«Лекции по дисциплине "Обеспечение защиты прав личности при возбуждении уголовных дел в отношении осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы"»

§ 2. Специфика процессуального статуса личности на стадии
возбуждения уголовного дела в учреждениях,
исполняющих наказания в виде лишения свободы

В предыдущем параграфе мы установили, что нормы, закрепляющие правовой статус личности в уголовном судопроизводстве, являются первым элементом, составляющим механизм защиты прав личности в уголовном судопроизводстве. Исходя из приведенного и ориентируясь на то, что назначением уголовного судопроизводства является защита личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство, необходимо определить специфику такой личности. В этих целях обратимся к понятиям, разработанным в социологии и психологии. Применительно к социологии и психологии личность – это индивид, субъект общественных отношений, деятельности и общения[1], в совокупности его социальных качеств, в контексте его социальной, а не биологической индивидуальности[2]. Другие авторы уточняют: «Индивид является личностью тогда, когда он во взаимодействии с обществом через конкретные социальные общности, группы, институты реализует социально значимые свойства, социальные связи. Таким образом, в социологии личность – это индивид, включенный в социальные связи и отношения»[3]. Он «…появляясь на свет … постепенно обретает особое социальное качество, становится личностью»[4].

В соответствии с таким подходом не каждый человек является личностью, хотя каждая личность является человеком. Данный подход нашел отражение и в правовой мысли: «Человеком рождаются, личностью становятся. Чтобы родившийся человек стал личностью, он должен пройти соответствующие стадии природного и социального развития, не только достигнуть определённого уровня физического и умственного развития, но и приобрести необходимый социальный опыт в процессе общения с другими людьми»[5]. Основываясь на этом, делается вывод, что ребёнок не личность, душевнобольной тоже[6].

Подход, при котором не каждый человек считается личностью, на наш взгляд, не соотносится с современными представлениями о личности и неприемлем как с этической, так и с юридической точек зрения, на что ранее уже обращалось внимание учёных[7]. Поэтому правильным представляется такой подход, при котором личность – это любой человек.

В юридической литературе, наряду с термином «личность», употребляются такие термины, как «человек», «гражданин»,  «лицо без гражданства», «иностранный гражданин», «лицо» и другие. В УПК РФ для обозначения участников уголовного судопроизводства используется термин «лицо». В толковых словарях под лицом понимают особу, человека[8], человека как члена общества[9]. Личностью: человека как носителя каких-нибудь свойств, лицо. Полагаем, что УПК РФ использует понятие «лицо» именно в отношении личности (за исключением юридических лиц).

Необходимо отметить, что в сфере правоотношений личность представляет собой не комплекс каких-либо морально-этических, психологических, нравственных и других качеств, а лишь совокупность юридических характеристик человека как участника правоотношений, которым право придает юридическое значение[10]. Следовательно, личность – это человек (а в некоторых случаях – гражданин РФ, иностранный гражданин и т. п.), обладающий определенным набором юридически значимых свойств и качеств, характеризующих его как субъекта права.

Как справедливо отмечено в литературе, конституционное понятие «личность», будучи самой обобщенной по уровню абстракции категорией, должно охватывать все разнообразие индивидуумов, чтобы обеспечить надежную защиту их прав и интересов[11]. Поэтому, в юриспруденции применяется термин «личность», который носит универсальный характер, он кратко выражает самую суть двух терминов – «человек» и «гражданин», а в конституционно-правовом смысле включает в себя также такие понятия, как «иностранный гражданин» и «лицо без гражданства».

Полагаем, что именно такой максимально обобщённой категорией является и «личность», вовлечённая в уголовное судопроизводство, в том числе и в его первоначальную стадию – возбуждение уголовного дела. Безусловно, такие участники уголовного судопроизводства, как дознаватель, следователь, руководитель следственного органа, прокурор, также являются личностями, но в рамках нашего исследования мы обратимся к защите прав тех лиц, которые вовлекаются в уголовное судопроизводство не в силу служебной обязанности, а по собственному волеизъявлению или по инициативе должностных лиц, ведущих уголовный процесс.

Л. М. Володина верно указывает, что реальность обеспечения прав человека и гражданина в сфере уголовной юрисдикции зависит от множества факторов, одним из которых является четкость определения статуса участников уголовного процесса[12]. Определенный правовой статус личности в уголовном судопроизводстве может быть присущ только участнику уголовно-процессуальных правоотношений (участнику уголовного процесса).

В теории уголовного процесса используются понятия «субъекты уголовного процесса», «участники уголовного процесса», «участники уголовно-процессуальной деятельности», «участники уголовно-процессуальных отношений». Такое многообразие формулировок требует определения их соотношения.

В период действия УПК РСФСР в теории уголовного процесса велся спор о соотношении терминов «участники уголовного процесса» и «субъекты уголовного процесса». Одни авторы к участникам уголовного процесса относили только лиц, имеющих в уголовном деле собственный интерес (потерпевший, подозреваемый и т. д.), а также органы и должностных лиц, ведущих уголовный процесс. При этом участники судопроизводства, ответственные за движение уголовного дела, именовались субъектами уголовного процесса[13].

Другая группа учёных (В. П. Божьев, Л. Д. Кокорев, Р. Д. Рахунов, И. Л. Петрухин, В. С. Шадрин и др.) придерживалась точки зрения, которая заключалась в том, что субъектом уголовного процесса следовало считать всякое физическое и юридическое лицо, которое обладает хотя бы одним субъективным правом или несёт хотя бы одну обязанность уголовно-процессуального характера, реализуемую в уголовно-процессуальном правоотношении. При этом указывалось на возможность объединения всех приведенных наименований под одним общим понятием – «участники уголовного процесса»[14].

В этой связи отмечается, что давний спор о понятии участника уголовного процесса, порождённый неудачной формулировкой УПК РСФСР 1960 года, уходит в прошлое. В самом деле, трудно понять, как можно быть субъектом уголовно-процессуальных отношений, но не быть при этом участником уголовно-процессуальной деятельности[15].

Однако такого мнения придерживаются не все исследователи. Рассматривая эту проблему уже в период действия УПК РФ, Ф. Н. Багаутдинов указывает на то, что понятия «субъект» и «участник» применительно к уголовно-процессуальной деятельности не совпадают. Под «субъектами» уголовного процесса указанный автор предлагает понимать органы и лиц, располагающих властными полномочиями, и называет их «профессиональными» участниками уголовного судопроизводства[16]. К участникам уголовного судопроизводства он относит подозреваемого, обвиняемого, их защитников, потерпевшего, частного обвинителя, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей.[17] Таким участникам уголовного судопроизводства, как свидетель, понятой, эксперт, специалист, переводчик, «не нашлось места» среди участников уголовного процесса по его классификации. В связи с чем он именует их как иные участники, иные лица[18].

Полагаем, что такой подход не соответствует смыслу, который вкладывает законодатель в понятие «участники уголовного судопроизводства» и искусственно исключает из круга участников уголовного процесса лиц, вовлекаемых в него для выполнения определенных действий и обладающих правами и обязанностями. Иллюстрирует нашу позицию следующее суждение: «После принятия УПК РФ данная проблема может рассматриваться лишь в теоретическом плане, так как в п. 58 ст. 5 УПК РФ записано: «участники уголовного судопроизводства – лица, принимающие участие в уголовном процессе». То есть, законодатель определил, что все субъекты, осуществляющие уголовно-процессуальную деятельность или принимающие в ней участие, наделенные правами и обязанностями, относятся к участникам уголовного судопроизводства»[19].

Конечно же, законодательное определение страдает недостатками. Так, Г. Н. Ветрова дает следующее определение участников уголовного процесса – это субъекты, наделенные процессуальными правами и обязанностями и выполняющие определенную функцию в ходе уголовно-процессуальной деятельности[20]. Более точное определение дано А. С. Александровым, он пишет: «Участник уголовного судопроизводства – это всякий субъект, выполняющий хотя бы одну из уголовно-процессуальных функций, наделенный совокупностью процессуальных прав и обязанностей, достаточных для ее реализации, и вступающий в уголовно-процессуальные отношения»[21].

В приведённых определениях выполнение лицом процессуальной функции указывается как обязательный признак участника уголовного судопроизводства. К проблеме процессуальных функций в уголовно-процессуальной литературе обращались неоднократно[22], при этом отсутствует единое мнение о количестве процессуальных функций. Полагаем, что можно согласиться со следующим суждением: «Уголовно-процессуальная функция – это основное направление в процессуальной деятельности субъекта уголовного судопроизводства, которое обусловлено поставленной перед ним задачей»[23]. На основании сказанного можно констатировать, что каждый участник уголовного судопроизводства выполняет присущую ему уголовно-процессуальную функцию.

Таким образом, в уголовно-процессуальном смысле под личностью следует понимать каждого участника уголовного судопроизводства, выполняющего присущую ему уголовно-процессуальную функцию и обладающего определенным процессуальным статусом.

Для того чтобы охарактеризовать процессуальный статус личности на стадии возбуждения уголовного дела в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы[24], прежде всего, необходимо определить содержание понятия «правовой статус личности» в уголовном процессе (процессуальный статус).

Под правовым статусом личности обычно понимают  систему прав и обязанностей, закрепленных в законодательных нормах[25]. Большинство авторов рассматривают термины «правовое положение» и «правовой статус» личности как идентичные. Однако данной позиции придерживаются не все учёные, полагая, что правовой статус по отношению к правовому положению является категорией более узкой. Так, С. А. Комаров в правовое положение личности включает: а) правосубъектность; б) стержневой элемент – правовой статус личности (права, свободы, обязанности); в) юридические гарантии[26]. Е. А. Лукашева, указывая, что гарантии выходят за пределы правового статуса, определяет их как послестатусный элемент и предлагает включать данный элемент в понятие «правовое положение личности»[27]. Считаем, что такой подход не может быть применим к процессуальным правоотношениям и, рассматривая процессуальное положение (статус) личности, необходимо исходить из того, что статус[28] и положение – слова-синонимы[29], а другой подход лишь искусственно расширяет рамки правового статуса. Исходя из этого, в рамках нашего исследования, понятия «правовой статус личности» и «правовое положение личности» будут рассматриваться как равнозначные.

Правовой статус личности – юридически закрепленное положение человека в обществе, его права, свободы и обязанности, установленные законодательно и гарантируемые государством[30]. При этом правовое положение (статус) человека и гражданина в полном объеме характеризуется совокупностью прав, свобод и обязанностей, которыми он наделяется как субъект правоотношений, возникающих в процессе реализации норм всех отраслей права. Каждая из отраслей права закрепляет совокупность прав и обязанностей в определенной сфере общественных отношений: имущественных, трудовых, семейных и т. д.[31] Поэтому можно говорить о том, что уголовно-процессуальное законодательство закрепляет правовой статус личности в сфере уголовного судопроизводства, который именуется в теории уголовного процесса как уголовно-процессуальный (процессуальный) статус личности.

В науке уголовного процесса существуют различные подходы к содержанию процессуального статуса личности. Одни ученые определяют его как права и обязанности участника, независимо от занимаемого в процессе положения[32], другие включают в содержание правового статуса участников уголовного судопроизводства основания и порядок появления субъектов уголовного процесса; процессуальную правосубъектность; субъективные права; личные свободы; процессуальные обязанности; законные интересы; гарантии прав, личных свобод и законных интересов личности[33]. В. М. Корнуков, определяя отраслевой уголовно-процессуальный статус личности, указал, что это есть «структурно-правовое образование отраслевого порядка, в котором выражается типичность процессуального положения участников процесса, проявляющаяся в признаках гражданства, правосубъектности, в правах, законных интересах, обязанностях, гарантиях осуществления прав и исполнения обязанностей, ответственности»[34].

Включение в структуру уголовно-процессуального статуса личности некоторых из перечисленных элементов вызывает сомнение, поэтому есть необходимость их проанализировать. Безусловно, специфика уголовно-процессуального регулирования предполагает определенные основания для появления участников уголовного процесса. Полагаем, что основания вовлечения личности в уголовное судопроизводство представляют собой один из элементов процессуальной правосубъектности. Она делает субъектами права индивидов, представляет собой единство правоспособности и дееспособности. При этом под правоспособностью понимается способность лица иметь права и обязанности, а под дееспособностью – способность приобретать и осуществлять их своими действиями. Как правило, правоспособность и дееспособность неразрывны, существуют в единстве[35]. Правосубъектность наряду с нормой права и соответствующими юридическими фактами служит необходимой предпосылкой для возникновения процессуальных правоотношений[36].

Лица, не обладающие процессуальной правосубъектностью, не могут быть участниками уголовного процесса. Исходя из этого, уголовно-процессуальный статус личности может рассматриваться в рамках уголовно-процессуальных отношений, без включения процессуальной правосубъектности. Поэтому данный элемент следует рассматривать как необходимую предпосылку для определения правового статуса личности в уголовном судопроизводстве.

Включение в правовой статус личности таких категорий, как личные свободы и законные интересы, вызывает сомнение. И этому противоречит сама природа законных интересов. Ведь не все законные интересы прямо закреплены или отражены в субъективных правах. Между тем для такой основополагающей категории, как правовой статус личности, одним из главных признаков является именно факт закрепления ее элементов в законе[37]. К тому же употребление в уголовно-процессуальном законодательстве термина «законные интересы» не позволяет участникам уголовного процесса иметь чёткое, определённое представление о правовых возможностях личности[38].

Рассматривая соотношение прав и свобод человека, В. С. Шадрин пришёл к выводу, что данные понятия соотносятся между собой лишь как разные стороны одного и того же явления[39]. При этом он отмечает, что «если акцентировать внимание на свободе, имеется в виду возможность человека распоряжаться собой по своему усмотрению, принадлежать самому себе, что всегда предполагает пределы поведения индивида, обусловленные его пребыванием в человеческом обществе и необходимостью считаться с свободой других людей. Когда же речь идёт о праве человека, то на первый план выходит объем допустимого поведения индивида, при котором он без умаления его человеческого достоинства может реализовывать себя как свободная личность»[40]. Соглашаясь с тем, что свободы являются неотделимым элементом процессуальных прав, считаем, что они не имеют самостоятельного значения как элемент правового статуса личности.

Аргументируя включение процессуальных гарантий в правовой статус личности, как правило, указывают, что определение статуса личности в уголовном процессе только как совокупности прав и обязанностей было бы «односторонним, не гарантирующим охрану и обеспечение процессуальных прав и личных свобод … последние превратились бы в декларативные формулы, если бы не были подкреплены материальными и процессуальными гарантиями»[41]. Не умаляя значение процессуальных гарантий для реального обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве, полагаем, что гарантии не являются составляющим элементом правового статуса личности, а позволяют полно осуществлять права и обязанности участникам уголовного судопроизводства.

На основании изложенного полагаем, что правовой статус личности в уголовном судопроизводстве включает в себя установленные Уголовно-процессуальным кодексом права и обязанности участника уголовного процесса. Процессуальная правосубъектность не входит в правовой статус, являясь обязательной предпосылкой возникновения уголовно-процессуальных правоотношений и, как следствие, процессуального статуса личности. Процессуальные гарантии, являясь важной уголовно-процессуальной категорией, являются элементом более широкой категории – «механизма защиты прав личности», центральным элементом которого являются нормы, закрепляющие правовой статус личности, так как они определяют тот объем прав, которые и должны защищаться.

В теории права различают различные виды и уровни правового статуса, однако верно замечено, что в теоретическом плане наиболее существенное значение имеют общий правовой, специальный (родовой) и индивидуальный правовой статусы[42]. Применительно к уголовному судопроизводству В. М. Корнуков выделяет отраслевой уголовно-процессуальный статус и индивидуальный статус конкретных участников уголовного процесса, отмечая при этом, что «общеправовой (конституционный) статус является базой для отраслевого статуса, а отраслевой служит основой индивидуального или конкретного статуса»[43]. Соглашаясь с данным суждением, необходимо уточнить, что наиболее четко отражает положение личности в уголовном процессе индивидуальный статус, поэтому реальная защита её прав обеспечивается путем закрепления в УПК РФ индивидуального процессуального статуса конкретного участника судопроизводства.

Одной из специфических особенностей уголовно-процессуальной деятельности в исправительных учреждениях, в том числе и на стадии возбуждения уголовного дела, является то, что вовлекаемые в эту деятельность участники, как правило (за исключением участников, обладающих властными полномочиями), на данный момент отбывают наказание в виде лишения свободы, то есть обладают специальным правовым статусом – осужденного.

Под правовым статусом осужденных следует понимать совокупность конституционных, гражданских и иных специальных (отраслевых) прав и обязанностей, которыми обладают осужденные. При этом, согласно ч. 1 ст. 10 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, государство уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, правовую защиту и личную безопасность.

Правовой статус осужденных к лишению свободы предполагает необходимость, «с одной стороны, в максимальной степени обеспечить соблюдение прав осужденных, их законных интересов, а с другой – предоставить администрации исправительных учреждений необходимые правовые рычаги для эффективного достижения целей наказания, обеспечения порядка и дисциплины в деятельности исправительных учреждений, предупреждения среди осужденных новых преступлений и иных правонарушений, а также их исправления»[44].

Осужденные, отбывая наказание, продолжают оставаться гражданами Российской Федерации, в связи с чем, на них распространяются общегражданские права, законные интересы и юридические обязанности, за исключением ограничений, которые определяются фактом их осуждения. Объем и уровень правоограничений зависят от вида наказания и условий его отбывания. Однако данные правоограничения носят временный характер, поскольку действуют только на период отбывания осужденными наказания и могут устанавливаться только федеральным законом. Данные правоограничения обусловлены целями защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обороны страны и безопасности государства[45].

Основываясь на этом, А. Я. Гришко приходит к выводу, что правовое положение осужденных складывается из следующих элементов:

·      прав и обязанностей, являющихся общими  для всех граждан Российской Федерации и предусмотренных нормами государственного, административного, трудового, гражданского, семейного и других отраслей права;

·      специфических прав и обязанностей, установленных нормами уголовно-исполнительного права;

·      прав и обязанностей, предусмотренных нормами административного, уголовного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального права и возникающих только в случае совершения лицом во время отбывания наказания дисциплинарного проступка либо преступления, а также в связи с изменением условий содержания, разрешения передвижения без конвоя или сопровождения за пределами исправительного учреждения (ст. 96 УИК РФ); выездов осужденных к лишению свободы за пределы исправительных учреждений (ст. 97 УИК РФ)[46].

Исходя из этого, можно сделать вывод, что процессуальный статус личности в уголовном судопроизводстве применительно к осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы, складывается из прав и обязанностей, возникающих в случае их вовлечения в уголовно-процессуальную деятельность. Однако, безусловно, на уголовно-процессуальном статусе указанных лиц сказывается наличие правоограничений, установленных уголовно-исполнительным законодательством для осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы. В связи с тем, что ограничения осужденных в правах носят разнонаправленный характер, в теории уголовно-исполнительного права, как правило, классифицируют эти права на три группы: 1) личные; 2) политические; 3) социально-экономические[47].

Политические и социально-экономические права обычно уголовно-процессуальной деятельностью не затрагиваются. В сфере уголовного судопроизводства значение имеют личные права, так как они выражают гуманистические основы жизни общества, защищают пространство личной жизни человека, индивидуальную свободу от вмешательства извне.

К личным относятся следующие права: на жизнь, на охрану достоинства личности, свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободное определение и указание своей национальной принадлежности, пользование родным языком, свободный выбор языка общения, обучения и творчества, свободное передвижение по территории Российской Федерации, выбор места пребывания и места жительства, свободу совести и вероисповедания (ст. 20-28 Конституции РФ). Возможность ограничения личных прав, закрепленных в Конституции РФ, строго регламентирована законодательством Российской Федерации.

Применительно к лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы, правоограничения определены уголовно-исполнительным законодательством. Существует мнение, что «в силу предписаний правовых норм лица, отбывающие наказание в исправительных учреждениях, соответственно полностью лишены права на неприкосновенность жилища (сотрудники администрации вправе беспрепятственно обыскивать места их проживания), права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (они подвергаются цензуре), права на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства»[48].

С данным суждением сложно согласиться в связи с тем, что лишить личность прав, закрепленных в Конституции РФ, правовыми средствами невозможно. Речь необходимо вести об ограничении некоторых прав личности. Во-первых, как правило, эти ограничения носят временный характер (на срок наказания в виде лишения свободы). Во-вторых, право администрации исправительного учреждения на производство режимных мероприятий (обыска, цензуры и др.) не позволяет говорить об отсутствии  прав, обеспечивающих тайну личной жизни (неприкосновенность жилища, тайну переписки и т. п.), так как информация, полученная в результате данных мероприятий, должна использоваться только в служебных целях, а не становиться информацией для свободного пользования.

Полагаем, что при определении правового статуса осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, необходимо исходить из того, что ряд конституционных прав данных лиц подвергнут прямым ограничениям, к ним относятся: право на личную неприкосновенность; право на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны; право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; право на неприкосновенность жилища[49]. Данное обстоятельство нельзя не учитывать в случае вовлечения осужденных в уголовно-процессуальную деятельность. В таком случае, как правило, возникает ситуация, когда определенное право личности ограничено уголовно-исполнительным законодательством и поэтому не требует дополнительных уголовно-процессуальных средств ограничения[50].

Таким образом, при определении индивидуального процессуального статуса участника уголовно-процессуальной деятельности на территории учреждений, исполняющих наказания в виде лишения свободы, необходимо учитывать те права, обязанности и ограничения, которыми лицо наделено в связи с отбыванием наказания в виде лишения свободы. Данные правоограничения, а также специальные права и обязанности определены Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации и конкретизированы в подзаконных нормативных актах Министерства юстиции и Федеральной службы исполнения наказаний России.

Изложенное в параграфе позволяет сделать следующие выводы:

1.   Личность в уголовном судопроизводстве – любой участник уголовного процесса, который выполняет определённую процессуальную функцию, обладает в связи с этим правами и обязанностями.

2.   бязательной предпосылкой возникновения у личности прав и обязанностей в уголовном судопроизводстве является процессуальная правосубъектность лица.

3.   Правовой статус личности в уголовном процессе включает в себя права и обязанности, которыми обладает участник уголовного судопроизводства, при этом наиболее чётко отражает положение личности в уголовном судопроизводстве индивидуальный процессуальный статус участника.

4.            Индивидуальный процессуальный статус на стадии возбуждения уголовного дела в учреждениях, исполняющих наказания в виде лишения свободы, обусловлен общим правовым статусом личности в уголовном процессе, его особенностями на стадии возбуждения уголовного дела и специальным правовым статусом лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Индивидуальный правовой статус личности на стадии возбуждения уголовного дела в ИУ – это предусмотренная УПК РФ совокупность прав и обязанностей конкретного участника уголовного судопроизводства в зависимости от выполняемой им функции, а также дополнительные права, обязанности и ограничения, установленные законами и подзаконными нормативными актами, регламентирующими порядок отбывания наказания и процессуальную деятельность в ИУ.