«Адвокат в арбитражном процессе. Особенности защиты предпринимательства»

Одна из ярчайших особенностей государственного строя Московской Руси второй половины XVI в. –XVII в. заключалась в расширении механизма государства за счет образования в его составе такого специфического органа государственной власти, как Земский собор. Выступавший в качестве высшего органа народного представительства при Государе, Земский собор, также обозначавшийся в памятниках эпохи как «Собор», «Совет», «Земский совет», «Общий совет», «Совет всея земли», «Великая земская дума», являл собой совещание Царя с церковными иерархами, членами Боярской думы, высшими должностными лицами и делегатами от служилого и тяглого населения с целью совместного рассмотрения и разрешения наиболее важных проблем внутренней и внешней политики. За время своего существования, с 1549 по 1684 гг. было созвано около пятидесяти Соборов[1].

Непосредственным толчком к учреждению Земского собора послужило принятие Иваном IV царского титула и новое понимание существа Монаршей власти. Таинство помазания на царство оказало на юного Государя колоссальное психологическое воздействие, открыв ему всю глубину мистической связи между Царем и вверенным ему Богом народом. Осознавая свою высочайшую ответственность за судьбу страны и чувствуя недостаток собственных сил для выполнения провиденциально возложенной на него задачи, Иван Васильевич счел необходимым привлечь к участию в обсуждении задуманных им реформ представителей некоторых социальных групп с тем, чтобы они оказывали ему всю требуемую помощь. Выдвинутая Царем идея взаимного обустройства государства встретила живой отклик в сердцах народа и довольно скоро прочно укоренилась в общественном сознании.

Этому в немалой степени способствовало и то, что мысль об «устроении земли» сообща упала на уже подготовленную почву. В середине XVI в. в русской политической литературе появились отдельные произведения, в которых помимо общих вопросов государственного устройства, поднимались и проблемы народного представительства при Монархе. Авторы работ были убеждены, что Государь должен править не «самовластно», а вместе с лицами, образующими «царский совет». Взгляды публицистов на его состав, порядок формирования, периодичность и продолжительность заседаний и т. д. нередко расходились, однако все они были единодушны в том, что опора Царя на «мир» приведет лишь к укреплению Русского государства[2].

И действительно, почти полуторавековой опыт функционирования Земских соборов наглядно продемонстрировал их очевидное положительное значение, определявшееся следующими факторами.

Во-первых, соборное рассмотрение спорных вопросов позитивно сказывалось на качестве государственного управления. С одной стороны, совместный анализ проблем, учет мнений и предложений различных чинов, несомненно, существенно облегчали поиск оптимальных путей их устранения. Не случайно роль Земских соборов резко возрастала в случаях неурядиц, тяжелого военного, политического или экономического положения, а также при необходимости принятия чрезвычайных мер для выведения страны из кризиса. С другой стороны, утверждение решений, особенно непопулярных, например, о введении нового налога, по «приговору всей земли», а не только Верховной власти, естественно, давало последней право рассчитывать на их более «охотное» исполнение населением.

Во-вторых, Земский собор выполнял исключительно важную контролирующую функцию. С его помощью Государь получал возможность осуществлять проверку деятельности своей администрации не только «сверху», посредством специальных органов, призванных следить за законностью действий государственного аппарата, но и «снизу», путем общественного контроля. Узнавая от народа о злоупотреблениях чиновников и недостатках в их работе, Верховная власть проводила организационные и правовые мероприятия по их устранению и недопущению в будущем.

И, в-третьих, ключевое значение Земского собора заключалось в том, что он обеспечивал прямое общение Царя с народом, объединял Монарха с «народным умом, совестью, интересами и творческим гением»[3], препятствовал образованию сословного, бюрократического или иного «средостения» между ними и возникновению чувства взаимного отчуждения, оторванности друг от друга. Встречаясь на Соборе лицом к лицу, власть и общество осознавали общность своих интересов и устремлений, понимали, что лишь коллективными усилиями могут быть преодолены трудности и успешно решены стоявшие перед страной задачи.

Наряду с достижением указанной главной цели – сближения государства и нации, соборное сотрудничество предоставляло обеим сторонам и ощутимые практические выгоды. Созывая на Собор представителей населения и спрашивая у них совета по конкретным вопросам, правительство тем самым информировало подданных о волновавших его проблемах, оповещало их в целом об основных направлениях своей внутренней и внешней политики и в конечном счете делало ее открытой, предсказуемой и понятной широким социальным слоям. Кроме того, соборные ответы и ходатайства чинов позволяли Государю объективно оценивать положение дел в стране, в том числе расклад политических сил, отношение общества к предполагаемым реформам и т. д. Наконец, регулярно консультируясь с народом, Верховная власть по существу сознательно приобщала его к участию в государственном управлении и, как следствие, расширяла и усиливала свой руководящий потенциал. Что касается населения, то оно использовало Земский собор в качестве одного из инструментов своего влияния на политику государства. Приглашенные на Собор делегаты не ограничивались ответами на поставленные перед ними вопросы. Они в почтительной форме заявляли Царю о своих «нуждах и теснотах, и раззореньях», выступали с критикой существующих порядков, вносили предложения о проведении преобразований или издании нормативных правовых актов. Подобные соборные петиции, имевшие значение «непререкаемого голоса всей земли»[4], как правило, не оставались неуслышанными и влекли за собой изменения правительственного курса.

Вообще характер взаимоотношений между Верховной властью и народом в рамках Земского собора свидетельствовал об уникальности русской модели народного представительства, ее качественном отличии от западноевропейского парламентаризма XIII–XVIII вв. Сословно-представительные учреждения средневековой Европы в полной мере воплощали дух феодализма, господствовавший в западном обществе и проявлявшийся в острейшей вражде между различными сословными группами и их совместной борьбе против Королевской власти. В сложные для страны времена, когда Монарх был вынужден созывать парламент и просить его о помощи, представители сословий в первую очередь не столько заботились о благополучии государства, сколько стремились воспользоваться кризисной ситуацией в своих интересах. В обмен на оказанное содействие они старались добиться от Короля каких-либо уступок, признания и закрепления за собой тех или иных прав и привилегий, передачи себе новых властных полномочий. В этих условиях европейские Монархи, разумеется, не могли испытывать к парламенту доверия, наоборот, они видели в нем опасного политического противника, к услугам которого им приходилось прибегать лишь под влиянием обстоятельств и с которым они по мере сил пытались бороться.

Принципиально иным образом складывались соответствующие отношения в России. Ничего похожего на западноевропейскую парламентскую «войну всех против всех» в истории Земских соборов Московского Государства не было. Русские чины не воспринимали «Земский совет» ни как средство удовлетворения своих узкосословных интересов, ни как арену политического противоборства с Верховной властью. Собор занимался не отстаиванием политических прав, а распределением государственных обязанностей. Представители населения съезжались на Собор не только для того, чтобы сообщить Царю о своих проблемах и желаниях, но прежде всего чтобы решить, какой вклад могут и должны внести их сословный разряд и территория в общее дело обустройства государства. Нисколько не сомневаясь в единстве государственных и Государевых интересов, зная, что благо Государя неотделимо от блага его подданных и понимая, что Царь является не ограничителем, а выразителем и защитником их прав, соборные чины никогда не выступали оппозицией Монарху, не посягали на незыблемость Самодержавной власти и не предпринимали попыток ее умаления. В отличие от аналогичных западноевропейских институтов русские Соборы, обладая реальной политической силой, не противопоставляли себя Верховной власти и не ослабляли ее, вымогая себе права и льготы, а напротив, служили упрочению Самодержавия и укреплению Русского царства.

Правовой статус Земского собора не регламентировался никакими письменными источниками права и базировался на общих началах и политико-правовых традициях московской государственности. Ряд организационных и процедурных аспектов, а также само наименование «Собора» были заимствованы «Советом» у церковных Соборов, частые созывы которых в конце XV – начале XVI в. могли навести на мысль, чтобы и государственные дела решались на совещаниях подобного рода.

Назначение Земского собора и его место в механизме государства предопределяли то, что компетенция данного органа была столь же универсальна и безгранична, как и предметы ведения Боярской думы. Фактически перед Соборами могли быть поставлены любые вопросы, и практика их деятельности показывает, что по сути все важнейшие внутриполитические и международные проблемы прошли через «сито» соборного обсуждения.

Чаще всего на рассмотрение Земских соборов выносились вопросы войны и мира и налогообложения. Помимо этого, они высказывали свое мнение по таким вопросам, как проведение тех или иных реформ, принятие основополагающих нормативных правовых актов, пресечение внутренних беспорядков и «устроение земли», присоединение к Московскому Государству новых территорий. Однако наиболее ярким показателем высочайшего политического веса и влияния Соборов являлось то, что они неоднократно разрешали различные вопросы, напрямую касавшиеся Царской власти. В минуты волнений и острых кризисов, вызванных неопределенностью ситуации вокруг трона московских Государей, именно Земские соборы как олицетворение народного духа выступали в качестве органа, от которого зависело принятие судьбоносных политических и правовых решений: об избрании Царя, о подтверждении права соответствующего лица на Престол, о лишении Верховной власти и т. д. В годы же междуцарствия Земские соборы и вовсе заменяли собой отсутствовавшего Монарха, сосредоточивая в своих руках всю полноту государственной власти и становясь тем самым высшим государственным органом.

Состав Земского собора был следующим.

Центральной фигурой Собора являлся Царь, обладавший двумя ключевыми полномочиями.

Во-первых, он был наделен правом созыва Собора. «Земский совет» мог состояться лишь при наличии согласия Государя. При этом предложение о созыве Собора могло исходить не только от него самого, как чаще всего и было, но и от сословий. В отсутствие Царя с инициативой о проведении Земского собора могли выступать чины Московского Государства или Патриарх.

Во-вторых, Царю принадлежала такая, безусловно, важнейшая прерогатива, как принятие итогового решения по результатам деятельности Земского собора. С формально-юридической точки зрения Государь не был связан его мнением, и в принципе мог поступить вопреки позиции Собора. Однако фактически «приговор земли» имел для Царя нравственно-обязательное значение, и коль скоро он обращался за советом к народу, то обычно и следовал ему.

Участие Государя в Земском соборе также иногда выражалось в личном присутствии на его заседаниях.

Представительство чинов на Соборе соответствовало социальной структуре Московского Государства.

Верхнюю ступень соборной иерархии занимал «Освященный собор», то есть собрание православного духовенства. Он включал в себя Патриарха (до учреждения патриаршества – Митрополита), митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов, игуменов и некоторых иных лиц. Ввиду совершенно особого положения Церкви в русском обществе количество духовных лиц, приглашаемых на Земские соборы, всегда было весьма большим. Присутствие Церкви на Соборе, несомненно, придавало дополнительный авторитет его решениям и возвышало престиж самого Собора в глазах народа.

Средний и наиболее многочисленный разряд соборных участников составляли служилые люди. Они в свою очередь распадались на две группы. Высшую категорию служилых людей образовывали члены Боярской думы и ряд придворных сановников, к низшей относились московские и городовые чины, служилые люди по прибору и служилые инородцы.

Наконец, в состав Земского собора входили столичные и провинциальные посадские люди, а также крестьяне.

Холопы как лично и экономически несвободные лица и «гулящие» люди, не несшие службы и тягла, на Соборах отсутствовали.

Далеко не на каждом Земском соборе были представлены все названные чины. Кроме Освященного собора и Боярской думы постоянно призывались лишь дворяне и дети боярские. Крестьяне участвовали в Земских соборах только дважды: черносошные – в избирательном Соборе 1613 г., а дворцовые – в Соборе «Государевых ратных и земских дел» 1681 – 1682 гг. Владельческие же крестьяне, подобно холопам и «вольнице», на Соборы не созывались. Столь редкое привлечение крестьян к соборным совещаниям, вероятно, отчасти компенсировалось тем, что их интересы в некоторой степени могли выражать во многом близкие им по роду занятий и характеру тягла посадские люди.

Что касается территориального представительства на Земском соборе, то есть количества уездов, чьи избранники принимали участие в работе «Общего совета», то оно также не отличалось единообразием и не было всеобъемлющим. Правительство не ставило перед собой задачи добиться присутствия на Соборе выборных от всех местностей Московского Государства по двум причинам. С одной стороны, из-за неразвитости путей и средств сообщения и, как следствие, огромных временных затрат на преодоление дальних расстояний присылка депутатов из отдаленных регионов, особенно из Сибири, являлась нецелесообразной либо вообще невозможной. С другой стороны, условия жизни были более или менее одинаковыми во всех уголках России (или, по крайней мере, правительство так считало), поэтому, например, выборные от тяглого населения одного уезда могли отражать на Соборе интересы тяглых людей нескольких уездов.

Лучше всего на Земском соборе была представлена, конечно же, столица как политический и экономический центр Московского Государства. На Соборах XVI в. «царствующий град Москва» вообще по сути воплощал собой всю Россию, в связи с чем столичное дворянство и высшее купечество выступали на них не только от своего имени, но и от лица всех служилых и тяглых миров. С течением времени, однако, значение столичных чинов в составе Собора стало постепенно падать. В XVII в. уже не москвичи, а провинциальные служилые и тяглые люди, чьими совместными усилиями в первую очередь и была преодолена Смута, в основном численно преобладали на Земском соборе. Впрочем, от Москвы по-прежнему присутствовало больше делегатов, чем от любого другого города.

Таким образом, говоря в целом о характере представительства на Земском соборе, нужно признать, что ни в сословном плане, ни с территориальной точки зрения Собор не охватывал всего населения страны. Тем не менее, по убеждению Государей и воззрению народа, все входившие в «Великую земскую думу» лица в своей совокупности действовали от имени всей «земли», «всяких людей всяких чинов всего великого Российского царствия», а потому решения Собора обладали общеобязательной юридической и нравственной силой.

Формирование состава Земского собора имело смешанный характер.

Члены Освященного собора приглашались на «Совет» в силу своего общественного положения. Думные чины, высшие придворные должностные лица и приказные служащие призывались на Собор по должности. Основания же участия остальных лиц в Земских соборах XVI и XVII веков были неодинаковыми. На Соборы XVI в. попадали лица, находившиеся во главе различных социальных групп и поэтому расценивавшиеся правительством как их «естественные» представители[5]. В XVII в. базовым источником соборных полномочий являлся уже не административный статус лица, а его избрание в качестве выразителя интересов и настроений соответствующих сословных и территориальных образований.

Процедура выборов на Земский собор выглядела следующим образом.

Выборы представителей «земли» начинались после получения уездным руководителем – воеводой или губным старостой из Разрядного приказа «призывной» грамоты и доведения ее до сведения избирателей. Для наиболее широкого их оповещения предпринимался ряд мер. Во-первых, царская грамота оглашалась в главной местной церкви и в уезде «по торжкам» «по многие дни». Во-вторых, в поместья и вотчины направлялись специальные посыльные с предписанием служилым людям явиться в соответствующее место (в съезжую избу, на стан и т. п.) для участия в выборах. Наконец, воевода лично встречался с избирателями, разъясняя им особенности выборной процедуры, подчеркивая важность предстоящей соборной сессии и т. п.

Избирательным округом являлся уезд. Исключение составляли Новгородская земля, где к уездам были приравнены пятины, и Москва. Количество депутатов, которые должны были представлять интересы уезда на Земском соборе, не было постоянным и зависело от усмотрения правительства. Избиратели, однако, не были совершенно отстранены от решения этого вопроса. С одной стороны, они всегда могли делегировать на Собор большее число лиц, чем было предусмотрено призывной грамотой, и по своим правомочиям «лишние» выборные не отличались от других участников «Общего совета». С другой стороны, иногда количество представителей вообще определялось избирателями самостоятельно, поскольку центральная власть прямо уполномочивала их отправить в Москву столько выборных, «сколько пригоже». Подобное равнодушное отношение правительства к количественным показателям народного представительства не было случайным. Напротив, оно очевидно вытекало из самой задачи последнего, заключавшейся в том, чтобы донести позицию населения до Верховной власти, дать ему возможность быть услышанным ею. Поэтому определяющим являлось не число лиц, входивших в состав Собора, а степень отражения ими интересов народа. В этой связи и решение на Земском соборе принималось не большинством голосов, а единогласно, что выражало совокупное мнение всей «земли»[6].

Выборы на Собор были сословными: каждая социальная группа, подлежавшая представительству на «Земском совете» (дворяне, посадские люди, крестьяне и т. д.), избирала из своей среды депутатов. При этом в призывных грамотах четко оговаривалось, что избранию подлежат «лучшие люди», «добрые и смышленые люди», которым «Государевы и земския дела за обычай», «с которыми можно бы было говорить», «которые-б умели разсказать обиды и насильства и раззорения и чем Московскому государству полниться» и «устроить бы Московское государство, чтоб все пришли в достоинство» и т. п. Таким образом, единственным требованием, предъявляемым к выборным лицам, являлось наличие у них умственных способностей и нравственных качеств, необходимых для успешного выполнения поставленных перед ними задач, таких как выражение перед Верховной властью интересов и мыслей тех общественных слоев, к которым они принадлежали, информирование правительства о местных нуждах, активное участие в обсуждении общегосударственных проблем и исполнение принятых на Земском соборе решений. Что касается имущественного положения земских избранников, то оно, по общему правилу, не имело существенного значения.

Избирательный процесс опирался на принцип свободы выборов. Правительство строго следило за тем, чтобы воеводы не препятствовали свободному волеизъявлению избирателей, и при установлении фактов их вмешательства в процедуру выборов наказывало виновных. Сами избиратели также не оставляли без внимания факты нарушения своих политических прав, принимая всевозможные, порой самые активные меры к их отстаиванию.

По окончании выборов составлялся «выбор за руками» – избирательный протокол, скреплявшийся подписями избирателей и подтверждавший годность избранников к «Государеву и земскому делу». После этого выборные лица с «отпиской» воеводы и «выборным списком за руками» отправлялись в Москву в Разрядный приказ, где дьяки удостоверялись в правильности проведения выборов. Депутаты получали от избирателей наказы, в основном устные, и по возвращении из столицы должны были отчитаться о проделанной работе. Известны случаи, когда поверенные, не сумевшие добиться удовлетворения всех ходатайств местных жителей, просили правительство выдать им специальные «береженые» грамоты, которые бы гарантировали им защиту от «всякого дурна» со стороны недовольных избирателей.

Работа делегатов на Земском соборе осуществлялась преимущественно безвозмездно, на «общественных началах». Избиратели обеспечивали выборных только «запасом», то есть оплачивали их проезд и проживание в Москве. Государство же лишь изредка по просьбам самих народных избранников «жаловало» их за несение депутатской повинности. Формы правительственного вознаграждения были разнообразными: служилые люди получали прибавки к земельным и денежным окладам, повышались по службе, назначались на новые должности и т. п., тяглым людям предоставлялись те или иные привилегии, например, освобождение от постоя или право «питье держать про себя безъявочно и безпошлинно», участие в Соборах им могло быть зачтено за некоторые сословные обязанности и т. д.

Вообще тяготы соборной службы и сопряженные с ней издержки вызывали неоднозначное отношение населения к выборам на Земский собор. Наряду со случаями, когда оно проявляло к ним явно повышенный интерес и не боялось нести дополнительные расходы, встречались и обратные примеры. Иногда избиратели и потенциальные депутаты воспринимали известие о грядущих выборах весьма равнодушно, а порой откровенно уклонялись от явки на них, и тогда воеводам приходилось применять «административный ресурс», чтобы добиться требуемого Москвой представительства. Однако в целом общество хорошо понимало свое высокое призвание и ответственно подходило к исполнению своего гражданского долга.

Заседания Земского собора обычно начинались следовавшим за богослужением торжественным открытием, во время которого Царем или от его имени думным дьяком зачитывалась тронная речь, в которой объяснялись причины созыва Собора, формулировались подлежавшие обсуждению вопросы и предлагалось «помыслить на крепко и Государю мысль свою объявить, чтоб ему, Государю, про то про все было известно». С целью более детального ознакомления участников Собора со всеми обстоятельствами вынесенной на повестку дня проблемы ее содержание иногда излагалось письменно, и соответствующие материалы предоставлялись для изучения. Порядок соборных совещаний и дачи письменных мотивированных ответов на поставленные вопросы был неодинаков. В одних случаях он носил упрощенный характер, так как вместо выработки общего приговора сословные группы высказывали правительству лишь собственные мнения. Если же Собор должен был дать ответ от лица всей «земли», то вопрос сначала анализировался соборными чинами порознь, после чего они уже как единые целые согласовывали свои позиции друг с другом. Впрочем, вполне вероятно, что имели место и совместные прения. Если какая-либо категория участников Собора затруднялась с ответом или считала себя некомпетентной в рассматриваемой области, то она отказывалась от подачи мнения, заранее соглашаясь с конечным решением Государя. Любой член Земского собора, несогласный с точкой зрения коллег, был вправе представить свое особое суждение. Итоговое решение Земского собора, как отмечалось ранее, принималось единогласно, причем единомыслие не являлось результатом политических интриг или давления сверху, а было обусловлено поиском такого решения, которое бы признавалось всеми участниками Собора как наиболее взвешенное, продуманное и, самое главное, отвечающее интересам государства. Поскольку «Совет всея земли» работал до полного разрешения спорного вопроса, то определенной, заранее установленной продолжительности его заседаний не было, и соборная сессия могла длиться от одного дня до нескольких месяцев. После прочтения соборного приговора Государь принимал окончательное решение, которое подписывалось членами Собора и приобретало юридическую силу.

На протяжении всего существования Земских соборов интенсивность их деятельности была различной. «Золотым веком» Соборов, несомненно, являлось царствование Михаила Федоровича, особенно первое десятилетие его правления (1613–1622). В эти критические для России годы Соборы действовали практически непрерывно, оказывая молодому Государю помощь в преодолении хозяйственных, социальных, внешнеполитических и иных последствий Смуты. Своим авторитетом Земские соборы подкрепляли проводимые Царем мероприятия и способствовали быстрому и эффективному претворению властных предписаний в жизнь страны.

Во второй половине XVII в. соборная активность, напротив, резко упала, а сами Соборы фактически трансформировались в совещания правительства с отдельными чинами Московского Государства. Причина указанных перемен заключалась в расширении и организационно-материальном укреплении государственного аппарата, его усилении до уровня, позволявшего самостоятельно, без поддержки «снизу» справляться с возникавшими трудностями. В этих условиях Царь, видимо, не находил нужным, по крайней мере на том историческом этапе, созывать широкопредставительные Земские соборы, полагая достаточным проведение консультаций с выборными от тех или иных общественных групп. Но возврат к прежнему типу взаимоотношений между Верховной властью и народным представительством вовсе не был исключен, поскольку основы политической системы Московской Руси оставались неизменными. История Земских соборов же убедительно доказала, что они органично вписывались в данную систему, а потому в случае необходимости, например, при возникновении ситуации, требовавшей принятия консолидированного решения, учитывавшего интересы всей «земли», легко могли быть восстановлены на исконных основаниях и встроены в государственный механизм в качестве закономерного элемента.

Однако после 1684 г. «Земские советы» больше не собирались. Отмирание Земских соборов стало неизбежным результатом проведенной Петром «Неистовым» революционной перестройки всего политического, социального и экономического уклада России. Наиболее пагубными последствиями пресловутых «петровских реформ» явились вырождение Самодержавия в абсолютизм западноевропейского образца, подчинение Церкви государству и раскол русского общества на европеизированную дворянскую (шляхетскую) верхушку, приобретавшую черты рабовладельческой касты, и основную массу населения, продолжавшую придерживаться вековых традиций и устоев. Все это повлекло за собой взаимное отчуждение власти, элиты и народа и сделало невозможной их совместную работу на пользу стране. В итоге Земский собор как орган, олицетворявший двуединство государства и общества, по определению вступил в противоречие с тем комплексом общественных отношений, который был создан Петром, и естественным образом канул в небытие. Потребовалось весьма долгое время и капитальное изменение государственного и общественного строя Российской Империи, прежде чем идея народного представительства вновь нашла практическое воплощение, правда, уже в совершенно ином виде.

[1] Черепнин Л. В. Земские соборы Русского государства в XVI–XVII вв. – М., 1978. – С. 382–385.

[2] Черепнин Л. В. Указ. работа. – С. 92–100.

[3] Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. – М., 1998. – С. 544.

[4] Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. – М., 2005. – С. 225.

[5] По словам В. О. Ключевского, «на сбор призывали из общества не людей, пользовавшихся доверием местных миров и общественных классов по своим личным качествам и отношениям, а людей, стоявших во главе этих миров или классов, по своему положению знакомых с их делами и мнениями и способных исполнять решение, принятое на соборе. Такое положение среди местных обществ занимали столичное дворянство и высшее столичное купечество» как «верхушки провинциальных обществ, снятые правительством и сосредоточенные в столице» (Ключевский В. О. Русская история: В 5 т. / Под ред. А. Ф. Смирнова. – М., 2002. – С. 141, 143).

[6] По убеждению Л. А. Тихомирова, в правильно организованном народном представительстве при Монархе «важно не число депутатов и не пропорциональность чисел, а доброкачественность представительства, его неподдельность, его компетентность и его всеобъемлемость. С таким представительством – и только с таким – монарх может действительно пребывать в общении и единомыслии с народом, а царь и народ могут совместно влагать в государственные управительные власти должное содержание и направление их деятельности» (Тихомиров Л. А. Указ. работа. – С. 547–548).

Источник: http://www.allpravo.ru/library/doc313p0/instrum6069/item6070.html