«Задания по философии»

ПЛАН:

Задание 1. Специфика философского знания

в произведениях Сенеки                                                                            С.3

Задание 2. Специфика философского знания

в произведениях З. Фрейда                                                                        С.3

Задание 3. Специфика философского знания

в произведениях Н.А. Бердяева                                                                 С.4

Задание 4. Специфика философского знания

в произведениях К. Хюбнера                                                                     С.6

Задание 5. Специфика философского знания

в произведениях М. Мамардашвили                                                        С.6

Задание 1. Специфика философского знания в произведениях Сенеки

1.    Чем отличается мудрость от философии, согласно Сенеке?

Из отрывка ясно, что Сенека понимает под философией. Он резко противопоставляет мудрость и философию, с одной стороны, и знание – с другой. Он, правда, не доходит до того, чтобы подобно своему современнику апостолу Павлу противопоставлять философии и знанию как мудрости мира сего мудрость мира иного. Нет, Сенека говорит о мудрости мира сего, когда говорит даже о боге. Для него мудрость – руководство не для того, чтобы попасть в потусторонний рай, а для того, чтобы уцелеть в этом. Отделяют мудрость от знания понимание, что знание делает человека ученее, но не лучше. Сенека различает в философии умозритель­ную и прикладную части, так что «философия и созерцает, и действует», но здесь он скорее выражает суть греческой философии, чем свои взгляды. Вся его философия – прикладная. И здесь знания мешают мудрости. Поэтому надо ограничить себя в знании: «стремить­ся знать больше, чем требуется, это род невоздержанности». Для мудрости надо много простора в голове, а знание забивает ее пустяками, ведь никакая наука, кроме философии, не исследует добро и зло. 

2.    Что дает человеку философия и чему она его учит, по мнению автора?

Так называемые «свободные искусства» мешают мудрости, есть только одно подлин­но свободное искусство-то, что дает свободу. Путь к свободе открывает только философия, мудрость. А что значит быть свободным? Для Сенеки быть свободным – значит быть свободным от тела. Философия освобождает душу от тисков тела.

Задание 2. Специфика философского знания в произведениях З. Фрейда

1.Что нам дает возможность считать религиозные представления иллюзиями?

             В одном из писем Ромену Роллану, написанном в 1923 г., Зигмунд Фрейд подчеркнул, что большую часть жизни посвятил разрушению иллюзий как своих собственных, так и всего человечества. И это действительно так, ибо на протяжении более чем четырех десятилетий Фрейд пытался разоблачать иллюзии, широко распространенные в западной культуре и разделяемые многими людьми. Он подверг переосмыслению ранее сложившиеся представления о психосексуальном развитии детей, выступил против картезианского отождествления психики с мышлением, пересмотрел взаимоотношения между сознанием и бессознательным, сорвал маску лицемерия с пуританской морали, нанес чувствительный удар по самовлюбленности и самонадеянности человеческого «Я». Выступив с психоаналитическим учением о человеке и культуре,           Фрейд предпринял попытку развенчания и такой древней, оказывающей значительное воздействие на людей иллюзии, какой, по его мнению, является религия. Этому и посвящено анализируемое в настоящей работе произведение Фрейда «Будущее одной иллюзии».

            Написанная Фрейдом в семидесятилетнем возрасте и опубликованная в 1927 г., данная работа представляет собой размышления человека критически относящегося к любым догмам, в том числе и религиозного характера, о психологическом значении для жизнедеятельности людей по возможностях развития культуры, свободной от религиозных верований. Для самого Фрейда как основателя психоанализа и практикующего врача-невропатолога обращение к осмыслению религиозной проблематики не было чем-то неожиданным, навеянным преклонным возрастом, когда склонность к раздумьям о смысле жизни и философским обобщениям является вполне естественной. Скорее напротив, «Будущее одной иллюзии» может быть рассмотрено как естественное выражение того интереса к исследованию происхождения и существа религиозных верований, который Фрейд проявлял на протяжении всей своей многолетней творческой деятельности. 

Религиозные учения, пишет З. Фрейд, они все – иллюзии, доказательств им нет, никого нельзя заставить считать их истинными, верить в них. Некоторые из них настолько неправдоподобны, настолько противоречат всему нашему в трудах добытому знанию о реальности мира, что мы вправе с необходимым учетом психологических различий сравнивать их с бредовыми идеями. О соответствии большинства из них действительному положению вещей мы не можем судить. Насколько они недоказуемы, настолько же и неопровержимы. Мы знаем еще слишком мало для того, чтобы сделать их предметом более близкого критического рассмотрения. Загадки мира лишь медленно приоткрываются перед нашим исследованием, наука на многие вопросы еще не в состоянии дать никакого ответа. Именно и дает нам возможность считать религиозные представления иллюзиями.

2.В чем, по Фрейду, заключается главная причина возникновения религии?

              Рассматривая культуру не только с точки зрения наличия в ней определенных средств получения и распределения благ, но и под углом зрения ее «психологического арсенала», включающего в себя нравственные предписания, идеалы, творения искусства и религиозные представ­ления, Фрейд сосредоточивает свое внимание на раскрытии природы и выявлении ценностей последних. Он пишет об онтологических и гносео­логических предпосылках, лежащих в основе олицетворения, обожествления человеком внешних природных сил, говорит об истоках формирова­ния и становления христианства в западной культуре. В контексте исследуемых им проблем наиболее важен для него вопрос о психологи­ческом значении религиозных представлений и их реальной ценности в жизни людей.

            Фрейд исходит из того что вера в бога представляет собой иллюзию, которая в действительности является реализацией бессознатель­ного желания человека, испытывающего страх перед возможными опас­ностями, встречающимися на его жизненном пути. 

Фрейда вовсе не интересуют метафизические вопросы о том что та­кое бог или религия сами по себе, в отрыве от человека. Его не инте­ресует и оценка истинности религиозных учений. Перед ним стоит иная задача прежде всего и главным образом он пытается понять религию в плане ее психологической значимости для человека, поэтому ему представляется вполне достаточным показать, что религиозные учения по своей психологической природе являются не чем иным, как иллю­зиями.

3.Почему Фрейд сравнивает религию с детскими неврозами навязчивости?

З. Фрейд придерживался точки зрения, согласно которой религия аналогична дет­скому неврозу и человечество способно преодолеть невротическую стадию своего развития. В своем большинстве, пишет З. Фрейд, эти детские неврозы спонтанно преодолеваются по мере роста, такова в особенности судьба детских навязчивых неврозов. Точно таким же образом следовало бы предположить, что человечество как целое в своем многовековом развитии впадает в состояния, аналогичные неврозам, причем по тем же самым причинам, а именно потому, что в эпохи невежества и интеллектуальной немощи оно добилось необходимого для человеческого общежития отказа от влечений за счет чисто аффективных усилий. Последствия происшедших в доисторическое время процессов, подобных вытеснительным, потом долгое время преследуют культуру. Поэтому согласно З. Фрейду религию в таком случае можно было бы считать общечеловеческим навязчивым неврозом, который, подобно соответствующему детскому неврозу, коренится в Эдиповом комплексе (совокупность неосознаваемых представлений и чувств, сконцентрированных вокруг бессознательного влечения к родителям противоположного пола, и ревности, желании избавиться от родителя одного и того же, что и у индивида, пола), в амбивалентном отношении к отцу.

Задание 3. Специфика философского знания в произведениях Н.А. Бердяева

1.Почему Н.А.Бердяев считал философию эротической формой знания?

Для Н.А. Бердяева творческий акт познания есть акт избирающей любви, избирающей среди дурной множественности единое хорошее. Избирающая любовь – необходимая предпосылка философского познания. Подлинный философ – человек влюбленный, избравший предмет познавательной любви. Творческое философское познание есть прекращение сомнения над тем, кого избрал и полюбил. Влюбленный творческим актом избирает, кого полюбит среди дурной множественности женщин. Влюбленному нечего говорить, что кроме избранной и любимой им есть много женщин не худших, а даже лучших. И влюбленному философу нечего говорить, что кроме избранной и любимой им истины есть еще множество истин, не менее правдоподобных. Философское познание невозможно без Эроса. Для Н.А. Бердяева пафос философии – эротический пафос. Философия потому есть искусство, а не наука, потому что считает Н.А. Бердяев она предполагает Эрос, любовь избирающую. Эротическая, брачная окраска философских постижений и прозрений радикально отличает философию от науки. Философия – эротическое искусство. Самые творческие философы – философы эротические, как, например, Платон. Философы, лишенные эротики, быть может, более приближаются к наукообразному типу, но в философии их нет таких творческих прозрений.

2.Почему философия не является и не может являться наукой?

            Потому что в основе философии лежит не точное знание, а самобытие, интуиция бытия. Подлинный философ лишь тот, кто имеет интуицию бытия, чья философия имеет жизненный источник. Настоящая философия имеет непосредственные пути сообщения с бытием. Философия школьная, схоластическая, академическая –посредственная философия. Создание школьных философских систем уже предполагает нарушение жизненного питания философии и замену его книжным питанием. Цель философии – не создание системы, а творческий познавательный акт в мире. Философия есть откровение премудрости в самом человеке, через его творческое усилие.

3.Как соотносятся философия и свобода?

Творческая философия, пишет Н.А. Бердяев, не может быть философией академической, государственной, буржуазной философией. Философ – свободный, независимый от «мира», ни к чему не приспосабливающийся человек. Философ не может служить государству или политическим партиям, академиям или профессиональным целям. Философ не может служить благу людей, не может быть на службе у людей и у частных целей человеческих.

                        Человек призван осуществить, по словам Бердяева, «восьмой день творения», продолжить созидательную миссию Бога. Способность к творчеству укоренена в человеке, идет от его духовности и является ответом на призыв Бога к человеку....Поступай так, – писал философ, – как будто бы ты слышишь Божий зов и призван в свободном и творческом акте соучаствовать в Божьем деле... Соответственно и свобода человека также проистекает изнутри, от духовности. Подлинная творческая (творящая) свобода, в отличие от негативной свободы, на деле предстает не только как привнесение новизны в мир, но и становление самого человека в качестве деятельного существа. Эта свобода всегда духовна и может носить лишь индивидуальный характер.     Делая акцент на творческой свободе человека, Бердяев тем самым явился одним из предшественников философии экзистенциализма, в которой последовательно проводится тезис о свободе как неотъемлемой характеристике человека. В целом же в антропологии Бердяева человек охарактеризован как существо духовное, творческое. Учение о творческой свободе есть не что иное, как оправдание человека и подчеркивание его особого признания в мире – быть активным «соучастником» божественного миротворения. В этом и должен состоять подлинный смысл жизни человека, цели и содержание его жизнедеятельности. Творчество человека способно сохранять мир от разрушительной, смертоносной власти времени и делать этот мир еще более совершенным.

Задание 4. Специфика философского знания в произведениях К. Хюбнера

1.Почему, по Хюбнеру, с течением времени миф начал восприниматься всего лишь как сказка?

Известные греческие ученые, которые во время возникновения философии и науки посвятили себя логографии, мифографии и генеалогии, в частности Гекатей, Ксенофан, Эфор и многие другие, приложили самые большие усилия для разрушения мифологического миросозерцания. Эти люди – каждый по-своему – внесли вклад в разрушение греческого мифа; и не исключено, что их попытка упорядочить истории архэ, персонажей и богов в хронологической системе профанного времени и оказалась смертельным ударом для мифа. Оружием здесь послужили прежде всего генеалогии. Первоначально генеалогии были представлены лишь в разрозненном виде и без указания временных характеристик. Позже они были собраны в систему генеалогических деревьев мифологических родов и, в конце концов, постепенно стали сопровождаться точной датировкой. Поражает необычный характер этих результатов и примитивность используемых при этом средств. Первоначально, например, автор избирает в качестве отправного пункта просто свое собственное время, позже в этих целях используются Олимпиады. Но все равно потребовалось еще какое-то время, пока генеалогии начали заполнять временной разрыв между эпическим миром и современностью.

Нетрудно представить себе силу противодействия, с которым встретились авторы генеалогий, если принять во внимание ту страсть, усердие, рвение и полемический пыл, с которым они пытались внушить грекам нечто, очевидно, совершенно им чужое, а именно – нанизать все события на нить профанного времени и тем самым упорядочить их, определить им место и время. Отныне профанное время не только становилось единственным условием опыта с его унифицированным порядком, направлением и метриками, но в итоге вообще оставалась лишь одна, профанная, реальность. Творцы генеалогий стремились частично сохранить мифологическое содержание тем, что выстраивали его в рамках новой единой временной системы. Как оказалось, эта попытка была обречена на неудачу: в конце концов пришлось принести в жертву миф в целом, и его объявили просто сказкой.

2.Что такое архэ?

АРХЕ (греч. начало, принцип), первоначально единое вещество, изначальный принцип, неизменное и непреходящее в череде явлений; основной предмет философских исследований в ионической натуpфилософии. Фалес принимал за архе воду, Анаксимандр – апейрон, Анаксимен – воздух, причем первичная субстанция воспринималась ими как нечто материальное и пронизанное жизнью.

3.Может ли наука полностью вытеснить миф из жизни человека, из искания им истины?

Наука не может полностью вытеснить миф из жизни человека. Мифологический и научный разум являются в известном смысле несоизмеримыми. «В известном смысле» здесь означает, что если и можно их сравнить и представить в качестве альтернатив, то у нас нет всеобъемлющего стандарта для суждения о них. Всякое суждение изначально обусловлено мифологической или научной точкой зрения. характерной чертой научного миросозерцания является как раз то, что не отвергая полностью легитимность мифа, с одной стороны, оно позволяет, с другой стороны, рассматривает его как нечто рационально постижимое и, благодаря системно-историческому подходу, доступное научному анализу.

Задание 5. Специфика философского знания в произведениях М. Мамардашвили

1.Кто такой философ? Связано ли философское сознание с временными реалиями или это вневременное особое состояние? Какое?

Философ – это, очевидно, тот человек, кто обладает философским сознанием, это тот человек, который ничего не хочет изменять в мире по одной простой причине – потому что философское сознание начинается за тем порогом, перед которым кончается половина и четверть отчаяния, когда предел отчаяния полностью пройден, ничего изменить нельзя, безнадежно все, а вот когда половина отчаяния, то вы знаете, что есть всегда надежда, а надежда – это самый большой враг человека, на крючке надежды ходят все жертвы и идиоты.

2.Что имеет в виду Мамардашвили, когда утверждает, что философия имеет дело с «другим миром»? Входит ли в него («другой мир») внутренняя свобода личности?

Другой мир существует реально, а не в виде идеала или ценности. Ведь обычно мы говорим так, что есть мир, который мы видим, но мой философский акт состоит как раз в отличении этого видимого мира или в отвлечении от того, что мы знаем по представлению, или вообще от мира по знанию, по знанию заранее. Это, казалось бы, предполагает, что раз человек обращается к чему-то, отвлекаясь от такого мира, значит, он предполагает какой-то идеальный мир, а значит свободный мир. Пусть даже этот мир не наделяется свойством особой сверхреальности, но хотя бы имеет свойство того, что мы называем идеалами.

3.Чем, по мнению Мераба Константиновича, философия отличается от науки?

Философия не есть наука. Ведь мы никогда упражнение в каком-нибудь навыке или способности не называем наукой. Наука есть прежде всего систематическое описание какой-нибудь предметной области. А тут мы имеем дело с таким учением, которое есть средство путем определенных понятий укрепления, усиления некоего сознания. Философия не является в том же самом смысле, как наука, познанием чего-то, где кумулировались бы знания. Хотя, безусловно, философия всегда что-то узнает, но узнавание чего-то или открытие чего-то служит другой цели, чем накоплению знания.

4.Найдите в тексте мысль о том, что философия есть не конечный и разовый акт, а процесс мысли.

Философия есть мышление, занимающееся такими порогами мысли, которые раз и навсегда не преодолеваются. Всегда заново их нужно преодолевать. И вот та деятельность, которая возникает, когда ты заново преодолеваешь пороги, и есть философская деятельность.

5.Так где же формируется и чем определяется философия, где ее «метафизический порог»?

Философия как бы пытается заставить нас мыслить не по-человечески, потому что только так можно понимать некоторые явления, существенно важные для человека. А именно: особую эмпирию, т.е. несомненный факт, который в то же время не является обыденной реальностью. Но, будучи таким человечески неуловимым, он имеет реальные, наблюдаемые последствия в человеческом существе. Мамардашвили тем самым как бы хочет сказать, что то, что называется метафизикой, есть самая реальная вещь в смысле последствий. Сами последствия наблюдаются уже эмпирически. Они наблюдаются в виде честности и бесчестия, эмпирически. Это ведь эмпирически наблюдаемые вещи. А где-то там, где это формируется и вообще определяется, будет это или то, т.е. будет совесть или бессовестность, вот там есть метафизический порог».