«Историческое сознание как фактор развития личности»

Дефиниции сознания

Определение сознания представляет не только научную проблему но и весьма важную прикладную и практическую задачу, в частности, в таких сферах социальной жизни, как правовая регламентация (вменяемость, степень осознания и т.д.); детство, старение, болезнь (сознательность); образование, организационное управление, менеджмент и т.д. (полнота осознания); межличностное взаимодействие, психотерапия (самосознание, саморегуляция) и др. Унитарность и междисциплинарность подходов, не всегда надежно рефлектируемых, со всей очевидностью проявляются в различных дефинициях сознания, во многих из которых трудно выделить качественную специфику, сущностную характеристику.

Как ни странно, наиболее корректное с позиций научной логики унитарное определение было сформулировано в текущие годы А. В. Петровским (Петровский А. В., 2000). В этом определении сознание трактуется как «целостный образ действительности... реализующий мотивы и отношения субъектов и включающий в себя его самопереживание, наряду с переживанием внеположности мира, в котором существует субъект». В качестве логического ядра определения категории «Сознание» А. В. Петровский полагает такую «Базисную категорию», как «Образ», а оформляющими категориями – «Действие», «Мотив», «Взаимоотношения», «Переживание», «Субъект» (Там же. С. 281).

Новым и весьма перспективным в этой публикации автора представляется опыт построения категориальной системы психологии. В советский период такой опыт был предпринят К. К. Платоновым, но в междисциплинарном, философско-психологическом плане. Опыт А. В. Петровского осуществлен в рамках концепта «Теоретической психологии». В категориальной системе А. В. Петровского Сознание отнесено к метапсихологической категории в «кластере когнитивности», который включает в порядке восхождения следующие категории: Сигнал – Ощущение – Образ – Сознание – Разум. Следует отметить, что в системе А. В. Петровского ряд метапсихологических категорий включает: Я – Ценность – Деятельность – Сознание – Чувство – Общение – Предметность (Там же. С. 286). Прослеживая путь восхождения от «Сигнала» к «Миропостижению», автор фиксирует освобождение картины мира от «гнета сиюминутных нужд, диктата потребностей, пристрастности мотивов, наводки ценностей человека». В цепочке: Сигнал – Ощущение – Образ – Сознание – Разум автор усматривает «ступени продвижения к истине («ясному и отчетливому», «подлинному», «аутентичному», «всеобщему» или, наоборот, «уникальному» знанию)» (Там же. С. 292).

Однако вернемся к более ранним, междисциплинарным трактовкам сознания, что поможет воспроизвести более широкую картину дефиниций, свойств, функций и других характеристик сознания в отечественной психологии.

Широкий спектр определений сознания приводится в работе А. Г. Спиркина(Спиркин, 1972). В этом перечне к философским определениям можно отнести: осознанное бытие и отношение «Я» к «не-Я», субъективный образ объективного мира, свойство высокоорганизованной материи, идеальную сторону целеполагающей практической деятельности человека, высшую форму психического отражения действительности (Там же).

Философский характер традиционных определений сознания в отечественной психологии констатирует также B. Ф. Петренко в своем обзоре проблемы (Петренко, 1988. C. 5).Подоплека философских определений сознания в отечественной психологии достаточно прозрачна. Как отмечает Е. С. Авербух, для диалектического материализма важно в гносеологическом плане подчеркнуть первичность материального и вторичность идеального, а также зависимость формирования индивидуального сознания от общественного бытия. Анализируя различные определения сознания, Е. С. Авербух приходит к выводу, что эти определения не позволяют понять сущность изучаемого явления, они являются лишь интроспективными, образными описаниями. Автор считает, что качественную особенность сознания психологи преимущественно характеризуют в социально-генетическом, нежели в психологическом плане (Авербух, 1966).

Достаточно определенно, хотя и реже выражен другой полюс – физиологических определений сознания. Так, дифференцируя сознание правшей и левшей, Н. Н. Брагина и Т. А. Доброхотова утверждают, что сознание человека есть свойство пространства и времени его головного мозга (Брагина, 1994).

Близким к синтетичным определениям можно назвать формулу Б. В. Зейгарник: «Сознание рассматривается как высшая, связанная с речью, функция мозга, отражающая в обобщенном виде реальную действительность и целенаправленно регулирующая деятельность человека» (Зейгарник, 1976. С. 53).

Возвращаясь к перечню определений сознания А. Г. Спиркина, можно выделить большую группу собственно психологических дефиниций, в которой выделяется подгруппа определений сознания сведением его к отдельным психическим явлениям (процессам, состояниям, свойствам), либо их определенной совокупности, либо их интегра-тивной системе. К этой подгруппе относятся: способность отдавать отчет в своих мыслях, чувствах и актах, способность правильно расценивать окружающее, способность к целенаправленной, планомерной деятельности; особенности сочетания психических процессов; арена, на которой разыгрываются ассоциативные процессы; поток впечатлений или чувствований, сменяющихся душевных состояний и т.д. (Спиркин, 1972).

В этой группе унитарных дефиниций, в частности определений сознания как рационального явления, наиболее выстроенной в теоретическом и экспериментальном планах можно считать концепцию А. Р. Лурии. Автор считает, что «в отличие от животных, человек обладает новыми формами отражения действительности – не наглядным чувственным, а отвлеченным опытом. Такая особенность и характеризует сознание человека... Эта черта – способность человека переходить за пределы наглядного, непосредственного опыта и есть фундаментальная особенность его сознания» (Лурия, 1979. С. 13). «Переход от чувственного к рациональному... составляет основную черту сознательной деятельности человека, являющейся продуктом общественно-исторического развития» (Там же. С. 264). Таким образом, с точки зрения А. Р. Лурии, сущностная характеристика сознания определяется мышлением, которое в своем социогенетическом и онтогенетическом развитии проходит фазы от наглядно-действенного (чувственного) к словесно-логическому, т.е. отвлеченному от реальных объектов (рациональному).

Другой психический процесс, часто избираемый в качестве сущностной характеристики сознания, может быть определен как рефлексия, или самосознание. Так, В. М. Ро-зин определяет человеческое сознание через сознание в языке, сознание культурное и сознание как самосознание (Розин, 19996).

А. С. Горбатенко определяет сознание как «особенность психики, позволяющей ей быть направленной на саму себя, отделив контролируемые аспекты психики от неконтролируемых, и на свое «тело», выделяя его из окружающего мира». «Сознание – особое свойство психики, специально направленное на самоконтроль жизнедеятельности индивида, в том числе, на контроль функционирования самой психики» (Горбатенко, 1994. С. 49).Согласно Р. С. Немову, в основе сознания лежит «рефлексивная способность», т.е. познание сознанием психических явлений и самого себя, а именно: «ощущение себя познающим субъектом, способность мысленно представить существующую и воображаемую действительность, контролировать собственные психические и поведенческие состояния, управлять ими...» (Немов, 1997. С. 133).

Достаточно редкую для психологии дефиницию сознания находим у Ю. М. Орлова, считающего, что «сознание с самого начала осуществляется одновременно с произвольным движением». Согласно Ю. М. Орлову, «акт сознания возникает преимущественно в процессе осуществления произвольных действий», и далее – «сознание всегда есть осознание действия и его обстоятельств... после того как прекращаются умственные или практические действия, сразу же исчезает и сознание» (Орлов, 1991. С. 75). Вместе с тем Ю. М. Орлов для объяснения феноменов сознания привлекает также категорию переживания, в частности, отмечая, что наиболее отчетливое сознание связано с действием и переживанием. Однако последнее Ю. М. Орлов также сводит к действию, рассматривая переживание как действия, направленные на достижение или преодоление тех или иных эмоциональных состояний. Ю. М. Орлов, также как несколько позже В. М. Аллахвердов, обнаруживает, что «монотонные действия или однообразные состояния души приводят к исчезновению сознания, т. к. отсутствует необходимость что-то регулировать...» (Там же). В связи с концепцией Ю. М. Орлова необходимо отметить, что автор теории поэтапно планомерного формирования психических действий связывал с сознанием не само действие, а его ориентировочную часть (Гальперин, 1999).

К этой же группе определений сознания через психические процессы (мышление, рефлексия, действие и т.д.) можно отнести представление П. В. Симонова о сознании как знании, которое с помощью слов, материальных символов и обобщенных образов художественных произведений может быть передано, может стать достоянием других членов общества (Симонов, 1987). Контакт, коммуникация составляют существенную характеристику сознания, т. к. содержания коммуникативных актов могут наполнять образы, которые, не будучи полностью вербализованы, безусловно, принадлежат сфере сознания (Там же).

Комментируя «критерий П. В. Симонова»: сознание есть оперирование знанием, способность к направленной передаче информации от одного лица к другому в виде абстрактных символов (слов, художественных образов и т.п.),

A. М. Иваницкий предполагает, что эти символы, или знаки, должны быть выучены или найдены самим субъектом, а не быть врожденными, и в этом случае контакт, коммуникацию пчел, муравьев и других насекомых невозможно квалифицировать как проявления сознания (Иваницкий, 1994).

Выделяя объективный (внешний наблюдатель) и субъективный (сам человек) критерии сознания, по которым можно определить наличие сознания, А. М. Иваницкий никакие объясняет с позиций критерия П. В. Симонова факт узнавания себя в зеркале как один из точных признаков сознания; должна ли иметь место и в этом случае явная или скрытая коммуникация, либо это еще один критерий, «критерий зеркала»?

Если не акцентировать контекст коммуникации как существенной характеристики сознания в теории П. В. Симонова, можно обнаружить совпадение дефиниции П. В. Симонова с определением А. Г. Спиркина: «Сознание есть знание о внешнем и внутреннем мире, о самом себе. Вне знания нет сознания» (Спиркин, 1972. С. 81). «Осознать объект – значит включить его в систему своих знаний и отнести к определенному классу предметов» (Там же. С. 82). Последнее уже очень похоже на более позднее концептуальное построение B. М. Аллахвердова (Аллахвердов, 2000).

Концепцию П. В. Симонова отличает от многих других также то, что в ней понятие «сознание» определяется соотносительно с определением бессознательного, к чему призывал еще автор одной из публикаций в материалах симпозиума «Проблемы сознания» (Шогам, 1966). А. Н. Шогам указывает на ошибочность изолированных дефиниций сознания и бессознательного. И в качестве примеров таких ошибок отмечает отождествления: «сознание» и «психика», «общественное сознание» и «индивидуальное сознание», «сознание и сознательность» (Там же). Относя, в частности, автоматизмы к проявлениям бессознательного, А. Н. Шогам относит к «заслугам» автоматизмов «свободу выбора, творчества, активности, которыми характеризуются самые высокие акты сознания» (Там же). Связка «сознание – бессознательное» в определениях П. В. Симонова раскрывается через описание структуры сознания.

В обсуждаемой группе унитарных дефиниций сознания необходимо также выделить те определения, в которых в качестве сущностных характеристик сознания рассматриваются личность, субъект и «Я» челозека.

В философских этюдах Г. Г. Шпета, в работе «Сознание и его собственник», прямо затрагивающей эту проблему, автор резко критикует взгляды Н. Лосского, рассматривающего «Я» в качестве объединенного содержания сознания. Г. Г. Шпет пишет, что, «если мы начнем анализ сознания с анализа «Я», мы придем к тому, что мы везде присутствие этого «Я» откроем... если же исследуем само сознание, то мы только найдем, что это есть всегда сознание чего-нибудь. Это «что-нибудь» раскрывается как система отношений, присутствие в которых для «Я» необязательно, – оно может быть здесь, но может и не быть» (Шпет, 1994. С. 67). И далее, Г. Г. Шпет категорично заключает: «Сознание, субъект и «Я» – вещи совершенно разные, и нельзя одну из них подменять другой» (Там же. С. 72). Можно предположить, что в трактовке Г. Г. Шпета проблема сознания значительно шире, чем проблема «Я», т. к. «Я» не представляет «единственной формы единства сознания» (Там же. С. 68).

Попытка интегрирующего подхода (высшая интеграция психических процессов, состояний, свойств личности) осуществлена К. К. Платоновым. (Платонов, 1982). Однако, рассматривая в качестве атрибутов сознания, т.е. неотъемлемых свойств, без которых не существует сознание, переживание, познание и отношение, автор скорее исследует структуру сознания, нежели его (сознания) существенную характеристику, и оно вновь рассматривается в широком плане, как и вся психика.

Эта тонкость, замечаемая не всеми исследователями, отчетливо артикулирована в определении Е. А. Климова. Автор формулирует следующие возможные определения сознания:

сознание как обозначение психики человека, в отличие от психики животных, синоним термина «психика человека»;

процесс рефлексирования, т.е. способность человека отдавать себе тот или иной отчет о происходящем вокруг него или в его внутреннем мире и в организме (Климов, 1999).

Способность отдавать себе (или другим) отчет весьма часто используется в определениях сознания и может варьировать от вполне ясного высказывания мыслей себе и другим до смутно выраженных словами образов, чувств, ощущений...

В работе о бессознательном П. Б. Шошина находим три феномена, совместно индуцирующих наличие сознания:

чувство собственного существования;

чувство присутствия в данном месте и в настоящий момент;

идентификация себя в мире (различие себя и мира) (Шошин, 1994).

Согласно автору, выпадение любого из этих компонентов означает деструкцию целого, т.е. «выпадение сознания». (Там же).Более операциональный подход к определению сознания, представленный в форме эмпирических характеристик сознания, находим в работе Н. И. Чуприковой. Десять выделенных автором характеристик задают достаточно представительную картину возможностей сознания человека:

выделяет себя из окружающего мира;

отделяет себя, свое «Я» от внешних вещей; » отделяет свойства вещей от самих вещей;

способен увидеть себя находящимся в определенном месте пространства и времени;

способен увидеть себя находящимся в определенной системе отношений с людьми;

способен устанавливать адекватные причинно-следственные отношения в явлениях внешнего мира;

способен устанавливать адекватные причинно-следственные отношения между своими действиями и явлениями внешнего мира;

отдает отчет в своих ощущениях, мыслях, переживаниях, желаниях;

знает особенности своей личности и индивидуальности;

способен планировать свои действия, предвидеть их результаты и оценивать последствия (Чуприкова, 1999).

Можно спорить о независимости (избыточности), полноте (достаточности), уровневой однородности и других свойствах приведенных характеристик, что выгодно отличает данный набор от триады П. Б. Шошина.

Дифференциация теоретического и эмпирического подходов к определению и решению проблемы сознания становится принципом в работе В. М. Аллахвердова, который считает, что все существующие определения в психологии по сути эмпирические. «Сознание как эмпирический термин отражает эмпирическое явление – осознанность, эмпирический факт представленности субъекту картины мира и самого себя... как выраженная в словах способность испытуемого отдавать себе отчет в том, что происходит» (Аллахвердов,2000. С. 116); то, что можно назвать «осознанностью», «самоочевидностью», «непосредственной данностью» сознания (Там же. С. 253). Сознание также рассматривается как «некий теоретический (гипотетический) механизм, порождающий или трансформирующий осознаваемую информацию, например, преобразующий результаты каких-либо информационных или физиологических процессов в осознаваемые явления» ( т.е. «работа механизма сознания») (Там же. С. 254).

Такое разделение соответствует логике «психологики» В. М. Аллахвердова, в соответствии с которой, как уже говорилось, содержание сознания (включающее и мистические переживания) изучается методами гуманитарных наук, а процессы, механизмы сознания – методами естественных наук. Отсюда несколько искусственная и двойственная дефиниция сознания. Не ясно также, к какой парадигме – гуманитарной или естественнонаучной следует отнести деятельностный механизм осознания в теории А. Н. Леонтьева?

Обсуждая различные дефиниции сознания, необходимо также рассмотреть те или иные синонимы или производные этого понятия, часто замещающие исходный термин или используемые для отсылки при его определениях, что не обязательно приводит к тавтологическим циклам. К таким синонимам или производным понятиям сознания можно отнести: «сознательность», «осознанность» и др. Согласно Е. В. Шороховой, сознательность характеризует степень того, насколько человек, производя тот или иной поступок, действовал в соответствии со своими намерениями, насколько эти действия адекватно отражали объективную закономерность процессов, с которыми человек имел дело (Шоро-хова, 1966). Данное определение во многом совпадает с ранее приведенным эмпирическим определением сознания.

Более неоднородным является определение сознательности у В. В. Столина: «Самая общая характеристика сознаваемости (сознательности) психических процессов состоит в констатации двух феноменов:

человек может осознать то, что он воспринимает, то, что он вспоминает, о чем мыслит, к чему внимателен, какую эмоцию испытывает;

человек может осознать, что именно он воспринимает, вспоминает, мыслит, к чему внимателен, чувствует (Столин, 1983. С. 16).

Таким образом, сознательность в этом случае может характеризовать направленность сознания либо на объект, либо на субъект осознания. Данная трактовка соответствует основному положению деятельностного подхода к сознанию

A. Н. Леонтьева, дифференцирующего содержание, актуально сознаваемое, и содержание, лишь оказывающееся в сознании. Согласно А. Н. Леонтьеву, актуально сознается только то содержание, которое является предметом целенаправленной активности субъекта, т.е. занимает структурное место непосредственной цели внутреннего или внешнего действия в системе той или иной деятельности (А. Н.Леонтьев, 1975).

Другое измерение в дифференциацию понятий «сознание» и «осознание» вносит В. П. Седов, который, ссылаясь на примеры новаторской деятельности педагога-словесника Е. Н. Ильина, актуализирует понятия «чувственной» или «невербальной» осознанности для тех случаев человеческой активности (учебный процесс), когда осуществляется направленный поиск того, что еще не осознается, еще не названо, не несет отчетливого образа, но уверенно характеризуется   как  некий   «предобраз»,   «предзнак».   Согласно

B. П. Седову, этому поиску сопутствует некое чувство – знак и представление, «так» или «не так» (Седов, 2001).

Вновь возвращаясь к работе А. Г. Спиркина, находим в качестве еще одной (помимо знания) неотъемлемой и существенной характеристики сознания – свободу воли (Спир-кин, 1972). Автор полагает, что «сознание и свобода воли – тесно связанные между собой явления: чем выше уровень сознания, тем свободней воля» (Там же. С. 287), причем «свобода – это не только осознанная необходимость, но и созданное самим человеком бытие (общественные отношения, мир материальной и духовной культуры)» (Там же. С. 288).

Завершая данный обзор, можно констатировать, как это сделал более десяти лет назад В. П. Зинченко, что мы не имеем сколько-нибудь строгого определения понятия «сознание». Сознание не только неопределимая, но и свободная система. Проблема структурирования и ограничения свободной системы решается самой жизнью. Она опровергает миф об абсолютной свободе сознания (Зинченко, 1991).

           Тем не менее сознание периодически «рвется» и иногда вырывается из клетки бытия, во всяком случае постоянно стремится к абсолютной свободе. В этом процессе произвольность действительно выступает сущностной характеристикой сознания, а реальная достижимость свободы обусловлена системой адекватных связей, коммуникаций или контактов человека с внешним миром и самим собой средствами внимания, памяти, перцепции, аффекта, мышления и воли – только в интегрированной совокупности образующих единство сознания.