«Лекции по дисциплине «История адвокатуры»»

§ 4 Становление и развитие сибирской адвокатуры 

Реализация Судебной реформы 1864 года в Сибири прошла долгий и противоречивый путь. Хотя уже к середине XIX  века сибирские суды и находились в плачевном состоянии, давно уже требуя судебного преобразования, периодически находились причины, по которым новые институты не могли найти свое место в сибирской судебной системе.

Отличительной особенностью дореформенного суда в Сибири являлась значительная зависимость судебной власти от административной.  Генерал-губернаторы были наделены не только обширными административными, хозяйственными, финансовыми, но и судебными полномочиями. Они наблюдали за быстрым производством следствия, за ходом дел в судебных местах, решения по уголовным делам вносились на их утверждение. Губернаторы имели право в некоторых случаях смягчать наказания, налагаемые судьями, вплоть до их отмены.

Губернаторы и губернские правления обеспечивали своевременное и точное исполнение приговоров, а некоторые виды преступлений были подсудны только им[1].

Судебное устройство Сибири находилось в хаотичном состоянии. В регионе существовал целый ряд самых разнообразных судов: губернских, окружных, городских, словесных и т. д., в подсудности которых разобраться было практически невозможно.  Общим в их деятельности было только одно – судебная волокита и бесконечное затягивание дел[2]. При таком положении дел в принципе отсутствовала правозащитная деятельность.

Судебных следователей не существовало в принципе, следствие производилось частными приставами, земскими заседателями, советниками губернских правлений или просто лицами, назначаемыми губернаторами.

По окончании  следствия дело по принадлежности поступало в городской или окружной суды, в обязанность которых входило составление мнения по делу и передача его на ревизию в губернские суды. По некоторым делам  даже приговор губернского суда не мог считаться окончательным и вступал в силу только после Сенатской ревизии.

В гражданском судопроизводстве также существовало множество  противоречий. К примеру, словесный суд пользовался правом насильственного привода ответчика. Наряду с обычными формами гражданского судопроизводства, продолжал существовать суд по форме 1722 года[3]. Само его устройство не представляло собой ничего сложного, но решения и формы судопроизводства отличались жестокостью начала XVIII века. Так, ответчика можно было держать в заключении до предоставления им  поручительства о явке к суд.

Все вышесказанное свидетельствует о том, насколько Сибирь нуждалась в судебных преобразованиях. Сибирская общественность на страницах печати, на различных собраниях, на «юридических вечерах» вела активную борьбу за новые судебные порядки. Одним из толчков  к такому настроению сибирского общества послужило утверждение 29 сентября 1862 года «Основных положений судебных преобразований России», что послужило к созданию юридических обществ в Иркутске и Томске.

В 1865 году была создана специальная комиссия «О рассмотрении применения в Сибири высочайше утвержденных 29 сентября 1862 года «Основных положений».  С самого  начала работы комиссии всем ее участникам было понятно, что Сибири необходима кардинальная Судебная реформа, разработанная с учетом специфики региона.  Вместе с тем, члены комиссии постепенно приходили к выводу о невозможности вести Судебные уставы на территории Сибири и объясняли это рядом причин: спецификой региона, большими расстояниями, малой плотностью населения,  отсутствием лиц с юридическим образованием, низкой правовой культурой местных жителей, и кроме того, большими материальными затратами на реализацию данного проекта. От некоторых членов комиссии и местных чиновников поступали предложения о снижении образовательных и профессиональных требований  к кандидатам в присяжные поверенные, о введении государственных адвокатов, которые будут получать зарплату от правительства, предлагалось ввести первоначально Временные правила, как это было в Европейской России.

В конечном итоге комиссия пришла к выводу о том, что  снижение уровня требований к сибирским присяжным поверенным, с одной стороны, могло способствовать скорейшему созданию в Сибири данного института, а с другой – не отвечало требованиям составителей Судебных Уставов, не соответствовало принципам организации адвокатуры, следовательно, не могло обеспечить нормального создания и функционирования института присяжных поверенных.  В этой связи  Государственный Совет принял решение о поэтапном введении судебного реформирования в Сибири, а 1 января 1870 г. комиссия, подвергшаяся к тому времени существенной реорганизации, была закрыта, и все работы по подготовке Судебной сибирской реформы были переданы в Министерство юстиции.

К вопросу о сибирском суде,  о роли присяжной адвокатуры в процессе    судопроизводства    и   о     создании     адвокатуры    на    местах Министерство юстиции  вернулось лишь в 1882 г.  В результате трехлетней работы 25 февраля 1885 года были приняты  «Временные правила о некоторых изменениях в законах, касающихся судоустройства и судопроизводства в Сибири», которые должны были действовать вплоть до дальнейших изменений в судебной сибирской системе. Проект этот приводился в действие на территории Тобольской, Томской губернии, Восточной Сибири и Приамурского края с 1 сентября 1885 г.

Судебная реформа 1885 года внесла некоторый порядок  в судебную систему Сибири. Дела стали разбираться гласно, в присутствии общественности, с участием прокуроров и защитников, за неимением которых их роль исполняли чиновники судебных канцелярий. В этот период появляются первые адвокаты,  работавшие при окружных судах[4].

В 1888 г. после выхода циркуляра Министерства юстиции  появилась надежда на введение в Сибири Судебных Уставов в полном объеме, в связи с чем была создана комиссия по разработке проекта о применении Судебных уставов  к Сибири. К осени 1895 г. комиссия предоставила свои предложения, а в феврале 1896 г. проект сибирской Судебной реформы был внесен на рассмотрение в Государственный Совет.

13 мая 1896 г. Николай II утвердил «Временные правила о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири». Данным нормативно-правовым актом предусматривалось, в частности, создание адвокатуры. Принципы ее организации  соответствовали Судебным Уставам 1864 года с изменениями, внесенными в период контрреформ, с единственным исключением – о возложении защиты на местных чиновников судебного ведомства, кроме лиц прокурорского надзора, участковых, добавочных мировых судей и судебных следователей, в связи с возможной нехваткой присяжных поверенных. Обвиняемому, содержащемуся под стражей, предоставлялось право назначать поверенного из своих родственников или посторонних лиц для присутствия при дознании. В случае отсутствия защитника у подсудимого председатель суда имел право назначать защитника и без его согласия.

Принципиальных изменений не произошло в отношении Советов присяжных поверенных: создание последних на территории Сибири по-прежнему не предусматривалось, поскольку, как уже указывалось выше, в 1874 году учреждение Советов в округах тех Судебных палат, где они до этого времени не были открыты, было приостановлено. Функции Совета присяжных поверенных  возлагались на окружные суды, и, соответственно,  статьи 358-366 Учреждения судебных устновлений, в которых регламентировались права и обязанности Совета, в Сибири применения не имели. Таким образом, институт адвокатуры в Сибири практически не отличался от присяжной адвокатуры европейской России, которая также находилась под непосредственным контролем судебных мест.

Практическая реализация Временных правил 1896 г. сопровождалась кардинальной реорганизацией судебной системы в Сибири. Общие суды здесь были представлены Иркутской Судебной палатой, а также    окружными     судами:     Тобольским,    Томским, Красноярским, Иркутским, Якутским, Читинским, Благовещенским и Владивостокским. В судебно-административном отношении территория Сибири была отнесена к округам двух Судебных палат. Территория Иркутского и Приамурского генерал-губернаторств, а также Томская губерния были отнесены к округу Иркутской Судебной палаты. Тобольская губерния была отнесена к округу Казанской Судебной палаты.

Практически одновременно с принятием закона от 13 мая  1896 г. и с подготовкой к открытию новых судов в сибирских губерниях Министерство юстиции продолжало работы по введению Судебных Уставов в тех регионах империи, где действовали старые суды (Степное и Туркестанское генерал-губернаторства). 29 мая 1897 года В. Н. Муравьев представил Николаю II доклад о предстоящей реформе в Степном  крае и Туркестане. Проект  закона предусматривал создание двух Судебных палат: Омской и Ташкентской. К округу Омской Судебной палаты были отнесены Акмолинская и Семипалатинская области.

Данный законопроект был утвержден императором 2 июня 1898 г. Одновременно закон предусматривал новое судебно-административное деление Сибири. Министерство юстиции признало присоединение Тобольской губернии к округу Казанской Судебной палаты неудачным. Теперь Тобольская и Томская губернии стали относиться к округу новообразованной Омской Судебной палаты.

Таким образом, в состав округа Омской Судебной палаты вошло четыре окружных суда: Тобольский, Томский, Омский и Семипалатинский, а состав Иркутской Судебной палаты, кроме потери Томского округа, остался без изменения. 14 мая 1899 года состоялась церемония открытия Омской Судебной палаты и Омского окружного суда.

На первый взгляд кажется странным, почему к округу Омской судебной палаты относились Семипалатинская и Акмолинская области, что в настоящее время вообще является территорией Казахстана. Это объясняется тем, что административно-территориальное деление страны и судебно-административное не совпадали. Мало того, в 1882 г. были упразднены Восточное генерал-губернаторство и Западное генерал-губернаторство, вместо них были созданы Приамурское генерал-губернаторство и Степное генерал-губернаторство, административным центром последнего был назначен Омск, поскольку находился рядом, а Томская и Тобольская губернии считались отдельными регионами.

Таким образом, Судебная реформа в Сибири была проведена спустя тридцать с лишним лет по отношению с Европейской Россией, институт присяжных поверенных получил свое законное право на существование,  однако в несколько урезанном варианте, во-первых,  не предусматривалось создание Совета присяжных поверенных и его отделений и, соответственно, адвокаты Восточной и Западной Сибири не образовывали самостоятельную организацию и находились под контролем судебной власти, во-вторых, в Сибири не был введен суд присяжных, в котором адвокаты могли проявить свое истинное мастерство и повлиять  на вынесение вердикта.

Несмотря на это институт адвокатуры получил в Сибири достаточно быстрое развитие. Здесь следует отметить одну существенную особенность: в Западной Сибири, в отличие от Восточной, становление адвокатуры происходило несколько медленнее. Объяснением этого, является тот факт, что на момент проведения реформы в Сибири было мало лиц, отвечавшим требованиям Судебных Уставов для кандидатов в присяжные поверенные, и основным источником пополнения адвокатского сословия стали бывшие чины судебного ведомства, а поскольку в Восточной Сибири было больше судов, то и соответственно, сословие пополнялось быстрее.

Еще одна особенность сибирской адвокатуры, свойственная в принципе и корпорациям поверенных других регионов, заключалась в том, что адвокаты предпочитали осуществлять свою деятельность либо в месте нахождения Судебной палаты, либо при окружных судах  и,  соответственно, как на начальном этапе формирования сословия, так и в последующее время больше всего адвокатов было в Иркутске и Омске как административных и судебных центрах, и в Томске – крупном торгово-промышленном центре и месте пребывания с 1898 г. императорского университета.  Что же касается других городов, где также находились окружные суды, то количество присяжных поверенных при них было ничтожно, в связи с чем, например, в Читинском и Якутском окружных судах  в число присяжных поверенных принимались лица, не имеющие высшего юридического образования, что противоречило Судебным уставам.

Эта негативная особенность западно-сибирской адвокатуры не была изжита вплоть до 1917 г.: по отношению к другим округам количество западно-сибирских присяжных поверенных и их помощников оставалось крайне недостаточным для удовлетворения юридических потребностей населения.

Вполне логично и следствие: чем в округе было меньше присяжных поверенных, тем большее количество дел (уголовных и гражданских)  приходилось на одного адвоката. Так, на период            1910 г. в Иркутском судебном округе на одного адвоката приходилось – 209 дел, а в Омском  – 228.

Неравномерность распределения присяжной адвокатуры приводила к распространению частной адвокатуры, большая часть которой приходилась, на те места, где было меньше присяжных поверенных. Так, в 1910 г. в Омском и Иркутском округах на 3,6% присяжных поверенных приходилось 7% частных поверенных, в то время как в Московском округе на 25% адвокатов приходилось лишь 8% частных поверенных.

По мнению реформаторов судебной системы Сибири, институт частных поверенных был создан в качестве вспомогательного, чтобы компенсировать  недостаток присяжных поверенных и со временем  исчезнуть[5].

Еще одной внутренней профессиональной группой, занимавшей промежуточное положение между присяжными и частными поверенными, являлись помощники присяжных, которые, не имея возможности самостоятельного ведения дела, брали свидетельства на право хождения по чужим делам, причем, сфера их деятельности зачастую была шире, чем у частных адвокатов.

Особой полупрофессиональной группой, оказывавшей юридические услуги населению, оставалась категория «подпольных» ходатаев. Взаимоотношения с ней являлись полной противоположностью сотрудничеству, наметившемуся между присяжной и частной адвокатурой. Не последнюю роль в негативном отношении присяжных поверенных к деятельности ходатаев, помимо вполне естественной конкуренции, затрагивающей финансовые интересы, играли крайне низкий уровень профессиональных знаний ходатаев, вызывавший естественное раздражение юристов с университетскими дипломами, и сомнительные нравственные качества представителей подпольной адвокатуры. В круг клиентов подпольных ходатаев входили малообеспеченные и малограмотные слои населения, чей уровень правосознания и правовой культуры был крайне низок. Как правило, подпольные ходатаи при отправлении своей деятельности использовали различные мошеннические махинации, фальсификацию документов и, в основном, успех дела зависел от личного знакомства ходатая с членами судейского корпуса.

В Сибири при проведении Судебной реформы судебными чинами и местными присяжными поверенными был поднят вопрос об организации юридической помощи населению. Главными органами, осуществляющими такую помощь, должны были стать консультации присяжных поверенных. В связи с этим были открыты консультация  при Иркутском окружном суде (18 января 1898 г.) и при Томском окружном суде (2 июля 1902 г.).  В состав Иркутской консультации входили присяжные поверенные и их помощники, а в Томскую помимо указанных также входили частные поверенные.  Кроме того, в Иркутскую консультацию могли вступать только те помощники, которые занимались судебной практикой не мене трех лет или имели свидетельство на право хождения по чужим делам. В томской  же консультации к этому относились более лояльно. Консультации осуществляли свою деятельность на основании Правил в Иркутске и Устава в Томске, утвержденных окружными судами. Данные уставные документы определяли основные принципы работы консультации присяжных поверенных:  цель, организацию, направления деятельности, порядок распределения средств консультации, возможность открытия других отделений и случаи, в которых консультация могла быть закрыта.

Целью консультаций было оказание доступной юридической помощи клиентам устно или письменно. Для реализации этого, члены консультации  периодически  организовывали публичные собрания, сопутствующей целью которых было и повышение уровня правосознания населения.

Организационная структура консультаций при отсутствии Советов впитала в себя элементы корпоративного устройства, что приводило иногда к превышению их полномочий. Так, например, Томская консультация  первоначально в своем уставе определила возможность исключать из своего состава членов консультации за совершенные им проступки несовместимые с деятельностью адвоката, что входило в круг полномочий либо Совета, либо окружного суда. В связи с этим по требованию прокурора данный пункт был исключен из устава консультации. 

Организационной и распорядительной деятельностями консультаций занималось бюро консультации, в обязанности которого входило заведование имуществом и кассой, наблюдение за делопроизводством, распределение очередности дежурства. Общие собрания определяли состав бюро консультации на один год, порядок замещения освободившихся должностей, разрешали спорные вопросы адвокатской практики и вопросы  ее внутренней организации.

Одной из особенностей Томской юридической консультации являлся налаженный процесс делопроизводства, который осуществлялся студентами-юристами старших курсов Императорского Томского университета (среди которых были и женщины), желавшие посвятить себя судебной деятельности, внося тем самым обширный  бесплатный, а иногда и оплачиваемый за счет средств консультации труд по изготовлению письменных документов для клиентов консультации.  Располагая такими,  безусловно, хорошо подготовленными для исполнения возлагаемых на них обязанностей и заинтересованными в своей работе делопроизводителями, Томская консультация, в отличие от других, имела возможность значительно расширить рамки своей деятельности и сферу своего влияния.

В других консультациях страны, в том числе и Иркутской, деловые бумаги  по указанию поверенных составляли специально приглашенные для этого делопроизводители за особую плату, благодаря чему такие консультации, в принципе не располагающие большими материальными средствами,  должны были до минимума сокращать свою деятельность в этом направлении.

Делопроизводители консультации имели право присутствовать с совещательным голосом во всех очередных и экстренных заседаниях общего собрания консультантов, могли вносить на обсуждение бюро и общих собраний консультации вопросы, касающиеся не только улучшения делопроизводства в консультации, но и разрешения разного рода юридических вопросов теоретического и практического характера.

Основной статьей доходов консультации являлась плата клиентов за оказанные адвокатские услуги. Документы консультации свидетельствуют о достаточно четком размере таксы за подобную помощь. Так, за устные советы в Томске взималась плата в размере от 25 коп. до 3 руб.,  за составление бумаг и письменных заключений – до 25 руб. В Иркутске за устные советы взималась плата – в размере не менее одного рубля, за письменные – от 5 до 300 руб. Отметим при этом, что бедные, по усмотрению консультанта, освобождались от оплаты  услуг. 

В случае закрытия томской консультации все ее финансовые средства и имущество должно было поступить в пользу Томского юридического Общества при Императорском университете, в деятельности которого присяжные поверенные томской консультации принимали самое активное участие. Так,  например, томские присяжные поверенные: П. В. Вологодский, С. А. Александровский, М. Р. Бейлин, А. М. Головачев и В. Н. Анучин в феврале – марте 1910 г. входили в состав судебной комиссии Томского юридического общества по обсуждению реформы местного суда в Сибири[6]. В случае закрытия Иркутской консультации все ее имущество должно было поступить по аналогии в пользу юридического общества Иркутска.

Таким образом,  уже на первом этапе работы томской и иркутской консультаций поверенных их деятельность приобретает упорядоченный и корпоративный характер.

  Вышеуказанным консультациям предоставлялось право открывать свои отделения в уездных городах Сибири, где имелось необходимое количество поверенных. В то же время  отсутствие присяжных поверенных в уездных городах и сельских местностях не позволяло организовать там юридическую помощь населению. Ежегодно как окружные суды, так и Судебные палаты проводили выездные сессии, однако желающих присяжных поверенных ездить по городам было очень мало, а члены окружных судов считали не вправе заставлять адвокатов ездить на сессии, ввиду значительных материальных затрат. Данную ситуацию в дальнейшем попытались выправить образовавшиеся Советы, но все равно это было крайне недостаточно, в связи с чем население вынуждено было обращаться к подпольным ходатаям.

Активная деятельность консультаций проявлялась и в собственном нормотворчестве, результатами которого являлись правила о нормировании размера гонорара по делам, связанным с увечьями, правила обязательной защиты, основанной на принципах справедливости отстаиваемых интересов материально беспомощных клиентов и безусловной необходимости присутствия защитника на судебном заседании.

Таким образом, пример организации томской и иркутской адвокатуры продемонстрировал сибирскому обществу жизнеспособность института присяжных поверенных. Следуя опыту томских  и иркутских консультаций адвокатов, были открыты консультации в Благовещенске (1903 г.), Красноярске (190 2г.), Чите (1904 г.), Омске (1906 г.), Тобольске (1908 г.)  и в Барнауле (1910 г.), деятельность которых строилась по образцу иркутской и томской консультаций. В то же время, например, консультация в Благовещенске  иногда свои функции сводила к функциям Совета, так в случае неблаговидного поведения присяжного поверенного,  она ставила вопрос о его исключении вообще из сословия адвокатов. В Чите же, Красноярске и Тобольске единственной целью создания консультаций являлась борьба с подпольными ходатаями. Вместе с тем, все вышесказанное свидетельствовало о готовности адвокатуры Западной Сибири к восприятию Советов присяжных поверенных, гарантировавших данному институту право самоуправления.

Как уже отмечалось, в декабре 1874 года открытие новых Советов присяжных поверенных было временно приостановлено. В начале ХХ века ситуация для поверенных начинает меняться в лучшую сторону. В 1904 году к министру юстиции Н. В. Муравьеву обратилась делегация адвокатов только что  образованного Новочеркасского судебного округа с просьбой о разрешении открытия Совета присяжных поверенных. Министр юстиции поддержал их просьбу, заявив, что «только при наличности самоуправления адвокатура может достойно нести свои обязанности». На основе доклада, представленного им императору 10 ноября 1904 г., было разрешено создание Советов Казанской, Одесской и Саратовской Судебных палат, а через две недели – 24 ноября[7] – в округах Омской и Иркутской  Судебных палат. Так,  11 апреля 1905 г. состоялось открытие Совета присяжных поверенных Иркутской Судебной палаты[8] и состоялись выборы первого состава Совета во главе со страшим председателем  иркутской судебной палаты Н. Н. Ераковым, председателем был назначен Б. С. Орнштейн, товарищем – В. Д. Власов, членами совета стали: И. С. Фатеев, П. Д. Боголюбов,  В. А. Харламов.

Образование Совета присяжных поверенных Омской Судебной палаты затянулось еще на несколько лет, причина чего заключалась не в злонамеренности властей, а во внутреннем конфликте в среде самой адвокатуры. Так,  в феврале 1905 года 27 присяжных поверенных из общего числа 30 человек округа Омской Судебной палаты заявили ходатайство об открытии своего Совета. Большая их часть проживала и работала в Томске; 5 человек являлись омскими поверенными.

Выборы Совета были назначены на конец марта в Томске, что вызвало протесты многих поверенных, которые по причине весенней распутицы не поспевали в Томск (место проведения съезда) к  началу съезда. В итоге съезд открылся 1 апреля 1905 года.

На заседании, проходившем под председательством члена Омской Судебной палаты Я. И. Богданова, была оглашена полученная накануне телеграмма. В ней содержалось определение Правительствующего Сената от 31 марта, отменившего решение об открытии Совета на  основании поступивших жалоб трех присяжных поверенных, поддержанных обер-прокурором князем Васильевым. Причиной жалоб стало несогласие некоторых  поверенных с местом и временем проведения учредительного собрания.

Новое собрание было назначено на 5 сентября того же года. Однако большинство поверенных, несогласных с решением Сената и осудивших обращение в правительственные круги своих коллег, бойкотировало сентябрьское собрание (на собрании присутствовало только 4 человека)[9].

Раскол, произошедший в адвокатуре Омской Судебной палаты, продолжался больше пяти лет. Вновь вопрос об образовании Совета был поставлен уже после революционных событий 1905 – 1907 гг. В январе 1911 года поверенные Омска, Тюмени, Барнаула и  Новониколаевска (Новосибирска) вновь обращаются в Омскую Судебную палату с просьбой об открытии Совета. Число присяжных округа к тому времени уже составляло 54 человека, из них в Томске по-прежнему работало 16 человек, в Омске – 11, Барнауле – 7[10]. Учредительное собрание состоялось 18 мая 1911 г. в г. Омске под председательством Н. И. Любимова – члена Омской Судебной палаты[11].

На первом общем собрании присяжных поверенных округа Омской Судебной палаты, состоявшемся 18 мая 1911 года,  был избран Совет в следующем составе: председатель – И. А. Поваренных, товарищ (заместитель) председателя – П.В. Вологодский, члены Совета –  М. Р. Бейлин, А. М. Головачев, В. А. Колосов, Е. Д. Лури и   В. О. Петропавловский[12]. Примечательно, что П. В. Вологодский и первые четыре члена Совета являлись присяжными поверенными  томской консультации.

Создавая институт присяжной адвокатуры, законодатели не регламентировали многих сторон ее деятельности: порядок созыва и ведения общих собраний, финансовую сторону деятельности корпораций и т. д., поэтому каждый Совет был вынужден вырабатывать свои нормы практики. Не являлись исключением Иркутский и Омский Советы.

Одним из самых важных организационных вопросов был вопрос,  связанный с выработкой правил созыва общих собраний. По принятому Советами положению, они были определены следующим образом: 1) общие собрания подразделялись на ежегодные и чрезвычайные; 2) чрезвычайные собрания созывались по распоряжению  председателя Совета для обсуждения вопросов, имеющих отношение ко всей корпорации; 3) ежегодные – созывались для выборов нового состава Совета и ознакомления членов сословия с отчетом о деятельности Совета за истекший год и финансовыми отчетами.

Большой технической проблемой для обоих Советов стал созыв ежегодных собраний в силу огромной территории округа. В силу этого иркутский совет поднимал даже вопрос об отмене ст. 367 Учреждения судебных установлений, чтобы в случае неявки половины адвокатов собрание могло считаться состоявшимся, однако данное предложение не встретило отклика со стороны законодателей.

В Омском совете периодически возникали конфликты относительно представителей в совете различных городов, большинство представителей было из Омска и Томска. Отдельные члены сословия  требовали, чтобы адвокатура каждого города, в котором есть окружной суд, посылала своего представителя в Совет. Большинство же склонялось к тому, чтобы города Омск и Томск сформировали основную группу представителей в Совет, в то время как  представители других городов каждый год менялись.

В деятельность Советов также входила обязанность  решения финансовых вопросов, в том числе определение единовременных вступительных и ежегодных взносов. В Советах этот вопрос был решен по-разному, в Иркутском Совете вступительный взнос составлял 50 руб., в Омском – лишь 25 руб.  В Иркутском Совете был установлен ежемесячный взнос на развитие корпорации размером в  3 руб.  В Омском Совете существовал ежегодный взнос, причем при его исчислении все адвокаты были разделены на четыре категории, в соответствии с получаемыми доходами – соответственно были установлены четыре вида взносов, размером в 25, 50, 75 и 100 рублей. Примечательно, что при этом собрание предоставило каждому поверенному право записываться в любую категорию по собственному желанию[13]. Тот же порядок на заседании Совета от 23 октября 1911 г. был установлен и в отношении помощников присяжных поверенных[14].

Необходимо в связи с этим отметить, что финансовые отношения между Советом и членами корпорации присяжных поверенных имели двусторонний характер: одно из важнейших сословных мероприятий Совета заключалось в организации кассы взаимопомощи для присяжных поверенных и их помощников.

Самостоятельно были определены Советами и правила приема новых поверенных и их помощников в состав Совета.

Во всех случаях приема и перехода из других округов как присяжных поверенных, так и помощников, в помещениях Судебных палат и окружных судах было решено вывешивать объявления с указанием кандидатов. Каждый кандидат обязан был указать несколько лиц (не менее двух), рекомендовавших его; представить в Совет свою биографию с указанием времени нахождения в высших учебных заведениях и рода занятий.

Кроме того, всем присяжным поверенным и их помощникам по  округам рассылались списки кандидатов с просьбой сообщить известные им сведения о новых членах. В случае перевода присяжных поверенных и помощников из других округов Совет запрашивал сведения о кандидатах от Советов или от окружных судов, к которым они были причислены. При переводе помощников присяжных поверенных из других округов, запрашивались сведения о них от их патронов и судов, от которых они получали свидетельства на практику.

Как указывалось выше, многие вопросы в деятельности Советов присяжных поверенных были недостаточно законодательно регламентированы, и эти вопросы Советы пытались урегулировать самостоятельно. Одним из таких пробелов являлся институт помощников, в  этой   связи   Советы    при   участии   помощников   и присяжных поверенных самостоятельно вырабатывали проекты положений о комиссиях помощников присяжных поверенных в целях более полного и действенного надзора со стороны Совета за деятельностью подведомственных ему помощников,   ознакомления с их потребностями и условиями профессиональной деятельности при прохождении стажа, выработки и проведения в жизнь начал корпоративной этики), которые в результате обсуждения утверждались. В то же время в порядке надзора, по докладу прокуроров Иркутской и  Омской Судебных палат, в 1912 было принято решение о закрытии Омской, Томской и Иркутской комиссий помощников[15]. Данное действие было связано с превышением полномочий Совета присяжных поверенных, так как Учреждение судебных установлений давало исчерпывающий перечень прав и обязанностей Совета, в который не входило утверждение различного рода уставов.

В данном случае, на наш взгляд, налицо дискриминация деятельности адвокатов сибирского региона, поскольку подобные положения о комиссии помощников принимались в московских и петербургской юридических консультациях без каких-либо последствий. Приведенный выше пример свидетельствуют о том, насколько яростно и непримиримо власти пытались вмешиваться в деятельность адвокатского сословия, и свести на нет усилия присяжных поверенных по совершенствованию внутренней структуры корпорации.