«Сознание и его определения в психологии»

Уровни сознания

Как отмечает Е. А. Климов, вопрос о градациях ясности, адекватности, разносторонности осознания человеком происходящего пока еще не нашел в науке общепризнанного решения (Климов, 1999).

Действительно, казалось бы, в достаточно простом вопросе уровневого соотношения сознания и самосознания находим самые разные, в том числе и противоположные, точки зрения.

В. Г. Маралов и В. А. Ситаров в своем обзоре этой проблемы (Маралов, 1987) констатируют существование следующих решений:

самосознание предшествует возникновению сознания и представляет собой «неясное безотносительное чувствование собственного существования»;

самосознание есть уровень сознания, возникающий относительно поздно и на его основе;

сознание и самосознание возникают одновременно в двух формах – предметного сознания и самосознания.

Самосознание, по В. В. Сталину, может проявляться во всех трех позициях в зависимости от соотношения биологического и социального факторов жизнедеятельности человека: биологическому индивиду соответствует первая позиция; социальному индивиду – вторая; личностному – третья (Столин, 1983).

П. Р. Чамата считает, что «сознание возникло сразу в своих двух формах – в форме предметного сознания и самосознания» (Чамата, 1966).

И. И. Чеснокова также, вопреки традиции, не считает самосознание уровневым проявлением сознания. Хотя сознание и самосознание по своему происхождению однопоряд-ковые явления психики, но оба – достаточно сложны и каждое их них представляет многоуровневую систему (Чеснокова, 1977).

На наш взгляд, И. И. Чеснокова несколько сужает трактовку самосознания, дифференцируя его с сознанием лишь по признаку «внешнее – внутреннее», не рассматривая сам процесс осознания, рефлексию. Она пишет: «Самосознание не есть самостоятельное явление психики. Оно – тоже сознание, только с иной направленностью... Если сознание ориентировано на весь объективный мир, то объектом самосознания является сама личность. В самосознании она выступает и как субъект, и как объект познания» (Там же. С. 29).

Отказ от включения рефлексии в самосознание является принципиальной позицией И. И. Чесноковой: «Самосознание есть всегда сознание самого себя как сознательного субъекта, человека, реального индивида, а вовсе не сознание своего сознания» (Там же. С. 50).

В мало известной работе В. М. Бехтерева «Сознание и его границы» (1888) находим стройную, хорошо операционализируемую уровневую систему сознания, включающую все возможные направления «интервенции» сознания. В зависимости от содержания сознания («присутствие в сознании сфер тех или других представлений») В. М. Бехтерев считает возможным говорить о «специальных видах сознания». С качественной точки зрения В. М Бехтерев выделяет шесть форм сознания, которые определяют также различные степени развития содержания сознания (от низшей к высшей):

сознание своего существования;

сознание своего тела;

сознание окружающего пространства;9 сознание времени;

сознание своей личности;

сознание своего сознания.

Характеризуя простейшую форму сознания (сознание своего существования), В. М. Бехтерев пишет о «неясном безотносительном чувствовании собственного существования». Следующая форма (сознание своего тела) не вполне соответствует по сути своему названию (в современной терминологии), т. к. В. М. Бехтерев определяет ее как «группу представлений о «Я» как субъекте, в отличие от «не-Я», или объекте, pi которой вырабатывается так называемое самосознание». Однако В. М. Бехтерев имеет в виду для этой второй формы именно рефлектированные телесные самоощущения – «состояния сознания, когда в нем присутствует или, что все равно, каждую минуту может быть вызван ряд представлений о положении собственного тела, о движении его членов и пр.» (Бехтерев, 1888. С. 9).

Сознание пространства В. М. Бехтерев объясняет как сознание пространственных представлений об окружающем мире.

Высшую степень (форму) сознания (самосознание) В. М. Бехтерев определяет как «то состояние внутреннего мира, когда человек, с одной стороны, обладает способностью по произволу вводить в сферу сознания те или другие из бывших прежде в его сознании представлений, с другой – может давать отчет о происходящих в его сознании явлениях, о смене одних представлений другими, иначе говоря, может анализировать происходящие в нем самом психические процессы». В. М. Бехтерев называет сознание этого уровня способностью самопознания и считает ее «характеристичнейшим признаком полного сознания» (в современной терминологии – рефлексия). Обращает на себя внимание также выделение В. М. Бехтеревым в сфере осознаваемых явлений «темного поля сознания» (смутно припоминаемые впечатления, едва достигающие сферы сознания) и поля ясного сознания (Там же. С. 12).Классифицируя уровни сознания, Ф. Е. Василюк использует схему «диалога» установок: наблюдатель (субъект) – наблюдаемый (объект) и таким образом выделяет 4 состояния: субъект – субъект (рефлексия); субъект – объект Опознавание); объект – субъект (переживание); объект – объект (бессознательное) (Василюк, 1988). Две первые характеристики в своем анализе сознания ранее выделил В. В. Столин (Столин, 1983).

Менее дробная классификация предлагается В. А. Ганзеном и А. А. Гостевым. Они различают актуальное сознание, под которым подразумевается прохождение определенного психического содержания через фокус сознания, и потенциальное сознание – запас содержаний психического, который всегда присутствует в памяти в любой момент актуального сознания и при определенных условиях может стать фактом последнего (Ганзен, 1989). В этой схеме, напоминающей поля темного и ясного сознания В. М. Бехтерева, помещаются попарно все уровни сознания по Ф. Е. Василюку: актуальное сознание – рефлексия и сознавание; потенциальное сознание – переживание и бессознательное.

Явления актуального и потенциального сознания не исчерпывают всего континуума: сознательное – бессознательное. А. Г. Спиркин считает, что можно говорить о ясном и темном, или сумеречном, сознании, когда осознание чего-либо носит «резко сниженный, смутный, сумбурный, клочковатый характер». Сознание может быть максимально концентрированным и резко рассеянным. Бодрствуя, человек каждое мгновение «находится в сознании», но осознание им действительности осуществляется в виде дискретных актов сознания (Спиркин, 1972). В соответствии с концепцией «недизъюнктивности» А. В. Брушлинского при этом теряется глубина, фундаментальность, связанная с концептуальностью работы сознания (Брушлинский, 1978).

Если обратиться к структуре сознания П. В. Симонова (подсознание – сознание – сверхсознание), то недизъюнктивность характерна для крайних уровней, т.е. подсознания и сверхсознания. П. В. Симонов включает в подсознание то, что было осознанным ранее или может стать осознанным в текущий момент при определенных условиях (Симонов, 1987).

На наш взгляд, такая неоднородность подсознания существенно усложняет его изучение и связь с другими уровнями. Логичнее было бы ту часть, которая может при определенных условиях стать осознанной, назвать предсознанием (Гиппенрейтер, 1988). «Сверхсознанием» П. В. Симонов называет порождение новой, ранее не существовавшей информации без контроля осознанного волевого усилия (как результат творчества) (Симонов, 1987). По логике П. В. Симонова, функциональная оправданность подсознания связана с защитой сознания от излишней работы и психических перегрузок, а оправданность сверхсознания связана с защитой от преждевременного вмешательства сознания, от «чрезмерного давления ранее накопленного опыта». Без этого (сверхсознания) мы получаем здравый смысл, псевдоочевидность, догматизм (Там же. С. 183).

Таким образом, в уровневой структуре П. В. Симонова подсознание связано с хорошо усвоенным прошлым опытом, сознание – с текущим опытом, а сверхсознание – с необходимостью нового опыта. Неясен, однако, механизм обращения к прошлому или будущему опыту.

Согласно П. В. Симонову, в то время как формами проявления сознания являются вербальные понятия, математические знаки, художественные образы, язык подсознания – это кинестетические, слуховые, зрительные и другие образы, поэтому возможен прямой выход на подсознание, например, средствами имитационного поведения. Таким образом, подсознание разгружает, облегчает работу сознания. С другой стороны, в отличие от научного познания, адресуемого только к сознанию других людей, произведения искусства, наряду с сознанием, обращаются к под- и сверхсознанию воспринимающего субъекта. Искусство вызывает подсознательные ассоциации, мобилизует подсознательный опыт, формирует наряду с осознаваемым и неосознаваемое отождествление себя с теми или иными героями, их мыслями, состояниями, поступками и т.д. (Симонов, 1987).

Подсознание здесь включает неосознаваемые механизмы сознательных действий, состоящие из трех подклассов:

неосознаваемые автоматизмы, возможно, и сознававшиеся в прошлом;

явления неосознаваемой установки;

неосознаваемые сопровождения сознательных действий (непроизвольные движения, мимика и др.).

Предсознание определяется как неосознаваемые побудители сознательных действий (сновидения, ошибки, забывание вещей, намерений, имен; описки, оговорки и т.д.), невротические симптомы.

Надсознательные процессы, согласно Ю. Б. Гиппенрейтер, развертываются в форме длительной и напряженной работы сознания, в результате которой появляется некий интегральный итог в виде новых идей, отношений, чувств, поступков, ранее не осознававшихся (творчество, интуиция, «катарсис») (Гиппенрейтер, 1988), что напоминает уровень «сверхсознания» в структуре, предложенной П. В. Симоновым. Надо сказать, что, как считает А. В. Петровский, понятие «надсознательный уровень» введено М. Г Ярошевским (Петровский А. В., 2000. С. 197).

Похожую структуру находим также у В. М. Аллахвердова. Базовым содержанием сознания автор называет «не осознаваемую в данный момент информацию, которая тем не менее влияет на то, что мы осознаем... Часть базового содержания может стать осознанной, но все базовое содержание не может стать полностью осознанным никогда» (Аллахвердов, 2000. С. 313). Автор рассматривает также понятие «поверхностного содержания сознания, или поверхность сознания», включающее «догадки и выставленную на проверку этих догадок информацию» (Там же).

Существуют и другие подходы к уровневой «градуировке» сознания. Так, Е. И. Кузьмина связывает уровень развития сознания с тем или иным рангом рефлексии:

I ранг («образ себя») – «субъект видит себя воспринимающим препятствие в деятельности»;

II ранг («модель себя») – «субъект анализирует то, как он видит себя воспринимающим препятствие» (Кузьмина, 1994. С. 9).

Иную градуировку выстраивает Е. В. Улыбина, определяя три следующих уровня сознания:

уровень мифа – слитность, неразделенность частного и общего, амбивалентность содержания и невозможность существования противоречий;

уровень обыденного сознания – многозначность, совмещение противоположностей;

рефлексивное сознание (рациональный уровень) – ориентация на однозначность, определенность понятий, стремление к построению непротиворечивой картины мира (Улыбина, 1999).

В теоретической схеме контакта и свободы сознания в случае достаточной широты и интенсивности контакта уровень сознания растет с ограничением свободы; при фиксированной степени свободы уровень сознания растет с расширением или углублением контакта.