«Криминалистическая характеристика следов ног человека на месте преступления»

Обсуждение обзора судебной практики

Коршунова Т.Ю.
Журнал российского права, 2006.
Судебная практика вообще и судебная практика по гражданским делам в частности имеют важное значение как для правоприменения, так и для развития правовой науки, выявления спорных и проблемных вопросов, формирования единства практики и толкования положений закона.
В связи с этим обзоры судебной практики, публикуемые Верховным Судом РФ, являются крайне значимыми для обеспечения единообразного применения законодательства, правильного его толкования в каждом конкретном случае.
Для развития науки обобщение судебной практики имеет также немаловажное значение. Только опираясь на правоприменение, возможно вести работу по дальнейшему совершенствованию законодательства, выявить недостатки правового регулирования и на основе теоретических знаний найти пути решения возникших проблем, устранить противоречия.
На заседании секции Ученого совета Института законодательства и сравнительного правоведения 3 апреля 2006 г. состоялось обсуждение обзора судебной практики, подготовленного Верховным Судом РФ.
Заседание открыла директор Института Т.Я. Хабриева, которая отметила важное значение рассматриваемых вопросов и высказала уверенность, что их обсуждение будет способствовать стабилизации судебной практики по гражданским делам.
Заместитель директора Института Ю.П. Орловский обратил внимание на некоторые проблемные вопросы правоприменения и отметил, что в настоящее время имеется довольно устойчивая точка зрения, что споры между руководителями акционерных обществ и товариществ должны рассматриваться не в судах общей юрисдикции, а в арбитражных судах.
Так, в обзоре приведено дело, производство по которому было прекращено в связи с неподведомственностью его мировому судье.
Согласно п. 4 ч. 1 ст. 33 АПК РФ, к подведомственности арбитражных судов отнесены дела по спорам между акционером и акционерным обществом, участниками иных хозяйственных товариществ и обществ, вытекающие из деятельности хозяйственных товариществ и обществ, за исключением трудовых споров. Данные дела рассматриваются арбитражным судом независимо от того, являются ли участниками правоотношений, из которых возникли спор или требование, юридические лица, индивидуальные предприниматели или иные организации и граждане.
Отменяя решение мирового судьи и прекращая в этой части производство по делу, суд надзорной инстанции сослался на нарушение судом процессуальных норм. При этом президиум Санкт-Петербургского городского суда, руководствуясь приведенной нормой процессуального закона, исходил из того, что, хотя требования истца вытекают из трудовых отношений, имеет место спор корпоративного характера, который касается деятельности и формирования исполнительных органов акционерного общества.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ не согласилась с этим выводом суда надзорной инстанции, поскольку он основан на неправильном толковании норм материального права и применении норм процессуального права.
В соответствии с п. 3 ст. 69 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" образование исполнительных органов общества и досрочное прекращение их полномочий осуществляется по решению общего собрания акционеров, если уставом общества решение этих вопросов не отнесено к компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества. На отношения между обществом и единоличным исполнительным органом общества (директором, генеральным директором) и (или) членами коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции) действие законодательства Российской Федерации о труде распространяется в части, не противоречащей положениям настоящего Федерального закона.
Таким образом, правовое положение руководителей акционерных обществ определяется нормами как трудового законодательства, в частности гл. 43 ТК РФ, так и нормами законодательства об акционерных обществах, которые в соответствии со ст. 5 ТК РФ должны соответствовать ТК РФ.
Согласно ст. 381 ТК РФ, индивидуальный трудовой спор - это неурегулированные разногласия между работодателем и работником по вопросам применения законов и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, коллективного договора, соглашения, трудового договора (в том числе об установлении или изменении индивидуальных условий труда), о которых заявлено в орган по рассмотрению трудовых споров.
Учитывая изложенное, вывод суда надзорной инстанции о том, что данный спор в силу ст. 33 АПК РФ подведомствен арбитражному суду, нельзя признать правильным, поскольку этот спор вытекает из трудовых правоотношений.
Однако, соглашаясь с общим выводом Судебной коллегии, Ю.П. Орловский обратил внимание на то, что данный спор в соответствии со ст. 23 ГПК РФ подсуден не районному, а мировому судье. В данном случае обжалуется незаконное отстранение от работы, т.е. возник спор, вытекающий из трудовых отношений, не связанный с восстановлением работника на работе.
Судья Верховного Суда РФ Б.А. Горохов осветил основные проблемы, которые в настоящее время приходится решать судам при рассмотрении трудовых дел.
Так, в последнее время особую актуальность приобретает прямое применение судами положений конвенций и рекомендаций МОТ и норм иных международных соглашений, ратифицированных Российской Федерацией.
Особое внимание в выступлении Б.А. Горохова было уделено вопросам дискриминации в трудовых отношениях и соотношения регулирующих их норм с нормами, устанавливающими особенности правового регулирования трудовых отношений отдельных категорий работников. В качестве примера им было приведено дело по иску заместителя прокурора г. Москвы по надзору за соблюдением законов на воздушном и водном транспорте к ОАО "Аэрофлот - Российские авиалинии" о признании не соответствующим федеральному законодательству и не подлежащим применению п. 5.2.4.1 Руководства по производству полетов ОАО "Аэрофлот - Российские авиалинии", поскольку установленное данным пунктом положение об ограничении прав пилотов, достигших 60-летнего возраста, противоречит закону и нарушает права работников ОАО "Аэрофлот - Российские авиалинии".
Представитель ОАО "Аэрофлот - Российские авиалинии" заявленные прокурором требования не признал.
Решением Савеловского районного суда г. Москвы от 10 июня 2003 г. в удовлетворении иска отказано.
Разрешая настоящее дело, суд, руководствуясь требованиями действующего законодательства, оценив в совокупности собранные по делу доказательства, не нашел законных оснований для удовлетворения заявления прокурора, поскольку установил, что включение в Руководство по производству полетов ОАО "Аэрофлот" указания на возможность пилотов, достигших 60-летнего возраста, продолжать летную работу лишь в качестве вторых пилотов соответствует нормам международного права, обязательным для Российской Федерации и в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, п. 1 ст. 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" являющимся частью правовой системы Российской Федерации.
При этом суд исходил из того, что ограничение прав пилотов, достигших 60-летнего возраста, на выполнение функций командиров воздушных судов установлено в качестве стандарта Международной организацией гражданской авиации и содержится в приложении 1 "Выдача свидетельств авиационному персоналу" к Конвенции о международной гражданской авиации, вступившей в силу для СССР 14 ноября 1970 г. и являющейся обязательной для Российской Федерации.
Согласно ст. 37, 54 указанной Конвенции, каждое договаривающееся государство обязуется сотрудничать в обеспечении максимально достижимой степени единообразия правил, стандартов, процедур и организации, касающихся, в частности, авиационного персонала; для обеспечения безопасности и усовершенствования аэронавигации Международная организация гражданской авиации в форме приложений к Конвенции принимает международные стандарты, применение которых является необходимым и обязательным для государств - участников Конвенции.
Обязательность стандартов для договаривающихся государств подтверждается содержанием ст. 38 Конвенции, в соответствии с которой любое государство, правила или практика которого отличаются от правил, установленных международным стандартом, должно в обязательном порядке уведомить об этом Международную организацию гражданской авиации.
Как усматривается из материалов дела, в 2000 г. Российская Федерация уведомила Международную организацию гражданской авиации об имеющихся различиях в стандартах по выдаче свидетельств в гражданской авиации лишь в той части, которая ограничивает права пилотов, достигших 60-летнего возраста, на выполнение функций второго пилота; о наличии каких-либо различий между признаваемыми и действующими в Российской Федерации правилами и международными стандартами выдачи свидетельств авиационному персоналу по вопросу допуска пилотов, достигших 60-летнего возраста, к выполнению функций командиров воздушных судов Российской Федерацией заявлено не было.
С учетом изложенного является обоснованным вывод суда о правомерности включения ОАО "Аэрофлот" в собственное Руководство по производству полетов указания о возможности продолжения летной работы командирами воздушных судов, достигшими 60-летнего возраста, только в качестве вторых пилотов.
Выступивший на ученом совете заместитель Председателя Верховного Суда РФ В.М. Жуйков отметил, что глава ТК РФ, касающаяся порядка рассмотрения трудовых споров, написана без учета действующего гражданского процессуального законодательства, что затрудняет правоприменение и зачастую не дает возможности самим гражданам правильно определить подсудность по тому или иному делу.
Кодекс предоставляет возможность решать вопросы защиты и восстановления нарушенных прав работников государственным инспекторам труда. Однако их правовое положение совершенно неясно. С одной стороны, это орган, контролирующий соблюдение законодательства о труде работодателями и защищающий права работников. С другой - государственная инспекция труда не является юрисдикционным органом, который вправе рассматривать трудовые споры. Соответственно, не вполне разрешен и вопрос о правовой природе споров, возникающих при обжаловании действий инспекторов труда. Обжалование таких актов есть обжалование действий государственных органов, и, соответственно, это публично-правовые отношения. Соответственно, такие споры должны разрешаться в порядке административного процесса. Однако в ходе их рассмотрения возникает конкретный трудовой спор работника и работодателя, который является спором о праве, в котором обе стороны вправе ссылаться на представленные ими доказательства. Иными словами, такой спор должен быть разрешен в рамках обычного гражданского судопроизводства.
При решении вопросов о прекращении трудовых отношений с руководителями организаций большой проблемой для судов является определение меры свободы работодателя при увольнении руководителя, не совершившего никаких действий, дающих основание к его смене. По-видимому, законодательно должны быть установлены критерии, позволяющие ограничить произвол работодателей в данной сфере.
В последнее время много говорится о так называемых корпоративных спорах. Еще никем не дано должного определения этому понятию и соответствующих обоснований необходимости его введения в правоприменительную практику.
Введение данного термина никоим образом не оправдывает перенесения рассмотрения трудовых споров, вытекающих из трудовых отношений руководителей хозяйственных обществ и товариществ, в арбитражные суды.
В соответствии с Филадельфийской декларацией, являющейся основополагающим документом МОТ, труд не является товаром. Соответственно, трудовые споры, касающиеся применения труда руководителя организации, не могут быть отданы на рассмотрение судам, рассматривающим споры между хозяйствующими субъектами по поводу товарно-денежных и экономических отношений.
В своем выступлении и.о. заведующего отделом законодательства о труде и социальном обеспечении Института Л.А. Чиканова отметила, что суды не всегда правильно толкуют действующее законодательство и не дают верной оценки собранным по делу доказательствам. Так, рассматривая дело об увольнении работника за неоднократное неисполнение без уважительных причин своих трудовых обязанностей в связи с отказом от прохождения аттестации, Л.А. Чиканова пришла к выводу о том, что с решением суда, которым работнику в иске отказано, и определением судьи Верховного Суда, не нашедшим оснований для отмены состоявшихся по делу судебных постановлений, согласиться нельзя по следующим основаниям.
1. Суд не исследовал вопрос о том, соответствует ли законодательству закрепленное в Положении об аттестации правило, согласно которому работнику в случае неудовлетворительного результата назначается повторная аттестация. В соответствии с Положением о порядке проведения аттестации руководящих, инженерно-технических работников и других специалистов 1973 г. (в ред. 1979 г.) в случае признания работника не соответствующим занимаемой должности по результатам аттестации он может быть с его согласия переведен на другую работу либо уволен.
2. Если признать законным правило о повторной аттестации, то из материалов дела неясно, отстранялся ли работник от работы и направлялся ли на повышение квалификации. Если не отстранялся и не направлялся на повышение квалификации, то как он мог быть допущен к работе, будучи признанным не соответствующим ей. Как видно из материалов дела, это продолжалось восемь месяцев (с марта по декабрь). При этом суду не были представлены доказательства, подтверждающие некачественное выполнение истцом работы, нарекания со стороны работодателя.
3. Все это дает основания для постановки вопроса об объективности решения аттестационной комиссии, который также не исследовался, хотя истец изначально ставил этот вопрос.
Изложенное ставит под сомнение законность и обоснованность состоявшихся по делу судебных постановлений.
Рассматривая далее вопрос о возможности отстранения от должности генерального директора, выступающая отметила, что такое отстранение (приостановление полномочий) произведено в соответствии со ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах" и ст. 76 ТК РФ (по требованию органов и должностных лиц).
То обстоятельство, что наблюдательный совет не является работодателем для генерального директора, не может служить убедительным аргументом признания отстранения неправомерным.
Анализируя вопрос о том, какому суду - арбитражному или суду общей юрисдикции подведомствен данный спор, Л.А. Чиканова также привела аргументы в пользу суда общей юрисдикции. Она полагает, что приведенные в деле аргументы убедительны. Кроме того, можно сослаться и на практику арбитражных судов, в частности на Постановление ФАС Московского округа от 21 апреля 2003 г. N КГ-А40/2129-03 по делу В.А. Микулика, в котором говорится, что трудовые споры арбитражному суду неподведомственны, а трудовой договор не является гражданско-правовой сделкой.
Оценивая обзор судебной практики, который представлен на обсуждение, главный научный сотрудник Института А.Ф. Нуртдинова прежде всего отметила тот факт, что судебная практика складывается в соответствии с принятыми в науке трудового права теоретическими представлениями. Во всяком случае, нельзя назвать ни одного дела, решение по которому вызывало бы серьезную критику, хотя толкование некоторых положений трудового законодательства либо аргументация выводов не всегда могут быть признаны удачными.
Некоторые дела не просто можно, но и нужно публиковать, поскольку они имеют значение примера, ориентира для правоприменителей. К числу таких дел надо отнести, в частности, дело об увольнении по п. 3 ст. 77 ТК РФ инженера, которого вынудили написать заявление об увольнении. Истинной же причиной увольнения явилось выступление его матери - депутата законодательного собрания - с критикой в адрес компании, в которой работал ее сын. Позицию суда, рассматривавшего дело, о невозможности признать увольнение по указанному основанию правомерным без подтверждения добровольного волеизъявления работника о прекращении трудовых отношений необходимо довести до сведения возможно большего числа работников и работодателей. Такое толкование закона в полной мере соответствует его духу и букве и является довольно распространенным.
Необходимо поддержать позицию судов общей юрисдикции о подведомственности трудовых споров руководителей организаций. Безусловно, такие споры должны рассматриваться судами общей юрисдикции, а не арбитражными судами.
Заслуживает всемерной поддержки активное использование судами общей юрисдикции принципа равной оплаты за труд равной ценности. В связи с тем, что законодатель практически отказался от установления важнейших условий заработной платы, этот принцип становится главным ориентиром для оценки правомерности применяемой работодателем системы оплаты труда. Надо подчеркнуть, что необходимость обеспечения равных условий оплаты признана и международным сообществом.
Нельзя не отметить тот факт, что суды для обоснования своих решений часто обращаются к международным актам. Это также весьма отрадная тенденция, свидетельствующая и о возросшей квалификации судей, и о готовности российской правовой системы (во всяком случае, в части, касающейся применения трудового законодательства) следовать общемировым принципам и стандартам в сфере труда.
Позитивная в целом оценка судебной практики, складывающейся по поводу применения трудового законодательства, не означает, что суды не допускают ошибок и всегда действуют безукоризненно. Ряд приведенных в обзоре решений иллюстрирует это достаточно ярко. В основном проблемы, возникающие в ходе судебного разбирательства и формирования позиции суда, связаны с противоречивостью и пробельностью законодательства. К сожалению, решить их может только законодатель. Здесь уже упоминались противоречия между ГПК РФ и ТК РФ, создающие путаницу при определении подведомственности трудовых споров; неудачная формулировка ст. 278 ТК РФ, позволяющая увольнять руководителей на основе решений, единолично принятых представителями собственника имущества унитарных предприятий или бюджетных учреждений. Можно добавить отсутствие общих принципов и порядка проведения конкурса и аттестации работников, которые играют все более значимую роль в правоприменительной практике.
Однако значительное количество проблем можно решить с помощью толкования закона, которое должно осуществляться с учетом положений общей части ТК РФ, законодательства другой отраслевой принадлежности, международного права. При этом, с одной стороны, нельзя выйти за пределы содержания применяемой нормы, с другой - важно учесть все правоположения, относящиеся к данному случаю, в их системной взаимосвязи. Поясним это на конкретных примерах из приведенных в обзоре дел. Так, Б., инженер-исследователь акционерного общества, был уволен по п. 5 ч. 1 ст. 81 ТК РФ за отказ без уважительных причин от прохождения аттестации. Рассматривая это дело, суд исходил из правил проведения аттестации, установленных локальным нормативным актом организации. Им, в частности, была предусмотрена возможность проведения повторной аттестации через два месяца после признания работника не соответствующим занимаемой должности. Суд признал увольнение правомерным. При этом обоснованность и законность положений локального нормативного акта - положения об аттестации - не проверялись, хотя это можно и нужно было сделать. Норма о возможности повторного проведения аттестации после признания работника в установленном порядке не соответствующим занимаемой должности вызывает серьезные сомнения. Во всяком случае, ни один действующий нормативный акт об аттестации такого положения не предусматривает.
Надо признать, что оценка локальных нормативных актов достаточно сложна, поскольку нет четко сформулированной нормы о пределах усмотрения работодателя при установлении условий труда. Вместе с тем, опираясь на положения ст. 8 ТК РФ, Положения об аттестации 1973 г., проанализировав последние нормативные акты об аттестации отдельных категорий работников, вполне можно было прийти к выводу о неправомерности проведения аттестации через каждые два месяца, тем более что решение аттестационной комиссии состоялось. В данной ситуации с Б. можно было прекратить трудовые отношения по подп. "б" п. 3 ст. 81 ТК РФ на основании принятого аттестационной комиссией решения, обязывать же его подвергаться аттестационному испытанию повторно вряд ли законно. А раз так, то и совершение дисциплинарного проступка в виде отказа от прохождения незаконно назначенной аттестации неочевидно, что не позволяет сделать однозначный вывод об обоснованности увольнения.
Представляется совершенно необходимым при рассмотрении трудовых споров, связанных с применением локальных нормативных актов, проверять, соответствуют ли локальные акты действующему законодательству, коллективному договору, соглашению, приняты ли они в рамках полномочий работодателя.
Другой пример иллюстрирует применение законодательных положений о дискриминации. Важно подчеркнуть, что дискриминация в сфере труда означает не просто установление работодателем различий, исключений, предпочтений или ограничений (ст. 3 ТК РФ). Это установление различий, исключений, предпочтений или ограничений, не основанных на объективных характеристиках самого труда, его содержания, условий либо деловых качеств работника. Именно такой смысл в понятие дискриминации вкладывается и российским законодателем, и международными правовыми актами. Поэтому попытки в некоторых судебных решениях упрощенно понимать и применять эту сложнейшую правовую категорию совершенно недопустимы. В противном случае будет стерта грань между дискриминацией и дифференциацией правового регулирования трудовых отношений, которая, как известно, является важнейшим элементом метода трудового права.
При осуществлении толкования необходимо проявлять определенную сдержанность, чтобы не перейти от уяснения смысла правовой нормы к созданию новой нормы права. Например, в одном из судебных решений обосновывается весьма широкое толкование понятия "обособленное структурное подразделение", выходящее за пределы тех критериев, которые установлены ст. 55 ГК РФ. В частности, рассматриваются такие признаки структурного подразделения, как его технологическая независимость, возможность автономной от основной организации деятельности, хотя законодательство этого не требует. На наш взгляд, было бы достаточно указать на то обстоятельство, что закон не содержит критериев оценки структурных подразделений для отнесения их к обособленным. В силу этого к обособленным структурным подразделениям могут быть отнесены лишь те, что прямо названы законодателем, - филиалы и представительства.
Как уже отмечалось, судебная практика основывается не только на положениях российского законодательства, но и на нормах международного трудового права, что, безусловно, заслуживает всяческой поддержки. Однако международные документы отличаются разнообразием, и далеко не все они включаются в соответствии со ст. 15 Конституции РФ в правовую систему России. Такие документы, как рекомендации и не ратифицированные конвенции МОТ, директивы Совета Европы и т.п., не относятся к международным договорам и не порождают обязанности их соблюдать. Они, безусловно, могут быть использованы, но лишь для уяснения смысла соответствующей нормы международного права, пояснения, толкования какого-либо понятия и т.п. В силу того, что указанные акты не носят обязательного характера, они скорее важны для законодателя, который может (или при некоторых обстоятельствах должен) учитывать тенденции, сложившиеся в международном трудовом праве, при совершенствовании российского законодательства.
Ссылка на положения рекомендации МОТ как на авторитетный источник международного права, подлежащий безусловному соблюдению, не совсем уместна в судебном решении. К сожалению, подобные решения встречаются.
Наконец, нельзя не отметить некоторые недостатки структурного построения судебных решений. Иногда решение содержит такое количество аргументов, что они вступают в противоречие друг с другом. Так, отметив, что работники цеха (который не может быть признан обособленным структурным подразделением) не обладают правом принять решение об объявлении забастовки, суд приводит большое количество аргументов, связанных с нарушением процедуры проведения общего собрания, сроков, порядка выдвижения требований и т.д., в то время как решающим основанием признания забастовки незаконной является объявление ее неправомочным субъектом - коллективом работников цеха. Именно это решающее обстоятельство и должно быть положено в обоснование позиции суда. Нарушение работниками цеха процедуры созыва общего собрания, наличие или отсутствие кворума и тому подобные факторы не имеют правового значения, поскольку сам созыв общего собрания работников, которые не обладают правом объявления забастовки, совершенно неправомерен. Подробное же рассмотрение этих обстоятельств и их оценка отвлекают от главного (и единственного!) значимого аргумента и противоречат ему. Если следовать логике изложения судебного решения, получается, что работники не имели права объявить забастовку, но, решив это сделать, должны были соблюсти правила, установленные законодателем совершенно для других случаев.
Ведущий научный сотрудник Института Г.С. Шапкина и главный научный сотрудник Института Н.И. Клейн в своих выступлениях поддержали позицию о передаче дел, возникающих из отношений между хозяйственными обществами и товариществами и их единоличными исполнительными органами, в арбитражный суд, поскольку необходимо формирование единообразного подхода к решению этих проблем, который нереален при возможности разрешения аналогичных споров различными судами.
Главный научный сотрудник Института К.Б. Ярошенко обратила внимание на категорию споров о возмещении вреда. Были подняты интересные вопросы, при решении которых в судебной практике еще нет единообразия. Речь идет о составе доходов для определения размера возмещения вреда в случае повреждения здоровья; о компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконного осуждения, о выплате страхового возмещения и предъявлении регрессных исков при обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств.
Так, заслуживает поддержки позиция Верховного Суда РФ, в соответствии с которой в состав утраченного заработка для определения размера возмещения могли быть включены суммы, не облагаемые подоходным налогом, если они входят в состав регулярно получаемого дохода. В деле по иску М. речь шла о продовольственном пайке, стоимость которого не облагалась подоходным налогом, но входила в состав регулярно получаемого дохода. Приведенное указание соответствует принципу полного возмещения вреда и смыслу п. 2 ст. 1086 ГК РФ, содержащему перечень и критерии подлежащих учету доходов, который нельзя признать исчерпывающим.
Наряду с этим решение, принятое по делу Ш., вызывает определенные сомнения. Речь идет о компенсации морального вреда, причиненного истцу в связи с его незаконным осуждением. Отменив все состоявшиеся по делу судебные постановления об удовлетворении иска, Верховный Суд РФ в иске Ш. отказал.
Мотивом к принятию такого решения послужило то, что действующее законодательство (ст. 1100 и 1101 ГК РФ) не может применяться к сторонам отношений, возникших в период с 1984 по 1987 г.
Между тем непонятно, почему при разрешении дела не было учтено то, что в этот период на территории Российской Федерации действовали Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик, ст. 131 которых допускала компенсацию морального вреда.
В деле по иску П. о признании дорожно-транспортного происшествия страховым случаем, заявленному в связи с тем, что ООО "Росгосстрах-Поволжье" отказало истице в выплате страхового возмещения, поскольку водитель автомобиля, совершивший наезд на дочь истицы, не был указан в договоре страхования как лицо, имеющее право на управление автомобилем, решением суда, оставленным без изменения кассационной инстанцией, в иске П. было отказано. Определением судьи Верховного Суда РФ дело передано в надзорную инстанцию - Президиум Верховного суда Мордовии для рассмотрения в порядке надзора. При этом в определении совершенно справедливо отмечено, что причинение вреда водителем, не указанным в страховом полисе, не освобождает страховщика от обязанности выплатить потерпевшему страховое возмещение при наступлении страхового случая. Однако аргументы, положенные в основу такого вывода, целесообразно было бы уточнить, проанализировав в их взаимодействии ст. 14, 15 и 16 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", в части определения того, чья ответственность считается застрахованной по договору обязательного страхования (ст. 15), что из себя представляет ограниченное использование транспортных средств (ст. 16) и к кому может быть предъявлен регрессный иск страховщиком (ст. 14). Анализ этих статей должен привести к выводу о том, что предъявление регрессного иска допускается лишь к владельцу транспортного средства, а не к водителю, указанному в страховом полисе в соответствии со ст. 16 Закона.
В заключение Ю.П. Орловский отметил плодотворный характер состоявшегося обсуждения судебной практики и высказал уверенность, что сотрудничество Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ и Верховного Суда РФ будет успешно развиваться в дальнейшем.

Источник: http://www.juristlib.ru/book_3125.html