«Адвокате конституционном судопроизводстве»

Инновации в российском профессиональном образовании (автор: А. Мухамет-Ирекле, к.ю.н.)

(опубликовано: Мухамет-Ирекле А. Инновации в Российском профессиональном образовании // Актуальные проблемы совершенствования правопорядка на транспорте: опыт, проблемы, предложения: Сб. науч. статей по материалам IV Всероссийской научно-практической конференции. Вып. 11. – М.: Юридический институт МИИТа, 2007. – С. 224-234). 

I. Актуальность темы: роль пресловутого «человеческого фактора» в российских бедах (дороги и дураки, в т.ч. на железной дороге) трудно недооценить. Это учитывалось в образовании дореволюционных инженеров-железнодорожников, которые, к примеру, за 10 лет построили в Российском Империи ТрансСиб (далее: КВЖД и т.д.), но были, прежде всего, патриотами и «гражданами» своей страны. Значит, традицией МИИТа должно быть не только учить на «инженера», но и воспитывать одновременно как «граждан России». Потому что, как наглядно видно, «свято место пусто не бывает»: присущий студентам максимализм начинает отвергать несовершенную социальную действительность «неюридическими» способами, более того, ими начинают манипулировать (например, автор читает лекции о замечательных российских праве и государстве в аудитории, стоя у доски на полу, разукрашенном нацистской свастикой)...

Таким образом, суть концепции автора об инновации в профессиональном образовании заключена в словах – нынешний студент (не только МИИТа) будет завтра «специалистом» (инженером, экономистом и т.д.) всего 8 часов, но «гражданином России» должен быть все 24 часа в сутки. Потому что Российская государственность, смысл которой заключен в конституционных нормах о верховенстве прав гражданина, о принципе формального равенства, что защита прав гражданина составляет содержание деятельности органов государства и т.п., может состояться лишь в итоге само-защиты частных прав гражданина, которого все вокруг (работодатели и чиновники) нещадно эксплуатируют.

II. Инновация (т.е. ново-введение) в преподавании «правоведения» предстает в 2-х аспектах новизны: материальном и методическом.

В смысле «материальной новизны» ново-введение автора состоит в том, что им впервые предлагаются строгие научные юридические стандарты российского права. Поэтому речь уже идет о неологии российского права (неология – обновленное учение, обновленная система обучения). Надо особо подчеркнуть, что все обучение основывается исключительно на основе существующего законодательства.

NB (nota bene, т.е. обрати внимание): неология, как критика устаревшего знания из массы официально рекомендованных Министерством образования новых юридических книг, есть исполнение требований существующего законодательства РФ о науке и образовании. Так, в соответствии с пунктом 9 «Положения о порядке присуждения ученых степеней», утвержденного Постановлением Правительства РФ от 30 января 2002 г. № 74 (в редакции Постановлений Правительства РФ от 12 августа 2003 г. № 490, от 20 апреля 2006 г. № 227), предложенные автором новые решения должны быть критически оценены по сравнению с другими известными решениями («новое знание» состоялось при написании междисциплинарной докторской диссертации).

Примерами научных стандартов можно назвать факты, во-первых, когда в естественно-научной сфере много веков назад Парижская Академия наук перестала рассматривать проекты «вечных» двигателей (ведь есть же закон сохранения энергии). Во-вторых, в сфере обществознания – в 1879 г. специальной папской энцикликой «единственно истинной философией католицизма», видимо среди множества других, было объявлено лишь учение Фомы Аквинского.

В установлении в России подобных научных стандартов и есть реальная возможность включения в Болонский процесс. Сегодня российское право во многом основывается, как и европейское право, на наследии римского частного права. Однако судебные прецеденты Европейского Суда по правам человека о толковании норм Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод показывают как власти стран, объединившихся в Совет Европы под единой нормой ст. 3 Устава Совета Европы, совсем по разному понимают норму о «верховенстве Права».

В смысле «методическом» – это то, что автором найден способ, чтобы дойти до каждого студента, «зацепить» его правоведением за живое, за личное.

Подробнее, отправной точкой неологии российского права автора стало: во-первых, его «по-иному», чем у всех других ученых юристов, определение предмета «правоведения», как учебной дисциплины: учить студентов учиться защищать свои частные права (материальные и моральные) в мире все-вся-эксплуатации. Если в советское время, когда лишь в деятельности органов государства реализовывались права граждан, и было достаточно рассказать в достаточно статичных (по содержащимся в них законам) учебниках о нормах, институтах и отраслях права, то теперь, когда «спасение утопающих – дело рук самих утопающих», надо учить студентов защищать частные права. Весь практический смысл феномена «право» состоит в определении соотношения прав и обязанностей субъектов конкретных правоотношений с применением юридических конструкций, подчеркнем – уже существующих. Лишь «теперь и здесь», вот что самое главное для граждан от знаний из юриспруденции (или от юристов, которых они наняли для защиты своих уже нарушенных частных прав).

Обратите внимание, российское право не есть закон – правоведение не есть пересказывание законов, которые зачастую противоречат Конституции РФ. Такое «знание» только обескураживает студентов и лишь подтолкнет их к кажущейся безальтернативной «оранжевой революции», к которой страстно зовет из Лондона член-корр. РАН Б.А. Березовский (т.н. «силовой перехват власти»). Отсюда традиционное изучение правовых норм, заключенных в дифференцированных отраслях законодательства, уходит на второстепенный план.

Во-вторых, этим самым сразу же материализовался (конкретизировался-индивидуализировался) абстрактный «субъект» в праве среди бесчисленного множества людей, чьим «нормальным» состоянием является беспечность и себялюбие (леность и трусость), которые держат их душу в плену. Люди хотели бы, чтобы мир был устроен до них, без них и после них так же надежно. Это вызывает полное недоумение у Канта, ведь мир есть то, что создается после того и в зависимости от того, как каждый выполнит завет (категорический императив)[1].

Стать «субъектом права» студента вынуждает необходимость, прежде всего, суметь остаться «человеком» в мире, который Гегель называл «войной всех против всех». Парадоксально, с одной стороны, для так называемого успеха в обыденной жизни человеку совсем не надо быть «человеком». Лишь в момент чрезвычайного напряжения душевных сил (состояние аффекта) человек вынужденно решает для себя «быть или не быть» таковым: когда, следуя закону природы, можно выжить (инстинкт самосохранения во лжи, предательстве и подлости), или же, пойдя на лишения, суметь остаться верным долгу (присяге, дружбе, обязательству и т.п.). С одной стороны, таким простым образом найден «человек», так искомый философами тысячи лет (пресловутое «ищу человека»). С другой – решена и глобальная юридическая задача: как отмечал профессор Рудольф фон Иеринг в своей выдающейся работе «Борьба за право», каждый, кто защищает свое право (т.е. частное), тот в узких пределах последнего защищает право вообще (т.е. саму Российскую государственность)[2].

В-третьих, состоятельности «предмета» и «субъекта» нового российского права в немалой степени способствует опять же, иной, чем прежде «метод» – метод научного познания права, которым стало «ведение права» с использованием междисциплинарного знания. Например, как у Канта из всего его цикла «практической антропологии», когда право, вслед за философией (и другими социальными науками) предстает лишь как ответ на знаменитый вопрос «что я должен делать, чтобы остаться человеком?». Видимо, не зря выдающийся дореволюционный правовед академик Б.Н. Чичерин так же писал, в науку о государстве входят и философские, и юриспруденция, и экономические вопросы[3].

Учебная дисциплина «правоведение» задумывалась в системе высшего профессионального образования страны как некий «минимум» российского права студентам-неюристам. Однако, к великому сожалению, оно так и остается для большинства сограждан по жизни недостижимым «максимумом». При этом эта «недостижимость» понимания природы права обусловлена в основном субъективными причинами. Главная из которых – это их нежелание отягощать себе и без того нелегкую материальную жизнь возложением дополнительного бремени в виде тяжелой нравственной ответственности.

В этом всем печальном положении дел и сами юристы идут не вслед за своим господином (народом), а в другую сторону от его чаяний. Кант отмечает: юрист, лишь потому, что стоит рядом с властью, низшее на самой деле положение своего факультета считает высшим. Юрист, избравший символом права весы, а символом справедливости – меч, пользуется обыкновенно мечом не только для того, чтобы оградить весы от посторонних влияний, но и для того, чтобы положить его на чашу, если она не захочет опуститься. Юрист опирается не на разум, а на указания правительственных установлений[4].

В целом, Кант считает, что людей портят родители и правители. Первые думают лишь о том, чтобы их отпрыски хорошо устроились в жизни, вторым нужны орудия господства. И те и другие воспитывают, исходя из существующего порядка вещей. Человек может стать «человеком» только через иное воспитание, которое должно готовить людей к будущему, т.е. лучшему состоянию человечества. Главная цель такого воспитания – научить думать. Одна из наиболее сложных задач воспитания состоит в том, чтобы соединить подчинение законному принуждению со способностью пользоваться своей свободой[5].

Все сказанное стало неким четвертым основанием неологии права автора: задача дойти с новым знанием «до сердца» каждого студента может быть реализована в новой форме – в форме индивидуальных консультаций (взамен прежних общих семинаров), в которых преподаватель помогает студенту разрешить его, студента, сегодня насущную личную жизненную проблему. Именно последнее есть способ, что называется, «зацепить за живое», в котором моральное чувство играет главенствующую роль.

Например, с точки зрения пресловутой «целесообразности», глядя со стороны на бьющегося в порочном круге безответственности «правдоискателя», думается, что проще было бы тому дать взятку, да и дело с концом. Но, совсем иное дело, когда затронута наша собственная честь и достоинство человека и гражданина – таким образом, объективный учет психической природы человека диктует новые формы, чтобы дойти до каждого студента.

Используя все существующие нормативные правовые акты страны (через доступ в компьютерных классах к СПС, например, «КонсультантПлюс», Гарант), сначала, студенты изучают их самостоятельно, чтобы определиться со всеми способами само-защиты уже нарушенных частных прав, а, затем, с помощью преподавателя конкретизируется наиболее целесообразный.

Более подробнее: по ключевым словам (например, потребитель), содержащимся в личной проблеме студента (юридический факт: покупка им обуви, которая тут же развалилась), последовательно делается обзор нормативных правовых актов в рубриках СПС «законодательство», «судебная практика» и «международные правовые акты», сначала узко только в строке «название документа», а затем в общем шире и в строке «текст документа». Может так случиться, что, если проблема отнесена к совместному ведению РФ и ее субъектов, то им дополнительно понадобится сделать и обзор нормативных правовых актов субъектов РФ.

Одновременно с этим (или же затем) производится критика применимости норм, содержащихся в тех нормативных правовых актов, к решению рассматриваемой проблемы. Верным способом построения правильного умозаключения может быть «силлогизм»: большей посылкой которого будет правовая норма (например, потребителем считается лицо, приобретающее товары и услуги только для личного, домашнего пользования); меньшей посылкой – юридический факт (обувь для повседневного ношения); и в конце делается вывод – данное лицо, права которого нарушены, может использовать законодательство о защите прав потребителей. Но, никогда не следует «толковать» саму правовую норму, толкуем лишь содержащиеся в юридическом факте действия (или документы) в свете их соответствия правовой норме, содержащейся в статьях нормативных правовых актов. Это, по федеральным законам, лишь дело Госдумы ФС РФ и Конституционного Суда РФ. По нормам Европейской Конвенции – это Европейский Суд в Страсбурге.

Далее, выстраивается иерархия применимых в деле нормативных правовых актов, среди которых могут быть и т.н. подзаконные акты, т.е. принимаемые органами исполнительной властью. В последнем случае есть еще один нюанс. Ряд частных прав (права потребителей, трудовые, семейные и т.п.) могут защищаться и в административном порядке – в силу чего, необходимо определиться с компетенцией, дислокацией того органа исполнительной власти, органа местного самоуправления, куда следует обращаться. Например, Указом Президента РФ определена структура федеральных органов исполнительной власти, утверждены Положения о них. Таким же образом обстоит дело в субъектах РФ.

Иерархия нормативных правовых актов во главе с Конституцией РФ (с м/н правовыми актами), а также ряд юридических презумпций (например, безвиновная ответственность предпринимателя перед потребителем) не оставляет места досужим повторениям, что, дескать, в российском праве есть некие «пробелы» (пробелы могут быть только в знаниях).

Иерархия нормативных правовых актов из «судебной практики» выглядит следующим образом: судебные прецеденты ЕСПЧ, правовые позиции Конституционного Суда РФ. Однако, во многом безусловно полезные для сведения, постановления Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ (их Пленумов и, тем более, т.н. «обобщения судебной практики») в качестве легитимных «источников права» не рассматривается. Это большая отдельная юридическая проблема. Потому что, во-первых, самим законом в этом качестве они не рассматриваются. Во-вторых, в них порой создаются новые нормы, которые более никому не подведомственны (даже проверке на конституционность со стороны Конституционного Суда РФ).

Вырисовывающийся «каталог» возможных материальных притязаний лица, защищающего свои нарушенные права будет не корректным, если забыть о норме о «действии во времени закона, содержащего нормы материального права», т.е. которым создаются права и обязанности субъектов правоотношений. Отбирается, в качестве применимой, лишь та правовая норма, которая действовала в момент юридического факта. Последний соотносится с указанным «каталогом» притязаний лица, как, например, в гражданском судопроизводстве соотносятся «основание» с «предметом» иска.

Важно сказать, что по одному фактическому основанию могут быть предъявлены разные требования с разными последствиями. Например, предъявление неимущественных требований (иск о признании) может дать возможность уменьшить размер требуемой госпошлины, в сравнении с имущественным иском (иск о присуждении), в соответствии с Налоговым кодексом РФ.

Напротив, «действие во времени закона, содержащего нормы процессуального права», т.е. в соответствии с которым ведется разбирательство спора о правах и обязанностях, ограничено его существующей в момент разбирательства редакцией УПК, КоАП или ГПК с АПК РФ. Последнее не менее важно потому, что среди всех возможных способов защиты нарушенных прав граждан судебная защита в гражданском и арбитражном судопроизводстве занимает одно из главенствующих мест (например, незаконное осуждение может быть затем лишь компенсировано). В частноправовой защите на первый план неизбежно выходят вопросы ответственности органов государства в лице РФ за действия или бездействия их должностных лиц и компенсации морального вреда за нарушение прав граждан.

Для чего, наряду с российским, следует определиться и с международным судоустройством: в какой м/н суд, в каком порядке обращаться, что требовать из имеющихся оснований и т.п.

Подготовка в зависимости от выбранного способа защиты нарушенных прав максимально конкретных притязаний (или проекта иска, или жалобы в орган государственной власти) станут практическим итогом закрепления теоретического курса «российского правоведения». Немаловажно и то, что на итоговом занятии обмен «алгоритмами» защиты разнообразных частных прав между студентами создает у них в целом картину возможностей и действительности именно юридических способов защиты их прав, в частности, и Российского государства, в целом.

Таким образом, при отсутствии больших затрат, только от самого внедрения инновации автора в преподавании «правоведения», может быть уже в скором времени получен большой эффект как материальный, так и моральный. Более того, это есть единственный способ обеспечить материально и методологически преподавание ученой дисциплины «правоведение», входящей в состав федеральной компоненты высшего профессионального образования (в библиотеках на бумажных носителях существующих нормативных правовых актов не обеспечить).

III. Неоднократные предложения о внедрении и выступления перед разной начальствующей аудиторией в основном натыкаются на отторжение авторской новизны, дескать, «ничего нового» тут нет и быть не может. Нонсенс в том, что и «по-старому» учебный процесс по «правоведению» эти лица в основном не обеспечили ни материально, ни методологически… Однако предпочтительнее бороться не с «кем-то», а за «что-то». Одновременно нужны новые формы продвижения новых идей – опять же «инновации». В этом случае можно облечь борьбу за новое в рамки действий без поручения в чужих интересах (даже защиты прав потребителей платных образовательных услуг). Поэтому сейчас буду более циничен-прагматичен в подаче своей концепции для еще более высокого начальства: может быть мои оппоненты и замечательные во всех отношениях лица, но, главное, чтобы моя «кошка мышей ловила» лучше, чем их, т.е. оппонентов! Ведь развитие в ЮИ МИИТа инновационных методов преподавания «правоведения», что могло бы стать частью проводимой ректором МИИТа профессором Б.А. Лёвиным большой работы по участию МИИТа в конкурсе приоритетных инноваций вузов в рамках национальной программы по образованию (см. «Гудок» от 1 сентября 2006 г.).

Логика рассуждений автора достаточно проста: согласитесь, что образовательная деятельность в МИИТе – это в т.ч. и предпринимательская деятельность; Что смысл предпринимательской деятельности в получении «прибыли»; Что получить прибыль – это и «не тратить» своих денег, в т.ч. на «расширение» образовательных услуг; Что расширению образовательных услуг более способствует «новое»; Что не тратить своих денег на новое – это в т.ч. получить гранты от государства; Что гранты дают за «что-то» – так что же можно предложить в этом качестве в МИИТе?

Как потребитель вижу в этом качестве в ж/д технике – это лишь только биотуалет в вагонах; Как ученый юрист – вижу лишь «надувание мыльного пузыря» транспортного права в качестве самостоятельной отрасли российского права (что, между прочим, прямо противоречит нормам из Постановления Правительства РФ от 18 мая 2001 г. № 384 «О Программе структурной реформы на железнодорожном транспорте» (в ред. Постановления Правительства РФ от 20 декабря 2004 г. № 811). Поэтому в качестве приемлемой для получения МИИТом гранта за новизну в российском образовании предлагаю, в т.ч. и свою концепцию – «Инновации в российском профессиональном образовании». С одной стороны, эта концепция, своим упором на человеческий фактор, полностью отвечает главным положениям Стратегической программы ОАО «РЖД» на период до 2010 г. (см. публичную лекцию В.И. Якунина 30 сентября 2005 г. в МИИТе: что главным ресурсом ОАО «РЖД» являются люди; что компании нужны преданные стране люди, которые не будут искать лучшей доли в других странах и поэтому как уже бывало в истории РЖД будет стягивать как обручем Россию в единое государство).

С другой – именно такое «социо-гуманитарное» ново-введение только и имеет шансы на успех. Потому что, к примеру, в МГУ, МФТИ и т.д., которые неплохо учат инженерному и прочему «ремеслу», но, не обученные быть «гражданами» капиталистической страны периода накопления капитала и поэтому не могущие себя в этой сложной ситуации найти, эти – обученные за бюджетный счет – специалисты массово покидают РФ (см. интервью акад. С.П. Капицы // Московские Новости. 2006. № 19. 26 мая: Проблемы российской науки в целом имеют глубокие корни: по-настоящему осознать масштабы этого явления можно на конкретных примерах. Практически все высшее звено от вице-директора до руководителей отделений компании «Майкрософт» - это русские эмигранты 35-40 лет, выпускники Физтеха, МФТИ, МГУ, Новосибирского университета - наших лучших учебных заведений! Многие компании целенаправленно отслеживают и ведут охоту на лучших наших выпускников.

Когда многие потенциальные герои «Очевидного-невероятного» уехали из страны, то поэтому его привлек молодой ученый, единственный сумевший реализовать себя в сегодняшних российских условиях).

Риторический вопрос: так надо ли Минобрнауки РФ по-прежнему выделять гранты этим вузам, которые работают за государственные средства, по сути дела, только на благо стран Запада?! (акад. С.П. Капица: судя по тому, что сегодня происходит в российском образовании, американская наука может скоро остаться без наших специалистов – этого-то они и опасаются).

Существует типовая заявка для участия в конкурсе инноваций вузов, в строгие рамки которой автор далее и заключает свой проект:

«Цель реализации инновационной образовательной программы состоит в том, чтобы одновременно с профессиональным (средним специальным и высшим) образованием учить студентов быть «гражданами РФ», которые, получив за государственный счет приличное инженерно-техническое профессиональное образование, не ищут затем лучшей доли в иных странах, а своим гражданским поведением сохраняют Российскую государственность.

Задачи, реализуемые в рамках инновационной образовательной программы, как неологии российского права (неология – обновленное учение, обновленная система обучения):

1. Создание впервые в стране для системы среднего и высшего профессионального образования курса учебной дисциплины «правоведение» на ее собственной методологической основе с определением новизны:

а) материальная новизна представлена в виде оригинального предмета (учить защищать свои частные права), что сразу разрешает извечную юридическую проблему отсутствующего «субъекта» в российском праве (Рудольф фон Иеринг: каждый, кто защищает свое право (т.е. частное), тот в узких пределах последнего защищает право вообще, т.е. саму Российскую государственность), и метода (междисциплинарного познания права – ве́дения права).

б) методическая новизна представлена в том, что, в отличие от прежних общих семинаров, новый теоретический материал курса доводится до каждого студента в отдельности – в виде участия в практическом решении его личных проблем (все обучение основывается исключительно на основе существующего законодательства страны).

2. Распространение передового опыта в системе профессионального (среднего и высшего) образования страны.

Формой реализации инновационной образовательной программы являются проведение по авторской методике лекций, семинаров, курсов повышения квалификации работников ФАЖ/ДТ, ОАО «РЖД», с ППС МИИТа, в других партнерских вузах и ссузах, в т.ч. из стран СНГ, а также всероссийских и международных научно-практических (заочных) конференций по широкому распространению инновационной образовательной программы по неологии российского права.

Участниками реализации инновационной образовательной программы являются ее автор к.ю.н. А. Мухамет-Ирекле, ППС МИИТа, а также привлеченные к ее реализации партнеры МИИТа – вузы и ссузы подведомственные ФАЖ/ДТ, которые на долевой основе со-финансируют ее реализацию и одновременно получают ее результаты.

Кредитную поддержку могут оказать ЗАО «Транкапиталбанк», негосударственный пенсионный фонд, объединяющий работников ОАО «РЖД» и т.д.

В качестве организационных и информационных партнеров в реализации инновационной образовательной программы могут также выступать ФАЖ/ДТ, ОАО «РЖД», Интернет-провайдеры, а также компании, обеспечивающие СПС (КонсультантПлюс, Гарант и т.д.)

Результаты и продукты, получаемые по окончании реализации инновационной образовательной программы имеют как всероссийское, так и международное звучание:

1. Предложение впервые в системе образования страны строгих научных стандартов российского права, в т.ч. и ее математическое описание, что делает науку российского права наукой в полном смысле этого слова (примерами научных стандартов в сфере обществознания является то, что в1879 г. специальной папской энцикликой «единственно истинной философией католицизма» было объявлено лишь учение Фомы Аквинского).

2. Сказанное делает неологию российского права значимой и в европейском масштабе, особенно на постсоветском пространстве. Установление подобных научных стандартов в России и есть реальная возможность включения обществознания в Болонский процесс. Например, сегодня право постсоветских стран во многом основывается, как и европейское право, на наследии римского частного права. Однако, как показывают судебные прецеденты Европейского Суда по правам человека о толковании норм Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, власти этих постсоветских стран, ранее уже объединившихся в Совет Европы под единой нормой ст. 3 Устава Совета Европы, совсем по-разному понимают норму о «верховенстве Права».

Ожидаемым результатом реализации указанной инновационной образовательной программы непосредственно по окончании периода финансирования из средств государственной поддержки и в долгосрочной перспективе является то, что на рынке труда основной заказчик МИИТа в лице ОАО «РЖД» в частности (вся страна в целом) получит кадры, способные в основном решать поставленные им задачи в Стратегической программе. Потому что акцент в подготовке специалистов будет сделан на их гражданскую состоятельность.

Наряду с системностью и масштабом влияния этой программы на инновационное развитие транспортной отрасли имеется влияние программы на инновационное развитие всей системы высшего профессионального образования страны: МИИТ в дальнейшем остается центром распространения передового опыта по неологии российского права для всех вузов и ссузов страны.

В дальнейшем – и для системы основного образования на основе сотрудничества с РАО.

Схема (механизмы) управления реализацией инновационной образовательной программы сводится к необходимости создания общеуниверситетской структуры (например, при кафедре во главе с ректором МИИТа), которая организационно и методически обеспечивала бы реализацию инновационной программы. Сепаратизм институтов МИИТа сегодня в виде материального необеспечения учебного процесса будет преодолен завтра в виде создания за счет гранта компьютерных классов с выходом на локальную сеть МИИТа».

IV. Сказанное выше об инновации в российском профессиональном образовании делает необходимым развитие иных важных сюжетов: например, в общественном производстве самым главным являются производительные силы – человек – в дипломном проектировании в МИИТе следует развивать в обязательном смысле вопросы правового регулирования, вслед за экономической частью проекта;

провести международную научно-практическую конференцию «Инновации в профессиональном образовании и включение в Болонский процесс». 

[1] См.: Мамардашвили М.К. Кантианские вариации. М., 1997. С. 15-16.

[2] См.: Иеринг Р. Борьба за право / Пер. С.И. Ершова с 13-го нем. изд. М., 1991.

[3] См.: Чичерин Б.Н. Вступительная лекция по государственному праву, читанная в Московском Университете 28 октября 1861 г. // Чичерин Б.Н. Несколько современных вопросов / Вступ. ст. А.С. Сенина. М., 2002. С. 31.

[4] См.: Кант И. Сочинения: В 8-ми т. Т. 7. М., 1994. С. 73, 70.

[5] См.: Гулыга А.В. Кант. 4-е изд., испр. и доп. М., 2005. (ЖЗЛ). С. 81-82.

Источник: http://www.allpravo.ru/library/doc2220p0/instrum5847/item5848.html