«Ответы на вопросы по праву»

Важнейшая сторона механизма обеспечения прав человека в правовом государ­стве - независимая судебная власть, которая реализует различные виды судопроизвод­ства. Если обратиться к Конституции России (ст. 118), то там говорится, что судебная власть в Российской Федерации реализуется в виде конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводств.

Надо сказать, что виды судопроизводства в нашей стране и в нашей правовой науке раньше определялись исходя не из идеи права, а из идеологических или полити­ческих постулатов. Если вспомнить недавнее прошлое, то считалось, что основная и, в то же время, особая отрасль права в нашей стране - это уголовное право, что оно все регулирует и определяет правовые ограничения, которые лежат в основе развития жизни общества.

На самом деле уголовное право у нас превратилось в свое время в такой инст­румент, которым пытались решать и экономические проблемы, и социальные пробле­мы, и политические проблемы. Но затея эта, в конце концов, ни к чему доброму не привела. Утверждая это, я хотел бы напомнить, что у нас была уголовная ответст­венность не только за невыработку минимума трудодней в колхозе, но за выпуск недоброкачественной некомплектной продукции на предприятии. Причем, эта норма появилась еще до войны как статья об уголовной ответственности за продажу нека­чественной продукции, а затем была воспроизведена в Уголовной кодексе 1960 года. Короче говоря, государство пыталось решить экономические проблемы уголовно-правовыми мерами, не говоря уж о множестве административных и иных "исключи­тельных" мерах. Уголовно-правовыми средствами пытались охранять и строй, и экономику, и блюсти нашу с вами нравственность, - все это пытались решать с применением уголовно-правовых норм. Сфера гражданско-правового регулирования была редуцирована, сокращена до недопустимых пределов. И хотя по здравому раз­мышлению никто не согласится, что опоздание на работу или торговля помидорами с собственного участка - это уголовные преступления, но формально они считались таковыми.

Если рассматривать виды судопроизводства с точки зрения защиты прав челове­ка, сочетания в них частного и публичного начал (конституционное судопроизводство оставим в стороне, это особый вид судопроизводства), то определенным образом выявятся их специфика и взаимоотношения, существенные черты гражданского, уго­ловного, административного видов судопроизводства. Обнаружится, что в огромном океане правоотношений, в которых существует человек, главное место занимает граж­данские право и судопроизводство. Оказывается, что гражданское право по своей идее - это такая, всеобщая отрасль права, где притязания, требования его субъектов друг к другу, правоотношения между ними могут возникать всегда и повсеместно - между отдельными людьми, между людьми и общественными объединениями, между общест­венными объединениями, между ними и государством и т.д.; то есть когда любой субъект может иметь притязания к любому к другому субъекту, независимо от его природы. Это воплощение частного начала в праве.

Об иерархии отраслей права говорить сложно, но они несомненно могут быть расположены по степени своей значимости для человека. Представляется неоспори­мым, что на первое место должно быть помещено гражданское право уже потому, что в сферу гражданских правоотношений каждый гражданин попадает с момента рождения (а в определенных случаях и до него). А в нашей Конституции говорится о том, что люди обладают правами от рождения, и это положение подкрепляется определенными нормами Гражданского кодекса РФ. ... Но при оценке различных отраслей права ныне, как и в прошлом, на особое место ставят уголовное право, уголовное судопроизводство, уголовный процесс. В сфере действия уголовного права люди оказываются только в случаях исключительных, которые можно назвать эксцессами, имеются в виду престу­пления. Далеко не каждый может оказаться потерпевшим или обвиняемым, подсуди­мым и т.д.

Уголовное право и судопроизводство - это воплощение публичного в праве, когда государство, государственные органы имеют притязания к какому-то субъекту, личности по поводу совершения им преступления. Из зарубежных источников известна формулировка типа: "Соединенное Королевство против господина Смита" или "Соеди­ненные Штаты против господина Робинсона". За таковыми словосочетаниями на самом деле кроется большой смысл: государство предъявляет определенные притязания к человеку, который нарушил уголовный закон, и на этом выстраиваются правоотноше­ния между государственным органом (полиция, прокуратура) и преступником.

Что же касается административного права и административного судопроиз­водства в точном смысле слова, то они охватывают ту сферу правоотношений, когда, наоборот, человек, гражданин предъявляет притязания к государству. Как известно, ныне лицо, в соответствии со ст. 64 Конституции Российской Федерации имеет право предъявлять претензии к государству по поводу нарушенных прав. Решения и действия органов государственной власти, общественных организаций могут быть обжалованы в суд. Таким образом, государство и гражданин оказываются равными в споре (в этом случае действует формула "Господин Смит против Соединенных Штатов), и суд разре­шает конфликт между ними.

Раньше у нас, как известно, в суды обращались очень мало, и обычно жалобы шли в райком, в обком, в ЦК партии и т.д., хотя во всем мире люди привыкли обра­щаться в суды по всем коллизиям, всякого рода конфликтам. У нас же фактически такого административного права и административного судопроизводства не было. Хотя надо признать, что в уже период перестройки, появились законы, предусматри­вающие возможность обжалования в суд решений и действий государственных орга­нов. Поэтому не правы те, кто утверждают, что никакой судебной реформы у нас не происходит. Она проявляется уже в том, что граждане на самом деле обращаются в суд и предъявляют свои претензии к государству. Приведу пример: в июле этого года мне довелось выступать в Верховном Суде Российской Федерации представителем Администрации Президента по иску, который был предъявлен Президенту в связи с тем, что Президент помиловал одного осужденного, заменил ему смертную казнь пожизненным лишением свободы, а помилованный обратился в суд, оспаривая этот Указ, поскольку он считал, что смертная казнь должна быть заменена пятнадцатью годами лишения свободы. Но если уже есть такая практика, когда иски предъявляют даже Президенту (и многие иски удовлетворяются, в том числе и о восстановлении на работе), то утверждать, что все в государстве остается по-прежнему, конечно, нет оснований. Во всем мире существуют и развиваются административные суды. Кста­ти, когда разрабатывался проект закона о судах общей юрисдикции, то в этом про­екте предусматривалось, что суды общей юрисдикции должны рассматривать и дела в порядке административного судопроизводства, т.е. когда граждане обращаются с иском к государству по поводу их нарушенных прав. Совершенно ясно, что не гражда­нин должен бояться государства, как это обычно бывает у нас, а чиновник должен бояться того, что гражданин, обычный гражданин привлечет его к суду.

Естественно, что наибольшую угрозу для прав гражданина представляет си­туация, когда речь идет об уголовном судопроизводстве, когда государство предъ­являет свои претензии к гражданину по поводу совершения преступления, привлечения его к уголовной ответственности. Совершенно ясно, что преступление - наиболее грубое нарушение закона; оно предусмотрено уголовным законодательством. Разреше­ние гражданско-правового спора может повлечь такие последствия, как ущерб для имущественного положения, тогда как последствиями совершения преступления явля­ется уголовное наказание. Человек может попасть в тюрьму, а может быть приговорен к другим суровым видам наказания вплоть до смертной казни. И, конечно, здесь про­блемы защиты прав человека оказываются весьма острыми, потому и гарантии, кото­рые предусматривает для личности уголовное судопроизводство, должны быть более надежными.

Уголовный процесс или уголовное судопроизводство имеют ту особенность, что правоохранительным органам зачастую необходимо до суда быстро и эффективно осуществить определенные действия с тем, чтобы суд мог применить меры пресечения, иные меры процессуального принуждения. Но, вместе с тем, это должно быть элемен­том именно судопроизводства, и поэтому сфера судебного контроля в рамках уголовно­го процесса все более расширяется. Постановлением Конституционного Суда преду­смотрена возможность обжаловать вопросы, связанные с возбуждением уголовного дела. Нельзя не указать в связи с этим, что арест по Конституции РФ должен осуществ­ляться судом, а не прокуратурой (!), потому что нигде обвинительная власть не имеет полномочий арестовывать людей. Давайте здесь проведем аналогию с гражданским правом. Кто сочтет нормальной ситуацию, когда кредитор получает право посадить в долговую тюрьму ("в долговую яму", как говорили на Руси) того, кто ему должен. Это нелепо. А ведь нечто подобное происходит в уголовном судопроизводстве, когда прокурор, представитель обвинительной власти, решает: "А не посадить ли мне в тюрьму вот этого подозреваемого или обвиняемого?". Правда, с 1993 года у нас поя­вилась норма, которая позволяет обжаловать в суд решение прокурора об аресте, и эта практика уже достаточно распространена. В новом Уголовно-процессуальном кодексе РФ, в соответствии с Конституцией арест будет осуществляться судом и только судом, и теперь эта норма вступит в действие сразу же - таково решение Конституционного Суда РФ от 14.03.2002 года.

Если говорить о новом уголовном судопроизводстве в целом, то задача состоит в восстановлении тех демократических норм уголовного судопроизводства, которые появились в русском законодательстве, начиная с судебной реформы 1864 года. Ведь у нас до сих пор суд присяжных существует только в девяти регионах; до сих пор, как уже было сказано, арестовывает прокурор, до сих пор суд получает готовые материалы от предварительного следствия, контроль за которым у суда до сих пор является до­вольно ограниченным. И потому суд оказывается таким своеобразным оформителем тех материалов, которые пришли от органов предварительного расследования. А на стадии предварительного расследования полным хозяином оказывается, в лучшем случае, следователь или оперативный работник, или участковый инспектор, т.е. пред­ставитель исполнительной власти, которые, кстати, в данном случае практически и не подконтрольны судебной власти.

Должен напомнить, что в дореволюционной России чины полиции и судебные следователи не имели права отказывать или возбуждать уголовные дела. Этот этап или акт осуществлялся самим потерпевшим. Процитирую Устав уголовного судопроиз­водства 1864 года: "Жалобы почитаются достаточным поводом к началу следствия. Ни судебный следователь, ни прокурор не могут отказать в том лицу, потерпевшему от преступления или проступка". Это значит, что уголовный процесс начинал обычный гражданин, потерпевший. И полиция, и судебный следователь, и прокуратура обязаны были действовать в интересах этого человека, который сам инициировал процесс по поводу совершенного против него преступлении. Никаких отказов в возбуждении уголовного дела, никаких предварительных рассмотрений, судопроизводство начинает­ся по инициативе самого потерпевшего, а не по инициативе государственного чиновни­ка, который решает, возбудить ли ему уголовное дело или нет.

Есть еще один аспект этой проблемы. Дело в том, что доказательства, сведения, данные, что лежат в основе любого процессуального решения, - это те сведения, кото­рые получены при условии соблюдения определенных процедурных ограничений, установленных нормами закона. Когда же осуществляется доследственная проверка, то совершенно ясно, что все эти пресловутые объяснения, опросы или какие-то другие подобные данные не имеют доказательственного значения. Конституции РФ прямо говорится, что доказательства не могут быть получены с нарушением федерально­го закона, а федеральный закон, Уголовно-процессуальный кодекс РФ и сейчас преду­сматривает, что допрос - это именно допрос, а не опрос, объяснение или какое-то иное подобное действие - должно быть процессуально оформленным действием, которое должно осуществляться в рамках закона. В результате лицо, давшее объяснение пред­ставителю власти, лицо, подвергшееся так называемому опросу, затем должно снова давать показания в качестве свидетеля или потерпевшего.

Таким образом, оказывается, что любой участник процесса, включая обвиняемо­го, фактически недостаточно защищен существовавшими до сих пор нормами уголов­ного судопроизводства. В любой современной системе судопроизводства человек с самого начала имеет право давать или не давать показания, в зависимости от своего усмотрения, он не обязан давать показания, обличая самого себя, при этом он всегда должен иметь право на участие адвоката.

Не можем мы закрывать глаза и на то, что наши следственные изоляторы по су­ществу представляют учреждения, где люди находятся в условиях пыток, как это признано международными экспертами. Но ведь дело еще и в том, что органы дозна­ния, их изоляторы временного содержания (ИВС) в условиях, когда не принят закон об общественном контроле за содержанием заключенных порой превращаются в подобие инквизиционных учреждений. Общеизвестно, что обыватель, обычный гражданин порой часто опасается милиции больше чем преступника. Для цивилизованного обще­ства естественно, что оставлять человека один на один с органами уголовного пресле­дования, полицией, лишая его возможности немедленно получить помощь адвоката, конечно, нельзя. Из сюжетов западных кинофильмов все знают, что когда речь идет о том, что полицейский допрашивает задержанного, он предупреждает его, что эти показания будут использованы как доказательства в суде. В Америке эта норма называ­ется "Правило Миранды" по судебному прецеденту, связанному с человеком с такой фамилией.

Такой порядок удобен и выгоден и для полиции. В этих условиях исключены утверждения подозреваемых, что их вынудили дать показания. Следует понимать, что когда различные следственные действия, в то числе допросы, проводятся в присутствии адвоката, иначе говоря, в условиях состязательности процесса, то исчезает сама почва для последующих утверждений о том, что эти доказательства были получены под влиянием принуждения, побоев, пыток и т.д. То есть, в этом случае доказательства получают надежную и весьма прочную основу, они становятся практически неоспори­мыми.

Рассматривая вопросы обеспечения граждан квалифицированной юридической помощью, что предусмотрено статьей 48 Конституции РФ, считаю необходимым напомнить, что по странному стечению обстоятельств законодательная практика предыдущей Государственной Думы и ныне действующей Думы шла вполне опреде­ленным путем, который может быть не заметен с первого взгляда. Я просто в данном случае приведу перечень тех законов, которые приняты, и которые не приняты, и мы очень хорошо увидим ориентацию и наших законодателей, и нашей юридической общественности, посмею сказать, и, в конце концов, и ориентацию, которая характерна для нашего общества в целом. Как известно, приняты новые Уголовный кодекс, Уго­ловно-исполнительный кодекс, принят Закон "О прокуратуре" с дополнениями, принят Закон "О милиции" с дополнениями, приняты два закона об оперативно-розыскной деятельности, принят Закон "О налоговой полиции", которая, получила право предва­рительного следствия уголовных дел, хотя это не функция полиции, (кстати, ФСБ возвращено право предварительного следствия уголовных дел; добиваются этого права органы Таможенного комитета), все эти законы приняты.

Однако только сейчас дошли руки до Уголовно-процессуального и Гражданско-процессуального кодексов; а Законы "Об адвокатуре" и "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного задержания и заключения" так и не приняты. Получается, что законы, связанные с уголовным преследованием, с обеспечением функций обвинения, приняты. И это не случайно, в этом проявляется, в конце концов, особенность нашего менталитета, сформированного в предыдущие десятилетия.

Так, в давно рассматриваемом Законе "Об адвокатуре", некоторые пытаются сохранить адвокатуру прежнего вида по типу - один регион - одна коллегия адвока­тов. Однако нельзя забывать положение Конституции РФ о том, что никто не может быть принужден к вступлению в какое-то объединение, а коллегия адвокатов - это объединение. Если человек получил лицензию или иное подтверждение права на ведение этой деятельности, то никто не вправе ему указывать, действовать ли ему в рамках коллегии, или он может быть самостоятельным адвокатом. Другое дело, что может быть создана всероссийская ассоциация, в которую сам адвокат заинтересо­ван поступить, и это связано с определенными преимуществами и т.д., и тогда, конечно, это было бы оправдано. Принуждать же людей, чтобы они работали только в этих, а не иных организационных формах, конечно, было бы не, верно. Другое дело, что обеспечивать людей бесплатной юридической помощью (в порядке статьи 49 действующего пока Уголовно-процессуального кодекса РФ), конечно, необходимо, и это должно быть законодательно урегулировать, чтобы велись не только так назы­ваемые оплачиваемые дела, но и дела тех людей, которые не могут уплатить за защиту.

Источник: http://www.law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1148200