«Делопроизводство по жалобам, представлениям, сообщениям и заявлениям»

При оценке состояния преступности необходимо учитывать еще одно свойство преступности – тенденцию ее латентности: «Тенденция к латентности так же свойственна преступности в целом, как стремление скрыть совершенное преступление свойственно отдельному преступнику».[1]

На существование скрытой преступности указывали еще родоначальники ее статистического изучения. Например, А. Кетле говорил, что известна лишь часть всех совершающихся преступлений.[2] Русский криминалист Ф. Захаревич писал: «число арестантов, переданных в руки правосудия, не есть еще средство, вполне достаточное для числа преступлений, истинно совершаемых… Статистические цифры, взятые в массе, скорее должны считаться мерилами полицейской деятельности, чем состояния преступности в губернии или области».[3] Как отмечал С. С. Остроумов, фактическая преступность значительно превышает число вынесенных приговоров, а это число, в свою очередь, всегда больше числа осужденных.[4]

Следует отметить, что проблема объективности показателей состояния преступности и реального контроля над ней является сложной не только для России, но и для других стран мира.[5]

Представляется возможным согласиться с определением латентной преступности как: той части реально существующей в определенных пространственно-временных (т.е. в определенном месте и за определенный период) границах фактической преступности, которая представляет собой коммулятивный (накопительный) массив преступлений и совершивших их лиц, не выявленных органами уголовной юстиции и не учтенных уголовной статистикой, в пределах сроков давности привлечения к уголовной ответственности.[6] Различают естественно-латентную преступность, которая существует в силу обычных, распространенных в обыденной жизни причин. Например, граждане не всегда осознают, что стали жертвами преступления, не обладая достаточными знаниями для правильной юридической оценки ситуации, в которой они оказались, а это, в свою очередь умело используют, например, мошенники. Осознав, что он (она) стали жертвой обмана, многие потерпевшие не обращаются за защитой в правоохранительные органы или из-за чувства стыда или из-за боязни процессуальной волокиты, или из-за неверия в эффективность деятельности органов правопорядка. Помимо естественно-латентной преступности выделяют еще и искусственно-латентную, то есть преступность, охватывающую те преступления, которые не нашли отражения в уголовной статистике потому, что сообщения о них не получили должной оценки и нужного реагирования. В. В. Лунеев разделяет искусственно-латентную преступность на, во-первых, неучтенные преступления, когда правоохранительные органы, получившие заявление (сообщение) о совершенном преступлении, не реагируют и не расследуют его, и, во-вторых, неустановленные преступления, когда правоохранительные органы были осведомлены о реально совершенном преступлении, осуществили его первичную регистрацию, формально принимали какие-то меры к его расследованию, но в силу недостаточного желания, слабой профессиональной подготовки или ошибочной уголовно-правовой квалификации не установили в содеянном события или состава преступления и не регистрировали его.[7] Так, например, по данным В. В. Лунеева, общий уровень скрываемых органами правоохраны преступлений от регистрации находится в пределах 30% от заявленных деяний.[8]

Многие ученые считают, что в связи с широким распространением скрытых преступлений необходимо разрабатывать конкретные методики по их оценке и измерению.

И. И. Карпец предлагал исследователям учитывать преступления, оставшиеся по различным причинам неизвестными органам власти, в качестве поправочного коэффициента, хотя доля лиц, их совершивших, всегда будет относительно предположительным числом.[9] О необходимости учитывать латентные преступные деяния говорит и В. В. Панкратов. Высказывая сомнения о том, что зарегистрированную преступность можно брать в качестве репрезентативной выборки, он объясняет это следующим: «В силу значительной доли латентности отдельных преступлений могут быть не учтены некоторые важные признаки, характеризующие их содержательную сторону».[10] Г. А. Аванесов пишет, что абсолютно точные данные о преступности в принципе никогда не могут быть получены, что зарегистрированная преступность является достаточной базой для получения репрезентативной выборки, позволяющей изучать сущность данного антисоциального явления. И выпадение из генеральной совокупности доли латентных преступлений ни в коей мере не скажется на результатах исследования.[11]

С. Е. Вицин указывает, что латентная преступность не является существенным препятствием для адекватной оценки преступности в целом, поскольку для анализа явления необязательно иметь все сведения о нем. Поэтому, по его мнению, чтобы изучать преступность, нашедшую отражение в уголовной статистике, достаточно использовать выборочный метод, который предоставляет в распоряжение исследователей математическая статистика. Отсюда вывод: как ни велика бы была латентная преступность, зависимость между показателями, характеризующими преступления и лицами, их совершившими может быть установлена совершенно точно.[12] Многими учеными-криминологами предпринимались попытки поиска исследовательского инструментария для измерения реального состояния преступности. Особый интерес заслуживают те методические приемы по установлению латентных преступлений, которые базируются на использовании статистической информации и математического аппарата.

Так, например, И. Л. Шрага предлагал использовать для определения уровня латентных преступлений сравнительный статистический анализ двух или нескольких районов города. Высокий уровень латентности, полагал он, «наиболее вероятен там, где по данным статистики, выше удельный вес убийств и тяжких телесных повреждений (то есть преступлений, наиболее полно учитываемых) в общем количестве зарегистрированных преступлений, зафиксированных по линии уголовного розыска».[13] Расчет индекса латентности для каждого района им осуществлялся по следующей формуле:

ИЛ= У+Т

ВУ

Где: ИЛ – индекс латентности; У и Т – статистические показатели умышленных (неосторожных) убийств и тяжких телесных повреждений; ВУ – статистический показатель всех преступлений, зарегистрированных по линии уголовного розыска.[14]

Б. Панев предлагает для определения уровня латентных преступлений такую формулу:

К = Л

Л+М+ЗН

Где К – коэффициент полноты регистрации; М – число установленных незарегистрированных легких преступлений; Л – общее число зарегистрированных преступлений; ЗН – число установленных незарегистрированных, тяжких преступлений.[15]

Другой, не менее интересный подход к изучению скрытой преступности с помощью статистических методов, предложил Д. А. Ли. Его научная концептуальная схема строилась и методологически опиралась на модельную теорию социума, предложенную А. А. Давыдовым,[16]которая сводилась к следующей научной гипотезе. Мир, как он полагает, является живой, взаимосогласованной гармонической системой. В ней человек, общество и природа, как равноправные части, образуют неделимое целое.[17]После проработки этой гипотезы А.А. Давыдов пришел к разработке модульной теории социума (МТС). Суть ее состоит в том, что она «расположена» между общей теорией систем и конкретными общественными дисциплинами.[18]По специально разработанной им методике, которая позволяла измерять и сравнивать пропорции для модулей, состоящих из различного количества частей, он проанализировал множество различных модулей.[19]В своей работе исследователь оттолкнулся от уже разработанной теории самоорганизующихся систем, которая позволила ему определить данные пропорции как локальные уровни равновесия системы, или параметры порядка равновесия. Не вдаваясь во все научные выкладки, которые были сделаны А.А. Давыдовым, представляется необходимым остановиться на одной из них, которая синтезирует в себе его научную мысль. Так, им было установлено, что в целостных социальных системах одновременно присутствуют все пропорции, однако численность каждой пропорции может варьироваться. Данный факт позволяет косвенно оценить полноту описания системы и находить «недостающие пропорции».[20]

Отталкиваясь от предложенной А.А. Давыдовым модульной теории социума, Д.А. Ли предпринял попытку разработать собственную научную концепцию для изучения и измерения скрытой преступности. Один из его выводов сводится к следующему. Всех людей в конкретном обществе можно разделить на тех, кто совершает преступления, и тех, кто таковых не совершает. Совокупность первых и вторых образуют целостную единую социальную систему. Число тех, кто совершает преступления, будет составлять определенную константу, выполняющую функцию дисгармонии в самой системе как таковой.[21]

И вновь ссылаясь на работы А. А. Давыдова,[22] Д. А. Ли приходит к предположению, что количество преступников в конкретном обществе должно составлять 5,6% от общего числа населения, выполняя, таким образом, функцию сохранения его целостности как системы и поддержания необходимого разнообразия, что служит необходимым условием самоорганизации системы.[23] Это должно означать, по мнению Д.А. Ли, что хотя латентная преступность и существует, однако она не превышает сложившейся в мире нормы, иначе говоря, той цифры, что признана за средний показатель отклонения от нормы.[24] С такими выводами трудно согласиться, так как всякое отклонение от нормы не есть заранее заданная система показателей, она может корректироваться как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения. Такие отклонения будут зависеть от складывающихся социальных условий, которые влияют на поведение индивидов. Поэтому ставить заранее какую-то часть системы в жесткую зависимость от других частей было бы несколько опрометчиво. Здесь работают вероятностного плана корреляционные зависимости, а не жесткие детерминанты.

Измерение реального состояния преступности достаточно сложно, а важность и необходимость разработки соответствующих адекватных методов измерения данного явления заключаются в следующем:

1. В основу криминологического анализа состояния, уровня, динамики и структуры преступности берутся данные уголовной статистики, которые, как показывает практика, далеко не всегда отражают реальное состояние дел, поскольку за пределами уголовной статистики остаются сведения, касающиеся скрытой части этого социального явления. Поэтому зачастую исследователи оперируют не достаточно объективными количественными показателями преступности.

2. С исследованиями латентной преступности связана еще одна, не менее важная проблема – определение размеров реального вреда, который наносится обществу или отдельной личности совершением преступлений. Здесь же следует отметить и проблему ресурсных затрат правоохранительных органов (читай государства, налогоплательщика) на обнаружение и раскрытие скрытых деяний. Нужно также иметь в виду влияние безнаказанности (полной или частичной) на формирование антисоциальной установки правонарушителей.

3. Так как учтенная преступность пока не может дать точного представления о генеральной совокупности всех преступных деяний, особенно если в ее число входит значительное количество латентных преступлений, недостаточно достоверным является и криминологическое прогнозирование.

4. Наконец, разработка уголовно-политических решений, рассчитанных как на отдаленную, так и на ближайшую перспективу, немыслимы без знания истинных размеров преступности.

[1] Коган В.М. Социальные свойства преступности. М., 1977. С.48.

[2] Кетле А. Социальная физика, или опыт исследования человеческих способностей. Киев, 1911. С.262.

[3] Захаревич Ф. Опыт юридической статистики // Журнал Министерства внутренних дел. 1853. Ч.41. С.258.

[4] Остроумов С.С. Советская судебная статистика. М., 1976. С.58.

[5] Criminal Justice Systems in Europe and North America. HEUNI, Helsinki, 1990. P.44-54; Crime and Criminal Justice in Europe and North America. HEUNI, Helsinki, 1995. P.16-22; Crime and Justice in Asia and the Pacific. UNAFEI. Tokio-Canberra, 1990. P. 23-33; Шнайдер Г.И. Криминология. М., 1994. С.112-146; Шур Э. Наше преступное общество. М., 1997. С.42-47.

[6] Горяинов К.К., Исиченко А.П., Кондратюк Л.В. Латентная преступность. М., 1994. С.29.

[7] Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. М.,1997. С.132.

[8] Там же. С.135.

[9] Карпец И.И. Проблема преступности. М., 1969. С.109.

[10]. Панкратов В.В. Методология и методика криминологических исследований. М., 1972. С.101

[11] Аванесов Г.А. Криминология. Прогностика Управление. Горький. 1975. С.56-58.

[12] Вицин С.Е. Моделирование в криминологии. М., 1973. С.29-30.

[13] Комплексное планирование профилактики правонарушений. М., 1979. С.82-83.

[14] Там же. С. 82-83

[15] Панев Б. Общие теоретические и методические проблемы борьбы со скрытой преступностью// Выявление скрытых хищений средствами экономического анализа, а так же путем совершенствования деятельности контрольно-ревизионных аппаратов. М., 1977. С.38.

[16] Ли Д.А. Преступность в России: системный анализ. М., 1997. С.192; Ли Д.А. Преступность как социальное явление. М., 1997. С.176

[17] Давыдов А.А. Модульный анализ и конструирование социума. М., 1994

[18] Давыдов А.А. Модульная теория социума. М., 1995

[19] Давыдов А.А. Методическое пособие по измерению структурной дисгармонии социальных систем. М., 1990

[20] Давыдов А.А. Константы в социальных системах // Вестник РАН. 1993. №8. С.733-736; Давыдов А.А. Существует ли мера социальной гармонии? // Социологические исследования. 1988. №5. С.72-74

[21] Ли Д.А. Преступность в России: системный анализ. М., 1997. С.36-37

[22] «В общей теории систем считается общепризнанным, что незначительная дисгармония присутствует в любой системе, где она выполняет функцию необходимого разнообразия, выступая необходимым условием самоорганизации. В настоящее время в естествознании накоплен значительный эмпирический материал, который позволяет предположить, что константа необходимой дисгармонии в природных системах составляет около 6%…» См. Давыдов А.А. Модульный анализ и конструирование социума. М., 1994 С.126

[23] Ли Д.А. Преступность в России: системный анализ. М., 1997. С.38

[24] Там же. С. 38

Источник: http://www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1116889