«Вещественные доказательства. Хранение вещественных доказательств»

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 26 февраля 2010 года N 4-П: есть ли суд после Суда?

Голубок С.А.
Сравнительное конституционное обозрение, 2010.
Как известно, в целях соблюдения государствами-участниками обязательств, вытекающих из статьи 19 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), учрежден постоянно действующий Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд), полномочный как толковать, так и применять положения пункта 1 статьи 32 указанной Конвенции, а также Протоколов к ней. При этом если Европейский суд в результате рассмотрения индивидуальной либо межгосударственной жалобы придет к выводу о том, что имело место нарушение прав человека, то, согласно статье 41 Конвенции, он вправе в случае необходимости присудить потерпевшей стороне справедливую компенсацию.
Вместе с тем, как отмечается в современных отечественных <1> и зарубежных <2> исследованиях, только выплаты денежной компенсации в случае установления Европейским судом нарушения Конвенции, как правило, явно недостаточно. Основным прямым юридическим последствием установившего нарушение постановления Европейского суда служит пересмотр вынесенных по делу заявителя национальных (внутригосударственных) судебных актов <3>. Смысл такого пересмотра заключается в достижении restitutio in integrum, то есть приведении ситуации в прежнее состояние, существовавшее до нарушения <4>, - универсальное последствие привлечения государства к международно-правовой ответственности.
--------------------------------
<1> См.: Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. С. 21.
<2> См.: Tzevelekos V.P. The Use of Article 31(3)(c) of the VCLT in the Case Law of the ECtHR: an Effective Anti-Fragmentation Tool or a Selective Loophole for the Reinforcement of Human Rights Teleology? Between Evolution and Systemic Integration // Michigan Journal of International Law. Vol. 31. 2010. P. 621 - 690, 675.
<3> См.: Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации. С. 19.
<4> См.: Деменева А.В. Исполнение Россией постановлений Европейского суда по правам человека: количество, не переходящее в качество // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 4(71). С. 63.
Так, еще в 1928 году Постоянная палата международного правосудия отметила, что "репарация является следствием нарушения обязательств, вытекающих из межгосударственных отношений" <5>, которая "должна, насколько это возможно, устранить последствия неправомерного акта и восстановить ситуацию, которая, по всей видимости, существовала бы, если бы этот акт не был совершен" <6>. Аналогичный смысл (восстановление status quo ante как последствие привлечения к международно-правовой ответственности по общему правилу) в содержание этого принципа вкладывают и Комиссия международного права ООН <7>, и ведущие специалисты <8>.
--------------------------------
<5> C.P.J.I., Affaire relative a l'usine de Chorzow (Demande en indemnite), Arret No. 13, le 13 septembre 1928 // Recueil des arrets. Series A, No. 17. P. 27 ([la Cour considere] la reparation comme le corrolaire de la violation des obligations resultant d'un engagement entre Etats).
<6> Ibid. P. 47 (la reparation doit, autant que possible, effacer toutes les consequences de l'acte illicite et retablir l'etat qui aurait vraisemblablement existe si ledit acte n'avait pas ete commis).
<7> См.: Комиссия международного права. Ответственность государств за международно-противоправные деяния // Приложение к Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 56/83, A/RES/56/83(2001). Ст. 34 - 35.
<8> См.: Shelton D. Remedies in International Human Rights Law. 2nd ed. Oxford; New York: Oxford University Press, 2005. P. 92; Crawford J. Introduction // The International Law Commission's Articles on State Responsibility: Introduction, Text and Commentaries / Ed. by J. Crawford. Cambridge; New York: Cambridge University Press, 2002. P. 1 - 60, 7, 34.
Применительно к Конвенции наиболее очевидным примером, упоминаемым в академической литературе, является нарушение права на свободу и личную неприкосновенность (п. 1 ст. 5 Конвенции), продолжающееся на момент вынесения постановления Европейским судом <9>. Необходимость немедленного освобождения заявителей в подобных случаях подчеркивалась и Судом, который отмечал, что сама природа нарушения "не оставляет реального выбора средств" <10> по исправлению ситуации. Более неоднозначны последствия установления Судом нарушения того или иного положения статьи 6 Конвенции ("Право на справедливое судебное разбирательство") при осуждении заявителя либо рассмотрении его гражданского дела национальными судами.
--------------------------------
<9> См.: Cohen-Jonathan G. Quelques considerations sur l'autorite des arrets de la Cour europeenne des droits de l'homme // Liber amicorum Marc-Andre Eissen. Bruxxells: Bruylant, 1995. P. 39 - 64, 44 (la situation d'une personne encore detenue irregulierement (en violation de l'article 5) a l'epoque de l'arret de la Cour [europeenne]).
<10> Application No. 71503/01, Assanidze v. Georgia, Judgment of 8 April 2004. Para. 202. См. также: Application No. 46468/06, Aleksanyan v. Russia, Judgment of 22 December 2008. Para. 240.
Ряд государств еще до 1990-х годов предусмотрел в своем законодательстве соответствующие основания пересмотра дел национальными судами после негативного для себя решения Европейского суда, в том числе proprio motu <11>. В 2000 году Комитет министров Совета Европы, осуществляющий надзор за исполнением постановлений Европейского суда (п. 2 ст. 46 Конвенции), официально рекомендовал государствам - членам Совета Европы создать в своих национальных правовых системах "адекватные возможности пересмотра дел, в том числе возобновления производства по делу, в случаях установления Судом нарушения Конвенции" <12>.
--------------------------------
<11> См.: Cohen-Jonathan G. Op. cit. P. 45 - 46.
<12> Рекомендация R(2000)2. II.
Таким образом, постановление Европейского суда, устанавливающего нарушение субстантивного права, защищаемого Конвенцией (во всяком случае, если речь идет о нарушении права на справедливое судебное разбирательство, защищаемого статьей 6 Конвенции, - правда, за некоторыми упомянутыми ниже исключениями), должно стать основанием пересмотра соответствующих национальных судебных решений, принятие которых повлекло за собой успешное обращение заявителя в Страсбург.
Такие возможности еще в 2002 году были предусмотрены в России как уголовно-процессуальным <13>, так и арбитражным процессуальным <14> законодательством. Однако, несмотря на имевшие место законодательные инициативы <15> и публикации в прессе <16>, соответствующее основание в гражданском процессуальном законе отсутствовало.
--------------------------------
<13> Новое обстоятельство (п. 2 ч. 4 ст. 413 УПК РФ).
<14> Вновь открывшееся обстоятельство, если нарушение Конвенции было допущено "при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела" (п. 7 ст. 311 АПК РФ), что в результате излишне текстуального толкования может означать лишь процессуальное нарушение, но не затрагивать случаи неправильного применения материального права.
<15> См.: п. 10 ст. 1 проекта Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации", внесенного Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 6 февраля 2007 года N 4.
<16> См.: Султанов А.Р. Пересмотр судебных актов в связи с актами межгосударственных органов // Закон. 2008. N 12. С. 177 - 183.
Конституционный Суд РФ, выявив конституционно-правовой смысл соответствующих положений ГПК РФ <17>, пришел к выводу о том, что такое положение вещей далее существовать не может. В основу комментируемого Постановления положено два основных аргумента.
--------------------------------
<17> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 26 февраля 2010 года N 4-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ в связи с жалобами граждан А.А. Дорошка, А.Е. Кота и Е.Ю. Федотовой // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 11. Ст. 1255.
Во-первых, требование о необходимости исполнения судебного решения как неотъемлемой части гарантируемого статьей 46 Конституции Российской Федерации права на суд распространяется и на постановления Европейского суда (п. 2.2 мотивировочной части комментируемого Постановления), при этом Конституционный Суд исходил из того, что Европейский суд осуществляет свою деятельность на основе принципа субсидиарности и отсутствие национального механизма пересмотра судебного акта, приведшего к нарушению Конвенции, будет блокировать эффективное восстановление нарушенного права (там же, абзац третий).
Во-вторых, отсутствие механизма пересмотра в гражданском процессуальном законе при его наличии в арбитражном процессуальном законе, регулирующем однородные по своей природе гражданско-процессуальные правоотношения, приводит к дискриминации лиц по признаку того, в суде общей юрисдикции или арбитражном суде подлежат рассмотрению их гражданско-правовые споры, то есть к нарушению конституционного принципа юридического равенства как равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ; п. 3.2 мотивировочной части комментируемого Постановления).
Следовательно, если в соответствии с АПК РФ механизм пересмотра дела в связи с установлением Европейским судом нарушения Конвенции существует, должен он быть предусмотрен и ГПК РФ. Исходя из этого, а также учитывая имеющиеся случаи несвоевременного реагирования федерального законодателя на предписания Конституционного Суда РФ <18>, Суд вынужден был, по сути, "дописать" соответствующее положение в статье 392 ГПК РФ, отметив, что суды общей юрисдикции обязаны разрешать заявления граждан о пересмотре вынесенных по их делам судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если Европейским судом установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении конкретного дела, по которому было вынесено данное судебное Постановление, послужившее поводом для обращения заявителя в Европейский суд (п. 1 резолютивной части комментируемого Постановления), используя по аналогии соответствующие положения АПК РФ, а также ГПК РФ в части пересмотра судебного акта в связи с признанием Конституционным Судом примененного в деле закона не соответствующим Конституции по жалобе заявителя (абзац первый п. 3.3 мотивировочной части комментируемого Постановления).
--------------------------------
<18> См.: п. 3.3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2010 года N 10-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 19. Ст. 2357.
Понятно, что аналогия с АПК обусловлена упоминавшейся выше однородностью регулируемых отношений. А вот аналогия с положением ГПК относительно юридических последствий решений Конституционного Суда РФ более любопытна. В комментируемом Постановлении (абзац второй п. 3.3 мотивировочной части) Суд признал в этой связи "общую природу правового статуса [Европейского суда и себя самого] и их предназначения", являющуюся следствием того, что "права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, - это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции Российской Федерации" (выделено мной. - С.Г.). В этом смысле Конституционный Суд привел к логическому завершению ранее высказывавшуюся им в ряде постановлений петербургского периода мысль о том, что содержание конституционных прав и свобод следует определять во взаимосвязи с корреспондирующими с ними положениями Конвенции <19>.
--------------------------------
<19> См.: Голубок С.А. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации: начало петербургского периода и несколько слов в защиту периода московского // Сравнительное конституционное обозрение. 2009. N 6(73). С. 156.
Таким образом, пересмотру разрешенных судами общей юрисдикции гражданских дел в связи с тем, что в процессе их рассмотрения было нарушено предусмотренное Конвенцией право человека, что впоследствии было признано Европейским судом по жалобе заявителя, дан "зеленый свет" <20>.
--------------------------------
<20> Это соответствует также и тому, что защита прав человека, исходя из статьи 18 Конституции РФ, является в современных условиях предметом судебной деятельности российских судов, в том числе всех без исключения судов общей юрисдикции. См.: Шварц М.З. К вопросу о предмете судебной деятельности в гражданском судопроизводстве в современных условиях (размышления по поводу одного решения Европейского суда по правам человека) // Концепция развития судебной системы и системы добровольного и принудительного исполнения решений Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции, арбитражных, третейских судов и Европейского суда по правам человека: Сборник научных статей. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2007. С. 245 - 253.
Вместе с тем на практике возможность такого пересмотра влечет за собой возникновение новых вопросов, основными среди которых, по нашему мнению, являются два: "Что такое пересмотр?" и "Надо ли всегда пересматривать?".
Разумным представляется обращение к практике применения соответствующих положений УПК РФ и АПК РФ. Так как количество арбитражных дел, дошедших до Страсбурга и завершившихся вынесением постановления Европейского суда, которым было установлено нарушение Конвенции, очень незначительно, интерес представляют уголовные дела. Так, по делу М.М. Мирилашвили, в отношении которого, как установил Европейский суд, была нарушена статья 6 Конвенции, Президиум Верховного Суда РФ производство возобновил, однако в том же заседании пришел к выводу о том, что имевшее место нарушение Конвенции не свидетельствует о том, что вынесенные в отношении осужденного приговор и кассационное определение были незаконными, необоснованными и несправедливыми, в связи с чем оставил их без изменения <21>. Насколько такой пересмотр имеет смысл и не означает ли такой подход вмешательства со стороны суда общей юрисдикции в компетенцию Европейского суда?.. Есть, впрочем, в практике Президиума Верховного Суда РФ и другие примеры <22>.
--------------------------------
<21> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 20 января 2010 года N 1ПК10 // http:// www.supcourt.ru/ stor_text.php?id= 22173485.
<22> См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 23 сентября 2009 года N 214-П09 // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2010. N 1.
Затруднительным является и вопрос о том, любое ли нарушение Конвенции должно повлечь за собой отмену вступивших в законную силу национальных (внутригосударственных) судебных актов. Не вызывает сомнений, что как минимум одна разновидность нарушения статьи 6 Конвенции - чрезмерная длительность судебного процесса - не требует пересмотра дела <23>. По-разному могут обстоять дела в отношении нарушения других гарантируемых Конвенцией прав, например свободы слова <24>.
--------------------------------
<23> См.: Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации. С. 24.
<24> См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 10 марта 2010 года N 5-Г10-4 (не опубликовано); Application No. 40984/07, Fatullayev v. Azerbaijan, Judgment of 22 April 2010, paras. 175 - 177.
Некоторыми судьями Европейского суда, в том числе Дж. Малинверни и Д.А. Шпильманном, высказывалась мысль о том, что сам Суд должен определять необходимость пересмотра национальных судебных актов по делу заявителя в случае установления нарушения статьи 6 Конвенции <25>, а по одному из недавно рассмотренных дел Европейский суд посчитал необходимым включить соответствующее указание непосредственно в резолютивную часть своего постановления <26>. В таком случае свобода усмотрения государства-ответчика при пересмотре значительно сужается, так как речь идет об исполнении им своего международно-правового обязательства, вытекающего из статьи 46 Конвенции.
--------------------------------
<25> См.: Совместное совпадающее мнение судей Шпильманна и Малинверни (Application No. 41461/02, Vladimir Romanov v. Russia, Judgment of 24 July 2008); совместное совпадающее мнение судей Шпильманна и Йебенса (Application No. 4268/04, Panovits v. Cyprus, Judgment of 11 December 2008); совпадающее мнение судьи Шпильманна (Application No. 7025/04, Pishchalnikov v. Russia, Judgment of 24 September 2009); совпадающее мнение судьи Малинверни, к которому присоединились судьи Касадевалл, Кабрал Баррето, Загребельский и Попович (Application No. 15869/02, Cudak v. Lithuania, Judgment of 23 March 2010).
<26> См.: Application No. 38228/05, Rahib Maksimov v. Azerbaijan, Judgment of 8 October 2009. В другом деле, напротив, Суд прямо указал, что оснований для пересмотра приговора по делу заявителя не имеется: Application No. 22978/05, Gafgen v. Germany, Judgment of 1 June 2010, Para. 191.
Отметим, что Протокол N 14 к Конвенции наделил Комитет министров правом обращаться в Суд с запросом об установлении того, можно ли считать его постановление исполненным (п. 3 - 5 ст. 46 Конвенции). Надо полагать, что данный механизм может быть использован и для того, чтобы выяснить, был ли пересмотр национальных судебных актов действительно и в полной мере осуществлен.
По нашему мнению, важно, что механизм такого пересмотра существует теперь и в отношении гражданских дел, рассмотренных судами общей юрисдикции. Остается надеяться, что федеральный законодатель своевременно внесет соответствующие коррективы и в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, положения которого также не содержат основания пересмотра дела в случае успеха гражданина в Страсбурге.
Источник: http://www.juristlib.ru/book_8554.html