«Демографическая ситуация в Европе»

1. Основные демографические проблемы в странах Европы

Западная Европа – один из самых густонаселенных регионов мира (свыше 100 человек на 1 км²). 

Велики контрасты в расселении. Зона очень высокой плотности населения (более 300 человек на 1 км²) расположена в центральной части региона, которая охватывает Юго-Восточную Англию, Нидерланды, Бельгию, Север Франции, Рур и Прирейнскую часть ФРГ и сформировалась благодаря выгодам экономико-географического положения, высокой концентрации промышленности, инфраструктуры и городов. Бельгия, Нидерланды и Мальта – одни из самых плотно населенных стран мира. Наиболее редко заселена Северная Европа, где природные условия более суровы, менее благоприятны для жизни и развития хозяйства. В Исландии – 2 человека на 1 км².[1] 

По темпам роста населения Западная Европа занимает последнее место среди регионов мира, отчего ее доля в населении Земли уменьшается (1900 г. – 12,5, 1998 г. – 6,6%). Главная причина этого – слабый естественный прирост населения (в 1995–2006 гг. рождаемость – 11, смертность – 10%).[2] Низкий уровень рождаемости и относительно высокий уровень смертности – результат преобладания пожилых людей (средняя продолжительность жизни в регионе – женщины 80 лет, мужчины 74 года[3]), обострения многих социально-экономических проблем, массовой безработицы, особенно среди молодежи, кризиса устоев семьи. Велика доля бездетных семей и людей, живущих в одиночестве. В некоторых странах смертность превышает рождаемость, вдет суженное воспроизводство поколений, «угасание наций». Поэтому в большинстве стран власти пытаются стимулировать рождаемость. Велики масштабы как иммиграции населения по экономическим и политическим причинам из стран Центральной и Восточной Европы, Африки и Азии, так и миграций между странами внутри региона. В результате тут насчитывается 18–20 млн. иммигрантов (с учетом переселенцев и их детей). Важнейшие страны иммиграции – Германия, Франция, Великобритания, Нидерланды. В некоторые годы положительное сальдо миграций в регионе превышает естественный прирост. Миграции оказывают большое влияние на численность и трудовой потенциал населения многих стран, усложняют его национальный состав, обостряют расовые проблемы. Усиление демографического кризиса в 90-х годах привело к увеличению числа рабочих-иммигрантов. Во многих странах были упрощены въездные документы. Высока подвижность населения и в пределах стран: более ¹/₄ всех работающих вовлечены в маятниковые трудовые связи.

В регионе введен 12-летний срок обучения детей в средней школе. Окончание последней дает право для поступления в университеты и другие высшие учебные заведения. Свыше половины жителей в возрасте 25–50 лет имеют высшее образование.

Здесь высока доля людей в рабочем возрасте (так как невелик процент детей), ресурсы рабочей силы и квалифицированные кадры значительно превышают таковые в США, но экономически активные лица составляют лишь ²/₃ от величины трудовых ресурсов. Это объясняется в основном невысокой трудовой занятостью женщин и массовой безработицей (около 9% в 2006 г.) Высокая концентрация капитала и производства предопределяет доминирование наемных рабочих и служащих среди всех трудящихся (83%). Вследствие интеграционных процессов и роста числа ТНК использование трудовых ресурсов приобретает все более международный характер.

Налицо сокращение числа работников в сфере материального производства и быстрый рост занятости в непроизводственной сфере. В 1997 г. было занято (в %): в сельском и лесном хозяйстве, рыболовстве – 5,0, промышленности и строительстве – 29,4, на транспорте и в сфере финансовых операций, торговли, других услуг и управления – 65,6.[4]

В Западной Европе ³/₄ населения живет в городах (в Великобритании, Германии, Бельгии, Швеции, Исландии – более 85%, но в Португалии – 50%), причем главной формой городского расселения являются агломерации. 34 из них имеют свыше 1 млн. жителей. По числу больших городов и по насыщенности ими территории Западная Европа опережает Северную Америку, но уступает ей по средней людности большого города и по степени развития пригородных зон. Крупнейшие агломерации региона – Лондонская (12 млн. жителей) и Парижская (9,6 млн. жителей). Формируются еще более крупные и сложные формы городского расселения – городские районы (самый крупный – Рейн – Рур в Германии) и мегалополисы – Английский и Прирейнский (на территории Германии, Нидерландов, Бельгии и Франции) примерно с 40 млн. жителей в каждом.[5]

Вследствие обострения экономического и социального кризиса крупных городов, ухудшения условий жизни в них, сокращения занятости населения (деиндустриализация), а также государственной политики сдерживания роста гипертрофированных агломераций и совершенствования транспорта рост городского населения замедляется, характерен отток населения из центральных зон агломераций в пригороды и в окружающую сельскую местность – агломерации «растекаются». Темпы роста населения в периферийных зонах агломераций – самые высокие в регионе. Усиливается градообразующее значение непроизводственных функций. Среди сельских жителей велика доля работающих в городах, менее 40% из них занято сельским хозяйством, растет значение рекреационных функций сельской местности. Поэтому все более типичными становятся сельские пункты со смешанными или преимущественно несельскохозяйственными функциями. Стираются контрасты между сельскими и городскими поселениями в их функциях, условиях жизни и занятиях их обитателей.

Для динамики населения Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ) характерен ряд особенностей, свойственных Европейскому континенту в целом: снижение уровня рождаемости, старение населения и соответственно повышение уровня смертности. Вместе с тем для региона ЦВЕ, в отличие от Западной Европы, характерна и значительная общая убыль населения вследствие отрицательного сальдо миграций. Во второй половине 90-х годов средняя плотность населения в ЦВЕ (104 человек на 1 км²) была близка к таковой в Западной Европе. Пострановые различия в плотности расселения колеблются от 33 в Эстонии до 131 человек на 1 км² в Чешской Республике. Более значительны различия в плотности населения внутри стран, обусловленные как природными условиями, так и социально-экономическими факторами. Большое влияние оказал процесс урбанизации. Для большинства стран ЦВЕ в отличие от развитых стран Западной Европы этап ускоренной индустриализации и соответственно усиление концентрации производства в городах пришелся на более позднее время, в основном после Второй мировой войны. Поэтому темпы урбанизации в этот период оказались наибольшими. К началу 90-х годов в городах было сосредоточено уже более ²/₃ населения региона (в Чехословакии до ⁴/₅). Больших городов сравнительно с Западной Европой мало. Резко выделяются столичные города, среди которых самые крупные двухмиллионные Будапешт и Бухарест, и некоторые городские агломерации (Верхнесилезская).[6]

Неблагополучная демографическая ситуация (на протяжении ряда лет смертность превышает рождаемость) особенно характерна для Венгрии, Болгарии, Чешской Республики, Словении, Хорватии. Несколько лучше положение в Польше, Румынии и Словакии, где в 90-х годах все еще был небольшой естественный прирост населения. По-прежнему высок он в Албании. Но внутри ряда стран наблюдаются большие порайонные различия в естественном приросте в зависимости от национального состава и религиозных особенностей отдельных групп населения. В некоторых районах Сербии, Черногории, Македонии, Боснии и Герцеговины, Болгарии, где проживают значительные группы населения мусульманского вероисповедания, естественный прирост значительно выше. Следствием этого является изменение соотношения между численностью населения разных национальностей внутри каждой из указанных стран в пользу представителей народов, исповедующих преимущественно ислам.

2. Международная миграция и ее влияние на демографическую ситуацию в европейских странах

Демографические процессы протекают не в безвоздушном пространстве. Они уже сейчас вызывают необратимые сдвиги в социальной структуре развитых стран, поскольку контроль над миграционными потоками находится за пределами национальных государств Запада.

Все более существенным негативным фактором социального развития, особенно в самых крупных европейских странах – Германии, Франции, Великобритании, Италии, становятся неблагоприятные демографические процессы. Выше уже отмечалось, что это прежде всего крайне низкая рождаемость и – как следствие – стагнация численности коренного населения и прогрессирующее старение последнего.

Помимо относительного или даже абсолютного сокращения ресурсов рабочей силы, экономически активному населению придется нести все большее налоговое бремя, чтобы обеспечивать приемлемый уровень жизни пенсионеров. «Вряд ли можно рассматривать как благоприятную тенденцию и дальнейший рост иммиграции из неевропейских стран. Согласно расчетам, в ближайшие 25 лет из всего прироста населения в Западной Европе 75% прироста произойдет за счет международной миграции и более высокой рождаемости в семьях мигрантов. Процесс социальной и тем более культурной интеграции мигрантов неевропейского происхождения протекает крайне медленно».[7]

Социальные проблемы, связанные с миграционными процессами, возникающие перед европейскими государствами и перед ЕС в целом, сравнимы по значимости и стоят в одном ряду с такими, как:

а) мирохозяйственная конъюнктура, влияние которой на все без исключения страны и регионы в эпоху глобализации существенно увеличилось;

б) переход ЕС к единой валюте, сопряженный с определенными трудностями, которые могут сказаться и в социальной сфере;

в) экономическое соревнование с США и Японией, складывавшееся в 1990-е годы не в пользу ЕС, отстававшего по темпам роста от США, а в области научно-технического прогресса – от обоих конкурентов¹⁰.

Кроме того, в первое десятилетие XXI века предстоит новое, в несколько этапов, расширение ЕС. У этого порога стоят или уже частично переступили последний 13 стран с общей численностью населения в 170 млн. человек и производством ВВП на душу населения в пределах 25-70% от среднего уровня, имеющегося в нынешнем ЕС.[8] И пока никто из ответственных лиц или органов ЕС не разъяснил, на какие траты готов пойти Союз во имя расширения «единой Европы» и какова цена интеграции вновь принятых в Союз народов, но даже при очень приблизительных расчетах ясно, что экономическая и социальная ноша принятия этих стран не может не быть весьма значительный.

Что касается международной миграции, то этот процесс по сравнению с другими демографическими вопросами изучен меньше из-за неполных данных и всегда существующей неопределенности будущих тенденций, которые могут перечеркнуть (например, войны, революции и т.п.) все прогнозы межрегиональной миграции между регионами мира. Не вдаваясь в детальный анализ существа и особенностей международной миграции – процессов очень неоднозначных и многовекторных по своей сути, – рассмотрим один аспект, существенно влияющий, на наш взгляд, на развитие человеческого потенциала в плане демографическом – этносоциальный.

В основном за счет миграции удерживается шаткое равновесие положительного воспроизводства населения в Западной Европе. Международная миграция, как известно, изменяет этнический состав населения, его этносоциальную структуру и этническую топографию, т.е. расселение этнических групп. Сложность этнических процессов проявляется в том, что одни и те же факторы зачастую действуют одновременно в противоположных направлениях: с одной стороны, способствуют выравниванию этносоциальный структуры, с другой – увеличивают культурно-бытовые и языковые различия.

Этнодемографические сдвиги способны в перспективе корректировать не только внутреннюю, но и внешнюю политику государств, для которых эти процессы очень актуальны (в первую очередь, для западных государств), и вызывать их радикальную ревизию, о чем убедительно написал в недавно вышедшей книге один из патриархов западного обществознания У.У. Ростоу.[9]

Рассмотрим некоторые наиболее важные моменты этой темы на примере Франции и Германии.

Франция может считаться эталоном европейской цивилизации. Именно Франция является родиной западной демократии, как в теоретическом обосновании (вспомним труды великих мыслителей XVIII века, чьи идеи легли в основу американской декларации независимости и «Декларации прав человека и гражданина» 1789 года), так и в практическом проявлении. Многочисленные французские революция привели к рождению образцовой демократической республики со всеобщим избирательным правом, свободной прессой и многопартийностью уже в XIX столетии. Но именно Франция стала и первой в современной истории страной, в которой нация начала вымирать в мирное время, в условиях хозяйственного процветания.

Некогда Франция отличалась высоким ростом населения и способностью быстро восстанавливать людские потери после эпидемий, голода и войн. Во время средневековой чумы. Великой Французской революции и наполеоновских войн потери человеческих жизней были чудовищны. Но с 1789 г., когда население Франции насчитывало 27 млн. человек (15% всего населения Европы), к моменту падения Наполеона население, несмотря на все потери, выросло до 30 млн. Во второй половине XIX века наступили «спокойные» (от войн и революций) времена. И именно в эпоху стабильности и процветания численность населения Франции перестала расти; почти за 40 лет, к 1851 г., она увеличилась до 36 млн. человек, в последующие 60 лет выросла до 39 млн. Но это был рост населения Франции, но не французов.

Начиная с середины XIX века страна, испытывающая нехватку рабочей силы, привлекает на все виды «грязных» работ иностранцев. После Первой мировой войны, в которой Франция понесла тяжелейшие людские потери, правительство стало еще масштабнее вербовать на работу иностранцев. В страну прибыли сотни тысяч арабов из Северной Африки, итальянцев, поляков, армянских беженцев из Турции, русских белоэмигрантов, испанцев и т.д. В 1931 г. иностранцы составляли уже 7,6 % населения.

После Второй мировой войны, в которой потери Франции были не столь значительны (около 600 тыс. человек), правительство стало, наконец, поощрять рождаемость. За 20 послевоенных лет население страны увеличилось на 14 млн. человек, но 45 % этого прироста дала иммиграция. К началу 1990-х годов во Франции жило более 5 млн. иностранцев и 18 млн. граждан нефранцузского происхождения. Есть еще одно важное этносоциальное обстоятельство, значительно осложняющее политическое и культурное развитие современной Франции. Если в XIX и первой половине XX века большинство эмигрантов были европейцами, то с 1960 г. среди иммигрантов стали преобладать выходцы из Африки, Азии и стран Карибского бассейна. Сотни тысяч арабов, негров, китайцев и представители еще более 40 национальностей, в большинстве своем или неспособные интегрироваться во французскую культуру, или не желающие это делать, составляют немалую и продолжающую расти часть населения больших городов, в том числе Парижа. Даже если бы иммиграция полностью прекратилась, Франция обречена смуглеть и исламизироваться (сейчас в стране более 7 млн. мусульман), так как, по неумолимым демографическим данным, на семью живущих во Франции арабов приходится 6 детей, португальцев – 3,3, французов – 1,64 ребенка.

В год во Франции заключается более 20 тысяч расовосмешанных браков; в 1983 г. доля французов с четвертью «иностранной» крови превысила 25%, в 2006 году таких французов было более 35%, собственно французы составляют около 35% численности населения.[10] Никогда французы не жили в таком материальном достатке, как в настоящее время, но и никогда прежде они не были так близки к столь серьезному «размыванию» нации.

Это не могло не сказаться самым негативным образом на качестве человеческого потенциала. Несмотря на то, что большинство иммигрантов имеют возможность получить на новой родине вполне приличное образование (особенно иммигранты, получившие французское гражданство), лишь небольшая часть их стремится к повышению образовательного уровня, довольствуясь малоквалифицированными работами, в основном, в сфере обслуживания, в перерабатывающей и легкой промышленности, торговле и т.п. Эта ситуация воспроизводится в следующих поколениях, и в стране при уровне безработицы почти в 12% (в 1998 г. – 11,8%)[11] систематически ощущается недостаток квалифицированных рабочих и специалистов в высокотехнологичных отраслях, электронно-компьютерном обслуживании и т.п., который (недостаток) вновь восполняется посредством иммиграции.

Аналогичная ситуация в этносоциальном аспекте демографии характерна и для Германии. Германия считается «запоздавшей» европейской страной. Она слишком поздно объединилась в единое государство, позднее других западных соседей начала индустриализацию. В плане установления демократии, равно как и в демографическом развитии, Германия также отставала от своих соседей.

После объединения обеих Германий число немцев не увеличилось. Правительство стало привлекать «переселенцев», т. е. этнических немцев из-за рубежа. Но в отличие от изгнанных с восточных территорий в 1945г. «фольксдойче» «переселенцы» 1990-х годов были выходцами из этнически смешанных семей (браков). Они приезжали в объединенную Германию преимущественно ради материального благополучия, вовсе не горя при этом желанием зарабатывать, как говорится в поте лица хлеб насущный для себя и для новой родины. Неслучайно «переселенцы* 1990-х годов получили прозвище «фольксвагендойче», которое они приобрели за свой меркантилизм и жажду обретения западных потребительских стандартов без напряженного труда.

В 1980 г. в Германии проживало уже 8 млн. иностранцев (10% населения), и треть всех школьников составляли дети иностранцев. Германия имеет самую низкую в мире рождаемость: из 27 млн. супружеских пар 32% – бездетны, примерно такой же процент семей имеют одного ребенка, а многодетные пары почти исключительно представлены иностранцами. В XXI век Германия вступила, имея 82 млн. населения. Из них 55 млн. человек – так называемые «веси», т.е. уроженцы Западной Германии, 16 млн. – «осей», т.е. жители прежней ГДР, 8 млн. – гастарбайтеры с членами их семей и 2,4 млн. – новые «переселенцы».[12] Между этими группами населения почти нет взаимопонимания, Германия перестала быть национальным государством, превратившись в жизненное пространство для представителей десятков народов всех континентов.