. Последнее есть “изживание” жизнью самой себя. Смысл переживания (радость, надежда, страх и т.п.) дан нам с абсолютной достоверностью. Поэтому переживание выступает как единственное средство к познанию подлинной действительности.
Нетрадиционным методом познания переживаний является понимание – осмысленное их постижение, приводящее к продуктивным знаниям. Сего помощью переименование “другого” превращается в достоверное “для меня” (как и мое собственное для другого).
Данный подход отражал тот факт, что основные идеи метафизики –натурализм (материализм, позитивизм) и идеализм – устарели и не могут больше являться надежным методологическим руководством для науки и практики. Их критическое преодоление затрагивало концептуальные основы и вело к истокам кантианства с его основной проблемой данности нам мира, наличного только в нашем созерцании и представлениях. Ее решение в новых условиях составляет содержание неокантианства и философии жизни.
Однако Кант оставил открытым вопрос об основаниях различения “наук о природе” и “наук о человеке”. Неокантианцы выдвинули положение о “коррелятивности” (соотносительности) субъекта (Я) и объекта (не-Я), как основы всякого познавательного процесса. Кроме этой “неразрывной корреляции” признается еще существование таинственного “нечто” (повторение кантовской идеи “вещи – в – себе”). При этом опираются научение психофизической организации познающего субъекта (Г. Гельмгольц), которая дана до всякого его опыта. Следовательно, все формы чувственного созерцания (пространство и время) и категории обусловлены ею, то есть априорны.
Данная априорность подтверждается математическим конструированием своих понятий. В частности, абстрактно-математическим открытием У. Леверье планеты Нептун, предвосхитившим ее визуальное открытие. Тем самым актуализируется вопрос об экспансии математики в общественные науки и универсальности математических приемов – интуитивное истолкование математической аксиоматики. В пункте априорности начинается различие позиций неокантианства и философии жизни.
Неокантианство. В частности, неокантианцы отрицают понятие закона применительно к истории, но применение рационального метода в историческом познании считают необходимым. Субъекту посредством чувственности дается многообразие явлений. Познавательный процесс с присущими ему формами созерцательности и категориями рассудка, вносит порядок в данное многообразие, выявляя связи и закономерности. Неокантианцы рассматривают исторические события как содержание культурной жизни, которая понимается на основе вне исторических ценностных подходов. При этом они понимаются как идеалы (ориентиры) социокультурного развития общества, составляющие трансцендентный мир долженствования. Это мир вневременных абсолютных ценностей, стоящих по ту сторону субъекта и объекта и противостоящих бытию. Он обращен своими велениями (императивами) к миру свершающемуся, но никогда не находит в нем своего полного свершения. По мере прогресса культуры мир ценностей открывается человеку, и они (а не законы) в виде установок и требований являются руководством в жизни людей и отборе исторически значимых для познания событий.
Философия жизни. Представители философии жизни различают “науки о природе” (естествознание) и “науки о духе” (исторические, гуманитарные). Первые извлекают из переживаний, описывают и объясняют то, что относится к природе. Вторые рассматривают жизненный (исторический) мир как переживаемые человеческие состояния – изначальные “самопереживаниях. Данная реальность самих переживаний познается методом интуитивного понимания, основанным на общности жизненных переживаний индивидов.
Философия жизни охватывает все стороны истории, культуры, общественных отношении и познания, а не ограничивается методологическими вопросами или “философией науки”. Крупнейший представитель философии жизни и родоначальник “понимающей психологии” В. Дильтей предвосхитил переход к новой парадигме социологии – психологизму в социологии и “понимающей” социологии2. Он исходил из тезиса об ограниченности метафизической картины мира, разрушения общеобязательной науки и необходимости познания “жизни” средствами переживания и интуитивного понимания.
Дильтей считал, что в “науках о духе” (“науках о культуре”, “исторических науках”) мы постигаем духовный мир в форме связей-воздействий, образующихся с течением времени. Чтобы зафиксировать их, нужно брать отдельный результат воздействия, а затем, идя в обратном порядке, подыскивать те моменты, которые его вызвали. Поэтому нужно выявлять условия, при которых стал возможен данный результат. Происходит это следующим образом.
Первоначально индивид на основе переживаний постепенно понимает структурную взаимосвязь последовательных событий собственной внутренней жизни. Затем эта связь снова обнаруживается через понимание в других индивидах – чужих жизненных выражениях. Понимая чужое, понимающий опирается на свой внутренний опыт, поскольку он изначально находится в некой общности “Я” и “Ты”. Благодаря ей имеет место взаимосвязь индивидуального и общечеловеческого. Поэтому единичные “жизненные выражения” понимаются как относящиеся к одной сфере общности. Тем самым открывается возможность делать заключения по аналогии: опыт собственного “Я” позволяет делать заключение о душевном событии в “другом” (надличностном социальном образовании), аналогичном нашему.
Исторический (жизненный) мир также существует как переживаемые человеческие состояния. Они находят свое выражение в “объективациях жизни” как продуктах деятельности творцов культуры, фиксируемых в текстах, памятниках культуры, жизненных проявлениях и т.п. Историческое познание имеет дело лишь с единичными исторически значимыми событиями. При этом объективно-истинная обобщающая теория становится принципиально не нужной. Жизненный мир в силу своей субъективности, интенсивного и экстенсивного многообразия – иррационален. Поэтому основными методами его познания являются психология и герменевтика – интуитивное понимание и интерпретация.
В целом, теперь в научном познании формируются три уровня парадигмальных координат: а) в естествознании – эмпиризм; б) в социальных науках – критицизм и в) герменевтика.
3. Формирование психологической парадигмы социологии
Индустриализация западного общества обусловливает его трансформацию в цивилизацию промышленно-городского (урбанистического) типа. В результате, человеческая психика обзаводится новыми качествами: разнообразием чувств, отношений и реакций каждого; профессиональными, либерально-демократическими установками; массовизацией социальных процессов, гигиенизацией быта и др. Актуализация данной проблематики влияет на переориентацию социологии на изучение человека и сообществ как носителей психики, законов психологии: социология в своих главных чертах представляет собой воспроизведение психологии.
Такая переориентация сопровождается, во-первых, эмансипацией социдигме превращает ее в науку о людях, создающих психическую реальность. На этой основе осуществляется антипозитивистская борьба против социологии, построенной по образцу естественных (физико-биолого-математических) наук.
Во-вторых, психологизация социологии, с одной стороны, проводит достаточно четкую границу ее дефилософизации. социологический психологизм – это не философия. Окончательное отделение социологии от философии превращает первую в самостоятельную науку. С другой – акцентирование психологизма обусловливало взгляд на общественные феномены как социопсихологические. Психологический редукционизм привел к психологической модели развития социологии, для которой характерно смешение предметов и методов социологии и психологии.
Социологизм заключается, прежде всего, в расширении дихотомии “индивид – общество” в трихотомию “индивид – группа – о6щество”. Их доминация как первичной реальности образует в социологическом психологизме различные течения: индивидуалистическое, групповое и социетальное.
Психологизм выражался в подходе к межличностным, групповым и социетальным психологическим отношениям как исходному пункту для социального познания.
В целом, имела место попытка свести всю специфику психологического к чисто социальной закономерности. В результате психологизация социологии положила начало формированию “социальной психологии”. Для данного направления был характерен результативный анализ взаимосвязи социального и психического. Однако вуалирование специфического предмета психологии вело к тому, что понятия “социология” и “социальная психологии” употребляются представителями социологического психологизма как однозначные.
Для представителей социологического психологизма содержанием социальной жизни выступают социальные настроения, мотивационно-смысловые образования, переживания, подражания, знаково-символические выражения и т.п. Превалирование социально-психологической проблематики снимало общественную (политико-экономическую) проблематику деполитизация и деэкономизация социологии. Считалось, что обращение к последней превращало социологию в средство социально-политической борьбы. На повестку дня ставился вопрос о нейтральности социологии: “Политический человек противен” (Р. Вагнер).
Формирование психологической парадигмы социологии шло в трех аспектах: индивидуалистическом, групповом и социетальном.
В индивидуалистическом аспекте человек предстает как первичная реальность: индивидуальные (а не социальные) психические свойства человека корреспондируют с явлениями общественной жизни. Данная психологизация ориентирует на то, что все общественные явления и процессы рассматриваются посредством анализа психики человека. Поэтому превалирующим становится анализ: а) субъективных ситуаций – того, как индивид воспринимает и понимает окружающее; б) субъективных мотивов индивидов как различных состояний их организмов.
Такой подход снимает вопросы причинной связи явлений, обусловленности общественного прогресса, так как история общества предстает историей столкновений, переплетений бесчисленного числа воль, стремлений, желаний и ощущений людей. При этом социальный прогресс понимается как осуществление духовных сил и импульсов человека. Кроме того, установка на то, что индивид – это единственная реальность в обществе, формирует социологический номинализм. Отсюда следует, что понятия “группа”, “общество”, “воля народа” и т. п. являются лишь нереальными абстракциями, лишенными объективного содержания.
В групповом аспекте заключена своеобразная ответная реакция на увлечение прямым корреспондированием индивидуальных психических процессов с социальными. При таком подходе акцентируется тот факт, что люди объединяются в содружества – в группы и сообщества, обладающие однородными психическими импульсами и характеристиками. Группы имеют примат над индивидуальным: отдельные люди являются простыми результатами их жизни в группах. С помощью последних индивидуальное сводится к социальному, так как группа есть результат социального процесса. Отсюда, главной проблемой социологии являются “межгрупповые” отношения, стандарты группового поведения, которые обусловливают базисные типы личности.
В данном аспекте группа трактуется как реальная единица анализа, включающая любое количество людей, между которыми есть связи, позволяющие говорить, что они вместе (“Мы”). В этом смысле групповая концепция была реакцией на увлечение психологией рас, народов и масс. Поэтому она тоже опирается на социологический номинализм, представляющий “общество” как просто название, которому не соответствует никакая объективная реальность. Им обозначают взаимодействие индивидов, образующее единство, степень которого выражает различные формы объединения.
Группа – это самостоятельная целостность (гештальт), чья сила определяется взаимосвязанностью отдельных членов (частей). Чем сильнее “гештальт”, тем больше поведение (положение) его отдельных членов зависит от внутригрупповых отношений. Например, в примитивных обществах, где родственные связи очень сильные, разрыв с группой ведет к гибели индивида. Реальность психологической группы определяется понятием “Мы”. Оно означает не любое множество лиц, включающих “меня”, а особое целое, где “Я” и “Другие” являются необходимыми, взаимосвязанными (взаимозависимыми) частями. Поэтому и поведение в группе есть поведение членов группы, а не самостоятельных (изолированных) личностей.
В результате создается достаточно жесткая система с разделением статусов и функций (ролей) ее членов. Поэтому группа предстает как исходное и центральное образование всей социальной структуры.
Критерий различия групп многообразен: его можно определить по этническим, религиозным, политическим, экономическим и т. п. признакам, каждый из которых равноправен. Этим объясняется тот факт, что группа является многофакторным “мостом” между индивидом и обществом, так как именно в ней осуществляется взаимодействие между людьми. В силу этого, сквозь ее призму (коллектив, община, объединение) выстраиваются человеческие отношения.
Социетальный подход опирается на установку социологического реализма, трактующего общество как особенное и целое бытие. При этом, акцентируется внимание на больших социальных группах и связанных с ними социально-психических явлениях: расовый и национальный характер, народный обычай, массовое общение, общественное мнение, социальная (коллективная) память и др. Для социетальной ориентации характерно отношение к человеческой природе – индивиду как величине не жизненной, постоянной (как и шкала ценностей, регулирующая его поведение), которой можно пренебречь при изучении массовых явлении. В целом, в рамках психологизации социологии происходит поворот от монистических, позитивистских поисков “единого фактора” к много факторной модели социальной жизни и поведения людей. Наличие различных аспектов конструирования социологического знания и социального мира, задает социологическому психологизму изначальной плюрализм. Разнообразие подходов и течений значительно расширило его конкурентные и адаптивные возможности в процессе обретения социологией статуса самостоятельной научной дисциплины. Кроме того, плюрализм развития социологии подпитывался также и переходом к формированию национальных школ, нарабатывающих традиции и опыт в форме “учитель – учению”.1
4. Национальные школы психологической социологии
С именами Габриэля Тарда (1843–1904) и Гюстава Лебона (1841–1931) связана линия психологизации французской социологии, сосредоточившаяся на разработке проблематики больших групп, которая находилась на периферии психологической науки. Мощный импульс к научному исследованию вопросов характера рас, наций и толпы был задан в ХIХ веке интенсивным развитием этнографии, антропологии и революционными событиями в Европе и Америке. В результате перед европейцами история людей предстала как широкая вариабильность психологических феноменов в этнических и социальных сообществах.
Тард и Лебон обращаются к решению вопросов межгрупповых отношений, группового поведения и массовизации социальных явлений: толпы как формы организации общества; общественных верований и мнения; характера расы (нации); связи изменений в психике людей и в их жизни; принятия групповых решений; различения “элиты и массы”, многие из которых продолжают оставаться открытыми и сегодня. Каждый из них шел своим путем, но есть в их творчестве и нечто общее.
Прежде всего, Тард и Лебон не разделяют веры в индустриальный прогресс, которая определяла собой весь ХIХ век. Для их творчества характерно предчувствие грядущей социальной катастрофы, ее наступление они усматривают в признаках душевного упадка современного им переходного периода. Тревожным взглядом они акцентируют усиливающуюся власть разрушительной силы толпы и пытаются раскрыть ее существо. В подтверждение своих идей и выводов Тард и Лебон широко оперируют примерами Французских революций 1793, 1848, 1871 годов. Причем последний настроен более пессимистически: ход истории неумолим и трагедия неотвратима. Отсюда Лебон определяет задачу современности – поиск путей наиболее безболезненного межвекового перехода.
Действительно, в “открытом” обществе, в сравнении с “закрытым” все время испытывается недостаток объединяющих идей, так как в нем личности представлено самостоятельно выбирать идеи, дающие смысл жизни. С этим “средний” человек часто не справляется: человек наказан свободой выбора. Реакцией на данное состояние является стремление масс восстановить закрытое общество, чтобы в нем, с помощью жесткой разрешительно-запретительной регламентации, избавиться от чувства страха перед чрезмерной духовной открытостью, перед обновлением и усложнением социальной жизни.
Тард и Лебон особо подчеркивают сложность социальных явлений и невозможность предвидеть результаты их взаимного влияния. Эти результаты выступают следствием громадной бессознательной работы (Лебон), большей частью недоступной теоретическому анализу. В частности, есть такие случаи, когда действиями рас, наций и толпы руководят, по-видимому, таинственные силы, называвшиеся в древнем мире судьбой, провидением, теперь именуемые голосом мертвых. Мы не можем не признать могущества этих сил, хотя совершенно не знаем их сущности. Иногда кажется, что в недрах наций находятся скрытые силы, руководящие их действиями. Поэтому исследователь должен быть очень осторожным в тех выводах, которые внушаются ему логикой, и сдержанным в своих заключениях.
Тард и Лебон в анализе поведения больших групп опираются прежде всего на индивидуальную наблюдательность, интуицию и здравый смысл исследователя. Их оригинальные размышления над закономерностями социальных процессов, эмоциональный стиль изложения, отсутствие шаблонного “научного” жаргона разрывали схемы “исторического развития и стандарты его интерпретации. Главную установку выразил Лебон: “Принадлежать к какой-нибудь школе – это значит необходимым образом разделять все ее предрассудки и предубеждения”.1 Такая позиция требовала определенного мужества перед идеологическими проработками, которые укоренялись в социальных науках на рубеже ХIХ–ХХ веков. Вместе с тем, им удалось достаточно глубоко проникнуть в тайны таких социальных феноменов, как характер нации (расы) и толпы.
Немецкая школа социологии внесла серьезный вклад в становление социологического психологизма и развитие “понимающей социологии”. Представителями данного направления являются Георг Зиммель (1858–1918), Фернанд Тённис (1855–1936), Вернер Зомбарт (1863–1941), Макс Вебер (1864–1920) и другие. Их творчество приходится на переходный период в Германии от традиционного к индустриальному – промышленному капиталистическому обществу. Время радикальных перемен обусловило противоречивый характер формирования социального познания в рамках национальной культуры. С одной стороны, как противоборство с метафизикой, базирующейся на монизме, диалектике и детерминизме, ведется полемика с гегелевско-марксистской философской системой. С другой – полемика со школами “одного фактора”, абсолютизирующими влияние того или иного фактора на общественное развитие.
Развитие социологического психологизма в Германии исходит из установки, что единственная точка зрения, с которой можно рассматривать все социальные явления, связанные с совместной жизнью людей, – психологическая. Отсюда вытекает предпосылка приоритетного влияния комплекса психологических (психических) факторов на человеческое бытие в дезинтегрированные (переходные) периоды общественного развития. Духовная атмосфера конкретного исторического периода – вот ключ к “пониманию” и трактовке соответствующих ему экономических, политических, социальных и других процессов. Данный подход формируется на основе историко-феноменологической концепции анализа социальных явлений, поставившей под сомнение возможности позитивистского (естественнонаучного) “объясняющего” подхода к обществу.
Во-вторых, парадигма социологического психологизма формируется как плюралистическое и эклектическое направление, успешно опирающееся на различные конкурирующие и альтернативные основания: индивидуальные, групповые и социетальные психологические факторы в соответствии с целями и задачами исследования. Традиции немецкой науки о “национальном духе”, “психологии народов” обусловили интерес к проблематике содержания “национального духа” и меньше всего – к вопросам “масс” и “массового поведения”.1
Что касается Г. Зиммеля, то он также предложил свою концепцию того, как отделить социологию от других наук об обществе, и определил ее задачей изучение закономерностей, недоступных другим социальным наукам. Социология, по его мнению, изучает чистые формы “социации” (или общения), которые можно систематизировать, психологически обосновать н описать их историческое развитие.
Труды М. Вебера представляют уникальный по своему замыслу и исполнению сплав исторического и социологического знания. Вебер рассматривал личность как основу социологического анализа. В этом отношении его взгляды противоречат точке зрения Дюркгейма, придававшего главное значение исследованию общественных структур. Он считал, что такие сложные понятия, как “капитализм”, “религия” и “государство”, могут быть осмыслены только на основе анализа поведения индивидов. Поэтому социолог должен исследовать мотивы поступков людей и то значение, которое они придают собственным действиям и действиям других. Он признавал огромную роль ценностей, считая их мощной силой, влияющей на социальные процессы. Именно с этих позиций он использовал такие понятия, как “понимание”, “идеальный тип”, феномен “бюрократии”, “религия”, что легло в основу его “понимающей социологии”. И наконец, он посвятил немало работ проблемам государства, власти, типам господства (традиционное, легальное, харизматическое), что позволяет считать его одним из создателей политической социологии.
1 Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1997. С. 13
1 Волков Ю.Г. и др. Социология: история и современность. Ростов-на-Дону, 1999. Раздел I
1 Лебон Г. Психология толп // Психология толп. М., 1998. С. 122
1 Капитонов Э.А. История и теория социологии. М., 2000. С. 289
Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!