«Международное частное право и его субъекты»

Правоприменители много лет сетовали на невозможность привлечь к ответственности тех руководителей и участников организованных преступных группировок, которые непосредственно в исполнении конкретных преступлений задействованы не были, а потому зачастую оказывались за пределами ответственности, установленной соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса.

Наконец, законодатель внес в кодекс соответствующие изменения. Но по какому пути пошла практика работы следствия после введения в действие ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества (преступной организации)» ? Статья 210 УК стала нередко вменяться и в тех случаях, в которых ранее справедливо усматривалась лишь «организованная группа» или даже «группа лиц по предварительному сговору». При этом следователей вовсе не смущает тот факт, что «раскрытое» ими «преступное сообщество» по субъектному составу точно совпадает с группой лиц, обвиняемых в ином тяжком или особо тяжком преступлении, факт совершения которого и явился отправной точкой для возбуждения расследуемого им уголовного дела.

На наш взгляд, в этих случаях налицо - желание «накрутить» лишнюю статью, по принципу: «Мы вменим, а суд пусть разбирается !», хотя большинство комментаторов, например, А. С. Никифоров, к. ю. н., с. н. с. Института государства и права РАН (см. «Комментарий к Уголовному кодексу РФ» под ред. проф. д. ю. н. А. В. Наумова в компьютерной Справочной правовой системе «Гарант», 1999 г.) сходятся во мнении, что организованная преступная группа, совершившая конкретное уголовно наказуемое деяние, должна быть лишь структурным подразделением преступного сообщества, то есть частью от целого.

С точки зрения буквы закона в рассматриваемой позиции следствия как будто нет явного противоречия с законом: статья 210 УК РФ имеет «формальный» состав и преступление, ею предусмотренное окончено с момента возникновения преступной организации. И то, что «на дело» пойдут сразу все ее участники, как будто возможно. Тем не менее, преступная организация, которой вменяется один эпизод, в котором участвуют все ее члены, представляется надуманной, а именно с такими «ОПГ» и приходится, как правило, сталкиваться в адвокатской практике.

Вменение этой статьи в указанных случаях тем менее оправданно, что «организованная группа» и «группа лиц по предварительному сговору» во многих статьях Особенной части УК являются квалифицирующими признаками и так достаточно серьезно усиливающими ответственность, а в статьях, где такого признака не предусмотрено, судом будет применена ст. 35 Общей части, говорящая о том же.

Особенно очевидна сомнительность обвинения по ст. 210 УК РФ в одно- или малоэпизодных экономических делах. Но безотносительно к обоснованности конкретных обвинений по указанной статье, как оказалось, для правоприменителей представляет серьезную трудность правильное разграничение составов «основного» преступления и, если так можно выразиться в данном контексте, субсидиарного состава преступления, состоящего в организации преступного сообщества или участия в нем.

«Камнем преткновения» оказался такой признак состава преступления, как совершение деяния субъектом «с использованием служебного положения». Для иллюстрации наиболее подходит следующий, сконструированный нами упрощенный пример. Руководитель хозяйственного общества обвиняется в хищении кредитных средств банка путем мошенничества в составе организованной группы (ч. 3 ст. 159 УК РФ). Ему же предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного статьей 210 УК РФ. Для настоящего анализа не важно организация преступного сообщества или участие в нем инкриминируется рассматриваемому субъекту. Суть в том, что в этом случае следствие зачастую считает необходимым инкриминировать обвиняемому часть 3 упомянутой выше статьи 210 УК РФ по признаку «использования служебного положения».

На первый взгляд, все верно: не был бы обвиняемый директором так и не смог бы похитить кредиты, то есть совершить преступление, на которое нацелена деятельность преступной организации. Но это только на первый взгляд. Не следует забывать, что директорство нашего субъекта, обвиняемого по ст. 159 и ст. 210 УК РФ, необходимо только для совершения собственно мошенничества. При этом мошенничество - конкретное преступление, совершенное участниками преступной организации, не образует и не может образовать «идеальную совокупность» с преступлением, описываемым в ст. 210 УК РФ.

Как показывает грамматический анализ ст. 210 УК РФ, преступное сообщество должно было уже состояться к моменту совершения тяжкого или особо тяжкого преступления, охватываемого умыслом его руководителей. То есть преступление, предусмотренное ст. 210 УК РФ, должно было бы быть окончено к моменту начала мошенничества, совершенного этим сообществом. Нами не рассматривается случай, когда мошенничество - личная инициатива субъекта, а потому не связана с организацией и не охватывается умыслом руководителей сообщества.

Таким образом, «директорство» хозяйственника, необходимое для мошенничества с кредитами, никак не может оказаться признаком субъекта - организатора или участника собственно преступного сообщества. Конечно, при условии, что деятельность последнего ограничена выполнением им конкретных действий, направленных на совершение мошенничества (распоряжение банковским счетом, заключение гражданско-правовых сделок и проч.). Для целей создания или функционирования именно преступной организации такое «обычное» директорство безразлично. И лишь в случаях, когда директор хозяйственной организации использует служебное положение специально для создания или обеспечения деятельности преступной организации, может быть признанно обоснованным его обвинение по ч. 3 ст. 210 УК РФ.

В какой форме это может иметь место ? Например, директор зачисляет других участников преступного сообщества в штат своей охраны для легального получения оружия и получения боеприпасов. В противном случае следствие должно ограничиться для директора-мошенника вменением соответственно части 1 или части 2 ст. 210 УК РФ.

Ссылка при оценке служебного положения субъекта для квалификации по ст. 210 на близкую в этом отношении аналогию со ст. 209 УК РФ «Бандитизм» не кажется правомерной, так как банда - разновидность организованной группы (п. 3. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм"). А именно принципиальной разнице между группой и преступной организацией посвящен выше приведенный анализ.

Учитывая, что нижний предел санкции по части 3 ст. 210 УК РФ составляет 10 лет лишения свободы, а по части 2 той же статьи - 3 года, представляется, что в данном случае ошибки в квалификации, как никогда, недопустимы.

Источник: http://www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1133627