«Задачи по таможенному праву»

Криминалистика - одна из немногих наук, без которых немыслимо современное уголовное судопроизводство. Обнаружение и исследование самых различных источников информации в целях получения сведений об обстоятельствах преступления, о вине лица, подозреваемого в его совершении, о месте нахождения преступников и объектов преступления и т.д. во многом зависит от оснащенности правоохранительных органов средствами криминалистической техники. Криминалистика постоянно занимается проблемами тактики производства следственных действий и методики расследования отдельных видов преступлений.

Восприятие уголовным судопроизводством данных криминалистики оказывается благоприятным обстоятельством, свидетельствующим об интеграции, о все большей связи науки с практикой. К сожалению, имеется ряд факторов, которые не способствуют этой интеграции. В частности, такие факторы кроются в определении предмета науки криминалистики, в излишней теоретизации проблем криминалистики, в статусе криминалистики как юридической науки, в определении понятия уголовного процесса (уголовного судопроизводства).

В настоящее время в большинстве учебников по криминалистике приводится с незначительными отклонениями определение предмета науки криминалистики, сформулированное еще в 1996  году профессором с непререкаемым авторитетом Р. С. Белкиным. После уточнения, сделанного им в 1987 году, это определение выглядит следующим образом: “криминалистика - наука о закономерностях механизма преступления, возникновения информации о преступлении и его участниках, закономерностях собирания, исследования, оценки и использования доказательств и основанных на познании этих закономерностей специальных средствах и методах судебного исследования и предотвращения преступлений”[1].

По форме это определение сродни определению понятия науковедения, отчетливо выражает претензию на фундаментальность науки криминалистики. В то же время за неоднократным и навязчивым повторением слова “закономерности” в этом определении теряется сущность криминалистики как прикладной науки, призванной на службу уголовному судопроизводству. Что касается “закономерностей”, то из определения предмета криминалистики, приведенного выше, не ясно, претендует криминалистика на открытие каких-то новых законов или речь ведется об использовании каких-то уже известных частных, общих или универсальных закономерностей. О каких-то новых законах, открытых криминалистикой, пока что не известно. А об использовании уже известных законов в определениях частных наук заявлять как-то не принято. Это разумеется само собой.

Объявление криминалистики наукой о “закономерностях...” представляется венцом в развитии криминалистической теории, в разработке которой участвовали и самые видные, и не очень, криминалисты страны на протяжении почти сорока лет. За отправную точку мы берем высказанное в 1938 году Б. М.Шавером мнение о том, что советская криминалистика не является правовой наукой.

Большинство криминалистов, принявших участие в организованной по этому случаю дискуссии, с мнением Б. М. Шавера не согласилось, утверждая, что криминалистика - юридическая наука, разрабатываемые ею тактические и технические приемы нельзя отрывать от норм уголовно-процессуального права, регламентирующих процесс расследования, эти прием должны соответствовать требованиям социалистической законности, что возможно, если они будут сформулированы и использованы в соответствии с нормами уголовно-процессуального, уголовного, административного права[2]. Вот таким образом, с помощью совершенно несостоятельных аргументов, криминалистика была зачислена в разряд юридических наук. Согласиться с этим - значит черное признать белым. В соответствии с понятием юриспруденции, к юридическим относятся науки, предметом которых являются право и правоотношения: гражданское, трудовое, финансовое, уголовное, процессуальное, теория государства и права и т.д. Но никакого “криминалистического” права в природе не существует, а, стало быть, криминалистика, по существу, юридической наукой не является.

В развитии теоретической мысли советские криминалисты оказались "впереди всех". Но, как известно, плюсы не существуют без минусов. Одним из минусов к концу 70-х годов оказалось колоссальное отставание отечественной криминалистки в области криминалистической техники, той самой области, в которой зародилась сама криминалистика. Об этом почему-то не принято говорить, но убедиться в этом очень просто, если обратиться к учебнику по криминалистике под редакцией Р. С. Белкина и И. М. Лузгина 1978 года издания. Так, в главе XI, разоблачая “реакционную сущность буржуазной криминалистики”, авторы невольно раскрывают глаза читателя на такие достижения в самых различных отраслях “буржуазной” криминалистической техники, о которых этот читатель в то время и представить себе не мог. Из главы ХХ этого же учебника, посвященной тенденциям и перспективам развития криминалистической техники, можно убедиться в том, что большинство уже давно решенных за рубежом вопросов для советской криминалистики являлись еще только “перспективными”. Многие из них остаются таковыми и по сей день.

Чрезмерное увлечение криминалистической теорией дорого обошлось отечественному уголовному судопроизводству не только в обеспечении его новыми техническими средствами обнаружения и исследования источников информации. Как наука “о закономерностях...” криминалистика очень медленно реагирует на изменения в уголовном законодательстве, на появление новых составов преступлений. Не случайно в учебниках по криминалистике, изданных уже после принятия нового уголовного кодекса, не нашли отражения методики расследования отдельных видов убийств, преступлений, совершенных в состоянии наркотического опьянения, и многих других, получивших широкое распространение в последние годы.

Одной из частных теорий криминалистики является теория криминалистической идентификации.

Понятие криминалистической идентификации у многих представителей науки криминалистики не совпадает с понятием идентификации у зарубежных криминалистов. На это указывал один из известных советских ученых С. П. Митричев в предисловии к книге шведских криминалистов А. Свенссона и О. Венделя “Раскрытие преступлений”, переведенной на русский язык в 1957 году. В частности, он заметил, что “не соответствует принятому в нашей криминалистике понятию термин “идентификация”, который часто употребляют авторы в своей книге. Как известно, идентификация понимается в советской криминалистике как установление тождества оружия по следам, оставленным на стреляной пуле... В книге А. Свенссона и О. Венделя мы встречаемся с такими выражениями, которые в нашей литературе не употребляются. Например, идентификация следов, идентификация отпечатков пальцев, идентификация волос и т.п.”[3].

Действительно в большинстве зарубежных стран криминалисты используют именно эти “выражения”, подразумевая при этом единственное: просто установление объекта по его следу. Именно установление объекта, а не его тождества. Очевидно, решая эту чисто практическую задачу, они исходят из общепринятого представления о том, что любой объект материальной действительности является тождественным, а потому и индивидуальным. Это бесспорная аксиома, закон, в котором зарубежные криминалисты не сомневаются. Сомневаются в этом до сих пор наши, отечественные криминалисты, продолжающие утверждать, что “идентифицировать (отождествить) объект - это значит методом сравнительного исследования установить (выявить) его тождественность с самим собой, используя для этих целей оставленные им отображения или фрагменты (осколки, обломки и т.п.)”, что “целью криминалистической идентификации является индивидуальное отождествление конкретного (единичного) объекта”[4].

Идентичность, тождественность - равнозначные понятия в том смысле, что оба они означают индивидуальность, неповторимость, равенство объекта только самому себе. Поэтому утверждение о том, что идентификация есть отождествление, установление тождества объекта, равносильно утверждению "идентификация есть идентификация"

Совершенно другое значение имеет общепризнанное определение идентификации как установление тождества (равенства) объектов по каким-либо признакам. Из этого определения следует, что идентификация - это процесс, направленный на установление равенства между объектами. Основным методом этого процесса является сравнение двух или более объектов в целях выявления одинаковых (совпадающих) признаков, определяющих сходство, подобие, равенство по своей сути, тем не менее, недостаточно для уяснения процесса идентификации в тех случаях, когда объектами сравнения являются следы и образовавшие их объекты.

Практического работника, занятого раскрытием и расследованием преступлений, интересует не тождество имеющегося в его распоряжении предмета, а ответ на поставленные им вопросы: этим предметом или другим образован след на месте происшествия? этим или иным лицом выполнен конкретный рукописный текст? этого или другого человека видел потерпевший (свидетель) на месте преступления? из этого или другого оружия стреляна гильза, обнаруженная на месте убийства? и т.д.

След и образовавший его предмет - по своей сущности совершенно разные объекты. Тем не менее, между ними имеется общее, что в одинаковой степени отличает их от других объектов и позволяет поставить знак равенства между ними. Дело в том, что в большинстве случаев между следом и соответствующей стороной отобразившегося в нем объекта изначально существует отношение изоморфизма. Уяснение сути этого отношения является ключом к пониманию процесса идентификации в уголовном судопроизводстве.

Слово “изоморфизм” происходит от греческих слов, обозначающих равный”, “одинаковый”, “форма”, и означает отношение равенства, тождественности между структурами (строением) каких-либо объектов. Поскольку понятие структуры объекта предполагает его рассмотрение в виде совокупности составляющих его элементов, то при рассмотрении изоморфизма обычно говорят об отношении между системами, множествами каких-либо элементов. Системы элементов, находящиеся в отношении равенства, называют изоморфными. Различные отображения одного и того же объекта, например одной и той же подошвы обуви на твердой поверхности, на мягком грунте, фотоснимки этих отображений и самой подошвы обуви являются инвариантными изоморфными системами по отношению к самой подошве.

Установление изоморфизма (равенства, тождества) производится сравнением структур (совокупностей свойств и соответствующих признаков) следообразующего объекта и следа. И если при этом оказывается, что совокупность свойств, отобразившихся в следе, является индивидуальной, неповторимой, можно считать, что след образован данным объектом.

Таким образом, идентификация состоит в выявлении изоморфного отношения между системами свойств следообразующего объекта и признаков этих свойств в следе и оценке индивидуальности отобразившейся в следе совокупности свойств объекта. Это - общая принципиальная схема технологии процесса идентификации. По этой схеме производятся все экспертные идентификационные исследования, процессы “узнавания” при проведении следственных и иных действий в уголовном судопроизводстве. Эта схема лежит и в основе разработки современных программ компьютерного исследования почерка, признаков внешности, автоматизированного поиска дактилокарт и идентификации личности по следам пальцев и т.д.

По этой схеме осуществляется идентификация в самых различных сферах практической деятельности. Различие между конкретными процессами идентификации можно увидеть только в их технологии: в техническом оснащении, в последовательности отдельных операций, времени и месту их выполнения и т.д. Поэтому с названием “криминалистическая” идентификация можно согласиться лишь условно, понимая под этим использование идентификации в сфере уголовно-процессуальное деятельности и огромный вклад науки криминалистики в разработку технологии идентификации для самых различных случаев установления объектов по их следам.

* * *

Не оправдывает себя и надуманное деление идентификации на процессуальную и оперативно-розыскную, ибо сам процесс идентификации не является самостоятельным оперативно-розыскным или следственным действием и поэтому не нуждается в уголовно-процессуальной регламентации. И уж совсем несерьезным в связи с этим представляется утверждение, что к идентификации как процессу, направленному на установление определенных обстоятельств расследуемого события, предъявляется такое важнейшее требование, как “строжайшее соблюдение законности”[5].

* * *

В соответствии с традиционным представлением уголовное судопроизводство определяется как “деятельность органов дознания, прокурора, судьи, суда, а также граждан, привлекаемых этими органами к участию в деле в качестве обвиняемых, подозреваемых, их защитников, потерпевших, гражданских ответчиков и их представителей, в целях выяснения обстоятельств совершенного преступления, виновных лиц и их наказания либо реабилитации невиновных” или как “деятельность определенных органов, должностных лиц и граждан, осуществляемая в установленном законом порядке в рамках уголовно-процессуальных отношений”[6].

УПК не дает определения уголовного судопроизводства, но указывает, что его задачами является “быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден” (ст.2 УПК). Нетрудно заметить, что перечисленные в законе задачи ставятся не перед органами, участвующими в уголовном процессе и, тем более, не перед гражданами - участниками этого процесса, а перед уголовным судопроизводством в целом. В данном случае вполне уместно сослаться на справедливое предостережение проф. В.Т. Томина о том, что “не следует смешивать задачи УСП и функции-задачи органов, участвующих в уголовном процессе”[7]. Задачи уголовного судопроизводства в целом значительно шире, чем “функции-задачи” определенных органов, должностных лиц и граждан. В соответствии с этим задачами уголовное судопроизводство можно определить как сферу деятельности в области уголовно-правовых отношений. Основными элементами обеспечения этой сферы деятельности являются правоохранительные органы, отдельные должностные лица и граждане, привлекаемые к участию в уголовном судопроизводстве по конкретным делам, различные отрасли права и соответствующие юридические науки, криминалистика, судебная медицина, судебная психиатрия и другие специальные науки и соответствующие им учреждения, институты, лаборатории, оперативно-розыскные органы, юридические учебные заведения, обеспечивающие подготовку кадров для этой сферы деятельности, и др. Все эти элементы по отношению к уголовному судопроизводству имеют прикладное значение, обеспечивают решение поставленных перед ним задач в целях укрепления законности и правопорядка, предупреждения и искоренения преступлений, охраны интересов общества, прав и свобод граждан, воспитания граждан в духе неуклонного соблюдения Конституции и законов, уважения правил общежития (ч.2 ст.2 УПК).

Одним из конкретных и основных проявлений уголовного судопроизводства как сферы человеческой деятельности, является производство по каждому конкретному делу - это производственный процесс, результатом которого является вполне материальный объект под названием “уголовное дело” как собрание документов, отражающих весь ход уголовного процесса, содержащих доказательства виновности или невиновности, определяющих судьбу проходящих по расследуемому событию лиц.

Любое производство может быть эффективным и экономичным при условии, что производственный процесс технологичен, т.е. когда каждая его операция осуществляется рекомендуемыми наукой и проверенными практикой методами. Не является исключением и уголовное судопроизводство.

До недавнего времени понятие технологии в уголовном судопроизводстве не использовалось. Впервые достаточно внятно по этому поводу высказал свои соображения В.А.Образцов. В основе его концепции лежит идея рассмотрения криминалистики как науки о технологии и средствах поисково-познавательной деятельности (практического следоведения) в уголовном судопроизводстве[8]. Если учесть, что “средства поисково-познавательной деятельности (практического следоведения)” полностью поглощаются понятием “технологии”, то идея проф. Образцова равнозначна определению криминалистики как науки о технологии уголовного судопроизводства.

Преимущества этого определения перед множеством предлагаемых в разное время определений криминалистики очевидны. Оно очень короткое и емкое. Оно четко определяет место криминалистики как важнейшего элемента обеспечения уголовного судопроизводства в целом и в производстве по конкретным делам.

На протяжении всей своей истории криминалистика занималась разработкой именно технологии раскрытия и расследования преступлений. Ни чем иным, как технологией уголовного судопроизводства, являются излагаемые в учебниках разделы криминалистики “Организация раскрытия и расследования преступлений”, “Криминалистическая тактика”, “Методика расследования отдельных видов и групп преступлений”.

В то же время в рамках определения криминалистики как науки “о закономерностях...” технология уголовного судопроизводства оказывается усеченной, обеспечивает в основном только стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Кое-кто из криминалистов использует это обстоятельство для разделения криминалистики на экспертную и следственную[9]. В этом случае криминалистика вообще не будет заниматься технологией судебной и прокурорской деятельности. Нетрудно представить, что при отсутствии научных рекомендаций действия прокурорских работников и судей оказываются зачастую неэффективными, несвоевременными и т.д. даже при соблюдении соответствующих норм УПК. Очевидно, закон недостаточно знать. Надо уметь его правильно применить.

В настоящее время обучение технологии уголовного судопроизводства складывается из овладения знаниями в области криминалистической тактики и методики и особенной части учебной дисциплины “Уголовный процесс”. Многие темы по криминалистике и уголовному процессу, посвященные, в частности, производству следственных действий, буквально дублируют друг друга. Невольно возникает вопрос: а не лучше ли, в целях подготовки мастера уголовного судопроизводства - следователя, дознавателя судьи, прокурора, адвоката, - объединить соответствующие материалы криминалистики и уголовного процесса в единое целое, создать единую профилирующую дисциплину под названием “Технология уголовного судопроизводства”? Созданная усилиями двух наук - уголовного процесса и криминалистики, эта учебная дисциплина явится основой для становления и отпочкования качественно новой, необходимой для уголовного судопроизводства науки. Разумеется, после этого наука криминалистика будет заниматься полностью своим делом - развитием и совершенствованием технических средств обнаружения и исследования источников информации, вопросами криминалистической экспертизы и участием специалистов в уголовном судопроизводстве. Отпочкование науки “технология уголовного судопроизводства” окажется благоприятным обстоятельством и для науки “Уголовно-процессуальное право”, замаскированной в настоящее время под названием “Уголовный процесс”.