«Сущность и необходимость проведения референдумов»

Пределы судебного познания в процессуальном праве

Амосов С.
Электронный ресурс, 2001.
С. Амосов, председатель Федерального арбитражного суда Восточно - Сибирского округа, кандидат юридических наук, заслуженный юрист РФ.
Обращение гражданина или юридического лица в суд за защитой нарушенного права представляет собой стремление получить официальное признание притязаний к другому субъекту, чтобы иная сила - государство понудила того к необходимому поведению. Эти притязания и необходимое поведение не придумываются ищущей прав стороной, а представляют собой варианты действий, заранее установленные для всех и выбранные отдельным соглашением для данных субъектов. Поэтому любое судебное решение должно содержать два элемента: признание права и обязание к его исполнению.
Чтобы признать подлежащим подтверждению и защите принадлежащее кому-либо право, независимому суду необходимо абсолютно, без всяких сомнений, открыто и непосредственно перед всеми заинтересованными лицами в этом убедиться.
Убеждение суда достигается путем пояснений об отношениях причастных к данному предмету лиц, об их поведении в рамках материального права либо вне их, подтверждением этих пояснений иными средствами, содержащими необходимую относящуюся к данным отношениям информацию. Другими словами, участвующие в деле лица побуждают суд познавать обстоятельства и факты, характеризующие их отношения. И в силу особой роли суда обязывают его постановить через свой вердикт общественную государственную волю по урегулированию взаимоотношений обратившихся к правосудию лиц.
Поэтому решение суда по делу должно соответствовать действительным событиям и отношениям участников спора. Именно такие требования к судебному акту сформулированы, например, в ст. 124 АПК РФ. В то же время АПК основан на принципе состязательности и в соответствии с его ст. 53 каждая сторона должна сама доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений.
Однако усилиями одних спорящих между собой участников процесса действительную картину событий прошлого установить бывает трудно. Если еще все дело основано на невероятностях с обеих сторон, то, как замечал еще Ф. Вольтер, суд может лишь раскрывать, какие из них наиболее нелепы. Совершенно очевидно, что как истец, так и ответчик (чаще всего оба) пытаются скрыть истинные обстоятельства своих взаимоотношений, поскольку имеют противоположные интересы.
Поэтому традиции российского правосудия, реальная обстановка в стране возлагают на суд задачу по установлению объективной истины. По-прежнему актуальны высказывания известного процессуалиста К. Юдельсона о том, что правосудие есть применение норм права к конкретной ситуации, его истинность является важнейшим условием защиты гражданских прав.
Не вступая в спор о характере истины, отыскиваемой в арбитражном процессе, попытаемся ради обеспечения справедливого правосудия сосредоточиться на решении практической задачи. Она заключается в поиске путей судебного познания.
Условно можно предположить, что, разрешая спор по существу, суд должен достичь определенного уровня познания объективной действительности, овладеть информацией об окружающем мире в его реальных проявлениях: прошлом, настоящем и будущем. Для достижения этой цели используются все возможности восприятия. Однако судебное познание всегда осуществляется опосредованным путем. В общем плане можно разграничить три уровня судебного познания.
Высокий - когда познаны все обстоятельства дела и информация о них достоверна, им дана правовая оценка, т.е. зафиксировано, под действие какого материального закона подпадают данные обстоятельства как правоотношения.
Средний - когда познаны все обстоятельства и информация о них достоверна, но правовая оценка их как правоотношений неправильна.
Низкий - когда неправильно, нереально познаны обстоятельства, поэтому они не достоверны и действие материального закона распространено на них неправильно.
Зачастую суды первой инстанции не выходят на высокий уровень познания, их выводы выглядят неубедительно, обжалуются. В таких случаях вышестоящий суд занят коррекцией судебных актов с единственной целью - довести их до более высокого уровня. Поэтому он вынужден оценить то, что открыл суд первой инстанции и, если возможно, осуществить дополнительное познание действительности, фиксируя информацию об этом.
В рамках действующего АПК, следуя принципу состязательности процесса, вышестоящий суд формально не может поправлять судебные акты, переводить их с низкого уровня познания на более высокий. В результате решения судов, вступая в законную силу, остаются далекими от истины и справедливости. Такая практика только умаляет авторитет судебной власти. К примеру, арбитражный суд области рассматривал иск муниципального предприятия к индивидуальному предпринимателю о взыскании долга в связи с неисполнением договора поставки строительных материалов, а также процентов за просрочку исполнения обязательства. Возражая, ответчик представил суду счет - фактуру, в которой указывалось, что истцу часть товара на значительную сумму передана, кроме того, им для истца смонтирована теплица, и все это вместе взятое погашает его долг. Юридическая поддержка сторон была неравной. Предприятие представлял опытный юрист, отказавшийся признать счет - фактуру относимым доказательством, поскольку к ней не прилагалась доверенность лицу, получившему товар (тем более что подпись последнего обезличена). Предприниматель защищал собственные интересы самостоятельно и полагал достаточными свои доказательства.
Суд принял решение, указав, что истец представил данные о перечислении денежных средств ответчику на искомую сумму в порядке предоплаты, а ответчик не доказал исполнение договора, доказательств с его стороны (счет - фактура, устное утверждение о монтаже теплицы) недостаточно для подтверждения его доводов, поэтому иск удовлетворил полностью. Все последующие инстанции оставили это решение в силе.
Между тем доводы ответчика легко могли быть проверены, если бы суд, руководствуясь ст. 53 АПК, предложил ему назвать лиц, участвовавших в доставке товара на склад предприятия, а также строивших теплицу. Допрос их в качестве свидетелей в значительной мере позволял познать действительные события. У истца суд мог бы затребовать документы складского учета. На основе совокупности полученных данных явно вырисовывалось другое решение, нежели принятое.
В данном случае суду не удалось подняться выше низкого уровня познания, поскольку обстоятельства дела были установлены не полно. В результате суд пришел к выводам недостоверным, не отражающим реально объективную действительность.
И это тогда, когда современное общество заинтересовано в других результатах осуществления правосудия - истинных и справедливых. В сегодняшнее время решения судов должны толковать право не канонически, а с "улавливанием" того ценного, социального смысла, которым заряжен закон.
Наверное, так будет всегда, когда принятый закон преследует благородные цели. Но его применение показывает, что он частично противоречит естественным неотъемлемым правам граждан. Тогда правоприменение должно показать такое несовпадение, с одной стороны, цели закона и, с другой - реальности его применения, в допустимых случаях выходить за формальные рамки закона, способствуя тем самым его совершенствованию.
Безусловно, речь не идет о судейском произволе, а лишь о решениях, хотя и не вписывающихся в каноны конкретной нормы, но четко соответствующих принципам естественного права.
Еще в самом начале XX в. И. Покровский писал: "Право желает не просто подчинять себе человеческое поведение, а подчинять его в интересах какого-то высшего блага. Оно есть не самоцель, а лишь средство для достижения некоторой цели. Вследствие этого всякая норма права предстоит нашему сознанию не только с точки зрения ее "данности", но и с точки зрения ее "должности"; мы не только стремимся ее познать, как она есть, но в то же время оценить, какой она должна быть" (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Классика российской цивилистики. М., 1998. С. 60 - 61). Относительно приведенного примера суд апелляционной инстанции должен был сам проверить обстоятельства дела полно и всесторонне. Если апелляция ограничилась констатацией недоказанности своих возражений ответчиком, то кассационный суд был вправе вернуть дело на новое рассмотрение из-за недостаточной обоснованности принятого решения.
Конечно, еще лучше иметь в общей части процессуального закона отдельную норму, позволяющую (а может быть, предписывающую) суду свободно и широко толковать его положение (разумеется, с объяснениями мотивов).
Если же суд первой инстанции достиг высшего уровня познания, то следующей инстанции остается оценивать способы познания, их правомерность, не сомневаясь в его результатах. Вот пример. Суд кассационной инстанции признал не подлежащим изменению решение суда, которым в пользу истца взысканы денежные средства, но не на основе его доводов о том, что права и обязанности сторон урегулированы договором, а обоснованием права истца общими законоположениями о взыскании убытков, поскольку договор в силу ряда причин недействителен. В данном случае суд вышел за пределы оснований иска без заявлений об этом со стороны истца. Тем не менее действия суда оправданны, поскольку таким образом суд вышел на высокий уровень познания истины.
Если решениями судов первой инстанции истина не установлена или установлена недостоверно, то вышестоящий суд должен сам осуществить необходимые познавательные действия либо вернуть дело на новое рассмотрение, указав на ошибки и предложив рекомендации, какими путями может быть установлена действительная картина событий.
Устанавливая действительные обстоятельства дела, суд затем имеет возможности реализовать применение норм материального права.
В значительном большинстве конфликтов стороны не обсуждают право или его применение, единственное разногласие между ними относится к тому, что в действительности имело место (Барак А. Судейское усмотрение. М., 1999. С. 20). К согласию они практически никогда не приходят и обращаются к суду с просьбой признать соответствующей действительности каждый свою версию. Суд в силу возложенных на него общественных задач обязан установить факты и обстоятельства, существовавшие в действительности.
Это властное установление фактов, зафиксированная информация о них становится официальной. Версия каждой из сторон после признания ее судом действительной информацией может быть положена в обоснование применения нормы материального права.
Доказывая свою версию развития отношений, повлекших конфликт, каждая сторона опускает невыгодные для нее факты и обстоятельства, замалчивает их либо искажает. Точно такой же подход к освещению событий доводами своей версии предпринимает другая сторона. Таким образом, суд, выслушав две версии одних и тех же обстоятельств дела, может оказаться в неведении о действительной схеме событий. Тем не менее полученная информация предоставляет возможность начать реконструкцию отношений сторон, совмещая их информацию в единое целое. Это позволит установить совпадающие сведения и разногласия. Единое изложение части фактов и обстоятельств, если они не вызывают сомнений, может не требовать дальнейшего доказывания.
Разногласия должны быть судом оценены прежде всего с точки зрения достоверности каждой версии (например, на соответствие их фактам, не подлежащим доказыванию). Но главная оценка судом разногласий - это наличие убежденности в истинности одного из них и ложности другого.
Если исходить из соблюдения канонов состязательного процесса, то суд в любом случае должен отдать предпочтение одной из версий, признать верными одни разногласия и отвергнуть другие. Судебных решений, в которых выводы суда обоснованы тем, что истец не доказал своих притязаний, достаточно много. Тотчас же возникает проблема - законно такое решение или нет? Представляется, что принцип состязательности процесса не может быть абсолютным. Правосудие является и общественной, и государственной функцией и лишь отчасти частной. В основе правосудия заложено естественное стремление к справедливости, обеспечению прав любого субъекта, а не только самого удачливого из них. Поэтому процессуальное законодательство должно оставлять суду возможности проявить активность в установлении действительных обстоятельств по каждому делу. Например, согласно ст. 53 АПК арбитражный суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, если сочтет невозможным рассмотреть дело на основании имеющихся доказательств. Это право суда на некоторую активность представляется слишком робким, чтобы реально влиять на судебное познание.
Информация от истца и ответчика поступает двойная, с совпадениями и разногласиями. С частью из них можно согласиться, но только при условии, что по делу обстоятельства всех версий сторон исследованы полно. Тогда суд должен сделать вывод на их основе при наличии разногласий, оценивая их в совокупности со всеми другими фактами и обстоятельствами, относящимися к делу. Как правило, наличие разногласий требует продолжения процесса доказывания. В таких случаях суд испытывает затруднения. Он не имеет инициативы в установлении истины, но в то же время должен стремиться к ней.
Представляется, что и сегодня суд может перешагнуть рамки действующего АПК и самостоятельно осуществить проверку версий сторон. Упреки в нарушении процессуального законодательства снимаются правилом, что если решение правильно, то нарушения процесса не могут служить основанием его отмены. Это обусловлено еще и тем, что процессуальный закон должен быть всегда подчинен истине и справедливости.
Таким образом, можно рекомендовать суду четко выявлять согласие спорящих по одним фактам и обстоятельствам и отдельно устанавливать разногласия, которые включаются в предмет доказывания Интерпретация событий фактами и обстоятельствами, отличающимися друг от друга, подлежит доказыванию. Только тогда, когда достоверно установлена истинность какой-либо версии, можно сказать, что круг искомых обстоятельств определен, и суд может переходить к правовой квалификации отношений сторон.
Источник: http://www.juristlib.ru/book_2130.html