«Области применения правовых норм в РФ»

Для современных отношений в сфере использования и охраны водных биологических ресурсов характерны прогрессирующие процессы криминализации, ярко проявляющиеся в области добычи рыбы и иных водных животных. Ученые и практики, обобщившие опыт уголовно-правовой борьбы с незаконной добычей водных биоресурсов в отдельных регионах и в пределах всей России, справедливо констатируют: «Рыбная отрасль в последние годы на 30–40% стала «теневой». Ежегодный прирост регистрируемых преступлений составляет 30%, причиняемый ими ущерб возрос в 10–16 раз»[1]. Согласно статистическим данным органов внутренних дел Хабаровского края количество зарегистрированных на территории этого субъекта РФ преступлений, предусмотренных ст. 256 УК РФ, выросло с 1998 по 2002 г. на 230,5%.

Рост масштабов незаконного воднодобывающего промысла влечет катастрофические последствия для окружающей среды: нарастающие темпы незаконного хищнического уничтожения водных биоресурсов ведет к исчезновению ценных промысловых и экологически значимых видов водной фауны и флоры, лишает науку возможности объективно определять фактическую величину изъятия гидробионтов из среды обитания, прогнозировать перспективу их правомерного промысла, мероприятия по сохранению их запасов.[2]

Необходимыми предпосылками организации эффективной борьбы с преступностью является выявление особенностей детерминации, установление причин и условий этого отрицательного явления, а также создание системы борьбы с ним[3]. Вряд ли у кого вызовет сомнение, что это верно и в отношении организации должного противодействия отдельным видам преступности. Преступные деяния, из множества которых складывается общая картина преступности, как и всяческие человеческие поступки, представляют собой результат взаимодействия индивидуальных свойств людей и объективной ситуации, поэтому причины этих социальных явлений следует искать в обстоятельствах реальной жизни[4]. Кроме того, выявление причин и условий, способствующих совершению отдельного вида преступлений, – ключ к построению надежной системы их предупреждения, поскольку сущность превенции состоит в искоренении причин и способствующих преступному поведению факторов.

Причины преступных посягательств на сохранность водных биологических ресурсов кроются, прежде всего, в несовершенстве экономических отношений в области природопользования, в противоречиях и недостатках планирования и осуществления деятельности рыбодобывающей отрасли российского национального хозяйства. Эти причины детерминируют распространяющуюся криминализацию добычи рыбы и водных животных, порождают преступления, совершаемые главным образом, со стороны субъектов промышленного освоения морских биоресурсов. Водное браконьерство в криминологической науке справедливо рассматривается в качестве одного из высокодоходных экологических преступлений[5]. Участниками рабочего совещания по Межведомственной кооперации в борьбе с морским браконьерством в южной части Приморского края в решении от 6 февраля 2002 г. был отмечен критически высокий уровень нелегального промысла в Приморье ценных промысловых беспозвоночных и, как следствие, – резкое снижение репродуктивных возможностей популяций отдельных видов (трепанг, краб)[6]. Доля зафиксированных нарушений запрета на добычу трепанга не превышает 7–12%, почти все они обнаруживаются на этапе вывоза за рубеж, причем явно способствует варварскому уничтожению запасов этих животных то, что лицензия требуется только при вывозе за границу живых экземпляров, а на мороженную, соленую, сушеную продукцию такое обязательное условие не распространяется. Оборот нелегальной добычи и торговли трепангом в южном Приморье достигает 1,5 миллионов долларов США в год, уровень доходности этого занятия – 600%. Борьба с незаконной воднодобывающей деятельностью бесперспективна, если она ведется только уголовно-правовыми и иными «силовыми» способами. Основа существования этого явления – условия, в которые поставлена рыбная отрасль неправильной государственной политикой. Анализ результатов аукционных торгов по продаже квот на вылов водных биоресурсов свидетельствует о том, что цены на эти квоты в 2–3 раза выше, чем рентабельность промысла. Покупка квот рыбодобывающим предприятием может «окупиться» только браконьерством. В более выгодных условиях находятся иностранные суда, добывающие водные биоресурсы в экономической зоне РФ. В отличие от российских иностранные промысловые суда не обязаны проходить обязательные точки контроля. Подталкиваемые на браконьерство субъекты промысловой деятельности, для того, чтобы окупить затраты на покупку квот и получить прибыль, нередко «выпускают» в район разрешенного лова суда-двойники с одинаковым названием и техническими характеристиками[7]. Из общей добычи (около 4,5 млн. тонн) рыбы и морепродуктов только от 20 до 40% реализуется в России, остальная масса продается в иностранных портах или иностранным судам непосредственно в районе промысла, при этом: допускаются неучтенные переловы валютоемких видов; укрываются фактические объемы вылова, вырученные средства; уничтожаются и выбрасываются за борт биоресурсы, не пользующиеся спросом за рубежом; сбиваются международные цены, что снижает налоговые поступления, способствует укрытию выручки и невозвращению в страну валютных средств[8]. Таким образом, незаконная добыча ценных водных животных – звено в цепи неблагоприятных экономических и социальных явлений, в том числе таможенных, налоговых, имущественных и иных преступлений.

Наиболее часто доказательства ведения незаконной добычи водных биоресурсов обнаруживаются при проверке таких этапов производственной деятельности как подъем орудий лова и учет выловленного, прием-передача сырца или готовой продукции на стыках технологической цепи: добывающее судно – перерабатывающие суда и базы – суда-перегрузчики – рыбный порт – наземные транспортные средства – береговые перерабатывающие предприятия. Незаконный лов, как правило, сопровождается созданием неучтенных излишков путем: укрытия от учета части улова; составления подложных документов на возврат биоресурсов в море; применения завышенных коэффициентов на остаточность влаги, слизи, грязи; завышения количества прилова при целевом лове ценных пород рыб или животных или занижения содержания их в улове. Такие факты, зафиксированные в соответствующих документах, нередко становятся впоследствии доказательствами совершения не только преступлений, выражающихся в незаконном изъятии водных биоресурсов, но и других, например, имущественных, в сфере экономической деятельности, против интересов службы в коммерческих и иных организациях. В 2000 г. Камчатский городской суд Камчатской области признал виновным К. – капитана судна «Дин Си Харвестер», находящегося в оперативном управлении закрытого акционерного общества «Марина Ич», в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 201 и ч. 2 ст. 253 УК РФ. При наличии разрешения на ведение промысла краба камчатского в размере 25 тонн и краба синего – 65 тонн в пределах определенной зоны континентального шельфа в акватории Охотского моря, используя свое служебное положение, в нарушение действующих правил промысловой деятельности, К. организовал добычу краба с превышением квоты и произвел из незаконно добытого сырца32181,4 кг продукции конечностей краба варено-мороженных. К., являясь лицом, выполняющим организационно-распорядительные и административно-хозяйственные (управленческие) функции в организации «Марина Ич», находясь на судне и осуществляя указанные деяние, умышленно использовал свои полномочия с целью получения выгоды для себя и иных лиц (оплата труда капитана и других работников зависела от объема вылова и произведенной продукции). Кроме того, виновный: умышленно не сообщал органам рыбоохраны и экологического контроля оперативные сведения, характеризующие действительную промысловую и производительную деятельность судна; не отражал факты незаконного лова и переработки морских биоресурсов в судовом, промысловом и технологическом журналах; произведя продукцию из незаконно добытого сырца краба, организовал ее перегруз на траулер «Кастрикум». Тем самым К. нарушил охраняемый уголовным законом режим эксплуатации природноресурсового потенциала континентального шельфа РФ, причинив существенный вред охраняемым законом государственным интересам, выразившийся в ущербе на сумму 2402007 руб. 30 коп. Суд назначил К. наказание по ч. 1 ст. 201 УК РФ – 1 год лишения свободы, по ч. 2 ст. 253 УК РФ – штраф в сумме 41745 руб. (500 минимальных размеров оплаты труда). В соответствии с п. 1 Постановления Государственной Думы РФ от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием победы в Великой отечественной войне 1941-1945 годов» К. от назначенного наказания освобожден[9].

Действия должностных лиц, способствующих браконьерскому промыслу, в силу соответствующих обстоятельств дела нередко получают и самостоятельную уголовно-правовую оценку, так, в 1999 г. военной прокуратурой Тихоокеанского регионального управления Федеральной пограничной службы возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 285 УК РФ (злоупотребление служебными полномочиями) в отношении сотрудника отдела морской охраны К., который за денежное вознаграждение передавал представителям рыбодобывающих компаний информацию о расстановке сил и планах действий органов пограничной охраны. В 2001 г. К. был признан виновным в указанном преступлении и приговорен Ленинским районным судом г. Владивостока к двум годам лишения свободы[10]. Современное водное браконьерство, таким образом, планируется и осуществляется как организованная незаконная деятельность, предполагающая, как правило, совместные усилия участников преступления, обеспечение значительных технических и иных возможностей, а также «прикрытия» со стороны коррумпированных лиц, выполняющих определенные служебные функции в области рыболовства либо в сфере государственного контроля за водным промыслом и охраной биоресурсов.

Весьма неблагоприятно на состоянии законности в области обеспечения сохранности водных биоресурсов сказывается незаконная практика деятельности научных учреждений, когда под видом добычи для исследования фактически ведется незаконное промышленное рыболовство. В 1996 г. все рыбодобывающие предприятия Сахалинской области получили квоты на добычу 5 тысяч тонн различных видов краба. Доля научно-исследовательских институтов из этого количества составила более половины[11]. В 2000 г. на территории Хабаровского края всеми рыбозаготовителями было выловлено 43019,3 тонн рыбы, доля научно-исследовательского и контрольного лова составила – 60,3%[12]. Изучение водных биоресурсов предприятиями-судовладельцами, задействованными в научных программах, традиционно считается наиболее выгодным видом хозяйственной деятельности. Морской промысел ведется в закрытых для промышленного лова районах, и изъятию при этом подвергаются наиболее валютоемкие объекты водной фауны. Для получения разрешения на осуществление научно-исследовательских работ предприятие-судовладелец заключает договор с научным учреждением рыбного хозяйства либо уполномоченной на то организацией. Водные биоресурсы, подлежащие изъятию для научных программ, оплачиваются. После внесения платежей судно, принадлежащее предприятию, выходит в закрытый район, имея на борту научного сотрудника. Изъятые гидробионты после изучения научным работником поступают в промышленную переработку и впоследствии сдаются представителям иностранных судов и портов за валюту. Масштабное разграбление водных биоресурсов, инициируемое государством, его безучастность к практике подобного рода порождает деформацию правового сознания не склонных к убежденному законопослушанию граждан, дает им, образно выражаясь, моральное право на «любительский» преступный воднодобывающий промысел как источник заработка и укрепления материального благополучия. Негативные явления в сознании населения и должностных лиц, ответственных за организацию рационального использования водных биоресурсов, усугубленные господствующими до сих пор в общественной психологии потребительскими тенденциями и представлениями о безграничности природных богатств – субъективная причина, детерминирующая преступность, посягающую на водные биологические ресурсы. Средством ее устранения может быть организованная государством система экологического воспитания и правового просвещения граждан, которую надлежит реализовывать, используя потенциал образовательных учреждений различного уровня, средств массовой информации. Роль последних, на наш взгляд, не должна ограничиваться оглаской сообщений о фактах нарушения закона, о возбужденных уголовных делах и публикацией общих рассуждений о деятельности криминальных структур в рыбодобывающей промышленности. Публикации и сообщения должны содержать данные о реальных санкциях, назначенных виновным судом, суммах предъявленных и исполненных исковых требований, чтобы формировать в сознании людей уверенность в недопустимости посягательств на природные ресурсы, в неотвратимости уголовной и иных видов ответственности. Разумеется, при этом ответственность действительно должна быть неотвратимой и адекватной вреду, причиняемому водным биоресурсам, для чего необходимо в первую очередь ужесточить санкции за соответствующие преступления. Угроза наказания, не являясь основным инструментом социального регулирования поведения личности[13], в совокупности с иными факторами, в том числе и с неотвратимостью уголовной ответственности за совершение преступления, способна, по нашему мнению, содействовать воздержанию от преступного поведения.

Существует острая необходимость кардинального изменения государственной политики в сфере изучения и эксплуатации биологических ресурсов водных объектов. Представляется, что одним из способов оздоровления общественных отношений в рассматриваемой области вполне могли бы стать процедуры конкурсного предоставления квот на добычу гидробионтов при условии проведения их под строгим контролем компетентных государственных органов и тщательного отбора победителей, исходя из наилучших возможностей обеспечения рационального природопользования и охраны окружающей среды. Разумно было бы зафиксировать в законе основы проведения конкурсов и предусмотреть одним из оснований для отказа в предоставлении квот допущение организацией и (или) ее работниками норм, регулирующих воднодобывающую деятельность в течение прошлого промыслового года. Такой подход, на наш взгляд, способен уменьшить количество преступлений против водных биоресурсов и эффективно предупреждать их совершение. Указанные меры следует сопровождать постепенным изменением валютной и ценовой политики, созданием системы тщательного природоохранного, пограничного, таможенного, валютного, налогового контроля. Считаем, что целесообразно было бы законодательно запретить прямой вывоз из России морепродуктов, добытых в исключительной экономической зоне РФ и разрешить такие операции только после захода судна в ближайший российский порт по пути следования и таможенного оформления груза.

Условием,[14] способствующим совершению преступлений, выражающихся в добыче водных биоресурсов, следует считать не отвечающую требованиям законодательства и сложившейся обстановки систему взаимодействия уполномоченных органов федеральной исполнительной власти и правоохранительных органов в сфере контроля и надзора за использованием и охраной водных биологических ресурсов. Обилие контролирующих, оказывающих «силовую» поддержку и осуществляющих надзор структур, среди которых: подразделения по борьбе с экономическими преступлениями, органы пограничной службы, рыбоохраны, внутренних дел, службы безопасности, специализированные прокуратуры, прокуратуры городов и районов, спецморинспекции и др., отсутствие упорядоченности и координации в их деятельности отрицательно сказывается на эффективности борьбы с преступными и иными нарушениями законодательства о водных биологических ресурсах. «Содействие» и «поддержка» правоохранительных органов зачастую перерастает в самостоятельную неконтролируемую деятельность, в ходе которой: производятся задержания нарушителей, изъятие добытого и орудий лова должностными лицами, не уполномоченными на это законом; не составляются протоколы об изъятии; средства от реализации конфискованного имущества незаконно поступают в распоряжение ведомств, «помогающих» вести борьбу с водным браконьерством.[15]Представляется, что преодолеть такую порочную практику может введение в действие и последовательная реализация правовых норм, четко регулирующих полномочия различных государственных органов и должностных лиц, участвующих в борьбе с нарушениями законодательства о водных биологических ресурсах. Необходимо также: усиление прокурорского надзора за соблюдением специально уполномоченными органами порядка привлечения к административной ответственности, а также порядка регистрации, оформления и передачи материалов о нарушении правил использования и охраны водных биоресурсов в правоохранительные органы; формирование единой информационной базы о нарушениях законодательства, касающегося водных биологических ресурсов, в ведении Государственного комитета РФ по рыболовству, обеспечение возможности оперативной передачи данных об этих нарушениях другим органам государства, участвующим в осуществлении контроля и надзора в данной сфере; создание в пределах стран одного региона (например, азиатско-тихоокеанского) автоматизированной информационной базы, включающей сведения обо всех субъектах воднодобывающей деятельности, в том числе и данные, которыми располагают органы внутренних дел, прокуратуры, государственного экологического контроля.

Совершению преступлений, выражающихся незаконной добыче водных животных и растений способствуют недостатки кадрового и материально-технического обеспечения контролирующих водный промысел государственных структур. Так, площадь подконтрольной территории Тихоокеанской спецморинспекции составляет, согласно отчета о ее работе в 2002 г., 219300 км2, а количество государственных инспекторов – 34 чел., фактическая численность плавсостава – 19 чел. На одного инспектора рыбоохраны Амурского бассейна приходится свыше 600 км2 водоемов.[16] Один из способов расхищения запасов рыбы и иных водных животных в российских территориальных водах – незаконная добыча этих ресурсов иностранными судами, не имеющими права на промысел. Например, на Южно-Курильском направлении в среднем еженедельно происходит до трех групповых заходов промысловых судов (в общей сложности 14–16 единиц) в территориальные воды России на расстояние до четырех километров – до появления одного из немногочисленных (обеспеченных топливом) пограничных судов они успевают поставить и выбрать снасти. По оценкам специалистов, за период с 1989 по 1996 гг. России таким образом нанесен ущерб в размере около 22 млрд. долларов США.[17] Вполне очевидно, что установление режима законности в области использования и охраны водных биоресурсов немыслимо без должного государственного контроля за обеспечением соответствующих органов квалифицированными работниками, а также достаточными материальными и техническими средствами (быстроходными судами, горюче-смазочными материалами и т п.).

Фактором, способствующим нарушению уголовного законодательства в сфере охраны водных биологических ресурсов, является отсутствие надлежащего контроля за приобретением и дальнейшим использованием судов. Нередко судовладельцы скрывают истинные цели приобретения судна, предъявляют его к освидетельствованию как прогулочное, а эксплуатируют для промышленного рыболовства, что существенно снижает затраты. По данным проверки, проведенной прокуратурой Магаданской области во втором полугодии 2002 г., в соответствии с действующими расценками по регистрации и техническому освидетельствованию судов в Государственной инспекции по маломерным судам Министерства природных ресурсов РФ в Магаданской области затраты на оформление судна в качестве прогулочного составляют для физического лица – 2500 руб., для юридического – 5000 руб. На регистрацию судна в службе Капитана рыбного порта и прохождение технического надзора Российского Морского Регистра Судоходства требуется 20000-25000 руб. Из 10 морских судов, ввезенных из-за границы и впервые прошедших в России процедуру таможенного оформления, 2 рыбодобывающие шхуны производства Японии, ввезенные ООО «Моторные масла», зарегистрированы в инспекции по маломерным судам как прогулочные. После государственной регистрации общества с ограниченной ответственностью обе шхуны заявлены в Департамент рыбного хозяйства области как основные средства производства для получения лицензии на добычу рыбных ресурсов. В 2002 г. выяснен факт регистрации инспекцией по маломерным судам области в качестве прогулочных и использования для рыболовства судов, принадлежащих рыбопромысловым компаниям: ООО «Японский лиман», ОАО «Усть-Магаданский рыбозавод», ООО «Симар», ЗАО «Дальрыбфлотпродукт», ООО «Магадан-Иней» и некоторых других организаций.[18] Эффективными способами устранения и предупреждения указанных правонарушений и, следовательно, ликвидации условий незаконного добывающего промысла могут стать регулярные проверки работы должностных лиц инспекций по маломерным судам, а также постоянно осуществляемый контроль деятельности судовладельцев. Кроме того, необходимо наладить систему координации мероприятий и обмена информацией между органами, производящими регистрацию плавсредств и выдающими лицензии на добычу водных биологических ресурсов.

В обобщениях результатов прокурорских проверок исполнения законодательства об использовании и охране водных биологических ресурсов, регулярно проводимых в пределах Дальневосточного федерального округа, отмечается недопустимость практики органов дознания, заключающейся в разработке типовой формы постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, где в качестве аргументов, «извиняющих» совершившего преступление, указываются изъятие незаконного орудия лова, предполагаемая бесперспективность взыскания причиненного ущерба, его малозначительность, отсутствие признака совершения незаконной добычи рыбы и иных водных животных в местах нереста или размножения. Эти обстоятельства органы дознания считают достаточными для того, чтобы не привлекать виновного к уголовной ответственности. Аналогичный подход нередко практикуют и органы государственного контроля за использованием и охраной водных биоресурсов, не передающие материалы, содержащие сведения о деяниях, признаваемых уголовным законом преступными, в органы внутренних дел и прокуратуры для возбуждения уголовного преследования. Далеко не все участники незаконного рыбного промысла выявляются и не все обстоятельства нарушений исследуются. Часто никаких мер к розыску виновных и привлечению их к уголовной ответственности не принимается[19]. Столь непринципиальная позиция не только указывает на неисполнение требований закона, но и формирует у населения мнение о безнаказанности этого вида преступлений.

Как показало проведенное нами выборочное исследование материалов о привлечении виновных к административной ответственности за нарушение правил использования и охраны водных животных и растений (431 материал), в 48% случаев в деяниях лиц, подвергшихся административному штрафу, налицо признаки уголовно-наказуемого деяния. В 19% случаев органами, компетентными решать вопрос о подлежащем применению виде юридической ответственности за незаконную добычу рыбы и иных водных организмов, а также судами игнорируется такой признак, указывающий на наличие преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 256 УК РФ, как использование самоходного транспортного средства. Так, постановлением №1036 от 21 сентября 2001 г., составленным инспектором Амуррыбвода, гражданин Д. был привлечен к административной ответственности по ст. 85 КоАП РСФСР за нарушение правил рыболовства, выразившееся в использовании запрещенного орудия лова (ставная сеть). Между тем, протоколом № 041068 от 20 сентября 2001 г. установлено, что Д. осуществлял лов в Протоке Пчелиная с катера «Амур», то есть при помощи самоходного транспортного средства. Хабаровская инспекция рыбоохраны Амуррыбвода обратилась в Кировский районный суд с заявлением о конфискации запрещенного орудия лова, постановлением судьи от 29 апреля 2002 г. заявление было удовлетворено.[20] Вопрос о привлечении Д. к уголовной ответственности по п. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ ни органами рыбоохраны, ни в суде не рассматривался. Абсолютно очевидно, что, согласно действующему законодательству, при наличии указанного признака необходимо привлекать виновного к уголовной, а не к административной ответственности. В данном случае количество и стоимость выловленного для выбора вида ответственности значения не имеет, т. к. п. «б» ч. 1 ст. 256 УК РФ предусмотрены преступления с формальным составом.

В 26% исследованных нами материалов об административных правонарушениях, связанных с незаконной добычей водных биоресурсов, содержится информация о наличии в действиях виновных признаков преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 1 ст. 256 УК РФ (крупный ущерб) и указанных законодателем в ч. 2 ст. 253 УК РФ (ведение промысла живых ресурсов континентального шельфа или исключительной экономической зоны без разрешения). Например, Постановлением Находкинского городского суда Приморского края от 6 декабря 2001 г. гражданин Республики Корея Ч. Х. К. был привлечен к административной ответственности по ч. 1 ст. 56 КоАП РСФСР, ему было назначено взыскание в виде штрафа в размере 500 минимальных размеров оплаты труда с конфискацией судна и орудий лова за то, что, будучи капитаном шхуны «Кава Дук Хо 1», 7 октября 2001 г. он незаконно вторгся в воды исключительной экономической зоны РФ и произвел незаконную (без разрешения) добычу краба-стригуна в количестве 1137 штук, чем причинил ущерб 9437 руб. Капитан, объясняя причину неправомерного нахождения в российской экономической зоне, ссылался на то, что судно находилось в дрейфе и его отнесло на расстояние 15 морских миль в сторону территории РФ. Это объяснение было признано судом не соответствующим действительности. Было установлено: Ч.Х.К. во время преследования судна катером пограничной охраны пытался вывести приборы судовой навигации из строя; краболовные снасти в момент задержания были в изготовленном состоянии; уклоняясь от преследования, шхуна быстро двигалась из исключительной экономической зоны РФ по направлению к открытому морю. Вышестоящей судебной инстанцией действия Ч.Х.К. были оценены как правонарушение, предусмотренное ч. 2 ст. 855 КоАП РФ, а взыскание виновному назначено в виде штрафа в размере 2000 минимальных размеров оплаты труда с конфискацией судна и орудий лова («хребтины» и ловушек крабовых – 182 шт.). Судя по обстоятельствам дела, в поведении корейского гражданина присутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст.253 УК РФ – разработка (промысел) живых ресурсов экономической зоны РФ без надлежащего разрешения.

В 3% изученных дел об административных правонарушениях правоприменителем были игнорированы различные обстоятельства, свидетельствующие о необходимости реализации уголовной ответственности: совершение незаконной добычи водных биоресурсов в пределах заповедника, самовольное (до оформления и выдачи надлежащего разрешения) исследование живых ресурсов континентального шельфа на предмет последующего промысла и др.

Таким образом, для устранения причин преступности, направленной на изъятие и присвоение водных биоресурсов, требуется создание согласованной системы целенаправленного противодействия незаконному воднодобывающему промыслу, предупреждения подобных преступлений. Такая система должна сочетать комплекс правовых, экономических, организационных и иных мероприятий, обеспечивающих рациональное использование и охрану указанных природных богатств. Только последовательное осуществление этих мероприятий, обеспечение при этом жесткого контроля и законности, может помочь государству стать реальным собственником обладающих значительной ценностью водных биологических ресурсов.