«Адвокатская деятельность»

Российское правоведение: тесту не место (автор: А. Мухамет-Ирекле, к.ю.н.)

В названии статьи вынесено то понимание слова «тест», что стало основополагающим: тест (набор вопросов, требующих однозначного ответа «да-нет», в т.ч. в виде кроссворда), как «самый простой», в силу своей дешевизны, основной способ узнать при аттестации образовательного учреждения качество подготовки студента.

 

1. Рассмотрение автором вопроса неологии российского права, как системе ново-введений (инноваций) в российские юридические науку и образование, с предложением нового видения обязательных всем в среднем (основном), среднем и высшем профессиональном образовании учебных дисциплин «Право», «Правоведение» и т.п. (в качестве «Российского правоведения»), должно логическим образом завершиться рассмотрением вопроса о ее критериях. Автору представляется, что таким критерием действенности нового знания о праве и государстве в итоге должно стать «производство» не только специалистов, но и «граждан России». Ведь выпускник, к примеру, технического вуза «инженером» будет лишь 8 часов, а «гражданином своей страны» должен быть все 24 часа в сутки.

В ином случае, что толку стране учить, порой лучше всех в мире, нашу молодежь быть «лишь специалистами», если затем они все равно уезжают из этой страны[1]. Уезжают, конечно же, искать лучшей доли (материальной), но и видимо еще потому, что «морально» не могут вписаться в ее асоциальную позитивную социальную структуру. Их, выпускников вузов и ссузов, не учили, и оттого они и не знают, как быть «гражданами России»: только лишь защищая свои перманентно нарушаемые частные права можно сохранить позитивное социальное состояние, называемое «Российским государством», политико-правовая связь с которым и делает человека «гражданином». Иными словами, без граждан нет государства – без государства нет граждан, в собственном смысле этих слов.

Само набившее оскомину слово «государство» также «малопонятно». Однако, государство – это менее всего его институты, это более всего – функция. Забвение последнее возвращает во времена Людовика XIV (государство – это я). Еще раньше на Руси Владимиром Мономахом отмечалось, что суды то в стране есть – лишь правосудия в них нет. Может быть, природа государства «непонятна» ученым потому, что, в отличие от института (суда, тюрьмы и т.п.) руками, глазами и т.д. (т.е. чувственным образом) «функцию» не познать?

Так отчего же не воспользоваться иным способом познания – теоретическим (априорным, метафизическим и т.п.)? В этом смысле, уверенность в необходимости следования в российском образовании такой малопонятной, в силу ее априорной природы, установке автора о метафизической, т.е. нематериалистической природе понятия «государство», подтверждается самим библейским опытом. Покуда, единый в трех лицах царя, законодателя и судьи пророк Моисей нарочито водил 40 лет своих соплеменников по пустыне, они стали его согражданами. Заметим, что в смысле субъективном (т.е. себя-личного восприятия), они стали более-менее воспринимать себя «гражданами» только через два поколения – с изменением каждодневным воспитанием так называемого право-сознания. До этого стоило пророку оставить их без присмотра на короткое время, как они тут же возвращались к поклонению «золотому тельцу» вместо соблюдения 10 заповедей (голоден, но не укради). Иными словами, смысл понятия «Российское государство» более раскрывается через понятие «государственность».

В этой, лингво-правовой, связи, богатый русский язык оказался «беден»: в нем, в отличие от языков семито-хамитской группы языков, нет такой грамматической категории как «состояние» (status)[2]. Государственность – это состояние, при котором граждане имеют реализацию свои конституционных прав, о которых они договорились при учреждении Конституцией своего государства («конституция» в переводе древнегреческого означает «государственное устройство»).

Затронув лингвистический аспект права, нельзя не сказать, что слова «эффективное, неэффективное государство» есть яркий образчик филологического оксюморона, ставшего последствием непонимания природы государства. «Государство», т.е. «государственность» в стране или оно есть, или его в стране заменяет «теневая экономика», как вне-позитивная социальная действительность (простите за яркий образ, нельзя быть немножко беременным). Люди, как известно, вообще без какого-либо социального контакта (позитивного, определенного конституцией страны, или вне-позитивного) жить, существовать не могут. Когда, в «государстве» они не нашли защиты своих прав, то они идут в «теневую экономику» (т.е. из двух зол выберут меньшее).

При этом следует добавить, как говорил великий Кант, метафизические вещи должны быть банально «приняты». Например, некто в физике, как говорят, полный профан, что однако не мешает ему, равно как и самым выдающимся умам, с успехом пользоваться мобильным телефоном согласно его инструкции. Но в отличие от материалиста-академика РАН Ж.И. Алферова, сделавшего возможным развитие мобильной связи, идеалист-юрист может знать, что без решения обще-социальных задач в России мобильный телефон становится средством отнять у человека «свободу» (тайну частной жизни); что без соблюдения Закона, т.е. без реализации и защиты прав граждан, в стране более действительно «криминализованное, бандитское, теневое» общество, чем прекрасное на бумаге «Российское государство».

Конечно же, просто сидеть и ждать пока студенты сами собой станут в будущем «гражданами» никак нельзя:

сначала надо определить в образовании верные юридические аксиомы, как безальтернативные стандарты (подчеркнем, что безальтернативность единообразного юридического образования на рынке образовательных услуг задается необходимостью ее строгого научного соответствия системе российских социальных координат, закрепленных в Конституции);

затем, надо в такой же верной методологии (диалектике социального бытия) и должном обеспечении (использование в качестве источников российского права в основном материалов справочных правовых систем, сети Интернет взамен сразу же устаревающим и ограниченным бумажным носителям из библиотек) подавать «новое знание» студентам и, прежде всего, для их практического применения, что требует немалого умения.

К сожалению, в любом образовании набор субъективных знаний не тождественен умению студента их применить. При этом умение применять именно юридическое знание осложняется требованием быть «субъектом в праве». Последнее наиболее сложное: перманентная защита частных прав в мире все-вся-эксплуатации требует наличия лица со своей свободной от природной причинности волей, т.е. готового пойти до конца в поисках справедливости. Например, многие задумаются стоит ли применять свои знания в праве: сосчитав лишь до «одного» в списке лиц, кого Международная Амнистия относит к числу «политзаключенных», т.е. самостоятельно сделав юридическую квалификацию инкриминируемых этим лицам уголовных деяний в сравнении с нормами Конституции России, можно нажить себе «бесконечные» проблемы…

Здесь еще бо́льшая проблема российского образования – в организованных по принципу «слабое звено» образовательных учреждениях объективно нет места Мастеру и его школе. Их заменили одаренные иными достоинствами в глазах Рособрнадзора научные ничтожества, чьим подспорьем и стали пресловутые тесты. Однако еще ранее их источником стали предшествующие им пресловутые технические средства обучения и электронные пособия, которые внедряются иными преподавателями-многостаночниками взамен живого повествования на доске мелом, с вариациями, отражающими вопросы и настроение конкретной аудитории. Типовой набор заимствований (фото-, аудио-, видео-материала, цитат, таблиц, определений и прочего разного) из разных источников, конечно же, направлен лишь на экономию их ограниченного в силу «много-станочничества» ресурса времени и сил (материал зачастую собирается самими студентами – для сдачи зачета, экзамена). Вместо того, чтобы в образовательном процессе буквально «дойти, достучаться» до каждого студента, псевдо-прогрессивные формы типизации, унификации неизбежно ведут в дальнейшем к полной утрате связи со студентом.

Пока же, как говорится С.П. Капицей, самому В.И. Арнольду (Президенту Московского математического общества, академику РАН, профессору университета Париж-Дофин, Франция, главному научному сотруднику Математического института РАН, иностранному члену Французской АН, Национальной АН США, Лондонского королевского общества и Accademia dei Lincei в Риме, члену американской Академии искусств и наук, почетному доктору многих зарубежных университетов, одному из крупнейших математиков современности) нет места заведующего кафедрой в Физтехе (МФТИ).

Равно как Т.И. Заславской и другим ведущим социологам страны – нет места на социологическом факультете МГУ и т.д. Не берусь утверждать относительно их лично, но одновременно с присутствием Мастера Права, который не может не быть «Гражданином», в вузе решался бы сам собой вопрос воспитания, позитивный смысл которого в вузе трудно представить себе вне рамок обучения.

Как редкой порой верно отмечается член-корр. РАН Г.В. Мальцевым, университеты являются истинными рассадниками и распространителями профессиональной культуры юристов. Здесь она начинается, когда молодые люди усваивают ее основы на образцах не только отвлеченной правовой философии, но и воспитательного примера преподавателей, теоретиков, опытных юристов-практиков. Дидактика, наставления и четко направленный тренаж играют при этом значительно большую роль, чем обычно это себе представляют. То, что специалисту не успели привить, внушить или воспитать в нем, когда он был студентом с гибкой психикой и восприимчивым интеллектом, потом уже вряд ли можно наверстать. Иначе говоря, профессиональная правовая культура есть по преимуществу результат воспитания, которому хорошо поддаются молодые люди, плохо и очень плохо – представители старших возрастов. Мы должны высказать упрек в адрес болонской системы, ибо из ее образовательного цикла, по существу, выпадает воспитательный момент. Об этом свидетельствуют увлеченность «менеджеров от образования» дистанционными методами обучения, замена связки «преподаватель – студент» связкой «компьютер – студент», предпочтение письменных форм обучения и экзаменов устным, отношение к лекции как инерционной, нетворческой форме и многое другое. Но лекции есть не только передача информации, но и интеллектуальное, духовное воздействие преподавателя на студентов, а сам преподаватель – воплощение и персонификация авторитета знания. Воспитательный эффект возможен лишь при живом общении основных участников процесса обучения – учителя и ученика. Образовательная система, которая отказывается от воспитательных задач, ущербна[3].

Дифференциация, когда одни серые мышки от права «учат» по сути дела по тестовой методике, а другие, не менее серые, «воспитывают» также вне жизни не только бесплодна, но и вредна для страны. Думать, что отсутствие личностного гражданского момента на занятиях права будет затем компенсировано штатными воспитателями вне занятий – напрасный труд для Рособрнадзора России.

Однако, далее, после должного исполнения сказанного, уже никто – даже сам Рособрнадзор – не властен: если студент не смог при должном старании освоить курс защиты частных прав, то автор бы сказал, что это претензии по организации их психической части. Как говорил великий Кант, наличие лишь головы на плечах не дает человеку способности к мышлению. Отсюда, не следует в образовательных учреждениях бояться своевременно отчислять неуспевающих, чтобы этого не пришлось делать при итоговой аттестации. Может быть, проблема в том, что они ведь деньги платят, кто же останется, кто вообще к ним придет?

За юридическую чистоту сказанного высоким теоретическим слогом автор еще более спокоен: в смысле, например, содержания ст. 779 ГК РФ, в образовательной деятельности – т.е. в возмездном оказании образовательных услуг – по сути дела продается не результат, а лишь приведшие к нему действия. Если таковые были правильны, если неуспевающие своевременно отчислялись, то претензий к образовательному учреждению быть не может…

Так что же в результате получается с проблемой качества образования: если вуз должным образом организовал и обеспечил учебный процесс и своевременно отчислял неуспевающего, то значит проверить качество образования никак нельзя?

Отнюдь, очень даже можно – но это уже не прерогатива Рособрнадзора России – это дело рук самих потребителей образовательных услуг. В соответствии с пунктом 2 «Положения о порядке аттестации и государственной аккредитации образовательных учреждений», утвержденным Приказом Министерства общего и профессионального образования Российской Федерации от 22 мая 1998 г. № 1327 (в редакции Приказа Минобразования РФ от 11 августа 2000 г. № 2439), аттестация является основной формой государственно-…, и подчеркнем, …общественного контроля за качеством образования в образовательных учреждениях. В стране, слава богу, принимают по одежке, а провожают по уму. Работодатель, если купится вначале на наличие у работника брендового диплома, то впоследствии незамедлительно исправит ошибку...

Можно, конечно, сказать, что это слишком долго и поэтому не годится – так как же быть? И, опять – двадцать пять для Рособрнадзора России: юридическим способом обеспечения обязательств образовательных учреждений правильно и качественно учить студентов (подчеркнем, но не обязательно научить) будет кантовское поручительство в договоре. Таковыми могут являться как «личное поручительство» (учителей, профессорско-преподавательского состава, в т.ч. и представителей «аттестатиционных бригад», что формируются Рособрнадзором России), так и «вещное поручительство» (круговая порука образовательных учреждений, организованных в солидарно-ответственные сообщества, особенно работающих по гос.заказу с бюджетными деньгами).

При этом «личное поручительство» профессорско-преподавательского состава может лежать в основе «креативной репутации» вуза и ссуза (в этом вузе читает лекции сам Мастер…). Вот и ответ не поставленный ранее вопрос, чем можно обеспечить приток в этот вуз студентов, почему не надо будет бояться отчислять своевременно неуспевающих, вплоть до итоговой их неаттестации.

Риторические вопросы: будет ли Мастер давать личное поручительство блатному невежде? Будет ли тогда вуз выдавливать принципиального Мастера вопреки своей креативной репутации – т.е. вопреки своим финансовым интересам?

Таким образом, все ясно и понятно, где зарыт корень проблем: нужно лишь самому Рособрнадзору, что называется, закрыть жестко систему образования. Пока же он сам, как отмечают открытым текстом СМИ, за левые деньги плодит проблемы, за «решение» которых опять же получает, в т.ч. и от бюджета. В условиях, когда деваться будет некуда, начнет проявляться диалектика социального бытия – вузы будут искать новые формы, чтобы сохранить прежнее содержание (выжить).

2. Однако, кроме указанного пафосного в силу своего обще-цивилизационного теоретического аспекта у проблемы критерия верности юридического образования есть и сугубо практические юридические аспекты, освещение негативного содержания которых вынужденно попало в текст настоящей статьи.

В смысле того, что если тест имеет «свое» собственное место, как один из многих методических промежуточных инструментов в образовании, то вопросов не возникает. Когда студент-юрист дневного отделения проверяет себя в режиме самопроверки, тренирует память и т.п., то это допустимо, но все равно лишь только в рамках дифференцированных учебных курсов.

Хотя есть еще большая проблема, связанная с тем, что до сих пор юристов учат по разным учебникам. «Разным», т.е. противоречащим друг другу и, в основном большинстве своем, самой Конституции РФ, как основе позитивного социального бытия в России!? Если студента-юриста прежде учат, что в российском праве «закон должен быть лишь правовым», то это будет один результат тестирования. Но, если его учат лишь «закону, как любому усмотрению исполнительной власти», который изменяется, дополняется даже будучи не вступившим в силу, то каковым должен быть ответ на тест, к примеру, «что есть государство»?

Сказанное отнюдь не гипотетическая вещь: надеюсь, что сказанное прояснится через отмеченные ранее слова Владимира Мономаха, «суды у нас есть, а вот правосудия – нет», т.е. правовой смысл «государства» для граждан состоит лишь в том понимании «права», под которым граждане объединились. В 1993 г. граждане объединились под пониманием, что «российское право – есть верховенство прав человека и гражданина, формальное равенство лиц, что определяет содержание деятельности органов государства и обеспечивается правосудием…». Вот ведь в чем проблема, наличие которой лишь констатируют в Рособрнадзоре. Вернее пытаются камуфлировать, когда его руководитель В. Болотов говорит, что, дескать, тест по гуманитарным предметам осложняется еще и тем, что вузы придерживаются разных научных школ[4].

Еще хуже обстоит дело, когда студенту-неюристу, который учит то «Правоведение» всего то один семестр, навязываются в качестве критерия знаний пресловутые тесты. Потому что просто «сумма знаний» совсем не означает «умения сделать». Если обывателю достаточно трех слов, чтобы описать юридический факт (например, мальчик украл велосипед), то для его верного разрешения необходимо совокупное применение конституционного, уголовного, административного, трудового, семейного, процессуального законодательств, а также судебной, в т.ч. международной, практики. С одной стороны, можно ли в условиях необходимости в образовании готовить и «гражданина страны» не только применять, но и создать для этого свой адекватный тест? С другой – когда преподаватель уже дойдет до студента индивидуально (так называемое тьюторство), то в какие такие тесты он будет облачать свое с ним общение на его, студента, интересующие темы?

Проблема тестового принципа обучения и проверки знаний юридического образования не только в социальной практической направленности юриспруденции.

Сама тестовая методология убога узка. Жизнь дает тому негативные примеры и в других областях образования – уж казалось бы в математике им самое место. Однако, как сообщается В.И Арнольдом, представители фирмы «Боинг» из Сиэтла не могли бы поддерживать традиционно высокий технический уровень своих разработок, если бы не использовали лучше американцев подготовленных иностранцев (японцев, китайцев и русских), которых в школах еще до сих пор продолжают учить как основам фундаментальных наук, так и умению думать и решать нетривиальные задачи. Но они опасаются, что американизация обучения вскоре ликвидирует и этот источник кадров, и хотели бы помочь сохранить в России школьное образование (американские исследователи-образованиеведы выяснили, что разделить 1 1/4 на 1/2 могут лишь лучшие из учителей арифметики, в их средних школах (число этих «лучших» учителей составляет всего 1% от числа всех)[5].

Конечно же, автору-юристу не следует принижать возможностей других отраслей науки (считается, что составление тестов есть целая отрасль научного знания со своим аппаратом[6]) – это может быть возможно, но это также потребует больших материальных и моральных затрат.

Вот и круг замкнулся – ведь навязывание сверху тестов, как простого способа проверки уровня знаний студентов, т.е. качества образования, обуславливается их пресловутой экономичностью. Ведь есть и другой способ проверки уровня знаний – соответствии с пунктом 10 «Положения о порядке аттестации и государственной аккредитации образовательных учреждений» от 22 мая 1998 г. № 1327 (в редакции от 11 августа 2000 г. № 2439), при аттестации образовательного учреждения устанавливаются: 2) соответствие содержания, уровня и качества подготовки выпускников образовательного учреждения требованиям государственных образовательных стандартов – на основе результатов итоговых аттестаций.

Однако, в силу того, что «форма и процедура проведения аттестации, аттестационные технологии, критерии аттестации определяются органом (службой), осуществляющим аттестацию», в основном своем качество подготовки выпускников устанавливается путем «выполнения специализированных тестовых заданий, контрольных и других квалификационных работ, рекомендованных к применению государственным органом управления образованием соответствующего уровня».

Трудно удержаться от аналогий, но после целого ряда публикаций в СМИ о скандалах и разоблачениях в сфере образования у граждан не может не возникнуть сомнение, а нет ли у чиновника прямого интереса заменить проверку специалистами итоговых аттестаций в образовательных учреждениях на возможность нагреть руки на организации процедур тестирования, в т.ч. для «освоения» бюджетных средств[7]. Видимо не без этого, например, публичный скандал с ООО «Рустест», как «дочерней» фирмой В. Хлебникова – руководителя ФГУ «Федеральный центр тестирования» показал основные приметы: направление средств, полученных в результате предпринимательской деятельности на свои, т.е. личные чиновника, интересы (приобретение квартиры, организация зарубежных поездок). При этом вопрос о качестве оплаченных за счет бюджета самих тестовых заданий еще даже не стоит на повестке дня.

Конечно же, после этого трудно удержаться от сомнений, что те же самые, как говорится, уши не видны и на сайте ФГУ «Национальное аккредитационное агентство в сфере образования»[8]… Уж до боли знакомая картина: например, заместитель руководителя Рособрнадзора Е. Геворкян в письме от 10 марта 2006 г. № 02-55-43ин/ак прямо таки наставляет, что при регулярном участии вуза в Интернет-экзамене, который проводится на основе полного доверия к вузу в организации проведения тестирования (стандартно, в аудиторию администрацией направляются те преподаватели, у которых студенты учились – дескать, не обеспечите при тестировании положительный результат, то это будет оценкой вашего преподавания, в соответствии с чем…), есть возможность зачета их в комплексной оценке. Как говорится, делов то, только лишь заплатите за участие в эксперименте Росаккредагентству …

Видно не во всех вузах сразу «как надо» поняли, а то зачем было бы В. Болотову вновьподчеркивать, что интернет-экзамен – это оценка вуза: справляется ли со стандартом или нет[9].

Примечательная вещь, чиновник свои недостатки сделал достоинствами: в силу своей профессиональной несостоятельности, во-первых, проверить соответствие содержания, уровня и качества подготовки выпускников образовательного учреждения требованиям государственных образовательных стандартов на основе результатов итоговых аттестаций чиновник не в состоянии;

во-вторых, что толку чиновнику от того, что привлеченные специалисты будут проверять выпускные квалификационные работы студентов аттестуемых вузов на их качество и т.п., – узурпация тестами-кроссвордами всего образовательного пространства стала следствием его желанием делать не столько дело, сколько создать преференции «своему» бизнесу. При этом чиновником делается вид, что критику общества принимает и озабочен более всех, но опять же лишь для камуфляжа своего интереса. Судите сами, из текста Письма Минобрнауки России от 19 января 2007 г. «В 2007 году школьники восьмидесяти трех регионов будут сдавать Единый государственный экзамен»:

Сначала – …в контрольно-измерительных материалах текущего года будет существенно увеличено внимание к оценке предметной компетентности, т.е. способности средствами общеобразовательного предмета решать проблемы, близкие к реальным. В тестах будет уменьшено число заданий на выявление фактологических знаний выпускников, и увеличено число заданий, ориентированных на оценку уровня творческого мышления.

Но затем императивно – единый государственный экзамен вводится с целью создания единой объективной системы оценки качества подготовки выпускников общеобразовательных учреждений….

Хотя «на людях» руководителем Рособрнадзора В. Болотовым говорится обратное: дескать, ЕГЭ –это аттестация конкретного Петрова или Васечкина, но не школы[10].

3. Таким образом, частная проблема применимости теста, как критерия качества образования при проверке образовательных учреждений, показывает глубину кризиса российского образования. Как сказал заместитель председателя Комитета по образованию и науке Госдумы О. Денисов, в системе образования есть коррупция, и это болезнь современного российского общества. Количество высших учебных заведений сейчас очень увеличилось, но при этом качество самого образования не выросло. Рособрнадзору следует внимательней присматриваться к тем, кому они выдают лицензии и аккредитуют.

Более же категоричен президент фонда ИНДЕМ Г. Сатарова, который говорит, что одной из наиболее пораженных коррупцией сфер является высшее образование. Коррупция искажает функции высшего образования, в результате, высшее образование получают не те, кто талантлив, а те, кто может заплатить[11].

В целом, это большая проблема страны. Бюрократическое государство организовало огромный рынок прав и полномочий, которые можно выкупать у его представителей и потом с их помощью и зарабатывать. И если раньше бизнесмены и граждане подкупали отдельных чиновников, то теперь сама бюрократия выступает организатором рынка прав и полномочий. При этом современного чиновника давно не интересует отдельная взятка — разовый хапок. Интересует организованное, систематическое превращение полномочий в собственность и капитал. Декан руководит факультетом, а его родственник держит в том же помещении столовую, министр распределяет деньги по госпрограмме, а его жена как раз торгует профильным оборудованием. Произошла великая капитализация взятки, открывшая эру посредников[12].

Может быть, и поэтому уже нисколько не удивляют слова президента Всероссийского фонда образования С. Комкова, который обвинил высшую верхушку чиновников Рособрнадзора в коррупции. По его словам, Рособрнадзор создал лжевузы, через которые осуществляется продажа дипломов. Одним из характерных примеров такого фальшивого учебного заведения Комков назвал так называемый Всемирный технологический университет (ВТУ). В настоящее время только половину одного этажа 5 этажного здания занимает сам университет, который имеет лицензию на получение образования по 29 специальностям, начиная от приготовления пищи и заканчивая авиа- и ракетостроением. В комнатках сидят 2-3 человека, которые активно занимаются выпиской документов.

По словам Комкова, в ВТУ внедрена следующая схема. Региональный филиал, большинство из которых расположены на квартирах, находит «клиентов», желающих купить дипломы о высшем образовании. Затем сведения о нем передаются в московский офис, где он заносится задним числом в списки якобы обучающихся. Оплатив такую «учебу», «абитуриент» получает диплом об образовании.

Конечно, Рособрнадзор иногда лишает вуз лицензии: в сентябре 2006 г. Институту международного бизнеса выдали лицензию на ведение образовательной деятельности и уже через два месяца лицензию изъяли, а еще через два месяца институт лишили аккредитации. А дело было в том, что к ректору этого ВУЗа приехала сотрудник Рособрнадзора г-жа Батищева и потребовала взятку в 200 тыс. долларов за аккредитацию и лицензию, как она сказала, «на наш общак». Когда же ее просьбу отказались удовлетворить, то ВУЗ был лишен всех документов на ведение образовательной деятельности[13].

В итоге имеем, что имеем: как отмечалось 6 июня 2007 г. в докладе ЮНЕСКО о коррупции в образовательной сфере в России, взятки настолько поразили институты, что они практически разрушаются[14].

Наши большие чиновники готовы это признать – дескать, есть мздоимцы в вузах, где их нет. Только бы лишь бы их главный хлеб не отняли – коррупция выше вузов. В стране с ее Минобрнауки, государственными РАН и РАО ежегодно осваиваются до 10 млрд. рублей (смотри расходы только Федерального закона о бюджете 2006 г. и ранее по статье прикладных научных исследований по общегосударственным вопросам), однако до сих пор нет единых, во всех смыслах, юридических стандартов!? Потому как так удобно давать деньги на пустопорожнюю писанину «своим дочкам», т.е. себе же самим (все большие чиновники, как минимум, доктора в науках) …

Приведенные негативные примеры, отвечающие на вопрос «кто виноват?», имеют ту благую цель, чтобы показать выход из тупика. При этом думать всем нам, что реформировать пораженную указанной коррупцией образовательную отрасль сможет сам Рособрнадзор и иже с ним – ну никак не приходится. Сам российский опыт, описанный в трудах российского чиновника, которым являлся замечательный сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин (он был вице-губернатором), показывает, как секла себя унтер-офицерская вдова. Так что делать нам всем?

А делать реформирование надо образовательному сообществу самому:

Во-первых, дальнейшее обсуждение проблемы на конференции, которую имеет своей целью будущий журнал «Преподавание Права», будет иметь очистительную роль. Потенциал «гласности» далеко не исчерпан: например, ведь тот же В. Хлебников считает, что проверка В. Болотовым его деятельности была проведена предвзято. Значит, он может, преследуя лишь свои шкурные интересы обелить себя, добавить еще сведений в список нарушений самого Рособрнадзора (известное, как «враг моего врага – мой друг»).

Во-вторых, самостоятельная разработка и предложение Минобрнауки, Рособрнадзору оригинальных образовательных материалов – но все только в гласных процедурах, например, участия в конкурсе гос.заказа. Или же, как поступил ранее автор: созданные им юридические научные стандарты (иными словами, общеобязательные во всем гуманитарном образовании юридические аксиомы) были представлены им Минобрнауки, РАН в виде гражданско-правовых действий в чужих интересах без поручения и возмездному оказанию услуг по ликбезу чиновников от образования и науки (главы 38, 39, 50 ГК РФ)… И т.д.

Вопрос «что делать?» может быть с успехом продолжен далее сами заинтересованными читателями. Только дело все в том, «кто» же это все будет себе во вред делать в условиях, когда можно «договориться по хорошему» и иметь все ничего не делая?

Вот и замкнулся круг повествования в виде ответа, зачем и как нужно воспитывать в образовании «гражданина, которому за державу обидно»…

 

 

---

 

 

[1] Капица С.П. В наших университетах деды преподают внукам // Московские новости. 2006. № 19. 26 мая.

[2] См.: Имя, Состояние // БСЭ // Рубрикон.ру

[3] Мальцев Г.В. Реформа юридического образования и Болонский процесс // Право и образование 2006 № 6 // http://lexed.ru/pravo/journ/0606/?i0606.html

 

[4] Новоселова Е. Что нового готовит школьникам ЕГЭ-2007? // Российская газета. 2007. № 4319. 20 марта.

[5] Арнольд В.И. Псевдонаучные и математические эпидемии XX века // Интернет-ресурс «Философия математики»

[6] Ермолович Д.В. Тест // Энциклопедия социологии // slovari.yandex.ru

[7] Петракова И., Лемуткина М. Организатора ЕГЭ отправили на каникулы // Газета.Ру. 3 февраля 2007 г.

[8] http://www.main.ru

[9] Новоселова Е. Что нового готовит школьникам ЕГЭ-2007? // Российская газета. 2007. № 4319. 20 марта.

[10] Новоселова Е. Что нового готовит школьникам ЕГЭ-2007? // Российская газета. 2007. № 4319. 20 марта.

[11] Небоходов А. Кто крышует липовые ВУЗы? // wek.ru/econ/5206/print/

[12] Рогов К. Капитализация порядка, или эра посредников // Новая газета. 2007. № 23. 2 апреля.

[13] Небоходов А. Кто крышует липовые ВУЗы? // wek.ru/econ/5206/print/

[14] Минеев А. Взятки истребят как класс, так и вуз // Новая газета. 2007. № 42 (1262). 7-10 июня.

Источник: http://www.allpravo.ru/library/doc2220p0/instrum5857/item5858.html