«Ответы на вопросы по праву»

Правовое регулирование.
Сорокин, В. Д.

 

В 1938 г. состоялось Всесоюзное совещание советских юристов, где была выработана своего рода научная директива, согласно которой следовало исходить из того, что а) советское право — возведенная в закон воля советского народа — складывается из ряда материальных и процессуальных отраслей; б) каждая отрасль имеет свой предмет и метод; в) предмет является главным фактором, определяющим характер метода, с помощью которого регулируется группа общественных отношений, составляющих предмет данной отрасли; г) метод отрасли обладает специфическими чертами, совокупность которых отличает его от методов других отраслей советского права. Следует признать, что данная система взглядов была господствующей, с чем, однако, не все ученые были согласны.¹

В послевоенные годы эта официальная научная концепция получила дальнейшее развитие. Научные труды того периода, как общетеоретические, так и отраслевые, характеризовались поиском главным образом разного рода деталей, обосновывающих исходный тезис: «у каждой отрасли — свой предмет и метод».

События последнего десятилетия в нашей стране, кардинально изме­нившие экономическую, политическую и социальную структуру общества, тем не менее, как это ни странно, в принципе не повлияли на существо упомянутой концепции, сохранившейся, так сказать, в первозданном виде. Приведу лишь несколько свидетельств из современных источников.

«В основе деления права на отрасли и институты лежат два критерия: предмет правового регулирования и метод правового регулирования».²

В другом учебнике эта же мысль выражена более пространно и не очень точно: «Каждая отрасль права имеет свой предмет правового регулирования — соответствующую область общественных отношений. Когда возникают новые общественные отношения, которые необходимо регулировать с помощью права, возникают основания и для выделения новой отрасли права. Однако только предмета правового регулирования недостаточно для разграничения отраслей права, поскольку общественные отношения чрезвычайно много­образны... Поэтому необходим второй критерий — метод правового регули­рования — совокупность приемов, способов, средств воздействия права на определенную сферу общественных отношений» (подчеркнуто мной. — В. С.).³ Стало быть, предмет охватывает область отношений, а связанный с ним метод — сферу...

Это выдержки из учебников по теории государства и права. Теперь примеры из отраслевых источников. По мнению К. Н. Гусова и В. Н. Толкуновой, «предметом трудового права является комплекс общественных отношений по труду работника на производстве... Методом трудового права называется специфический для данной отрасли права способ (прием) правового регули­рования, т. е. воздействия через нормы права на волю людей...».⁴

В своей монографии С. Н. Махина констатирует: «Общей теорией права выработано понятие отрасли права и основные критерии отнесения той или иной совокупности институтов к правовой категории "отрасль права". Причем следует отметить единодушие ученых при определении этого вопроса: отрасль права — это такая группа норм, которая регулирует соответствующий комплекс общественных отношений. Регулирование подобных отношений осуществляется специфическими приемами и методами» (подчеркнуто мной. — В. С.).⁵

Отмеченное С. Н. Махиной «единодушие ученых», как говорится, «имеет место», причем в масштабах и формах, которые вызывают обосно­ванное недоумение. Так, разделы учебников по теории государства и права, касающиеся системы права, написанные в разное время, различными авторами и т. д., оказываются похожими друг на друга, как близнецы.⁶

Между тем есть основания полагать, что доминирующей ныне и находящейся в «беззаботном состоянии» общетеоретической конструкции об отраслевом предмете и методе свойственна глубокая внутренняя противо­речивость. Остановимся на основных ее проявлениях.

1. Рассматривая право как систему, состоящую из хорошо известных элементов восходящего уровня — норма, институт, отрасль, система права в целом, российские ученые-теоретики и вслед за ними «отраслевики», как правило, заняты поисками предмета и метода только на одном уровне структуры, а именно отрасли. В этом плане отраслевиков еще можно понять... Однако использование методологии системного анализа обязательно должно привести к принципиально иному выводу, кардинально меняющему всю привычную правовую картину, существующую уже много десятков лет. Если рассматривать право как систему, реально сложившуюся целостность, то нельзя не признать наличия у системы права своего, единого предмета правового регулирования, системными элементами которого как раз и являются уже известные предметы отраслей, образующих систему россий­ского права.

Впервые в отечественной литературе вывод о едином предмете право­вого регулирования, а также существенных последствиях такого вывода был сформулирован автором настоящей статьи еще в конце 60-х — начале 70-х годов.⁷Следует отметить, что идея единого предмета правового регулирования как юридической категории встретила поддержку ряда ученых.⁸ Современная же юридическая литература, в частности учебники теории государства и права, хотя и отдают дань системной природе права, но делают это практически отстраненно, по-прежнему ограничиваясь только уровнем отрасли права.⁹

2. Один из основных постулатов концепции, согласно которому предмет отрасли признается определяющим по отношению к ее методу, в сущности только провозглашается и практически не выдерживается. Так, уже в начале 60-х годов пришлось несколько отступить от постулата, признав, что «наиболее ярко особенности метода правового регулирования выражаются в таких отраслях права, как административное и гражданское».¹⁰ Естественно, возникла потреб­ность объяснить, почему при конструировании методов большинства отраслей «строительным материалом» всегда оказывались элементы методов исключи­тельно двух отраслей права — административного и гражданского. Дело доходило до того, что один и тот же ученый по-разному объяснял это неприятное для концепции явление: гражданское и административное право — наиболее «старые» отрасли¹¹ либо они выступают как непосредственно регулятивные.¹²

Еще пример непоследовательности. В одном из новейших учебников теории государства и права сказано: «Предмет является материальным критерием разграничения норм права по отраслям, а метод служит дополни­тельным юридическим критерием, так как произведен от предмета» (подчерк­нуто мной. — В. С.).¹³

Последующие рассуждения, однако, начисто опровергают этот тезис. Так, по мнению авторов учебника, в системе отраслей материального права производится градация соответственно их роли в формировании методов правового регулирования: 1) фундаментальные отрасли права, или главные, профилактические: конституционное, административное, гражданское, земельное, уголовное; 2) специальные (специализированные), неглавные — природоресурсное (водное, лесное, горнорудное), природоохранительное — выделившееся в процессе специализации законодательства из земельного права; семейное, выделившееся из гражданского; уголовно-исполни­тельное — выделившееся из уголовного.

Обращает на себя внимание то, что в данной классификации не нашлось места для таких, например, общепризнанных отраслей, как трудовое, финансовое, и некоторых других. Главное, однако, в другом. Подводя итоги сказанному, авторы учебника констатируют: «Методы правового регули­рования специализированных отраслей сохраняют черты преемственности с методами основных отраслей права».¹⁴ Уместно спросить: чем же все-таки определяется метод отрасли — ее предметом, как утверждалось ранее, или методом другой, более «важной» отрасли российского права.

3. Наличие единого предмета правового регулирования для всей системы права в целом — факт, не вызывающий сомнений, если, конечно, право рассматривать как целостность, объединяющую соответствующие элементы всех уровней ее структуры. Но в таком случае приходится признать и существование единого метода правового регулирования, «обслуживающего» названный предмет. Кроме всего прочего, к этому просто обязывает элемен­тарная логика: если у отрасли существует свой предмет и, стало быть, свой метод, то какие обстоятельства препятствуют тому, чтобы признать анало­гичное положение для всей системы права, которая «системна» в не меньшей степени, чем элементы, ее составляющие, — отрасли?

Любопытная деталь: если с идеей единого предмета правового регулиро­вания некоторые ученые согласились, о чем уже упоминалось, то что касается вывода о едином методе, с ним не согласны решительно все, в том числе и «согласные» с единым предметом (?!). В свое время критические замечания были высказаны в ряде работ, затем все затихло, как будто проблема исчезла сама по себе.¹⁵

4. Уязвимость рассматриваемой концепции состоит также и в том, что она рассматривает предмет и метод в отрыве от третьего компонента механизма правового регулирования — юридической процедуры, посред­ством которой такое регулирование порождает юридические последствия. В этом смысле механизм правового регулирования предстает в виде системы тесно взаимодействующих элементов — предмета, метода и процесса регулирования. Иными словами, названный механизм отвечает на три вопроса: «кто или что» (предмет регулирования), «какие способы» должны быть использованы (метод) и в «каком порядке» может быть достигнут требуемый юридический результат (процесс). Общеизвестно, что смысл правового регулирования во всем его разнообразии заключается именно в том, чтобы обеспечить реализацию диспозиций материальных норм россий­ского права, независимо от отраслевой принадлежности этих норм.

Обратимся к краткой характеристике названных элементов механизма правового регулирования.

Единый предмет правового регулирования. Право — не единственный социальный регулятор в обществе. Однако среди иных регуляторов право, несомненно, является одним из наиболее действенных. Во-первых, оно воздействует на ту весьма значительную часть отношений, в определенном состоянии и единообразном развитии которых общество и государство непосредственно заинтересованы. Во-вторых, право в своей реализации обеспечивается прежде всего и главным образом средствами и возмож­ностями государства, его ветвей власти и, следовательно, обладает большей эффективностью в регулировании общественных отношений (материальные отрасли) и правовых отношений (процессуальные нормы и отрасли) по сравнению с иными социальными регуляторами, с которыми право тесно взаимодействует. Понятно, что требуемая эффективность регулирования во многом зависит от «качества» самого нормативного материала, из которого складывается система права, воплощающаяся в законодательстве государства.

В общем плане все общественные отношения можно отнести к двум видам: отношения социально-нравственной среды и отношения социально-правовой среды. Этот второй вид выделяется потому, что он в силу целого ряда объективных причин нуждается именно в юридическом, т. е. в единообразном воздействии на него со стороны государства.

Для отношений социально-правовой среды характерно то, что они, во-первых, устанавливаются официально, привносятся как бы со стороны, нередко возникая и вопреки желанию того или иного участника, а, во-вторых, они регулируются нормами российского права непосредственно с исполь­зованием имеющихся у государства средств воздействия. Следует также упомянуть, что отношения этого вида тесно и многообразно связаны с отношениями социально-правовой среды, образуя своего рода «много­слойные» отношения.

Будучи весьма разнообразными по своему содержанию, отношения социально-правовой среды образуют единый предмет правового регулиро­вания, естественно и неизбежно в свою очередь именно по содержательному признаку дифференцируются, образуя то, что правовая наука относит к предметам регулирования соответствующих отраслей. Следовательно, социально-правовая среда, т. е. единый предмет правового регулирования имеет ясно выраженную системную природу, порождая адекватную ей систему российского права с его делением на отрасли.

Характеристика единого предмета правового регулирования окажется неполной, если не сказать кратко о его структуре, поскольку мы имеем дело с системным образованием, объединяющим элементы, по-своему нуждаю­щиеся в правовом воздействии.

Отечественная правовая наука подробно исследовала данную проблему применительно к отраслевому уровню. Нет никаких препятствий к тому, чтобы экстраполировать указанные положения применительно к структуре предмета правового регулирования. Элементами такой структуры являются:

а) статус субъекта права во всех его многочисленных модификациях;

б) конкретные связи между субъектами права, приобретающие под воздействием юридических правил форму правовых отношений различной отраслевой принадлежности; в) «поведение без правоотношений», т. е. ситуации, предусмотренные запрещающими нормами российского права. Регулиро­вание этого элемента единого предмета, как известно, достигается путем обеспечения соблюдения требования таких норм, т. е. пассивного поведения субъекта в предусмотренных нормой обстоятельствах.

Такова самая краткая характеристика первого элемента механизма правового регулирования — единого предмета, который в свою очередь требует «продолжения» в виде единого метода, свойственного системе права как таковой.

Единый метод правового регулирования и его структура. Отечественная юридическая наука исходит из того, что метод правового регулирования — это совокупность юридических средств воздействия, которые применяет государство при правовом регулировании общественных отношений.¹⁶

С моей точки зрения, характерные черты метода правового регулирования состоят в том, что он, во-первых, является инструментом государственно-властного воздействия на соответствующие общественные отношения, объективно нуждающиеся в таком воздействии; во-вторых, обусловлен характером социально-правовой среды, т. е. единым предметом правового регулирования; в-третьих, имеет специфическую в общесоциальном плане материально-правовую основу в виде установленных или санкциони­рованных государством юридических правил (норм), система которых образует российское право.

Из несомненного факта существования единого предмета правового регулирования следует принципиальный вывод: особенности юридического метода как такового необходимо искать не на уровне отрасли права, а в основании системы права — на уровне правовой нормы. Именно здесь объективно заложена своего рода всеобщая универсальность метода правового регулирования, которая затем распространяется на всю систему российского права. Вот почему метод правового регулирования надлежит рассматривать не как признак, присущий исключительно отрасли, т. е. лишь одному уровню структуры, а как свойство всей системы права в целом.

Но если метод правового регулирования «располагается» на уровне правовой нормы, то, следовательно, его практическая реализация может проявиться лишь в трех изначальных вариантах социального регулиро­вания — запрете, предписании и дозволении. Эти первичные способы воздействия на поведение людей (характерные и для других социальных регуляторов — морали, обычаев, традиций) приобретают юридическое содержание посредством прежде всего трех видов правовых норм — запре­щающих, обязывающих и управомочивающих. Правда, в юридической литературе предлагается различать в дополнение к трем названным разновид­ностям еще нормы рекомендательные и поощрительные.¹⁷ Принципиального значения эти суждения не имеют, ибо речь идет об изначальных способах воздействия, а не о производных.

Важное свойство метода правового регулирования заключается в том, что он как системное явление соединяет в органическое целое все три названных способа. Более того, он может реально существовать только как объединение всех трех первичных компонентов — запрета, предписания и дозволения. Ни один из них отдельно существовать не может. Поэтому когда мы говорим, что метод правового регулирования проявляется посредством реализации юридических запретов, предписаний и дозволений, то имеем в виду их совокупное проявление с преобладанием в соответствующих ситуациях какого-то одного элемента, эффективности действия которого призваны способствовать остальные два.

Сказанное обусловлено по крайней мере двумя обстоятельствами. Во-первых, как уже отмечалось, юридический метод определяется единым предметом правового регулирования, который характеризуется достаточно ясно выраженными системными качествами. Это означает, что организо­ванное, целенаправленное воздействие на внутренние составные части единого предмета правового регулирования предполагает комплексное использование всех трех способов воздействия, образующих содержание метода правового регулирования. Следует иметь в виду, что возникающие в социально-правовой среде связи и явления никогда не выступают в изолированном виде, требующем использования только одного компонента метода. Напротив, они имеют комплексный характер, диктующий адекватное использование всего регулятивного арсенала юридического метода.

Во-вторых, одновременное существование и действие запрета, пред­писания и дозволения обусловлено характером материальной основы метода в виде определенных групп правовых норм. Поэтому действие права факти­чески проявляется в возможности, а также необходимости одновременной, хотя и разномасштабной, реализации закрепленных в нем способов воздействия. Общая принципиальная схема такова: если один из субъектов обладает предоставленным ему законом правомочием (дозволение), то реализация этого правомочия в предусмотренных ситуациях обеспечивается обязан­ностью другого субъекта предпринять соответствующие действия (пред­писание). В свою очередь невыполнение субъектом возложенной на него обязанности, корреспондирующей с правомочием первого субъекта, «включает» в необходимых случаях действие запрета путем применения того или иного вида юридической ответственности, скажем, за бездействие.

Дозволение, предписание и запрет, выступая как системные элементы единого метода правового регулирования, естественно и неизбежно взаимо­действуют между собой. Причем это взаимодействие имеет своей целью обеспечить надлежащую эффективность того элемента из названной триады, который в данной конкретной ситуации выполняет роль прямого регулятора соответствующих социальных связей. При оптимальном варианте, образно говоря, «срабатывает» тот элемент, который непосредственно воздействует, а два других сохраняют свою значимость лишь в потенциальном виде.

Соотношение между тремя элементами метода характеризуется подвиж­ностью, разнообразием вариантов, в полном соответствии с особенностями той группы социальных связей, которые подвергаются юридическому воздействию. Можно поэтому сказать, что пропорции между дозволением, запретом и предписанием неодинаковы в различных конкретных ситуациях, и прежде всего применительно к предметам регулирования отраслей россий­ского права. Следовательно, каждая отрасль права, будучи элементом единой системы российского права и находясь в сфере действия единого метода, нуждается в специфическом соотношении всех его составных частей, т. е. в таком соотношении, которое могло бы с максимальной эффективностью и приспособленностью воздействовать на элементы ее предмета.

Здесь следует специально отметить, что данная проблема ставится в общем плане, исходя из необходимости выявления наиболее общих свойств, гак сказать, магистральных направлений действия единого метода правового регулирования. Как это нередко случается в социальной сфере, вполне возможны те или иные частные отклонения, исключения из общего правила. Но эти исключения скорее подтверждают правило, нежели его отрицают.

Итак, в зависимости от особенностей соотношения предписания, дозволения и запрета имеются основания различать три варианта проявления единого метода правового регулирования, иначе говоря, три типа правового регулирования соответствующих связей, складывающихся в социально-правовой среде. Каждый тип правового регулирования представляет собой такой вариант единого метода, в котором один из его элементов выступает в качестве преобладающего, а два других выполняют функцию его обеспечения присущими им возможностями. Во всяком случае тип правового регулирования характеризуется доминирующей ролью одного элемента во взаимодействии с двумя другими.

Первый тип правового регулирования специфичен преобладанием такого способа воздействия на поведение людей, как дозволение, по срав­нению с предписанием и запретом. Второму свойственно преобладание предписания,третьему — запрета.

Полагаю, в общем плане будет справедливым следующее положение. Если обратиться к оценке удельного веса того или иного типа правового регулирования общественных отношений, то обнаружатся заметные различия между названными типами правового регулирования в объеме и широте сферы их реализации, что вполне соответствует роли и социальной значи­мости управомочивающих, обязывающих и запрещающих норм российского права. Так, запрет как способ юридического воздействия на поведение людей имеет в целом заметно меньшую распространенность, поскольку применяется лишь к таким сравнительно немногим вариантам поведения, которые противоречат интересам общества и государства. Что касается дозволения и предписания, то они имеют значительно более широкую сферу действия, охватывая несравненно более многочисленные варианты общественных связей, социальных отношений различной отраслевой принадлежности.

Первый тип правового регулирования — с преобладающей ролью дозволения — охватывает несколько больших групп социальных связей, которые входят в предмет регулирования ряда материальных отраслей российского права — гражданского, семейного, трудового и др. Данный тип регулирования, с моей точки зрения, следует рассматривать как гражданско-правовой. Будучи в некоторой степени условным, это наименование тем не менее отражает главное в его социальной роли.

Второй тип правового регулирования, характеризующийся преобла­данием предписания, также распространяется на разнообразные связи социально-правовой среды, находящейся в сфере действия нескольких отраслей материального права, прежде всего административного, финансо­вого и ряда других этой группы, а также (но в меньшей степени) гражданского, трудового и других отраслей. Данный тип регулирования выступает какадминистративно-правовой, поскольку наиболее тесно и полно он связан с административным правом.

Третий тип правового регулирования характеризуется преобладанием такого способа воздействия на поведение людей, как запрет. Данный тип применяется к тем разновидностям социальных связей, которые прежде всего входят в предметы материального уголовного и уголовно-исполнительного права. Поэтому он проявляется как уголовно-правовой тип.

Конечно, запреты присутствуют соответственно в гражданско-правовом и административно-правовом типах. И надо сказать, что в названных типах запреты, хотя, разумеется, в иных формах, играют более значительную роль, имеют больший удельный вес, нежели дозволения и предписания в уголовно-правовом типе. Запреты в названных других типах выполняют туже роль, что и уголовно-правовой запрет: они препятствуют совершению неправомерных действий и в основном успешно «срабатывают» применительно к социальным связям своей «подведомственности». Однако нельзя не признать, что этому в известной мере помогает потенциальное существование уголовного запрета, который начинает действовать, когда запреты гражданско-правового и административно-правового типов регулирования «исчерпывают» свои возможности в соответствующих ситуациях.

В своей практической реализации все три типа правового регулирования очень тесно связаны друг с другом, поскольку они выступают как необхо­димые варианты проявления единого метода правового регулирования. Такое взаимодействие проявляется в различных вариациях, среди которых главной формой, по моему мнению, является взаимообеспечение. Подобно тому, как внутренние составные части того или иного типа известным образом «подстраховывают» главный элемент данного типа, так и каждый тип в целом взаимодействует с остальными, используя заложенные в нем свойства для обеспечения наиболее эффективного воздействия. Таким образом, системные свойства единого метода правового регулирования обнаруживают себя на различных уровнях воздействия права. Система единого метода в целом образуется взаимодействием трех составляющих ее типов правового регули­рования; система типа правового регулирования обусловлена взаимодей­ствием составляющих ее первичных элементов — дозволения, предписания и запрета.

Таким образом, метод правового регулирования отличается высокой универсальностью, которая проявляется прежде всего во взаимодействии трех типов правового регулирования, каждый из которых при наступлении соответствующих условий выполняет функцию взаимного обеспечения. Это первое проявление универсальности юридического метода.

Для общей характеристики названных методов правового регулирования следует отметить, что, во-первых, каждый тип независимо от наименования, т. е. от преобладающего в нем способа воздействия на поведение людей, обязательно включает в себя три составные части — дозволение, предписание и запрет, а, во-вторых, каждый из этих типов предполагает неодинаковое соотношение, так сказать, «подвижную пропорцию» дозволения, пред­писания и запрета в воздействии на предметы материальных отраслей «своей» подведомственности, однако при одном непременном условии, чтобы способ, давший имя данному типу, был, соответственно, преобладающим. Вот эта самая «подвижная пропорция» представляет собой, с моей точки зрения, второе выражение универсальности юридического метода, проявляющееся теперь на уровне типа правового регулирования, в отличие от первого проявления, характеризующего универсальность единого метода правового регулирования в целом.

Третьим выражением универсальности метода правового регулирования является то обстоятельство, что составляющие его элементы — дозволения, предписания и запреты содержат в себе поистине широчайшую гамму свойств, оттенков, нюансов и т. д.¹⁸

Поэтому имеет смысл в основных чертах показать важнейшие модифика­ции названных элементов, предложив их деление по следующим признакам: 1) по органам государственной власти, устанавливающим дозволения, предписания и запреты; 2) по органам, их применяющим; 3) по действию в пространстве; 4) по действию во времени; 5) по субъектам, которым адресо­ваны; 6) по степени определенности; 7) по особенностям содержания регулируемых общественных отношений; 8) по способам выражения.

Таким образом, названные важнейшие основания деления дозволений, предписаний и запретов не могут рассматриваться как исчерпывающие, и, следовательно, открывают возможности для исследования широчайшего спектра модификаций названных элементов единого метода правового регулирования.

Метод правового регулирования и процессуальные формы его реализации. В данном разделе статьи речь пойдет о третьем компоненте механизма правового регулирования — процессуальной форме (процессе), системно связанной с двумя ранее упоминавшимися — предметом и методом правового регулирования.

Как известно, правовые нормы объединяются в систему, которая закрепляет не только необходимые для общества и государства важнейшие правила поведения субъектов, но также и основные способы реализации этих правил. Именно отсюда начинает действовать метод правового регулирования, ибо материальная юридическая норма является его отправным пунктом.

Если говорить в общем плане, то социальное назначение метода правового регулирования как раз и заключается в том, чтобы обеспечить достижение предусмотренного правовой нормой результата. При этом каждый элемент правового метода предназначен для получения, образно говоря, «динамического» либо «статического» результата.

«Динамический» правовой результат, как представляется, есть не что иное, как надлежащее, обусловленное содержанием материальной нормы преобразование подвергнутых воздействию отношений социально-правовой среды. Иначе говоря, под воздействием тех или иных элементов правового метода соответствующие социальные связи в упомянутой среде переводятся из одного состояния в другое, так сказать, из сущего в должное или возможное. Эту важную роль «преобразователей» подлежащих правовому регулированию общественных отношений выполняют прежде всего такие элементы единого метода правового регулирования, как дозволение и предписание.

Но юридический результат может быть «статическим», направленным на сохранение, стабилизацию определенных вариантов поведения участников общественных отношений. Именно на это направлено действие мате­риальных норм различных отраслей российского права, закрепляющих многообразные разновидности запрета как элемента метода правового регулирования. Но запрет обеспечивает достижение требуемого статического результата лишь до тех пор, пока он не нарушен. Если же запрещающая норма нарушена, вступает в силу механизм реализации санкций запрета, выражаю­щийся уже в форме «динамического» результата.

Главное, однако, заключается не в разновидностях результата, а в том, что каким бы ни был результат, он во всех без исключения случаях выступает как результат юридический. Следовательно, действие единого метода право­вого регулирования проявляется, образно говоря, в социальном пространстве, располагающемся между двумя связанными юридическими явлениями — материальной правовой нормой и юридическим результатом, предусмотренным данной материальной нормой.

Это положение представляется принципиально важным. Дело в том, что в механизме реализации материальной правовой нормы, осуществляемой посредством прямого действия регулирующего элемента данного типа правового регулирования (дозволения, предписания или запрета), достаточно ясно обнаруживаются юридические свойства реализуемого правила и достигаемого результата. Иначе и быть не может, поскольку и норма, и вызываемый ее действием результат существуют в социально-правовой среде.

Но в таком случае нельзя не признать, что сам порядок реализации материальной нормы российского права, имеющий своим назначением получение юридического результата и соответствующим образом к этому приспособленный, также не может быть ничем иным, кроме как юридической процедурой. Значит, действие единого метода правового регулирования в целом и каждого из его системных элементов может осуществляться только в определенном правовом порядке, который складывается из последо­вательных действий, предусмотренных законодательством, выполняемых правомочными на то субъектами, прежде всего и главным образом госу­дарственными органами.

Сказанное касается прежде всего метода правового регулирования в целом. Однако оно полностью применимо к реализации каждого системного элемента — дозволения, предписания и запрета. Поскольку же названные элементы выступают в тесном единстве и взаимодействии, характер которого обусловлен социальной ролью элемента, преобладающего в данной про­порции, то логически следует вывод о том, что каждому типу правового регулирования соответствует и юридический порядок реализации преобла­дающего в нем элемента.

Какие же признаки характеризуют названный порядок как юриди­ческий? Два из них уже были названы — это материальная правовая норма и соответствующий юридический результат. Но характеристика будет неполной, если не принять во внимание еще один существенно важный признак — наличие специальных юридических правил — процессуальных норм россий­ского права.

Имея много общего с материальными нормами, процессуальные правовые нормы заметно от них отличаются. В отечественной правовой науке процессуальные нормы исследованы весьма обстоятельно, поэтому обращу внимание только на следующие обстоятельства. Во-первых, в системе российского права необходимо различать две группы процессуальных норм. Одни претендуют на роль процессуальной отрасли, поскольку реально «обслуживают» потребности материальных норм нескольких отраслей (гражданско-процессуальное, административно-процессуальное, уголовно-процессуальное право), другие связаны с реализацией материальных норм только своей отрасли, занимая в ней место процессуального института. Такие нормы существуют в системе конституционного, трудового, финансового и ряда других материальных отраслей.

Во-вторых, в отличие от материальных норм, которые регулируют общественные отношения, процессуальные правовые нормы регулируют уже отношения правовые, ставшие таковыми под воздействием соответствующих материальных правовых норм.

Следовательно, каждый тип правового регулирования, предназна­ченный для достижения предусмотренного материальной правовой нормой результата, проявляется в определенных правовых рамках, и его действие представляет собой процедуру юридического содержания, которая выступает как разновидность определенного вида процесса — гражданского, админи­стративного и уголовного.

Процесс — это фундаментальная юридическая категория, обладающая общими свойствами, независимо от прилагательного, которым сопровож­дается существительное «процесс». Эти кардинальные свойства состоят в следующем.

1. Процесс — это юридическая форма реализации государственной власти. Следовательно, определяющая роль в «отправлении» процесса принадлежит прежде всего власти судебной и исполнительной. Что касается законодательной власти, то ее процессуальная форма («законодательный процесс») не выходит за пределы «своей» материальной отрасли — конститу­ционного (государственного) права. Таким образом, гражданский, уголовный и административный процессы отражают особенности двух ветвей государ­ственной власти — судебной и исполнительной.

2. Процесс — это динамическое понятие, означающее деятельность соответствующих органов государственной власти, осуществляемую в определенной последовательности.

3. Главная особенность процесса состоит в том, что это деятельность юридическая как по своему содержанию, так и по результатам. Поэтому каждый вид процесса — гражданский, уголовный и административный — имеет целью достижение правового результата, выраженного посредством определенных актов правосудия или государственного управления.

4. Будучи по содержанию и результатам деятельностью юридической, процесс тем самым немыслим без специального правового регулирования всех его сторон вплоть до требуемых интересами дела деталей. Это регули­рование, как известно, достигается с помощью процессуальных норм, образующих соответственно три процессуальные отрасли российского права — гражданско-процессуальное, административно-процессуальное и уголовно-процессуальное. Что касается иных разновидностей процес­суальных норм, связанных с некоторыми материальными отраслями — трудовым, земельным, финансовым и др., то эти группы норм не могут «претендовать» на роль процессуальной отрасли права, поскольку «обслу­живают» потребности «своей» материальной отрасли, находясь в ее составе. Отмеченное обстоятельство отнюдь не снижает их значимость в регули­ровании соответствующих общественных отношений.

Таким образом, механизм правового регулирования общественных отношений представляет собой сложное системное образование, элементами которого выступают: единый предмет правового регулирования, единый метод, проявляющийся в трех типах правового регулирования — гражданско-правовом, административно-правовом и уголовно-правовом, реализация которого происходит прежде всего и главным образом с помощью соответ­ствующих видов юридического процесса и трех одноименных процес­суальных отраслей российского права.

 

*Доктор юрид. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

© В. Д. Сорокин, 2000.

¹См., напр.: Александров Н. Г. О месте трудового и колхозного права // Сов. Государство и право. 1958. № 5.

²Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 1999. С. 353.

³Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права: Учебник для вузов. М., 1998. С. 222.

⁴Гусов К. Н., Толкунова В. Н. Трудовое право России. 2-е изд. М., 1999. С. 16.

⁵Махина С. Н. Административный процесс: проблемы теории, перспективы правового регулирования. Воронеж, 1999. С. 181.

⁶Сравним два издания: Общая теория государства и права: Академический курс: В 2 т.: Учебник для вузов / Отв. ред. М. Н. Марченко. Ч. 2. Теория права (М., 1998. С. 234—247) и Теория государства и права: Курс лекций (С. 353-365).

⁷Сорокин В. Д. 1) Административно-процессуальное право — отрасль права // Сов. государство и право. 1969. № 8; 2) Административно-процессуальное право. М., 1972; 3) О структуре предмета правового регули-рования // Правоведение. 1972. № 6; 4) О некоторых общих свойствах метода правового регулирования // Вест-ник ЛГУ. 1973. № 5; 5) О едином методе правового регулирования// Сов. государство и право. 1975. № 7; 6) Ме-тод правового регулирования. Теоретические проблемы. М., 1976.

⁸Керимов Д. А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 292; Советское трудовое право / Под ред. А. С. Пашкова. М, 1976. С. 34.

⁹См., напр.: Комаров С. Н. Общая теория государства и права: Учебник. М., 1997. С. 271-276.

¹⁰Алексеев С. С. О теоретических основах классификации отраслей советского права // Сов. государство и право. 1957. № 7. С. 104.

¹¹Алексеев С. С. Общая теория социалистического права. Вып.1. Свердловск, 1963. С. 220-222.

¹²Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1975. С. 213.

¹³Общая теория государства и права: Академический курс. С. 234.

¹⁴Там же. С. 242.

¹⁵См., напр.: Явич Л. С. Общая теория советского права. Л., 1976. С. 130; Братусь С. Н. Система советс-кого законодательства. М., 1980. С. 46—47; Алексеев С. С. Теория права. М., 1993. С. 158.

¹⁶См., напр.: Явич Л. С. Общая теория советского права. С. 323.

¹⁷См., напр.: Административное право / Под ред. Ю. М. Козлова. М., 2000. С. 60.

¹⁸Интересные соображения на этот счет высказаны А. М. Нечаевой, которая обратила внимание на су-ществование ряда разновидностей запретов, действующих в семейном праве: прямые, косвенные, самостоя-тельные, сочетающиеся с обязанностями. Прямые и косвенные в свою очередь подразделяются на безусловные и имеющие исключения. Аналогичным образом показаны разновидности дозволений и т. д. (см.: Нечаева А. М. Семейное право: Курс лекций. М., 1998. С. 10-19).

Источник: http://www.law.edu.ru/article/article.asp?articleID=159548