«Задания по философии»

Задание 1. Специфика философского знания в произведениях Шестова Л. (1866-1938)

1.Почему, по Шестову, философия иначе устроена, чем другие науки?

По мнению Л. Шестова философия устроена иначе чем другие науки. Это связано с понятием истины. Еще греки подметили, что философия иначе устроена, чем другие науки, и уже греки всячески старались доказать, что философия вовсе не иначе устроена, чем другие науки. Даже больше того – непременно хотели убедить себя, что философия есть наука из наук и что ей особенно свойственно разрешать единым способом все подлежащие ее ведению вопросы. Однако, считает Л. Шестов, совершенно очевидно, что как раз истине не свойственна закругленность – ни хорошая, ни дурная, и еще в меньшей степени недрожащее сердце. Эти свойства присущи именно мнениям смертных. Все смертные имеют мнения о том, что за днем следует ночь, что камень тонет в воде, что засуха губит всходы и т.д. Таких твердых, непоколеблющихся, недрожащих мнений у смертных пропасть. Поэтому философия, состоящая из множества истин, и не может быть наукой, т.е. давать точные ответы на поставленные существованием человека вопросы.

2.В чем специфика философских вопросов?

В философии же постановка философских вопросов имеет своим источником вовсе не ясность предмета. Там спорность и противоречивость различных утверждений вытекает из самой сущности дела. Гераклит с Парменидом не только на этом, но и на том свете, если б им пришлось встретиться, не сговорились бы. Та истина, которой они служили и здесь, и в ином мире, не только существует, но, по-видимому, и живет. И, как все живое, не только никогда не бывает себе равна, но и не всегда на себя похожа.

3.Является ли именно философия «высшей наукой»?

Шестов дает отрицательный ответ на этот вопрос. Он пишет, что нельзя слепо поддерживать доставшееся нам по наследству от эллинов убеждение, что философия по своей логической структуре есть такая же наука, как и всякая другая наука. Именно потому, что древние, под гипнозом которых мы продолжаем жить и мыслить и сейчас, так настойчиво стремились сделать из философии высшую науку, мы прямо обязаны поставить это утверждение под сомнение.

Однако, по мнению автора контрольной работы философия несомненно является «высшей наукой». Философия  даже в  самом начале  своего существования  являлась  по  преимуществу рационально-теоретическим  осмыслением  бытия,  в отличие  от преимущественно  образно-эмоционального  мифологического или религиозного сознания, уповающего на веру  при поиске ответов  на  принципиальные  вопросы  бытия. Центральными   в   любых   философских  школах   были  проблемы   взаимоотношения   человека   с   миром,   обществом и самим собой,  выявление сущности  человека, особенностей его существования, цели и смысла  жизни, законов познания мира  человеком. Это  многообразие проблем  и  привело к  довольно раннему  выделению внутри философии ее отдельных  частей –  онтологии, гносеологии, антропологии и др. Многообразие  ответов  на  каждый из  этих коренных вопросов  рождало  множество  школ  и  направлений. 

Задание 2. Специфика философского знания в произведениях Юнга К.Г. (1875–1961)

1.Кого К.Г. Юнг называет архаичным человеком?

По Юнгу «архаичный» означает «начальный, первозданный», другими словами это первобытный человек, живший много тысячелетий назад.

2.В чем заключаются основные характерные черты мифологической картины мира?

         Исторически первой формой мировоззрения является мифология. Она возникает на самой ранней стадии общественного развития. Тог­да человечество в форме мифов, то есть сказаний, преданий, пыталось дать ответ на такие глобальные вопросы как происхождение и устройство мироздания в целом, возникновение наиболее важных явлений природы, животных и людей. Значительную часть мифоло­гии составляли космологические мифы, посвященные устройству природы. Вместе с тем, большое внимание в мифах уделялось раз­личным стадиям жизни людей, тайнам рождения и смерти, всевоз­можным испытаниям, которые подстерегают человека на его жиз­ненном пути. Особое место занимают мифы о достижениях людей: добывании огня, изобретении ремесел, развитии земледелия, при­ручении диких животных.

         Миф, как он существовал в первобытной общине, то есть в его живой первозданной форме – это не история, которую рассказывают, а ре­альность, которой живут. Это не интеллектуальное упражнение или художественное творчество, а практическое руководство к действи­ям первобытного коллектива. Задача мифа не состоит в том, чтобы дать человеку какое-то знание или объяснение. Миф служит для оп­равдания определенных общественных установок, для санкциони­рования определенного типа верований и поведения. В период гос­подства мифологического мышления еще не возникла потребность в получении специальных знаний.

        Таким образом, миф – это не первоначальная форма знания, а особый вид мировоззрения, специфическое образное синкрети­ческое представление о явлениях природы и коллективной жизни.

        В мифе как наиболее ранней форме человеческой культуры объе­динялись зачатки знаний, религиозных верований, нравственная, эстетическая и эмоциональная оценка ситуации. Если примени­тельно к мифу можно говорить о познании, то слово «познание» здесь имеет смысл не традиционного добывания знания, а мироощу­щения, чувственного сопереживания (так мы употребляем этот тер­мин в высказываниях «сердце дает о себе знать», «познать женщи­ну» и т.д.).

        Для первобытного человека как было невозможно зафиксиро­вать свое знание, так и убедиться в своем незнании. Для него знание не существовало как нечто объективное, не зависящее от его внут­реннего мира. В первобытном сознании мыслимое должно совпадать с переживаемым, действующее с тем, что действует. В мифологии человек растворяется в природе, сливается с ней как ее неотделимая частица.

3.Чем отличается мышление человека эпохи развитой цивилизации от мышления человека первобытной эпохи?

            Назовем эти основные отличия:

-  первобытный человек целиком погружен в мир не только физически, но и духовно; он как бы растворяется в нем;

-  первобытные люди еще далеки от человеческого партикуляризма. Они не мечтают о том, чтобы быть хозяевами вселенной. Первобытный человек не думает о том, что может господствовать над природой, и поэтому его наивысшие помыслы направлены на защиту от ее таящих угрозу случайностей;

-  мышление первобытного человека содержит мифологию и религию;

-  действительным объяснением для первобытного человека всегда является магия. Человека убили либо дух, либо колдовство.

Задание 3. Специфика философского знания в произведениях Хайдеггера М. (1889–1976)

1.Что значит, по Хайдеггеру, мыслить?

Хайдеггер утверждает что, человек все еще не мыслит. В этом утверждении указывается, что более всего требующее осмысления проявляет себя. Это утверждение ни в коем случае не договаривается до того, что видит повсюду лишь господство бездумности. Утверждение, что мы еще не мыслим, не хочет и заклеймить какое-то упущение. Требующее осмысления – это то, что дает мыслить. Оно зовет нас, чтобы мы к нему повернулись, а именно – мысля. Требующее осмысления ни в коем случае не создается нами. Оно ни в коем случае не основано на том, что мы его представляем. Требующее осмысления дает – оно дает нам мыслить. Оно дает нам то, что имеет в себе. Оно имеет то, что есть оно само. То, что более всего из себя самого дает нам мыслить, более всего требующее осмысления, должно проявлять себя в том, что мы все еще не мыслим. Что же теперь говорит нам это? Оно говорит: мы еще не попали намеренно в сферу того, что исконно может мыслиться прежде всего остального и для всего остального. Почему же мы туда еще не попали? Быть может, потому, что мы, люди, еще недостаточно повернулись к тому, что по-прежнему требует осмысления? Тогда то, что мы еще не мыслим, было бы только упущением со стороны людей. Тогда нужно было бы устранить этот недостаток применением к человеку надлежащих мер.

2.Почему «наука не мыслит»?

Наука не мыслит. Для обычных представлений это утверждение неприлично. Оставим этому утверждению его неприличный характер, хотя сразу добавим, что наука, как и все действия человека, зависима от мышления. Отношение науки к мышлению лишь тогда истинно и плодотворно, когда становится видна пропасть, существующая между наукой и мышлением, притом такая пропасть, через которую невозможен мост. Бытие можно познать только с помощью философии. Она мыс­лит о смысле, который делает вещь именно таковой, какая она есть. Истина бытия не связана с ее практическим использованием, как это имеет место в науках. Цель наук – овладение миром, но не понимание смысла. Философия не стремится овладеть бытием, а направлена на постижение его смыслов. Поэтому философское мыш­ление так близко к поэзии. Постигая смысл бытия, философ сам осуществляется в нем. Ученый при исследова­нии все время смотрит на мир как бы сквозь «предметные очки». Философски же мыслящий человек повернут к миру лицом и слу­шает его зов, постигает его тайны, которые все больше закрывают от нас современные наука и техника. 

3.Может ли наука стать независимой от философии?

Да может. Хайдеггер оценивает науку с позиций философии. Имеется в виду, что такой взгляд со стороны и позволяет вы­явить действительный статус науки, не быть завороженным красивыми, но плохо осмысленными картинками. Согласно Хай­деггеру, наука – это нововременное изобретение, ее не было ни в античности, ни в средневековье. С учетом этого можно установить, как сложился институт науки, в какой степени он состоятелен. Философия науки Хайдеггера в том виде, в каковом она им изложена, может оцениваться двояко: либо как призыв к отме­не науки, либо как призыв к наполнению ее жизненным смыс­лом за счет творческого осмысления стоящих перед ней задач. Актуальной нам представляется только вторая оценка. В таком случае предупреждения Хайдеггера отнюдь не беспочвенны и впол­не справедливо направляются против широко распространенных односторонних пониманий науки. К сожалению, сам Хайдеггер также небезгрешен. Критикуемое им понимание науки, вопреки его мнению, не является абсолютной истиной. Он мыслил себе науку как форму опредмечивания мира, которая находится в антагонизме с творческим осмыслением. Думается, упомяну­тый антагонизм представляет собой сильное преувеличение действительных недостатков господствующего научного стиля. Хайдеггер не замечал, что будучи категорическим противни­ком всякого морализирования, он по отношению к науке встал как раз в позу ментора. Наука богаче, чем считал Хайдеггер. Освобожденная от малообоснованных морализмов его философия смотрится как своеобразный и яркий эскиз становления науки и существа этого процесса. 

Задание 4. Специфика философского знания в произведениях Лосева А.Ф. (1893–1988)

1.Почему, по мнению автора, миф – не вымысел, а подлинная действительность, сама жизнь?

Если рассматривать миф не с точки зрения какого-нибудь научного, религиозного, художественного, общественного и прочего мировоззрения, но исключительно лишь с точки зрения самого же мифа, глазами самого мифа, мифическими глазами. Этот мифический взгляд на миф и анализируется А.Ф. Лосевым. А с точки зрения самого мифического сознания ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии. Когда грек не в эпоху скептицизма и упадка религии, а в эпоху расцвета религии и мифа говорил о своих многочисленных Зевсах или Аполлонах; когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов крокодила для избежания опасности утонуть при переплытии больших рек; когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения; то весьма невежественно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше, как только выдумка, чистый вымысел для данных мифических субъектов. Нужно быть до последней степени близоруким в науке, утверждает А.Ф. Лосев, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола.

2.Почему миф нельзя понимать как первобытную науку?

Научное отношение к мифу как один из видов абстрактного отношения предполагает изолированную интеллектуальную функцию. Надо очень много наблюдать и запоминать, очень много анализировать и синтезировать, весьма и весьма внимательно отделять существенное от несущественного, чтобы получить в конце концов хоть какое-нибудь элементарное научное обобщение. Наука в этом смысле чрезвычайно хлопотлива и полна суеты. В хаосе и неразберихе эмпирически спутанных, текучих вещей надо уловить идеально-числовую, математическую закономерность, которая хотя и управляет этим хаосом, но сама-то не есть хаос, а идеальный, логический строй и порядок. И вот, несмотря на всю абстрактную логичность науки, почти все наивно убеждены, что мифология и первобытная наука одно и то же. Как бороться с этими застарелыми предрассудками? Миф всегда чрезвычайно практичен, насущен, всегда эмоционален, аффективен, жизненен. И тем не менее думают, что это начало науки. Никто не станет утверждать, что мифология (та или иная, индийская, египетская, греческая) есть наука вообще, т.е. современная наука (если иметь в виду всю сложность ее выкладок, инструментария и аппаратуры). Но, если развитая мифология не есть развитая наука, то как же развитая или неразвитая мифология может быть неразвитой наукой? Если два организма совершенно несходны в своем развитом и законченном виде, то как же могут не быть принципиально различными их зародыши? Из того, что научную потребность мы берем здесь в малом виде, отнюдь не вытекает то, что она уже не есть научная потребность. Первобытная наука, как бы она ни была первобытна, есть все же как-то наука, иначе она совершенно не войдет в общий контекст истории науки и, следовательно, нельзя ее будет считать и первобытной наукой.

3.Каким образом возможна истина в мифе?

Истина возможна через художественно-образную форму познания. В рамках мифологии зарождается художественно-образная форма познания, которая в дальнейшем получила наиболее развитое выражение в искусстве. Хотя оно специ­ально и не решает познавательные задачи, но содержит в себе достаточно мощный гносеологический потенциал. Бо­лее того, например, в герменевтике, искусство считается важнейшим способом раскрытия исти­ны. Хотя, конечно, художественная деятельность несводима целиком к познанию, но познавательная функция искусства посредством системы художественных образов – одна из важнейших для пего. Художественно осваивая действитель­ность в различных своих видах (живопись, музыка, театр и т.д.), удовлетворяя эстетические потребности людей, ис­кусство одновременно познает мир, а человек творит его – в том числе и по законам красоты. В структуру любого про­изведения искусства всегда включаются в той или другой форме определенные знания о разных людях и их характе­рах, о тех или иных странах и народах, их обычаях, нра­вах, быте, об их чувствах, мыслях и т.д.

4.По вашему мнению, возможна ли «жизнь в мифе» для современного человека?

Некоторые современные исследователи полагают, что в наше время значение мифологического познания отнюдь не уменьшается. Так, П. Фейерабенд убежден, что достижения мифа несравненно более значительны чем научные: изобре­татели мифа, по его мнению, положили начало культуре, в то время как рационалисты только изменяли ее, причем не всегда в лучшую сторону.

События ХХ века в нашей стране показали, что мифологическое сознание еще очень живуче и мифы, которые создавались в этот период (миф о построении коммунизма в начале 60-х гг., о единой братской семье советских народов, о победе социализма и крушении капитализма в ближайшие годы и т.п.)

Задание 5. Специфика философского знания в произведениях Мерло-Понти М. (1908–1961)

1.Как Мерло-Понти доказывает, что не философия изгнана из физики, а физика поглощена философией?

Сегодня большинство физиков не принимает пытаются представить свой образ мира. Некоторые считают физическое бытие «отношениями», другие – «совокупностью операций»; причем нельзя сказать, каков субъект подобных операциональных отношений и может ли он вообще предполагаться. Другие все еще остаются картезианцами. Говорят, что философия изгнана из физики. Скорее наоборот, физика поглощена философией. Когда физики расстаются с вычислениями и начинают интерпретировать свою науку на языке значений, то не только им судить о том, что же они действительно предлагают, так как в этом случае вводятся понятия (наблюдатель, объект, существование, истина), ключа к которым у их науки нет. Философ не может игнорировать научную критику идей здравого смысла, но он также не может и в науке найти полное разъяснение понятий, о которых я говорил и которые раскрывают тотально-человеческий, а не только научный опыт. Истинное для наук о природе тем более истинно и для так называемых наук о человеке.

2.Что такое онтология? Почему она всюду?

Есть природа, животные, тела, люди, слова, сословия, институты, события и науки делят между собой познание их свойств. После чего живописный пейзаж становится черно-белым как на гравюре. Онтология занимается этой белизной и чернотой, исследует их полноту, пустоту, разрывы... и в результате оказывается в контакте со всеми науками и творениями человеческими, одновременно, отличаясь от них.

Онтология повсюду: в манере художника прочитывать мир по слогам, в молниях, которые наука извлекает из вещей, в людских страстях, в модусах труда и социальности. Есть онтологическая история, раскрытие нашего отношения к бытию или модуляция связей бытия и ничто, которая не выходит за пределы истории как таковой.

3.Почему философ, по мнению Мерло-Понти, не может находиться вне политики?

Особенность философа здесь заключается в более строгом следовании  принципам. Как писатель, философ не имеет права замыкаться в своей внутренней жизни. Он претендует на осмысление мира всех и каждого в отдельности. Обязанность по отношению к себе и к истине связаны друг с другом, и именно поэтому так трудно быть философом. Пишут ведь не только для себя или ради истины, тем более не занимаются этим исключительно в интересах других.

4.Почему среди философов мало анархистов?

Среди философов крайне мало анархистов, потому что необходимость государства и власти почти все они допускали, но не умывали руки, соглашаясь с мифом. Они лишь предупреждали, что миф – это миф.