«Законодательства по борьбе с терроризмом на национальном и международном уровнях»

Ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) при перечислении объектов гражданских прав указывает на имущественные права, которые наряду с деньгами и ценными бумагами, относятся к имуществу. Имущественные права упоминаются и в ряде других статей общей и особенной частей ГК РФ, например, в ст. 66, 132, 382–390, 454, 572, 826 и др. Таким образом, можно констатировать, что имеется определенная нормативная база, обеспечивающая оборот имущественных прав. Тем не менее, следует отметить, что в указанной сфере еще не сложилось какого-либо единого подхода к регулированию этих объектов, начиная с понимания юридической природы имущественных прав и заканчивая их оборотом.

Одной из первых проблем можно назвать проблему юридической природы или сущности имущественного права. Гражданское законодательство не содержит определения этого явления. Что касается доктрины, то, думается, можно обратиться к теории права для выяснения того, что же понимается под имущественным правом. В первую очередь, обращает на себя внимание конструкция правоотношения, элементами которого выступают субъекты, объекты и содержание (или совокупность субъективных прав и юридических обязанностей). Т. е. любое субъективное право (разновидностью которого является и субъективное имущественное право), прежде всего, является элементом содержания правоотношения. В этом качестве субъективное право традиционно понимается как мера возможного поведения управомоченного лица[1]. При этом само по себе субъективное право имеет сложную структуру, состоит из определенных правомочий. В зависимости от конкретной разновидности субъективных прав принято выделять три правомочия (иногда их называют правами): право на собственные действия, право требования и право притязания. Причем отмечается, что право требования — это правомочие на чужие действия (в отличие от права на собственные действия), кроме того, правомочие требования напрямую увязывается с юридической обязанностью. Эти правомочия в разной совокупности имеются как в относительных, так и в абсолютных правах.

В гражданском праве наряду с термином «имущественное право» используется и термин «право (требование)». Возникает вопрос, в каком соотношении находятся эти категории. Исходя из общей теории права, можно заключить, что второе является элементом первого. Более того, право требования и корреспондирующая ему юридическая обязанность как раз и создают связь между субъектами правоотношения[2]. Кроме того, в ряде правоотношений правомочие требования является центральным элементом самого субъективного права, т.к. из указанного правомочия вытекают все другие. В этом смысле можно согласиться с мнением о том, что «право кредитора существует не само по себе, а относительно требования»[3]. Несмотря на то, что, казалось бы, право и требование — лишь частично совпадающие категории, всё-таки гражданское право использует их как однопорядковые категории. Имущественное право именно потому может рассматриваться в качестве объекта, наряду с вещами, другим имуществом и прочими объектами гражданских прав, что правомочие требования является носителем функции распоряжения чужим поведением, т.е. кредитор может распоряжаться чужими действиями должника как своими, как объектом своего права[4].

Думается, термин «имущественное право» имеет двойной смысл, а потому следует отличать субъективное право как составную часть правоотношения, как элемент содержания правоотношения, с одной стороны, а с другой — непосредственно имущественное право (право требования) как объект гражданского права, как объект правоотношения.

Таким образом, понятие имущественного права касается не только содержания правоотношения, но и его объекта. Вторая проблема касается объекта самого субъективного права. Заметим, что ситуация осложняется тем, что вопрос об объекте правоотношения является в науке гражданского права, а также в теории права довольно спорным. Единого подхода выработано не было, несмотря на то, что по поводу понятия объекта гражданского правоотношения было предложено достаточно много определений. Тем не менее, высказанные мнения можно разделить на две группы: первые основаны на монистических концепциях, а вторые — на плюралистических[5]. Последователи первого подхода в качестве объекта предлагают рассматривать конкретное благо — вещь или действие, в то время как сторонники второго подхода — совокупность тех или иных благ. При этом даже в рамках одного подхода имеются различия в трактовке самого объекта.

Применительно к тезису о том, что имущественное право имеет двойственную сущность — как структурный элемент содержания правоотношения и как объект правоотношения, необходимо отметить, что в цивилистической науке до сих пор нет единства мнений по вопросу о том, может ли имущественное право быть самостоятельным, полноценным объектом. Проблема связана с разрешением коллизии о том, может ли содержание правоотношения одновременно быть его объектом. По данному поводу существуют две точки зрения. Согласно одной из них субъективные права (имущественные права по терминологии ГК РФ) не могут быть объектами других прав[6]. В качестве доводов указывают на то, что содержание правоотношения не может быть объектом хотя бы и другого правоотношения. Кроме того, любое право всегда принадлежит конкретному субъекту — кредитору или управомоченному лицу. Для функционирования в качестве объектов оборота, имущественные права должны отделиться от их носителя. Но бессубъектных прав не существует. А, например, «передача права предполагает наличие хотя бы и бесконечно малого по продолжительности момента времени, когда одно лицо право уже передало, а другое еще не приняло»[7]. А значит, невозможна и передача прав. Ну и еще один аргумент сторонников данной позиции — признание права объектом влечет возникновение конструкций «право на право», в частности, становится возможным получить право собственности на права (например, ст. 454 ГК РФ), а такие конструкции только усложняют аппарат гражданского права. Таким образом, заключают представители данной точки зрения, имущественные права не должны быть объектом гражданского права, ни в составе более общей категории «имущество», ни в качестве особого объекта гражданских прав. Того же мнения придерживаются и другие ученые, правда, с несколько иной аргументацией. Так, в частности, отмечается, что право — это идеальный феномен, который не может передаваться именно в силу своей идеальности. Термин «передача» свойствен вещам, предметам материального мира. Право же моментально возникает и прекращается. Поскольку право — явление идеального свойства, то и нет никаких временных промежутков между его прекращением и возникновением[8].

Наряду с этим, имеются мнения о допустимости участия имущественных прав в гражданском обороте. Так, непосредственно ГК РФ рассматривает имущественные права в качестве объектов, кроме того, их оборот допускается нормами о купле-продаже, о дарении, об уступке, о финансировании под уступку денежного требования, о внесении в качестве вклада в уставный капитал юридических лиц, о коммерческой концессии, о договоре простого товарищества и др. Что касается зарубежного гражданского права, то ярким представителем сторонников прав-объектов можно назвать французского ученого Р. Саватье. Он указывает на то, что «всякое имущество, в сущности, выступает как право»[9]. Хотя, «идея о том, что имуществом в действительности являются права, не вошла еще полностью в юридическое сознание»[10].

Среди сторонников признания имущественных прав объектами гражданского права наблюдаются различные мнения относительно юридической природы имущественных прав. Так, в частности, есть предложения рассматривать имущественные права как разновидность вещей, или как квазивещи. Проведя анализ понятия вещи в современном гражданском праве, И. Гумаров пришел к выводу о том, что помимо вещей — предметов материального мира, существуют еще два вида вещей. Это, во-первых, вещи, прямо названные таковыми в законодательстве (ценные бумаги, предприятие как имущественный комплекс). А во-вторых, вещи, отсутствующие в природе, но существование которых допускается[11]. Более того, данный автор замечает, что некоторые имущественные права не могут выступать в обороте самостоятельно, поэтому можно предположить, что законодатель допускает наделение некоторых имущественных прав, прямо вещами не называемых, свойствами вещи. К таковым он относит вклады физических и юридических лиц в банках, по которым вкладчики обладают правом требования возврата суммы вклада и выплаты процентов на эту сумму (при этом особо акцентируется внимание на том, что вклад здесь не должен рассматриваться как денежная сумма), а также пай члена производственного кооператива и доля участника общества с ограниченной ответственностью[12]. Таким образом, применительно к имущественным правам он указывает, что некоторые имущественные права являются, по сути, нематериальными вещами. А некоторые — выступают в гражданском обороте в «первозданном» виде, самостоятельно. Но тогда возникает вопрос: как отграничить между собой имущественные права как самостоятельный объект оборота и имущественные права, выступающие как нематериальная вещь? На это обстоятельство обращает внимание и сам автор данной концепции: наличие в законодательстве бездокументарных ценных бумаг, а также безналичных денег свидетельствует о том, что законом помимо вещей как предметов материального мира параллельно допускается существование «нематериальных» вещей. И это говорит о том, что грань между вещами как предметами материального мира, с одной стороны, и имущественными правами, с другой стороны, не является достаточно определенной[13].

Сторонники отнесения имущественных прав к вещам, следуя логике Гумарова И., считают, в частности, что гражданско-правовое содержание понятия вещи не исчерпывается лишь констатацией наличия материальной (вещественной) составляющей. Поэтому вещью могут выступать имущественные права, способные существовать как бы в отрыве от основания своего возникновения, вне рамок первоначального обязательства[14]. Помимо этих вещей существует особая категория вещей — «как бы вещи», не отвечающие критерию материальности — деньги и ценные бумаги. Хотя эти объекты и имеют определенный материальный носитель, «но экономическая ценность последних сама по себе не представляет для участников имущественных отношений той ценности, ради обладания которой они вступают в гражданско-правовые отношения. Безусловную ценность для такого лица представляет именно право, выраженное в определенной форме»[15]. То есть, режим «как бы вещей» распространяется на любые деньги и на документарные ценные бумаги. Бездокументарные ценные бумаги вообще предлагается исключить из перечня вещей, как не отвечающие вещно-правовым признакам. Но здесь возникает вопрос о том, что же понимать под нематериальным характером денег и документарных ценных бумаг? Ведь, по мнению авторов именно имущественное право и представляет ценность в данных объектах. Но, тем не менее, когда эти права воплощены в деньгах и ценных бумагах, они являются иными объектами, чем просто права.

На позиции отнесения имущественных прав к вещам стоит и Д. В. Мурзин. Он отмечает, что действующий ГК РФ по-новому подходит к формулированию предмета купли-продажи. Казалось бы, ГК РФ дает заведомо узкое понятие предмета договора купли-продажи, но п. 4 ст. 454 распространяет нормы данного договора и на права, что указывает на тенденции ГК РФ приравнять права к вещам[16]. Кроме того, данный автор предлагает исходить не из того, что только вещи могут фигурировать в качестве предмета купли-продажи, а из того, что если какой-то объект можно продать, то он приравнивается к вещи, что в свою очередь влечет применение к объекту норм вещного права[17].

Таким образом, большинство сторонников признания имущественных прав в качестве самостоятельного объекта гражданских прав считают, что имущественное право фактически представляет собой бестелесную вещь. Понятие бестелесной вещи имелось еще в римском праве. Гай подразделял все вещи на две группы: телесные (или вещи, которых можно коснуться) и бестелесные (или вещи, к которым нельзя прикоснуться). В качестве бестелесных вещей он рассматривал те, «что состоят в праве»[18]. Но в римском праве само понятие вещи было очень широким. К вещам относили не только материальные предметы внешнего мира, но также юридические отношения и права. В российском же законодательстве, помимо вещей, существует еще категория «имущество», которое является родовым понятием и для вещей, и для имущественных прав. Более логично рассматривать имущественные права не как разновидность бестелесных вещей, а как разновидность имущества, как «нематериальное имущество».

При анализе понятия «имущественное право» нельзя не обойтись без исследования того, что же понимается под словом «имущественное». Поскольку имущественные права являются разновидностью имущества, то, казалось бы, можно отталкиваться от этой категории. Но, как справедливо отмечается в литературе, термин «имущество» употребляется в гражданском праве в различных значениях. Чаще всего под имуществом понимаются отдельные вещи или их совокупность. Кроме того, понятием «имущество» охватываются вещи, деньги, ценные бумаги. В ряде случаев имуществом называют не только перечисленные объекты, но и имущественные права. Ну и, наконец, понятие «имущество» может обозначать всю совокупность наличных вещей, денег, ценных бумаг, имущественных прав, а также обязанностей лица. Поэтому всякий раз приходится уяснять и уточнять значение термина имущество в каждом конкретном случае[19]. Именно потому, что категория «имущество» трактуется в науке как омоним и имеет различные значения, в том числе включает в себя имущественные права, в литературе высказывается сомнение относительно целесообразности привлечения этого широкого понятия для исследования и уяснения сути имущественных прав[20]. Поэтому предлагается использовать самую распространенную трактовку имущества как вещи или совокупности вещей. Но из этого следует вывод, что имущественные права — это права на вещи или вещные права. Однако, этот путь является заведомо ошибочным, так как сущность имущественных прав далеко не исчерпывается только правами вещными. Кроме того, именно обязательственные права и получают все большее распространение как объекты гражданского оборота. Может быть, более удачной будет попытка анализа сути рассматриваемого явления через исследование предмета гражданского права. Порошков В. отмечает, что в цивилистике уже давно существует понятие имущественных прав как прав на вещи, но только не с точки зрения объектов гражданских прав, а с точки зрения содержания гражданских правоотношений. ГК РФ в п. 1 ст. 2 определяет, что гражданское законодательство регулирует, прежде всего, имущественные отношения. Поэтому для выявления сущности имущественных прав как объектов гражданских прав предлагается обратиться к исследованию характера отношений, в которых используются данные объекты[21]

Традиционно считается, что предмет гражданского права представляет собой общественные отношения, урегулированные нормами гражданского права. Опять же традиционно, исходя из ст. 2 ГК РФ эти отношения можно разбить на две большие группы — имущественные и неимущественные. Вторая группа не является предметом данного исследования, поэтому останется вне нашего внимания. По поводу имущественных отношений заметим, что это общественные отношения, возникающие по поводу имущества (которые подразделяются на отношения собственности и иные вещные отношения, а также обязательственные отношения). Поэтому, выяснив вопрос о сущности имущества, в основном можно решить вопрос о сущности возникающих в связи с ним отношений. Этот путь является интенсивным, поскольку позволяет выйти за рамки исследуемого феномена и сосредоточиться на другом, хотя и близком явлении[22]. Таким образом, мы опять пришли к категории имущества. Значит, категория «имущество» является отправной точкой в исследовании природы и сущности имущественных прав.

Если обратиться к работам классиков русской цивилистики, то можно увидеть, что имущество в дореволюционном праве понималось довольно широко. В частности, Д. И. Мейер, рассуждая об объекте права, указывал, что «объектом права технически называется то, что подлежит господству лица как субъекта права. Предметами, подлежащими господству лица, являются лица, вещи и чужие действия (действия других лиц), так что все права по их объекту представляются или правами на лица, или правами на вещи, или правами на чужие действия. Но права на лица чужды имущественного характера, гражданское же право имеет дело только с имущественными правами, так что правам на лица нет, собственно, места в гражданском праве. И нам приходится поэтому остановиться на двучленном разделении объекта права, т. е. принять, что объектами гражданского права представляются вещи и чужие действия. Оба эти предмета подходят под понятие имущества, так что, можно сказать, имущество представляется объектом гражданского права»[23]. При этом ученый указывал, что не все вещи и не все имущественные права являются объектами. Таковыми являются только те, которые представляют собою какую-либо ценность, имущественный интерес, сводятся к оценке на деньги[24]. Другой — не менее знаменитый исследователь — Г. Ф. Шершеневич рассматривал имущество в юридическом и в экономическом смысле. В экономическом смысле к имуществу он относил вещи (т. е. предметы материального мира) и действия других лиц (которые выражались в передаче вещи, в личных услугах, в приложении своей рабочей силы). В то же время юридическое понимание имущества, по мнению автора, не совпадало с экономическим, так как с юридической точки зрения под имуществом понимается совокупность имущественных отношений, в которых находятся лица. При этом акцентировалось внимание на том, что отношения являются имущественными постольку, поскольку могут быть оценены в деньгах, что и выступило критерием их отграничения от отношений личных. Что же касается состава имущественных отношений, здесь выделялся актив и пассив имущества. В актив включались вещи, принадлежащие лицу на каком-либо вещном праве, а также права на чужие действия. К пассиву относились вещи, принадлежащие другим лицам, но временно находившиеся в его обладании, а также обязательства лица[25]. Безусловно, на тот момент времени центральное место в составе имущества занимали вещи, хотя и сейчас нельзя не отметить того, что вещи, вещные права — это центральные категории гражданского права. Поэтому довольно актуальной выглядит следующая фраза классика: «Наше законодательство не выдерживает строгой терминологии и употребляет слово имущество вместо вещь, а вместо имущества говорит о собственности или об имении»[26]. Таким образом, отличительной чертой имущества, имущественных отношений в то время, говоря современным языком, была возможность стоимостной оценки блага, оценки его в деньгах.

Современное понятие об имуществе также является собирательным.

С. А. Степанов выделяет четыре значения термина «имущество»: во-первых, актив и пассив имущества (ст. 132, 340 ГК РФ) — это наиболее полная и широкая трактовка этого понятия; во-вторых, это совокупность вещей и имущественных прав (и обязательственные, и вещные, составляющие полный актив имущества); в-третьих, вещи и вещные права (неполный актив имущества), в-четвертых, исключительно вещи (вещный актив имущества) — самое распространенное употребление термина «имущество»[27].

Ю. Е. Туктаров, проведя анализ категории «имущество», приводит три значения этого термина: во-первых, это совокупность всех принадлежащих лицу вещей, либо прав, либо прав и обязанностей, либо часть совокупности прав и обязанностей. Во-вторых, имущество — это единичная вещь. В-третьих, имущество представляет собой меновую ценность. В связи с этим он полагает, что под имущественными правами в гражданском праве, в основном, понимают права, связанные с имуществом; ценные права, а также оборотные права, причем каждое из последующих прав является видом предыдущих прав[28].

Таким образом, для того, чтобы субъективное гражданское право квалифицировать как имущественное, необходимо выявить у него наличие двух признаков в совокупности — это передаваемость и возможность денежной оценки. Наличие первого признака предполагает способность имущественных прав отделиться от своего носителя, что позволяет данным объектам свободно функционировать в гражданском обороте. Второй признак связан с тем, что имущественные права, как и все имущественные объекты, должны быть пригодны к возмездному обмену, в силу чего, они должны обладать определенной ценностью. Отсутствие первого признака влечет признание таких прав не пригодными к обороту, отсутствие второго признака исключает такие права из сферы гражданского оборота, т. е. такие права вообще либо не обладают ценностью, либо эти права представляют собой ценность, но неимущественную. «Имущественное право может быть объектом гражданского права, только тогда, когда оно перестает выполнять функцию эквивалента товара как экономическая категория, т.е. приобретает способность существовать отдельно от него и, соответственно, представляет самостоятельную имущественную ценность»[29].

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы:

1.    Имущественное право как объект гражданского оборота не должно трактоваться как мера возможного поведения управомоченного лица, так как данное определение применяется для характеристики субъективного права как элемента правоотношения, точнее для указания на содержание правоотношение. Как объект гражданского оборота имущественное право

представляет собой принадлежащее управомоченному лицу благо идеального (нематериального) характера, выступающее, преимущественно, как право требования кредитора к должнику, которое может быть реализовано третьим лицам. При этом необходимо учитывать, что это понятие применяется для обозначения обязательственных прав. Вещные права выступают только как элемент содержания правоотношения, поскольку не могут выступать в обороте самостоятельно, а следуют за вещью.

2.  Необходимыми признаками имущественных прав как объектов выступают передаваемость и возможность денежной оценки.

3.    Имущественные права являются разновидностью имущества, наряду с вещами, деньгами, ценными бумагами и иным имуществом. При этом имущественные права — это самостоятельный объект оборота, который не пересекается с вещами и не является разновидностью вещей.