Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!

 

 

 

 


«Сущность и условия правомерности обоснованного риска»

/ Уголовное право
Контрольная,  10 страниц


Работа похожей тематики


Исполнение судебных решений по гражданским делам в северо-западных русских землях в XIV - XV вв. (по материалам Новгородской и Псковской судных грамот)

Захаров В.В.
Электронный ресурс, 2010.

Судебная реформа, переживающая в нашей стране очередной этап, актуализирует поиск российской юридической наукой наиболее оптимальных моделей судоустройства и судопроизводства. Это обусловливает рост интереса к истории суда. Имеющиеся исследования основное внимание уделяют характеристике структуры судебной системы, принципов организации и деятельности суда, взаимоотношений суда с другими государственными органами. Недостаточный анализ функционального компонента не позволяет получить всестороннюю информацию об отечественной модели судебной защиты в сфере частного права, обязательным компонентом которого является принудительное исполнение судебных решений. Под исполнением судебных решений понимается особая процессуальная деятельность уполномоченных законом органов, целью которой является своевременное и правильное принудительное исполнение судебных актов с помощью легально определенных мер (способов). Сущность исполнения заключается в применении к должнику мер властного принуждения (принудительного исполнения), направленных на удовлетворение законных притязаний управомоченного лица, подтвержденных постановлениями суда.

История института исполнения судебных решений принадлежит к сюжетам, наименее изученным историко-правовой наукой. Особенно это касается эпохи Средневековья, когда только началась институционализация отечественной системы принудительного исполнения судебных решений, важнейшими направлениями которой стали, во-первых, формирование органов принудительного исполнения, во-вторых, определение мер принудительного исполнения. В связи с этим целью данной работы является рассмотрение модели исполнительного производства, которая начала складываться в XIV - XV вв. в Новгородской и Псковской землях, характеризовавшихся своеобразием социально-экономического и политического развития. Источниками выступают Новгородская и Псковская судные грамоты (далее - НСГ и ПСГ) <1> - основные памятники местного права указанного периода.

--------------------------------

<1> Здесь и далее грамоты цитируются по изданию: Памятники русского права. Вып. 2. М., 1953. С. 212 - 219, 286 - 302.

Согласно нормам НСГ, взыскатель оставался главным участником процесса исполнения. Об этом прямо свидетельствует содержание ст. 12, согласно которой: "А кто кого утяжет в земле и судную грамоту возмет, ино ему ехать на свою землю по судной грамоте, да и володеть ему тою землею; а в том пени нет". Норма предполагала, что именно взыскатель сам приводил в исполнение юрисдикционный акт, в данном случае брал присужденное имущество. На самоуправную реализацию взыскателем судебного решения недвусмысленно указывает и ст. 34: "А кто на кого возьмет грамоту судную, а будет ему дело до судьи или до истца, ино ему переговаривется с ними месяц: а не почнет переговариваться в тот месяц, ино взять на него приставы с веча, да имать его в городе и в селе с тыми приставы; а почнет хорониться от приставов, ино его казнить всим Великим Новым городом". Новым моментом следует признать появившуюся у взыскателей возможность использовать при совершении исполнительных действий представителей власти. Именно об этом говорит ст. 34, когда указывает на право взыскателя "взять... приставы с веча".

В НСГ функция исполнения судебного решения еще не выделилась в самостоятельную сферу деятельности конкретных судебно-административных агентов. Видимо, поэтому А.А. Зимин при переводе и комментировании грамоты судебными исполнителями назвал пристава, дворянина, бирича <2>. Причину разнообразия лиц, которые могли помогать взыскателю в реализации судебного решения, следует искать в существовании разных юрисдикционных систем: города, князя, архиепископа. У каждого из них имелся свой круг судебно-административных агентов, которые могли заниматься и исполнением вынесенных решений. Тем не менее анализ статей, которые регламентировали принудительное исполнение судебного решения (ст. ст. 7, 12, 34, 37), дает основание говорить о том, что чаще всего в роли судебного исполнителя выступал пристав.

--------------------------------

<2> Там же. С. 224 - 226, 237, 243.

Содержание судной грамоты не позволяет однозначно судить, являлся ли пристав должностным лицом или он назначался (выбирался) для конкретного случая. В рассматриваемом памятнике права пристав упоминается пять раз (в ст. ст. 16, 25, 26, 29, 34). В соответствии со ст. 16, регулирующей статус женщины в судебном процессе, приставы как представители суда обеспечивали своим присутствием юридическое значение произносимой женщиной присяги, что освобождало ее от личной явки в суд. Кроме того, приставы находились в княжеском суде, который осуществляли тиуны (ст. 25). По смыслу данной нормы, от каждой тяжущейся стороны в суде участвовал пристав. Основным требованием к нему было обладание положительными качествами: безупречной репутацией и уважением в обществе. Перед рассмотрением дела приставы вместе с тиуном принимали присягу судить по закону. В ст. 26 регламентировалось участие пристава в суде высшей инстанции, который проходил в резиденции архиепископа ("во владычья комнате"). Наконец, в соответствии со ст. 29, присутствие приставов было обязательным при окончательном разрешении земельного спора ("земного орудья"), сроки рассмотрения которого были нарушены. В данном случае приставы осуществляли контроль за сроками рассмотрения дела, были гарантами точного и объективного разрешения спора.

Сравнительный анализ правовых норм, содержащихся в ст. ст. 25, 26, 29, дает основание предположить, что приставов назначало вече ("взять приставы у Великого Новгорода") из числа "людей добрых". Их роль в судебном процессе некоторые исследователи определяли как посредническую. Например, Г. Вербловский и А. Куницын считали, что приставы есть название новгородских посредников, приставленных к рассмотрению тяжбы для примирения сторон <3>. Позднее А.А. Зимин высказал точку зрения, согласно которой упоминавшиеся в ст. 25 НСГ приставы являлись представителями новгородской администрации. Они рассматривали вместе с княжеским тиуном различные споры <4>.

--------------------------------

<3> См.: Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843. С. 24, 25, 33; Вербловский Г. Пристав // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. 35. СПб., 1898. С. 252.

<4> См.: Памятники русского права. Вып. 2. С. 213; Российское законодательство X - XX вв. Т. 1. М., 1985. С. 311.

Приведенный анализ дает основание предположить, что приставы чаще всего не являлись должностными лицами, которые на постоянной профессиональной основе осуществляли принудительное исполнение судебных решений. Нам представляется, что приставы, особенно представлявшие Новгород, комплектовались из числа людей, которые отличались положительной репутацией и пользовались доверием в обществе. Только при этих условиях они могли обеспечивать контроль за отдельными юридически значимыми действиями (например, в княжеском суде, представляя новгородское общество; в новгородских судебных органах, выражая интересы участников процесса) или своим присутствием демонстрировать их легитимность и поддержку со стороны всего общества (присутствуя при реализации судебного решения).

Выделение такого рода людей связано с тем, что новгородское общество уже не могло непосредственно осуществлять контроль. Хозяйственная деятельность в торговых республиках детерминировала изменение социальных условий, выразившееся, по словам одного исследователя, в "разрастании общин в значительные торговые города, лишившее граждан возможности близко знать друг друга и непосредственно принимать участие в восстановлении нарушенного права" <5>. К тому же усложнение содержания и субъектного состава социально-экономических отношений порождало споры, решение которых представлялось весьма затруднительным без участия публичных органов. Обратим внимание в связи с этим, что в процессе исполнения приставы не только должны были показывать, что за судебными решениями стояла принудительная сила государства, оказывая необходимое содействие взыскателю, но в необходимых случаях выступать гарантом соблюдения прав должника. В результате усиливается значение суда, а это, в свою очередь, приводит к появлению особых лиц, призванных обеспечивать осуществление правосудия и исполнение судебных решений. К этому следует добавить влияние внешнего фактора. Иностранцы, активно торговавшие в Новгороде, предпочитали в спорных случаях иметь дело с публичными органами, а не с частными лицами.

--------------------------------

<5> См. Пихно Д. Исторический очерк мер гражданских взысканий по русскому праву. Киев, 1874. С. 20.

Есть все основания считать, что аналогичной была ситуация и в Пскове. В ПСГ более подробно регламентировалось правовое положение приставов. Системный анализ ст. ст. 49, 57, 64 памятника позволяет сделать вывод о существовании двух основных видов приставов: княжеского ("княжий человек") и городского, или псковского ("подвойской"). Первый являлся представителем княжеской администрации и назначался князем. Второй состоял при городских судебных учреждениях и избирался горожанами. Эти приставы осуществляли свои функции на постоянной основе. Однако если они отказывались выехать по требованию истца, сочтя недостаточным возмещение путевых расходов ("прогонов"), то он имел право послать человека по своему выбору для выполнения функций пристава (ст. 49). Поэтому в ст. 64, определяющей размер прогонов, наряду с княжеским и городским приставами упоминается еще и "псковитин", т.е. городской житель, не являвшийся представителем ни княжеской, ни городской администрации. Это указывает на то, что полномочия пристава могли возлагаться не только на "официального представителя", но и на любого гражданина Пскова, добровольно согласившегося выполнять обязанности пристава за предусмотренное вознаграждение.

В связи с этим представляется спорным утверждение Р.Х. Валеевой, согласно которому приставы "были должностными лицами, назначавшимися на службу князем" <6>. Анализ судных грамот указывает на существование различных категорий приставов. При этом выскажем предположение, что княжеский пристав выступал далеко не самой деятельной фигурой в процессе исполнения судебных решений.

--------------------------------

<6> Валеева Р.Х. Гражданские взыскания в русском дореформенном процессе // Правоведение. 1961. N 1. С. 149.

Нормы ПСГ не содержали особых требований к кандидатам на должность пристава. Согласно ст. 57, князь и посадник в качестве пристава должны были "...отпустить люди добрые неизменны...", т.е. людей благонадежных, пользующихся доверием в обществе. Согласно ПСГ, приставы исполняли свои обязанности вдвоем или втроем ("ездит дворит... двое или трое") (ст. 49). Эту норму конкретизирует ст. 81, согласно которой княжеский и городской приставы должны ездить "на приставное и на ссылку" вдвоем, на равных началах ("по половинам"). Данное обстоятельство было вызвано, во-первых, тем, что княжеская администрация уже не существовала отдельно - она "всюду смыкалась с независимой администрацией вечевого города - земли" и совместная деятельность их должностных лиц представляла собой форму контроля за княжеской властью <7>. Во-вторых, поскольку князь и городские выборные осуществляли совместный суд, то естественно, что на досудебных и послесудебных стадиях их представители действовали вместе, обеспечивая интересы каждой стороны - князя и псковитян. В-третьих, приставы при выполнении своих полномочий, связанных с принуждением, могли встретить противодействие. Свидетельством этого являются ст. 57, где указывается на возможность сопротивления при обыске, или ст. 98, по которой истцу и приставу, приехавшим "имать татя... или длежника", не ставится в вину случившийся у жены татя выкидыш. В связи с этим присутствие нескольких приставов делало более реальным исполнение их функций.

--------------------------------

<7> Алексеев Ю.Г. Псковская судная грамота и ее время. Развитие феодальных отношений на Руси XIV - XV вв. Л., 1980. С. 20.

В ПСГ впервые регламентировалась оплата труда приставов. Согласно ст. 93 пошлина в пользу пристава называлась "приставное". Ее размер устанавливался в зависимости от конкретного вида поручения, которое исполнял пристав. Можно выделить две основные разновидности приставного: 1) пошлины за организацию судебного поединка, а также за розыск, поимку и наложение оков ("желез") на ответчика в порядке ст. 93, выплачиваемые должником; 2) "езд" или "прогоны", которые взимались приставами с истца из расчета по одной деньге за каждые десять верст за поездку для вызова ответчика или свидетелей в суд, для снятия или наложения оков (ст. ст. 49, 64). В соответствии со ст. 65, если пристав направлялся для производства обыска по делу о воровстве, то лицо, признанное вором, уплачивало двойные прогоны ("езд имати вдвое"). В том случае, если вина подозреваемого в результате обыска не была доказана, "езд" платил истец. Таким образом, в большинстве случаев приставное уплачивал тот, кто проигрывал процесс. Выплаченная сумма делилась поровну между приставами.

Грамота более определенно закрепила за приставами функцию принудительного исполнения судебных решений, которую они осуществляли наряду с обеспечением судебного разбирательства (вызов ответчика, организация судебного поединка ("поля"), производство следственных действий, направленных на обнаружение, сбор и проверку доказательств, арест подозреваемых лиц). В связи с этим есть все основания согласиться с мнением И.Д. Мартысевича, который дал следующее определение приставу - "агент суда, выполнявший функции судебного исполнителя" <8>. Но по-прежнему главную роль при производстве взысканий играл сам истец. Например, в ст. 84 говорилось: "А которои изорник поумреть у государя на сели... ино государю тако же живот изорнич с приставами. И сторонними людми попродавать, да за свою покруту поимати...". Согласно приведенной норме лицо, выдавшее крестьянину подмогу, самостоятельно должно было продавать имущество для компенсации своих затрат, привлекая приставов и свидетелей для обеспечения законности сделки.

--------------------------------

<8> Мартысевич И.Д. Псковская судная грамота. М., 1951. С. 198 - 199.

Приставы в процессе исполнения в одних случаях оказывали содействие взыскателю, выступая его помощниками. Это имело место, когда взыскатель приезжал во двор должника с приставом и изымал часть имущества в возмещение своего долга (ст. 67), или когда требовалось разыскать и задержать должника (ст. 93). В других случаях пристав осуществлял контроль за исполнительными действиями взыскателя и тем самым защищал интересы должника. В частности, в ст. ст. 76, 84 предусматривался порядок взыскания хозяином данной им "подмоги" изорнику в случае его бегства или смерти. Процедура взыскания сводилась к следующему: землевладелец приглашал приставов и свидетелей и в их присутствии продавал движимое имущество земледельца, а вырученными деньгами возмещал свою ссуду. Все это дает основание говорить о том, что приставы служили гарантом правильности претензий кредитора к имуществу должника.

Как и в Новгороде, в Пскове действия приставов обеспечивались поддержкой со стороны всего общества. При оказании им сопротивления на помощь приставам призывались все граждане. За сопротивление приставам лицо признавалось виновным и проигрывало дело без дополнительных судебных разбирательств. Например, подозреваемый в воровстве, не пустивший приставов для производства обыска, привлекался к ответственности как вор (ст. 57).

Обратим внимание, что в ПСГ появляются нормы, регламентировавшие ответственность приставов. В данный период времени ограничились установлением наказания, во-первых, за незаконное взимание вознаграждения (ст. 48) и, во-вторых, за невыполнение своих обязанностей (ст. 57). Видимо, на практике реализация судебно-исполнительных обязанностей разными лицами открывало возможности для злоупотреблений. Прямых свидетельств источники практически не сохранили. Можно привести в качестве примера запись новгородского летописца, датируемую 1445 г., согласно которой некоторые судебные исполнители, изготовив подложные грамоты на взыскания и подобрав сообщников, занимались вымогательствами по селам, волостям и даже в пределах самого Новгорода: "...не бе в Новегороде правде и правого суда, и возсгаша ябедници, и знарядиша четы и обеты и целованья на неправду, и начата грабити по селам, и по волостем, и по городу... и бе по волости изъезжа велика, и боры частые, кричь и рыданья, и вопль..." <9>.

--------------------------------

<9> Янин В.Л. Я послал тебе бересту... М., 1975. С. 114.

Видимо, бороться с такой практикой, привлекая на должности приставов добропорядочных граждан, которых выбирал взыскатель по своему усмотрению, становилось все труднее, а потому требовались дополнительные институциональные ресурсы. Представляется, что об этом свидетельствует и ст. 49 ПСГ, которая, допуская коллективное осуществление приставами своих обязанностей, прямо требовала взыскания оплаты в однократном размере: "...а штобы двое или трое ехали, а езд им взять один".

Ключевым элементом механизма принудительного исполнения судебных решений является институт способов принудительного исполнения (мер принудительного исполнения). Способ исполнения представляет собой действие или действия, совершаемые в целях получения с должника имущества или побуждения его к определенным юридически значимым поступкам. Их многообразие породило разнообразие способов исполнения. Разработанные в отечественной науке классификации способов принудительного исполнения чаще всего основаны на различии объекта взыскания <10>. Данный критерий позволяет различать две группы мер принудительного исполнения: 1) способы, направленные на собственность должника. В данном случае речь идет об обращении взыскания на движимое и недвижимое имущество, на выплаты должнику; 2) способы, направленные на личность и личные права должника.

--------------------------------

<10> См., напр.: Дегай П. Учебная книга российского гражданского судоустройства и судебного делопроизводства. СПб., 1847. С. 95, 141; Малышев К. Курс гражданского судопроизводства. Т. II. СПб., 1875. С. 105; Пихно Д. Указ. соч. С. 47 - 75; Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 2003. С. 382 - 383; и др.

Указанная классификация обладает эвристическим потенциалом как раз для историко-правового исследования, поскольку учитывает закономерность трансформации способов исполнения. История человечества знает два главных способа удовлетворения кредитора - обращение взыскания на личность должника или на его имущество. В истории права первоначально взыскание носило отпечаток мщения и потому обращалось на личность должника. Но по мере общественного развития потребовалось приспособить исполнительные меры к хозяйственным реалиям. С развитием гражданского оборота личная гарантия, заключающаяся в труде должника, при его низкой цене оказывается уже недостаточной для развивающегося кредита, а потому личная ответственность должника со временем ослабляется и на первый план выступает имущественная ответственность.

Анализ грамот позволяет выделить нескольких основных способов исполнения судебных решений. Первым выступает изъятие и передача имущества взыскателю. Эта мера применялась в отношении недвижимой собственности, например земли, о чем свидетельствуют ст. 12 НСГ: "А кто кого утяжет в земле и судную грамоту возмет, ино ему ехать на свою землю по судной грамоте, да и володеть ему тою землею; а в том пени нет". Нормы данной статьи предоставляют взыскателю осуществить захват присужденной земельной собственности на основе выданного судебного решения ("судной грамоты"). Применительно к движимой собственности взыскание выглядело проще: спорная вещь передавалась взыскателю сразу же после вынесения судом решения, поскольку чаще всего она находилась в суде. Примером, иллюстрирующим данный вывод, являются положения ст. 17 ПСГ, согласно которым "...кто с чюжои земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет запиратся, - ино тот суд судить на того волю на ком сочат хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу". Данная статья разрешает ответчику выбрать способ урегулирования спора и предполагает, что на суде имущество, ставшее предметом спора, будет передано управомоченной стороне. Аналогичный порядок предусматривается в ст. ст. 18, 28, 29, 41 ПСГ.

Другие способы исполнения использовались в случае, когда спор возникал из обязательных правоотношений. Более полно они регламентировались в ПСГ, что дает возможность рассмотреть их на ее материалах. Нормы грамот показывают, что в северо-западных землях активно использовались залог и заклад как способы обеспечения исполнения обязательств. Например, в ПСГ они упоминаются в десяти статьях (14, 15, 28, 29, 30, 31, 62, 103, 104, 107). Правила прямо предписывали все значительные кредитные операции сопровождать обеспечительными мерами: "А кто имет дават серебро в заим, - ино дати до рубля без заклада и без записи а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь сочити ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, - ино того доска повинити, а того права, на ком сочат" (ст. 30 ПСГ). Д. Пихно высказал интересное предположение, что это выступало политической мерой, иллюстрирующей "замечательную политическую проницательность" власти, позволяющей избежать "закабаления личности должника на многие годы, нередко до самой смерти" <11>.

--------------------------------

<11> Пихно Д. Указ. соч. С. 24.

В этой ситуации, по всей видимости, взыскание обращалось на заложенное имущество, которое переходило в собственность кредитора. Отсутствие имущества предоставляло для взыскателя возможность обратить взыскание на движимое имущества должника. Об этом косвенно свидетельствует ст. 67 ПСГ: "А истец, приехав с приставом, а возмет что за свои долг силою, не утяжет своего исца, - ино быти ему у грабежу, а грабеж судить рублем, и приставное платит виноватому". Здесь идет речь о том, что истцу запрещалось взыскивать долг до судебного решения, даже несмотря на присутствие пристава. Следовательно, вынесение судебного решения позволяло взыскателю взять у должника вещь для погашения долга. Аналогичные выводы позволяет получить и анализ ст. 76 ПСГ, которая разрешала продать имущество сбежавшего изорника в качестве компенсации за невозвращенную ссуду.

Нормы судных грамот не дают твердых оснований для точных выводов о видах и масштабах распространения личных способов принудительного исполнения. Прямых указаний ни в Новгородской, ни в Псковской судных грамотах нет. Один из первых исследователей института способов исполнения судебных решений, Д. Пихно, такого рода умолчание памятников права, а также запрет поручительства на сумму свыше одного рубля, содержавшегося в ст. 33 ПСГ, трактует в пользу нераспространения личных взысканий <12>. Однако и он, и другие исследователи не могли обойти вниманием ст. 37 НСГ, которая гласит: "А кого утяжут, а дался в грамоту, ино ему у того осподаря в волости не жить, а имет жить у того осподаря в волости, а доличят, ино той государь те убытки подоймет; а бежит в иную во чью волость, ино тому государю выдать его тому истцю, а в иную ему волость не отсылали по крестному целованью, ни его людем; а о иных делех, ино знать истцю истца. А не скажет кто того человека у собя по крестному целованью да и руку даст, что там ему не быть, а уличат, что у него в волости, ино той государь тому истцю убытки подоймет; а к коему государю в ыную волость прибежит, ино тому государю поставить его у суда по крестному целованью. А кто не поставит, ино взять на том заклад по Ноугородской грамоте".

--------------------------------

<12> Там же. С. 26.

Исследователи толковали приведенную статью по-разному. Так, А.П. Куницын считал, что в данном случае речь идет о лицах, обвиненных по суду, которые записывались в холопы в целях избежания наказания <13>. М.Ф. Владимирский-Буданов полагал, что имеются в виду лица, которым предъявлен иск и в связи с этим запрещалось господину скрывать их от суда <14>. Д. Пихно предложил иную версию, посчитав, что в норме "предвиделся случай, когда обвиненный по суду земледелец выдавал на себя грамоту, которой обязывался отработать долг, поселяясь на земле истца" <15>. Близко к данной версии трактуют рассматриваемую статью современные специалисты. Например, А.А. Зимин фразу "дался в грамоту" объясняет как поступление в холопы по полной грамоте <16>. Т.Е. Новицкая считает, что в ст. 37 рассматривается случай, когда лицо, виновность которого установлена судом, поступит в холопство к какому-нибудь господину <17>.

--------------------------------

<13> Куницын А.П. Указ. соч. С. 102 - 114.

<14> Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1905. С. 584 - 598.

<15> Пихно Д. Указ. соч. С. 26.

<16> Памятники русского права. Вып. 2. С. 242.

<17> См.: Российское законодательство X - XX веков. Т. 1. М., 1984. С. 319.

Обобщение высказанных мнений указывает на то, что авторы в большинстве своем склоняются к признанию существования холопства за долги. Это, в свою очередь, позволяет говорить о применении в XIV - XV вв. личных взысканий. Добавим, что нет оснований утверждать о прекращении практик, которые сформировались в предшествующие годы (традиционные институты обычно отличаются устойчивостью) и нашли отражение в "Русской Правде". Согласно последней уплата долга работой или отдача головой для искупа долга, видом которой является холопство, выступала одним из способов удовлетворения претензий кредитора. В ст. ст. 54, 55 <18> говорится, что должники могли быть проданы независимо от суммы долга. А это влекло за собой, согласно ст. 110, холопство. О такой же продаже купца в холопы говорится в проекте договорной грамоты Новгорода с Любеком и Готским берегом о торговле и суде, которая датируется началом 1269 г. <19>. Все это дает основание утверждать о существовании такого способа исполнения, как искуп, содержанием которого являлась отдача должника в холопы для отработки долга.

--------------------------------

<18> См.: Русская Правда (пространная редакция) // Российское законодательство X - XX веков. Т. 1. С. 67 - 68.

<19> Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л., 1949. С. 60 - 61.

Завершая анализ Судных грамот, остановимся на выказанном Р.Х. Валеевой мнении о существовании долговых тюрем и практике заключения в них должников <20>. Исследователь делает такой вывод, ссылаясь на ст. 93 ПСГ, в которой говорится: "А у кого студится должник в записи, а на зарок не станет, или изорник в записи будет, а учнет тулится, а что учинится проторы или приставное, или заповедь, ино все платить виноватому, кто тулится, и железное". Но в данном случае упоминание должника и "железного" - пошлины на заключение "в железа", т.е. за арест, никак не указывает на арест как самостоятельную меру исполнения. По единодушному мнению исследователей ПСГ, речь идет о том, что бежавшие должники и изорники, обязательства которых зафиксированы в записи, платили не только истцу все убытки, но и судебные пошлины, связанные с их поиском и поимкой <21>. В условиях существования долгового рабства не было никакого смысла использовать арест. Он появится намного позже, и как раз вследствие отказа от искупа <22>.

--------------------------------

<20> Валеева Р.Х. Указ. соч. С. 149.

<21> См.: Памятники русского права. Вып. 2. С. 370; Российское законодательство X - XX веков. Т. 2. С. 378.

<22> См. подробнее: Захаров В.В. Будет исполнено! Организационно-правовые основы становления и функционирования института судебных приставов в дореволюционной России (1864 - 1917 гг.). Курск, 2007. С. 63 - 69.

Освещение института способов исполнения судебных решений требует остановиться на вопросе о правеже, суть которого состояла в том, что должника за неуплату денежного взыскания в назначенный срок каждый день перед зданием суда били гибкими прутьями по ногам, принуждая, таким образом, к исполнению обязательства. Вопрос о времени зарождения правежа является в науке спорным. Основная масса специалистов, которые занимались историей судебного процесса (Ф.М. Дмитриев, К.Д. Кавелин, Н. Ланге, К.И. Малышев, М.М. Михайлов, Д. Пихно, К.П. Победоносцев, В.И. Сергеевич, И.Т. Тарасов, В.Н. Татищев), датировали возникновение правежа удельным периодом и вполне обоснованно не называли какую-либо более точную хронологическую привязку <23>. Правда, среди них отсутствует единодушие по поводу природы данного правового института. Так, Д. Пихно, В.Н. Татищев и И.Т. Тарасов считали, что правеж являлся одним из печальных наследий татарского ига. С ними не соглашался К.Д. Кавелин, который отмечал, что "едва ли справедливо мнение Татищева, будто бы правеж заимствован нами от татар", и предположил, что этот институт имеет "чисто национальный характер" <24>. Иную трактовку происхождения правежа предложила Р.Х. Валеева. Она считает его традиционным русским правовым институтом и ведет его историю с эпохи "Русской Правды" <25>.

--------------------------------

<23> См.: Дмитриев Ф.М. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопроизводства от Судебника до Учреждения о губерниях. М., 1899. С. 276; Кавелин К.Д. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства в период времени от Уложения до Учреждения о губерниях. М., 1844. С. 109; Ланге Н. Древнее русское уголовное судопроизводство (XIV, XV, XVI и половины XVII веков). СПб., 1884. С. 219 - 222; Малышев К. Указ. соч. С. 159; Михайлов М.М. История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 г. СПб., 1848. С. 119; Пихно Д. Указ. соч. С. 32; Победоносцев К. Курс гражданского права. Ч. I. СПб., 1883. С. 576; Сергеевич В.И. Лекции по истории русского права. СПб., 1890. С. 261; Татищев В.Н. История Российская. Т. 7. Л., 1968. С. 347; Тарасов И.Т. Личное задержание как полицейская мера безопасности. Ч. II. Киев, 1877. С. 74.

<24> Кавелин К.Д. Указ. соч. С. 110.

<25> См.: Валеева Р.Х. Указ. соч. С. 148.

Имеющиеся в распоряжении исследователей источники не позволят определенно утверждать, с какого времени правеж стал активно использоваться. Выскажем предположение, что его значение на Руси возрастало по мере усиления государственных структур и развития служилых отношений. На ранних стадиях становления государственности, возможно, он был известен, но его применение затрудняла практика самоосуществления решения суда, когда кредитор реализовывал свои претензии личными силами и средствами. И ему совершенно не нужно было на протяжении длительного времени бить должника перед судом: взыскатель просто превращал его в своего холопа. Правеж является актом публичной власти по отношению к должнику, поэтому его развитие приходится на XVI - XVII вв., когда, по образному выражению Д. Пихно, "сделался альфой и омегой всего взыскного процесса" <26>. Объясняется это тем, что правеж в наибольшей степени соответствовал целям земско-служилого государства. Он не лишал должника имущества и не превращал его в зависимого человека, соответственно, не ослаблял налоговую систему и социальную организацию государства, хотя на практике ситуация была намного сложнее.

--------------------------------

<26> Пихно Д. Указ. соч. С. 32.

Одновременно происходила трансформация содержания правежа. Надо полагать, первоначально он не являлся способом исполнения, а выступал способом принуждения к уплате долга. Следовательно, на первых этапах существования правежа должника били, и тут мы согласны с мнением Ф.М. Дмитриева <27>, до полной уплаты долга. Однако с течением времени интересы государства потребовали упорядочения рассматриваемой меры, что выразилось в регламентации процедуры правежа, его сроков и правовых последствий. Это привело к тому, что правеж играл роль уже не только меры принуждения, но и способа исполнения. Но произошло это, скорее всего, не ранее середины XVI в.

--------------------------------

<27> См.: Дмитриев Ф.М. Два слова по поводу 4-й книги "Русской беседы" // Московские ведомости. 1857. N 2. 3 января.

Резюмируем вышесказанное: к концу XV в. были известны следующие способы исполнения судебных решений: 1) изъятие и передача взыскателю имущества; 2) обращение взыскания на движимое имущество; 3) искуп. Правеж мерой принудительного исполнения не являлся.

Подводя итоги анализу НСГ и ПСГ, можно высказать некоторые обобщения, касающиеся модели организации принудительного исполнения, сложившейся в северо-западных землях. Как видим, указанные памятники права допускали свободу взыскателя в выборе пристава, который помогал в реализации судебного решения. Пристав скорее не постоянное должностное лицо, а человек, имеющий разовое конкретное поручение для выполнения конкретного дела. Согласимся с мнением Ю.Г. Алексеева, который считает, что в этом находят отражение элементы частноправового, общинно-вотчинного происхождения <28>. Это дает основание утверждать, что в псковских и новгородских вариантах старой судебной "пошлины" доминировали черты частноправовой модели исполнения судебных решений, отличавшейся активностью взыскателя и привлечением к производству исполнительных действий частных лиц.

--------------------------------

<28> Алексеев Ю.Г. Судебник Ивана III: традиция и реформа. СПб., 2001. С. 291.

Одновременно отметим еще одну зарождавшуюся традицию: анализируя тексты Новгородской и Псковской судных грамот, можно прийти к выводу, что в тех случаях, когда функции исполнения судебных решений возлагались на должностных лиц, то это были представители аппарата суда. Это указывает на зарождение судебного исполнения, которое предполагает особую процессуальную деятельность суда и его органов принудительного исполнения, направленную на своевременную реализацию судебных решений по гражданским делам.

Источник: http://www.juristlib.ru/book_9879.html


250
рублей


© Магазин контрольных, курсовых и дипломных работ, 2008-2024 гг.

e-mail: studentshopadm@ya.ru

об АВТОРЕ работ

 

Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!