«Налогообложение как объект права в странах Запада»

Пункт «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийство в целях использования органов и тканей потерпевшего, является новеллой российского уголовного права: УК РСФСР такого квалифицирующего признака не содержал. Необходимость его включения была вызвана теми качественными изменениями в медицине, которые произошли в ней за последние 40 лет, а именно расширением возможностей успешного осуществления пересадки ряда жизненно важных органов и тканей человеческого организма (сердце, почки, печень, селезенка, роговица глаза и др.). В связи с этим появилась потребность в соответствующем донорском материале, что, в свою очередь, может спровоцировать совершение убийств с целью использования органов и тканей потерпевшего непосредственно для пересадки нуждающемуся лицу либо с целью их последующей продажи заинтересованным организациям или лицам. Поэтому в УК РФ предусмотрена ответственность за убийство в данных целях, причем повышенная. Повышение ответственности этого деяния связано с особой общественной опасностью как самого преступления, так и лица, его совершившего. Виновный, в данном случае, обладая бóльшим цинизмом и дерзостью, относится к жизни других людей с нескрываемым пренебрежением, рассматривая их лишь в качестве «ходячего набора запчастей».

Несмотря на то, что данный пункт был включен впервые, идея установления уголовной ответственности за преступления в сфере трансплантологии в научной литературе обсуждалась уже на протяжении последних 20 – 30 лет[1]. Так, по мнению Красновского Т.Н., дополнить ст. 102 УК РСФСР квалифицирующим признаком «с целью изъятия или пересадки трансплантата» следовало еще в 1993 году[2]. Однако этого сделано не было по малопонятным причинам. То ли разработчики закона «О трансплантации…» и принимавшие его парламентарии «находились под впечатлением от действующего уголовного законодательства, содержащего весьма ограниченный круг составов преступлений, субъектами которых являются врачи»[3], то ли опасались, что установление широкого круга противоправных деяний, совершаемых в сфере трансплантологии, может повлечь нежелательные последствия, в том числе свертывание таких операций.

Возможно, такие опасения имели под собой реальные основания, но результатом все-таки явился высокий рост деяний по «добыче» органов и тканей, и законодатель не имел права не отреагировать на данный факт.

Здесь следует задаться вопросом, только ли для трансплантации органов и тканей может быть совершено указанное преступление или возможны иные варианты использования человеческих органов, полученных в результате убийства? На данный вопрос в современной литературе нет единого мнения. Ряд авторов, характеризуя данный состав убийства, говорят лишь о пересадке органов как цели их использования[4]. Другие считают, что возможны и иные варианты использования добытых в результате убийства органов и тканей[5]. Мы тоже придерживаемся второй точки зрения и вот почему:

В русском языке слово «использование» означает употребление чего-либо с пользой, извлечение для себя выгоды из чего-либо[6]. Исходя из этого, любые действия, которые хотел совершить виновный с полученными органами, должны пониматься в качестве использования (так как они приносят ему определенную выгоду), а все деяние — квалифицироваться по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Так, человеческие органы могут быть использованы при каннибализме, садизме, половом фетишизме и пр. Главное здесь состоит в том, что убийство совершается в целях использования органов и тканей потерпевшего, характер же такого использования может быть различным.

Кроме того, в ст. 120 УК РФ — принуждение к изъятию органов и тканей человека для трансплантации  — российский законодатель непосредственно в тексте закона указал, что данное преступление совершается с конкретной целью — для трансплантации[7]. Исходя же из текста ст. 105 УК РФ мы не можем с такой однозначностью говорить о характере использования полученных органов. И поэтому следует признать правильной точку зрения о том, что использование органов и тканей в контексте ст. 105 УК РФ может быть любым.

Далее следует определиться, «ради» каких органов может совершаться данное преступление. Если в случаях каннибализма, половых извращений и т.п. особых вопросов не возникает, - употребить в пищу или «коллекционировать» можно любые органы, — то вот трансплантации поддаются не все. Как следует из Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека», принятого 22 декабря 1992 г.[8], под органами и тканями человека следует понимать: сердце, легкие, почки, печень, костный мозг и другие органы и ткани, перечень которых устанавливается Министерством здравоохранения РФ и Академией медицинских наук России; органы, их части и ткани, имеющие отношение к воспроизводству человека, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетку, сперму, яички и эмбрионы); кровь и ее компоненты. При этом все эти органы и ткани могут быть изъяты как путем насилия и лишения жизни потерпевшего, так и под различными «благовидными» предлогами, в том числе под предлогом проведения медицинской операции «в интересах» потерпевшего, которая может закончиться для него летальным исходом

Субъектом данного преступления может быть любое вменяемое лицо, достигшее 14 лет, а не только медик, обладающий специальными знаниями. В случае если органы «изымаются» для трансплантации, то вряд ли можно предположить, что это можно сделать без участия человека со специальными познаниями. Естественно, наличие специальной цели предполагает, что данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом.

Здесь мы подошли к вопросу о возможности сочетания данного пункта ч. 2 ст. 105 УК РФ с другими пунктами этой же статьи. Вполне очевидно, что убийство в целях использования органов и тканей потерпевшего может легко сочетаться с пп. «а», «в», «д», «ж», «н». Содержащиеся в этих пунктах обстоятельства относятся к объективной стороне состава преступления, и именно поэтому с ними так легко соотносится «субъективный» п. «м» ч. 2 ст. 105. УК РФ. Тут мы вправе задать вопрос: а может ли рассматриваемый пункт сочетаться с каким-либо другим субъективным пунктом этой же статьи?

По мнению многих исследователей в данной ситуации надо придерживаться так называемой «теории конкуренции мотивов», выдвинутой Б. С. Волковым. Согласно этой теории, лицо, совершая преступление, всегда подчиняет свое поведение какому-либо одному мотиву или цели, которые и определяют смысл и содержание совершаемых действий[9]. То есть можно говорить о том, что не могут сочетаться в совокупности те признаки убийства при отягчающих обстоятельствах, которые характеризуют разные мотивы и цели убийства. И действительно, трудно представить, что можно совершить убийство в целях использования органов и тканей из хулиганских побуждений или с целью скрыть другое преступление. Однако ряд авторов считает, что из ряда субъективный признаков один может сочетаться с п. «м» — это п. «з» (из корыстных побуждений)[10], но при этом, к сожалению, они не дают обоснования данному положению. Поэтому необходимо разобраться в данной ситуации.

Предположим, кто-либо решает заработать денег путем убийств и последующего извлечения органов и тканей потерпевшего для продажи и реализует этот план. Как мы должны квалифицировать его действия? Существует три точки зрения. Первая заключается в том, что содеянное необходимо квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ[11]. При этом указывается, что необходимо применять п. «з» не только, если органы «предназначены» для продажи, но даже если их «просто хотят употребить в пищу».

Авторы, придерживающиеся второй точки зрения, предлагают квалифицировать данное преступление по п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Они обосновывают это тем, что п. «м» является более частным по сравнению с п. «з», что предопределяет предложенную квалификацию.

И, наконец, третья точка зрения заключается в том, что при квалификации необходимо указывать оба этих признака. На наш взгляд, это правильно. Действительно, при формировании решения совершить какое-либо преступление у человека сначала возникает определенная потребность, которая со временем актуализируется. Результатом этого становится постановка цели (в нашем случае – достать денег). После этого человек начинает выбирать средства достижения этой цели: кто-то пойдет работать, а кто-то, как в нашем примере, решит продавать органы, получая их в результате убийств. Таким образом, основной целью совершаемых убийств будет добыча органов, так как именно для этого лицо совершает данные преступления. Его корыстный мотив не удовлетворяется только совершением убийства — ему еще надо продать эти органы. В. Н. Кудрявцев говорит, что «иногда преступление представляет собой не конечный результат, а средство (способ) достижения основной цели. Если цель не достигнута, то совершение такого преступления, естественно не погашает первичных мотивационных побуждений»[12]. В нашем случае мотивом убийства была корысть, и в момент совершения убийства данный мотив явно не был еще удовлетворен, хотя состав преступления окончен, и для наступления ответственности этого достаточно.

Необходимо подчеркнуть, что мотив не равен цели. Он отличается от последней так называемым «опредмечиванием» человеческого стремления. Мотив представляет собой внутреннее побуждение, которое еще не направлено на конкретный предмет (объект), способный его удовлетворить. Цель же, напротив, именно эту функцию и выполняет: она указывает на то, какой результат должен быть достигнут для удовлетворения мотива[13].

Возвращаясь же к теории конкуренции мотивов, необходимо заметить, что Волков Б.С., говоря о несовместимости мотивов и целей, видимо, имел в виду то, что один мотив не может пересекаться с другим мотивом (корысть и хулиганство), а одна цель — сочетаться с другой целью (использовать органы и ткани и, например, воспрепятствовать осуществлению служебной деятельности). Что же касается сочетания мотива и цели, то следует признать такую ситуацию возможной. И, следовательно, признать правильной точку зрения о возможности сочетания п. «м» и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Заканчивая рассмотрение данного квалифицирующего признака, хотелось бы еще показать возможные варианты квалификации этого преступления. Так, в случае если виновный перед убийством сообщает о намерении употребить ее органы в пищу, то содеянное следует квалифицировать, помимо п. «м», еще и по п. «д» (особая жестокость).

Ряд авторов предлагает убийство, совершенное с целью употребления в пищу квалифицировать дополнительно по ст. 244 УК РФ. Однако это не совсем верно, так как виновный, совершая это преступление, не стремится посягнуть на общественную нравственность, выступающую объектом преступления, предусмотренного ст. 244 УК РФ. А вот убийство с целью последующего совокупления с трупом должно образовывать совокупность ст. ст. 105 и 244 УК РФ. При этом п. «м» в данном случае не вменяется.

На наш взгляд, все эти положения должны найти свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, так как, будучи обязательным для применения судами, это постановление будет способствовать установлению единообразной практики применения данного пункта, что приведет в конечном итоге к укреплению законности.