«Действие уголовного закона в пространстве, во времени и по лицам»

По судебному велению

Мананников О.
Эж-Юрист, 2009.
Отдельным судьям недостает смелости для принятия собственных решений: кто-то боится оказаться крайним, кто-то не обладает достаточной квалификацией. Такие судьи стараются переложить ответственность на чужие плечи, назначая бесконечные экспертизы, чем затягивают разрешение даже вполне очевидных дел.
Доказать общеизвестное
Со времен Древнего Рима существует принцип manifestum non eget probationem, согласно которому общеизвестное не нуждается в доказывании. Судья при рассмотрении спора должен был принимать понятные и ясные для всех факты за истину. Сегодня это правило почти дословно закреплено в п. 1 ст. 61 ГПК РФ.
Условность соответствия римскому постулату текущего текста закона заключается в зависимости понятия "общеизвестности обстоятельств" от признания их таковыми судом.
Однако в приведенной норме ГПК РФ заложено логическое противоречие: "общеизвестное" не нуждается в чьем бы то ни было признании. Например, отрицание судом общеизвестности факта наличия у Земли естественного спутника (Луны) вряд ли может повлиять на реальное и объективное его существование. Поэтому стороны (при возникновении в процессе такой необходимости) объективно освобождены от доказывания присутствия в космосе Луны.
Действующее изложение нормы свидетельствует о ненужной зависимости фактов, которые объективно существуют и известны неопределенному числу лиц, от субъективных познаний и элементарной образованности, информированности и эрудированности конкретного судьи. С учетом загруженности, напряженности работы и профессионально ориентированного круга интересов среднестатистического судьи не следует ожидать от суда активного признания общеизвестными тех фактов, о которых судья лично ничего не слышал. Безусловно, такой судья будет вынужден безотлагательно получить дополнительную информацию и пополнить свой багаж знаний. В этой ситуации немаловажную роль сыграет источник информированности суда, ибо ignorantia judicis est calamitas innocentis (невежество судьи - бедствие для невиновного (лат.)). Кроме того, в текущем законодательстве замалчивается и порядок признания общеизвестности фактов в процессуальном отношении.
Пассивный суд
Получение информации подразумевает совершение определенных действий непосредственно судом. К сожалению, нынешний ГПК РФ оставляет впечатление формального и поверхностного документа, созданного не для участников процесса, а для судей. А точнее - для освобождения суда от каких-либо обязанностей перед кем бы то ни было. Сверхориентированность ГПК РФ на обеспечение независимости суда от внешнего воздействия вылилась на практике в абсолютную пассивность судейского чиновника при разрешении споров.
В подтверждение сказанных слов достаточно вспомнить текст ст. 14 ГПК РСФСР (в ред., действовавшей до 07.01.96): "Суд обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон". Таких выражений текущее гражданское процессуальное законодательство не может содержать априори по своему духу.
Между тем с давних времен суд занимал активную позицию в процессе выявления истины. Так, например, в Древнем Риме вектор инициативы судьи определялся по формуле претора. "Для судьи судебная формула служила инструкцией, в руках претора она выражала акт юридического творчества" (Муромцев С. Гражданское право Древнего Рима. М.: Статут, 2003. С. 237). В Древней Руси также "суд нередко имеет случай обнаружить свою деятельность решительным образом..." (Дювернуа Н. Источники права и суд в Древней России: Опыты по истории русского гражданского права. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 204).
Только в современной России суду предписывается "сохранять" независимость, объективность и беспристрастность, "оказывать содействие" лицам и "создавать условия" для исследования доказательств и установления фактических обстоятельств (ст. 12 ГПК РФ).
Следуя мысли Салейля в изложении И. Покровского, сегодня суд "должен лишь наблюдать за борьбой и в тот момент, когда побеждаемый противник готов уже упасть, дать свой последний толчок и этим свалить его окончательно на землю" (Покровский И. Гражданский суд и закон. Проблема их взаимоотношения // Вестник гражданского права. 2009. N 1).
Несложный сравнительный анализ формулировок, использованных в двух приведенных нормах закона, позволяет сделать неутешительный вывод о том, что суд в настоящее время в значительной степени пассивен.
Бессмысленная экспертиза
Последствия пассивности суда могут быть оценены исключительно как негативные и ведут к затягиванию разрешения дела либо к вынесению необоснованного решения. В качестве иллюстрации рассмотрим два реальных случая.
Истец заявил требование о компенсации морального вреда и опровержении сведений, порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию. Сведения были распространены ответчиком на заседании ученого совета, посвященного выборам истца на должность. Смысл высказываний ответчика был зафиксирован в протоколе заседания, но без сохранения тех оборотов речи, которые использовал ответчик в своем выступлении.
Истец представил суду письменные доказательства, свидетельствующие о несоответствии действительности информации, сообщенной ответчиком. При рассмотрении дела суд по ходатайству ответчика озаботился назначением лингвистической экспертизы (Определение Соломбальского суда г. Архангельска от 09.06.2009 N 2-461), где перед экспертом были поставлены задачи оценить, несет ли "оскорбительное значение", "умаляет ли использование фразы честь, достоинство и деловую репутацию лица, в адрес которого она была произнесена" и др.
При этом суд не задумался, нужна ли такая экспертиза вообще? Ответ, как нам кажется, очевиден - надобности в этой экспертизе не имелось в принципе. Стоило лишь оценить цель и смысл действий ответчика, выявить мотив и конечный итог его стремлений, то есть дать ответ на другой вопрос: с какой целью ответчик распространял сведения, явно не основанные на реальных фактах? Истца на заседании совета выбрали, причем "против" проголосовал только один человек. Если бы суд сопоставил факты, ему бы не составило труда установить мотив действий ответчика - создание определенного впечатления у членов ученого совета о претенденте на должность. В каком смысле "определенного", читатель ответит сам. Почему же суд не захотел этого сделать? Ведь логика элементарна: человек сообщает третьим лицам не соответствующие действительности сведения о другом человеке с целью добиться негативных последствий для этого человека. Разве будут иметь характер положительных такие сведения? Разве есть другой спутник у Земли, кроме Луны?
Что касается процессуальной оценки действий суда, то согласно ст. 80 ГПК РФ в определении о назначении экспертизы суд указывает в числе прочих данных факты, для подтверждения или опровержения которых назначается экспертиза. В рассматриваемом случае суд просит эксперта-лингвиста дать правовую оценку даже не самих сведений, распространенных ответчиком, а содержания протокола заседания ученого совета, что не соответствует смыслу назначения экспертизы (ст. 79 ГПК РФ, п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2008 N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству"). Истец обжаловал определение суда, но Архангельский областной суд оставил определение без изменения, сославшись на формальный текст закона, который не запрещает назначение экспертизы и приостановление дела, если определение суда не исключает возможность его дальнейшего движения (Кассационное определение N 33-3114/09).
К безграничной и неконтролируемой возможности суда приостанавливать рассмотрение дел автор уже высказывал свое негативное отношение (см.: Установление факта, или Что ищет суд? // ЭЖ-Юрист. 2007. N 34).
Если же говорить о второй части исковых требований, то для их удовлетворения вообще неважна мотивация или характер высказываний ответчика. Юридическое значение имеет лишь факт распространения таких сведений и их несоответствие действительности. Роль лингвиста остается загадкой...
Вывод по данной ситуации напрашивается сам собой. Представляется, что суд ищет "претора", который дал бы ему определенный алгоритм действий и одновременно снял бы часть ответственности за принимаемое решение.
Сила судейского усмотрения
Вторая ситуация уже описывалась автором в статье "Банковская агрессия" (ЭЖ-Юрист. 2009. N 15) и получила дальнейшее продолжение в Мещанском суде города Москвы. Здесь суд, видимо, руководствуясь тем же п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 24.06.2008 N 11 и разъяснениями суда кассационной инстанции, сначала указал ответчику на необходимость проведения судебно-психиатрической экспертизы для определения состояния в момент совершения сделки гражданина, который впоследствии был признан недееспособным. Ответчик заявил соответствующее ходатайство, но суд почему-то решил очень подробно рассмотреть вопрос о необходимости назначения такой экспертизы и отложил следующее заседание почти на два месяца.
Трудно найти мотив и рациональное обоснование действий суда в описанной ситуации с учетом того, что она достаточно четко урегулирована не только процессуальным законом, но и соответствующими разъяснениями Верховного Суда. Тем более что предыдущее решение Мещанский суд принял не в пользу ответчиков исключительно из-за того, что, по мнению суда, доказательств ответчики суду не представили, а об экспертизе не просили. Теперь просят, а суд думает - "а надо ли"?
Здесь проявилось пресловутое судейское усмотрение, о котором так негативно отзывался в свое время И. Покровский. Создается впечатление, что ничего не меняется в подлунном мире в сфере российской юриспруденции. Отрадно, что Верховный Суд хотя бы отчасти взвалил на себя те функции, которые великий цивилист прошлого предлагал возложить на "известный специальный орган в каком-либо центральном учреждении". Этот орган должен был, по замыслу И. Покровского, наблюдать, суммировать и подвергать тщательной научно-юридической проверке все "замеченные судом несправедливости закона". Печально же то, что для некоторых судей работа ста таких органов будет впустую.
Судейское усмотрение наиболее очевидно проявляется именно в том, как суды оценивают доказательства. Так, по мнению Эрлиха, если "что-либо нуждается в большем контроле и большем регулировании, то это оценка доказательств" (Покровский И. Указ. соч.).
Кадровая зависимость
К сожалению, приходится констатировать, что по-прежнему чрезвычайно актуальным остается вопрос о качестве подготовки и профессиональной пригодности многих юристов, "нашедших себя в судейской мантии". Именно от кадрового состава зависит решение проблемы судейского усмотрения и правильного, выверенного по духу, а не только по букве применения российских законов. До тех пор пока судьи будут занимать пассивную позицию либо, напротив, отдавать приоритет принятия решения по судебным спорам ненужным экспертам, уважения к российскому суду не прибавится.
Источник: http://www.juristlib.ru/book_5443.html