«Судебные доказательства и этапы доказывания»

Для гражданского, и арбитражного судопроизводства, с точки зрения ре­шения доказательственной задачи, важно в первую оче­редь выстроить процессуальную систему средств дока­зывания и самой познавательно-доказательственной деятельности лиц, участвующих в деле (прежде всего сторон) и суда. То есть в первую очередь важна про­цессуальная регламентация: а) детерминации источ­ников доказательственного материала; б) порядка до­пуска его к рассмотрению и процедуры исследования в процессе; в) распределения бремени доказывания (дифференциации обязанности доказывания) между сторона­ми; г) условий и порядка оценки доказательств судом. Вторичное же значение, что подтверждает многолетняя отечественная и зарубежная практика судопроизводст­ва, имеют теоретико-процессуальные изыскания, свя­занные с самой дефиницией "доказательства по делу", рассмотрением видов доказательств и анализом крите­риев их классификации.

Практическая необходимость адекватного применения термина "судебное доказательство", как пишет Т.В. Сахнова, привела к изменению законодательной дефиниции — замене формулы "любые фактические данные" на "све­дения о фактах"[1].    Дискуссия по поводу, что же считать доказательством  разрешилась  принятием нового Гражданского процессуального кодекса  РФ. Глава 6 кодекса посвящена  доказательствам  и  доказыванию ч. 1 ст. 55 ГПК РФ в которой «доказательствами по  делу  являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требование и возражение сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела».

Судебное доказывание не просто единство логиче­ской и процессуальной форм деятельности. Строго гово­ря, это логическая деятельность, осуществляемая (про­текающая) в рамках процессуальной формы. И судебные доказательства не информация сама по себе, а система логически организованных в процессуальной форме до­водов, использующих процессуальные средства для фор­мирования у суда убеждения в истинности фактов пред­мета доказывания. Отсюда, в частности, следует, что:

1) практически едва ли возможно отделить доказа­тельственную деятельность от процесса познания и правомерно говорить о познавательно-доказательствен­ной деятельности;

2) субъектами последней являются и участвующие в  деле лица, и суд;

3) ни сведения о фактах отдельно от средств дока­зывания, ни средство доказывания как материальное воплощение информации в отрыве от последней, ни то ни другое вне процессуальной формы их получения и исследования не могут быть "самодостаточными" дока­зательствами.

Иными словами, доказательства по делу – аргументы, обобщенным функционалом совокупности которых является удостоверение судом достоверности (истинности) факта. И едва ли правомерно идентифицировать судебное доказательство только с одной стороной этого аргумента. Судебное доказательство – органическое триединство содержания, формы и процессуального способа их представления и анализа. Только в этом случае может идти речь о возможности для суда выяв­ления наличия или отсутствия обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.

Указанное, позволяет выявить единую специфиче­скую структуру судебного доказательства, обязательны­ми элементами которой являются:

а) материальная форма существования (средство, вид доказательства, непосредственно воспринимаемый судом факт);

б) содержание (сведения о фактах, обстоятельствах дела, информация как отражение материального мира и его свойств);

в) процессуальный способ получения доказательства (только в рамках гражданской (арбитражной) процессу­альной формы в соответствии с действующим законодательством).

В отечественной  процессуалистике ближе всех, не выделяя явно указанной структуры, подошел к такому пониманию судебного доказательства М.К. Треушников.[2] Сама категория дефиниции, или определения, пред­полагает формулирование критериев спецификации объекта изучения, и если она формулируется как основное содержание понятия, то недопустимо ни сужение этого содержания, ни подмена содержания понятия объемом понятия, ни выведение понятия через "логический круг" (означающий, по существу, тавтологию).

Определение доказательств через фактические данные в УПК и ГПК привело к отождествлению доказательств и фактов, что противоречит теории отражения. Возможно, желание добиться установления истины по делу способствовало такому отождествлению. Однако дальнейшее развитие процессуальной науки демонстрирует тяготение к определению доказательств как сведений о фактах.

Факты объективной реальности, отражаясь в письменных, вещественных носителях информации, памяти свидетелей, сторон, третьих лиц, экспертов, не перестают существовать. Суд их устанавливает с помощью доказательств. Таким образом, доказательства являются образами отраженных фактов объективной действительности. Но доказательства – далеко не всегда точная копия отраженных фактов. Так, при воспроизведении фактов стороны, третьи лица, свидетели привносят особенности своего личностного восприятия, запоминания и воспроизведения. Ошибочное или неточное фиксирование фактов может содержаться и в письменных, вещественных доказательствах, заключениях экспертов. Следовательно, доказательства занимают промежуточное место между предметом доказывания по делу (фактами, обстоятельствами, подлежащими установлению в суде) и выводом суда об установлении этих фактов.

В последнее время все чаще процессуалисты обращаются к теории информации для определения сущности доказательств. Так, М. К. Треушников[3] в качестве содержания судебных доказательств рассматривает информацию об искомых фактах, обладающих свойством относимости. Т.В. Сахнова считает, что термин «информация» отражает сущность доказательств, и предлагает определять доказательства по гражданскому делу как информацию, полученную в установленном законом порядке, на основе которой суд выясняет наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.[4]

А. А. Давлетов, рассматривая информационный подход в качестве результата развития теории отражения, выделяет три элемента в ретроспективном познании: факт, информацию, знания. Под фактом А. А. Давлетов понимает прошлые и настоящие события, явления, недоступные непосредственному исследованию. Информация — это сведения, сообщения, полученные от материальных объектов, то есть средства установления фактов. В связи с этим предлагается под содержанием доказательств понимать информацию, сведения о фактах, подлежащие установлению по делу.[5]

В результате отражения объекты запечатлеваются в виде определенного образа. Точно также и при доказывании: обстоятельства, подлежащие доказыванию (предмет показывания), отражаются в сведениях (информации) об этих обстоятельствах. В зависимости от характера связи сведения могут отражать обстоятельства предмета доказывания непосредственно или опосредованно. На основе их изучения субъекты доказывания приходят к определенным выводам, разрешающим дело.

Определение доказательств как информации или как сведений о фактах не противоречит друг другу, так как информация и сведения — однопорядковые понятия. Информация - это сведения об окружающем мире и протекающих в нем процессах, воспринимаемые человеком или специальными устройствами.

Таким образом, первая характеристика доказательств по гражданскому делу — это сведения о фактах. Вторая характеристика - это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения дела. Помимо определения доказательств как сведений о фактах, здесь говорится и о такой характеристике, как относимость доказательств.

К. И. Комиссаров полагает, что относимость является не признаком доказательств, а критерием отбора нужных доказательств в порядке их оценки.[6] В целом данное мнение верно, так как доказательства могут быть таковыми, даже если они не относятся к делу, но значимы для разрешения другого дела. М. К. Треушников считает, что рассмотрение относимости доказательств только как признака или условия допущения доказательств обедняет его смысл.[7]

Доказательства по каждому делу, рассматриваемому в суде, ограничены предметом доказывания, следовательно, и доказательствами будут не любые сведения, а информация о фактах, которые необходимо установить для разрешения гражданского дела.

В этой связи верным представляется мнение о том, что не могут служить доказательствами в процессуальном смысле позиции сторон и судей, а также выводы, сделанные ими на основе доказательств и «предзнания», вытекающего из предшествующего жизненного и профессионального опыта. Указание на относимость доказательств к обстоятельствам, подлежащим установлению, выделяет среди всей информации именно ту, которая является доказательством по делу.

В процессуальной науке существуют различные точки зрения на признаки доказательств. Назовем лишь некоторые из них. М. К. Треушников перечисляет три признака:

1) содержание, т. е. относимую информацию об искомых фактах;

2) процессуальную форму, именуемую средствами доказывания;

3) процессуальный порядок получения и исследования информации и средств доказывания.[8]

П. П. Гуреев, определяя доказательства как любые фактические данные, выделяет в качестве признаков доказательств их относимость, получение доказательств с соблюдением процессуального порядка и из предусмотренных законом средств доказывания.[9]

В науке гражданского процессуального права широко распространена позиция о наличии содержания и формы доказательств, где под содержанием понимаются сведения о фактах (или фактические данные), а под формой доказательств — средства доказывания, ус­тановленные законом.

В силу единства содержания и формы, их диалектики непонятно, почему форма (средства доказывания) называется признаком доказательства. Видимо, признак и форма не должны отождествляться.

Здесь же следует упомянуть о существующей в науке дискуссии о содержании и форме доказательств. А. К. Сергун приравнивает доказательства к средствам доказывания.[10] Однако показания свидетеля, например, могут содержать не только сведения об искомых фактах, но и эмоции человека, оценку событий, т. е. информацию, которая не может быть признана доказательством. Поэтому вряд ли показания свидетеля — одно и то же, что и доказательство. Более того, форма может быть лишена содержания, если полученная информация не относится к делу.

Гражданское процессуальное законодательство называет средства доказывания: объяснения сторон, третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, заключения экспертов. В них может содержаться различная информация, однако доказательства­ми станут только те сведения о фактах, которые подлежат установлению по делу.

Таким образом, третья характеристика — доказательства должны быть получены из средств, указанных в законе. Для каждого дела могут быть установлены изъятия из тех или иных средств доказывания (допустимость доказательств), что не противоречит приведенному выше определению.

Вместе с тем гражданское процессуальное доказывание, осуществляемое в процессуальной форме, требует, чтобы доказательства были получены, исследованы и оценены в соответствии с требованиями закона. Процессуальная форма доказательств часто называется в качестве признака доказательств.

К. И. Комиссаров полагает, что нет оснований для выделения признака допустимости доказательств, так как это — проявление процессуальной формы.[11] Он также включает допустимость доказательств в процессуальную форму. Он называет два элемента процессуальной формы судебных доказательств: 1) получение информации из определенного процессуального источника; 2) соблюдение порядка получения информации из этого процессуального источника.

При формировании понятия доказательств в законодательстве вряд ли есть основания вводить термин «процессуальная форма», имеющий научное толкование. Подобная терминология способна вновь породить споры о том, что же имел в виду законодатель. Однако соблюдение порядка, предусмотренного ГПК, как четвертая характеристика доказательств, должно найти отражение в законодатель­ной дефиниции доказательства, что может быть сделано в следующей редакции: доказательства по гражданскому делу — это сведения о фактах, подлежащих установлению для разрешения гражданского дела, полученные из указанных в законе средств и в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом. Включение в это понятие указания на получение доказательств из установленных законом средств отражает требование о допустимости доказательств. Необходимость соблюдения предписаний ГПК при получении доказательств расширяет процессуальную форму доказательств до двух положений: информация может быть получена только из средств доказывания, предусмотренных в законе, и только при соблюдении процедуры судебного разбирательства.

В научной литературе в качестве признаков доказательств называются их достоверность и достаточность.

Ю. К. Осипов, верно связывает цель доказывания с достоверными доказательствами, но определяет последние как «фактические данные, которые относятся к делу, получены, исследованы и оценены в соответствии с требованиями процессуального закона и, как установлено судом, являются достоверными».[12] Нетрудно заметить, что если придерживаться данного определения, то доказательства становятся таковыми только после их оценки, видимо, при разрешении правового конфликта. К. И. Комиссаров, возражая Ю. К. Осипову, ссылается на нормы ГПК, содержащие указание на доказательства еще до судебного разбирательства.

Достоверность, бесспорно, важная характеристика, но это, скорее, критерии оценки собранных и исследованных в суде доказательств. Недаром ст. 198 ГПК РФ, раскрывая содержание мотивировочной части судебного решения, требует от судьи (суда) указывать доказательства, на которых основаны выводы, и доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства. Решить вопрос о достоверности доказательств чаще всего можно после их исследования в суде.

Аналогично достаточность доказательств необходима для
разрешения дела, но это не мешает существованию единичных
доказательств и их исследованию в суде. Суд, сочтя исследованные
доказательства недостаточными, придет к соответствующему решению:
предложит сторонам представить дополнительные доказательства,
откажет в иске и проч. Так же, как и достоверность, достаточность
доказательств окончательно определяется в результате их исследования
в суде.

В связи со сказанным в определении доказательств должно быть отражено четыре характеристики: 1) сведения о фактах; 2) факты, подлежащие доказыванию для разрешения гражданского дела; 3) сведения, полученные из указанных в законе средств доказывания; 4) сведения о фактах, полученные в порядке, предусмотренном Граж­данским процессуальным кодексом.

Истинность фактов, устанавливаемых судом, является результатом сложной деятельности по собиранию, представлению, исследованию и оценке до­казательств. Эта деятельность соотносится с рядом ста­дий, в которых особое значение имеет установление оп­ределенного фактического состава.

Первая стадия — рассмотрение дела в суде первой инстанции: а) возбуждение дела; б) подготовка его к рас­смотрению; в) разбирательство дела, где главное место занимает исследование доказательств, вынесение решения, где в мотивировочной части отражается результат доказывания.

Вторая стадия (апелляционное производство) и тре­тья (кассационное производство), связанные с пересмот­ром дела в полном или частичном объеме и являющиеся по общему, классическому смыслу в одном случае "су­дом по делу", а в другом — "судом над судом"[13], при­званы проверить правильность доказательственной дея­тельности суда первой инстанции, полноту материалов, использованных в процессе  правоприменения, обосно­ванность и законность вынесенного решения.

Четвертая стадия (исключительная) — производст­во в  надзорной инстанции — также призвана устанавливать законность и обоснованность решения, что неминуемо требует проверки установленности обстоятельств дела ни­жестоящим судом.

Пятая стадия — пересмотр вступивших в законную силу решений, определений и постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам — опять-таки органиче­ски включает доказательственную деятельность участ­ников судопроизводственного процесса.

 Например, И. В.Решетникова отходит от традиционного определения стадий граждан­ского процессуального доказывания и, исходя из цик­личности процесса собирания доказательств и их оцен­ки, выделяет три стадии доказывания: 1) доказывание при подготовке дела; 2) исследование доказательств в суде; 3) окончательный вывод для вынесения решения по делу, заключения мирового соглашения, отказа от иска, признания иска[14].

В силу целого ряда причин системного характера и специфики спорных правоотношений, рассматриваемых и разрешаемых в арбитражном суде, конкретные про­цессуальные механизмы институтов пересмотра судеб­ных решений в гражданском и арбитражном процессах различны, но имеют одну и ту же принципиально схо­жую многоступенчатую конструкцию, призванную мини­мизировать вероятность судебной ошибки и объективи­ровать судебное решение.

Применительно к самим понятиям "сбор" и "исследо­вание" доказательств значимых расхождений в литературе нет. Расхождения связаны с соотношениями этих понятий, как и оценки судебных дока­зательств с понятием судебного доказывания. Например, в науке уголовного процесса и криминалистике под доказы­ванием понимают процесс, включающий в себя деятель­ность органов дознания, следствия, прокурора, суда по собиранию, исследованию и оценке доказательств.

Иного мнения придерживается Л. А. Ванеева, ут­верждая, что "деятельность суда по истребованию и со­биранию доказательств, по их исследованию не являет­ся доказыванием и представляет собой не что иное, как познавательные действия суда.[15] Вместе с тем, объективность требует отметить логическую последовательность назван­ной позиции, приводящей автора к пониманию цели до­казательственной деятельности участвующих в деле лиц (не суда, но под руководством    и с помощью суда) как предоставления необходимого доказательственного ма­териала для установления судом истины.

Другой аспект связан с соотношением понятий дока­зательства и предмета доказывания. При узкой и по су­ществу доктринальной трактовке, когда под предметом доказывания понимается действительный фактический состав спорного материального правоотношения, неко­торые так называемые доказательственные факты, как и факты процессуальной природы, а также факты, обу­словленные конкретикой рассматриваемых дел и свя­занные с решением общих задач гражданского судо­производства по укреплению законности и правопоряд­ка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к праву и суду (частное опре­деление суда в связи с выявленным правонарушением  также должно базироваться на доказанных фактах) в состав предмета доказывания не войдут[16].

При широкой трактовке любое обстоятельство (факт), подлежащее познанию в процессе, входит в предмет доказывания по делу. По этой же причине И. В. Решетникова отмечает, что предмет доказывания — это совокупность обстоятельств материально-правового и процессуального характера, подлежащих установле­нию для правильного разрешения дела, относя прове­рочные факты (призванные способствовать выявлению недопустимых доказательств), факты, устанавливаемые судом для выполнения воспитательных и превентивных функций, в так называемую факультативную группу, выпадающую из строгого определения судебного доказа­тельства[17]. Теория гражданского процесса знает и такую самостоятельную категорию, как предмет доказывания суда: он слагается из фактов, составляющих предмет до­казывания лиц, участвующих в деле, а также из других фактов (иных обстоятельств, имеющих значение для пра­вильного разрешения дела)

Вопрос этот небезынтересен и в плане оценки воз­можной связи факультативных доказательств (в качест­ве таковых могут, например, рассматриваться консультации специалиста) с предметом доказывания.  ГПК  РФ регламентирует процессуальное положение специалиста ст. 18, 85, 171, 188 и др.

Между различными составляющими структуры судебного доказывания  нет и не может быть четко зафиксированных границ. Эти элементы могут пронизывать весь гражданский процесс, не обязатель­но чередуясь в строго определенном порядке.  К. К. Лебедев констатирует постепенное формирование судейского убеждения, кристаллизацию его в процессе развития самого процесса, отправной точкой которого явля­ется первичное ознакомление с материалами дела (иско­вым заявлением, кассационной жалобой, прочими до­кументами)[18]. Поэтому и оценка доказательств — не единовременный акт, а результат обобщенного анализа и синтеза судом своего рода интеграционных процессов, ох­ватывающих формирование доказательственного мате­риала и его исследование и познание различными субъ­ектами судопроизводственной деятельности во времени.

Вынесение решения по делу, как и иные акты су­дебного правоприменения, связано с понятием оценки судебных доказательств. Эта оценка является специфи­ческой, обусловленной особенностями судопроизводствен­ной деятельности, формой рефлексии. В философско-гносеологическом аспекте в последней находит отражение принцип человеческого мышления, направляющий его (мышление) на анализ собственных форм и предпосылок, критическую переработку методов познания и самого со­держания знания. Рефлексия же определяет источники (рассудок или чувственное созерцание, восприятие), ко­торые формируют понятия или представления.

Оценка доказательств как правовая категория имеет древние корни и свойственна законодательству многих стран. В российском гражданском процессе официальное появление свободной оценки доказательств, связано с Ус­тавом гражданского судопроизводства России 1864 года. Этот принцип закреплен в гражданских процессуальных кодексах Франции, Италии, Германии, Австрии, Польши, Болгарии, Литвы, Молдавии, Казахстана и ряда других стран.

Алгоритм судебного доказывания включает в себя: обозначение доказательств, их собирание и представле­ние, исследование и оценку каждого из представленных доказательств и окончательную оценку в суде первой инстанции (наряду с правовой квалификацией при по­становлении решения суда).

При определении предмета доказывания, состава и объема привлекаемого доказательственного материала и самом исследовании доказательств суд и другие субъек­ты доказательственной деятельности участвуют в опре­деленном динамическом процессе. Функционально он мо­жет быть определен через поведение одной или несколь­ких переменных, значения которых в различных фазах процесса подвергаются постоянной оценке, которая характеризуется как инди­видуальная умственная работа.

В  современных условиях суд связан  теми или иными процессуальными преюдициями, пре­зумпциями, как и правилами допустимости, обязатель­ности тех или иных доказательств и другими. И даже если бы с 1000-кратной очевидностью рассматривае­мое доказательство отвечало "истине факта", будучи недопустимым по нормативным основаниям, оно долж­но быть отвергнуто судом. Нет абсолютно формаль­ной, как и абсолютно свободной оценки доказательств, ибо в первом случае решает все-таки суд, а во вто­ром— он все-таки решает на основании закона.

Оценка доказательств может связываться только с проверочными по сути актами мыслительной деятельности. Отсюда – решение вопроса о допущении или недопущении того или иного (потенциального) доказательства на этапе подготовки дела к судебному разбирательству правильнее рассматривать не в аспекте процессуальной оценки доказательств, а в качестве процессуального действия, связанного с предварительным рассмотрением, изучением, анализом судом представляемых доказательств.

Подобно тому, как понятие "доказательство" (вне за­висимости от его процессуального содержания) можно рас­сматривать в нескольких аспектах: а) сам процесс доказы­вания; б) логический аргумент; в) фактический аргумент; г) вывод (как результат процесса), так и об оценке доказа­тельств можно говорить, имея в виду: а) сам процесс (оцен­ки) и б) выводное знание (итог или результат процесса).

М. К. Треушников рассматри­вает оценку доказательств как протекающую на основе логических законов и в условиях, установленных право­выми нормами, мыслительную деятельность субъектов доказывания по определению относимости, допустимо­сти доказательств, их достоверности, достаточности и взаимной связи[19].

Творческий характер судебной деятельности, под­чиняющийся требованиям не только формальной, но и диалектической логики, отмечают К. И. Комиссаров, Н. И. Масленникова, другие авторы[20]. С точки зрения фор­мальной логики в чисто абстрактном виде решение дела представляет собой дедуктивное умозаключение — про­цесс, идущий от общего (норм права) к частному (кон­кретным случаям) путем распространения юридических норм на определенные жизненные ситуации. В качестве большой посылки при этом выступает конкретная норма права, малую посылку составляют фактические обстоя­тельства дела, а заключение — суждение относительно разрешения дела по существу. Но если бы суть правосудия исчерпывалась простым построением силлогизмов, оно,  особенно в век информационных технологий, неиз­бежно подвергалось бы все большей формализации в сто­рону ограничения влияния человеческого фактора.

Оценка доказательств судом неотделима от принци­па так называемой свободной оценки доказательств, в основе которого лежат два нормативно-указываемых фактора: а) критерий способа соотнесения, о котором говорилось выше, — внутреннее убеждение судьи; б) ни­какие доказательства не имеют для суда заранее уста­новленной силы. В конечном итоге свободная оценка до­казательств является оценкой судом истинности достиг­нутого знания спорного правоотношения, знания как о действительных обстоятельствах дела, так и о правах и обязанностях сторон.

В литературе указанный принцип, как и понятие внутреннего убеждения, трактуется по-разному. По мне­нию И. В. Решетниковой, внутреннее убеждение суда уходит своими корнями в принцип свободной оценки до­казательств[21]. М. А. Фокина с этим принципом связывает два момента:      1) внутреннее убеждение суда и 2) беспри­страстность, всесторонность и полноту рассмотрения имеющихся в деле доказательств в  их совокупности[22].

Свободное убеждение — это метод (способ) оценки доказательств. Ю. К. Орлов  отмечает, что внутреннее убеждение — это "прежде всего метод... применяемый "за неимением другого" в тех познаватель­ных процессах, где невозможно получение формализо­ванного вывода". Одновременно он распространяет его (убеждение) и на результат оценочной деятельности, т. е. рассматривает его и как субъективное чувство уверен­ности, убежденности[23].

Внутреннее убеждение имеет сложную многоуровне­вую структуру и сложное содержание, в которых дина­мически взаимодействуют объективные и субъективные факторы. Применительно к личности судьи важными опорными плоскостями его являются:

а) культурный уровень (культура общеобразовательная, эрудиционная, нравственная, научная, профессиональная, правовая);

б) мировоззренческий уровень;

 в) правосознание (ориентированное в предельных формах на правовой нигилизм, закон, спра­ведливость).

Эти характеристики объективируются в су­дейском корпусе в целом и конкретно в той или иной личности судьи.

Объективную основу второго (сущностного) плана в убеждении судьи составляют обстоятельства рассматри­ваемого дела, тогда как субъективная основа внутренне­го убеждения судей выражается в их уверенности в дос­товерности установленных фактов, возникающей в про­цессе интеллектуального напряжения при осознании ими личной ответственности за правильное разрешение де­ла. Ю. К. Орлов считает, что "психологическое состоя­ние субъекта, внутреннее убеждение в значительной мере формируется на подсознательном уровне. Поэтому процесс этот неконтролируем и со стороны самого по­знающего субъекта, и тем более со стороны других лиц. Судить о них можно только по каким-либо внешним проявлениям. В процессе доказывания единственной фор­мой такой внешней объективации является обоснование субъектом своих выводов в соответствующем процессу­альном документе». [24]

За­дача суда или судьи при выяснении вопроса о достоверности представленных суду доказательств вы­ходит далеко за рамки субъективной оценки, более то­го, судейское убеждение должно иметь объективную ос­нову, которой и руководствуется судья.

С позиции анализа сущностного понимания внут­реннего убеждения вызывает критику и тезис о сущест­вовании коллективного убеждения (формирующегося в процессе совещания судей). Судейское убеждение все­гда индивидуально, и за так называемым коллективным убеждением надо видеть не более чем сумму независи­мых убеждений и индивидуальных оценок судей. Иное неизбежно девальвирует ценность независимой судеб­ной оценки вообще и особого мнения судьи в частности.