«Жилища знати и простолюдинов в период Киевской Руси и Московского царства»

Любой архитектурный памятник - будь то дворец, частное жилище, большой мост, церковь, сохранившиеся до нашего времени, или известные нам по зарисовкам и описаниям - говорит потомству о культуре давно прошедших времен, помогает восстановить картину угасшего быта, выясняет характерные черты строительства городов, жилых и служебных зданий. Архитектура отражает различные этапы исторической жизни, потому что она сама изменяется вместе с изменениями социально-политических условий и бытовой обстановки жизни народов.

     О строительстве городов нашими предками-славянами мы имеем, помимо археологических данных, также и письменные известия восточных писателей. Араб Ибн-Якуб, живший в X в., писал, что славяне для постройки жилища выбирали луга, богатые водой и тростником, намечали там место, круглое или четырехугольное. Затем вокруг этого места выкапывали ров и насыпали вал, укрепляя его досками и сваями; в валу устраивали ворота, к которым подходили по деревянному мосту, перекинутому через ров. Другой арабский путешественник того же времени, Ибн-Даста, так описывал славянские жилища: «Холод в их стране бывает до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывает деревянную остроконечную крышу, наподобие (крыши) христианской церкви и на крышу накладывает земли. В такие погреба поселяются со всем семейством и, взяв несколько дров и камней, зажигают огонь и раскаливают камни на огне докрасна... В таком жилище остаются до весны» (из «Книги драгоценных сокровищ»).

     Первоначальным строительным материалом, которым пользовались наши предки, было дерево, ибо деревянная архитектура предшествовала у них каменной. В степной полосе Восточно-Европейской равнины наиболее ранним видом жилища были землянки; обработанные внутри деревом, имеющие коническую деревянную крышу, они постепенно поднимаются над землей.(10; с.8) Обычным домом бедного люда в древнем Киеве служила однокамерная полуземлянка.

     Полуземляночное жилище славян обычно имело почти квадратную форму с сторонами не более 3-4м. Земляной пол котлован для него был различным по глубине, крыша дома подчас опиралась непосредственно на грунт. Существовало два способа возведения стен. Иногда в яме делали сруб, который затем засыпали снаружи землей и плотно утаптывали. В других случаях стены складывали из горизонтально расположенных жердей или плах (колотых бревен). Такие стены без дополнительной опоры легко могли обрушиться внутрь и уж никак не выдержали бы тяжелую крышу. Поэтому в углах и посередине каждой стены ставили достаточно толстые и крепкие столбы: стесанные концы жердей или плах вставляли в пазы, сделанные в этих столбах. В зависимости от этого устройства стен ученые делят полуземляночные жилища на «срубные» и «столбовые». 

     Полы были земляные, утоптанные, иногда промазанные глиной, особенно в тех случаях, когда дом возводили на месте более ранней постройки. Пол был заглублен в землю на 50-70 сантиметров. В дом вели несколько ступенек, вырезанных в грунте. Из грунта вырезались скамьи-лежанки вдоль стен, а также площадка для печи. Печь обычно была с полусферическим глиняным сводом который делали на каркасе из прутьев с последующим обжигом. Наземная часть состояла из деревянного каркаса с глино-плетневым заполнением. Опиравшаяся на столбы кровля была двускатной или односкатной.(2; с.15)

     Вход в полуземлянку располагался, как правило, с южной стороны. Дело в том, что деревянное сооружение засыпали землей целиком, в том числе и верхнюю его часть, выступавшую из земли, вместе с крышей. В толстых деревянно-земляных стенах даже не пытались проделывать окна. Зато дверь, раскрытая на южную, солнечную сторону, в летнее время служила дополнительным источником света и тепла.

     Снаружи, с окружающего более высокого грунта, к двери вел углубленный коридорчик. В него вделывали деревянную лесенку, а если почва была достаточно плотной - вырезали ступеньки прямо в земле.

     Вообще, наши предки старались извлечь все выгоды из того, что дом строился в яме. Так, внутри некоторых «столбовых» домов вдоль стен при раскопках были обнаружены вырезанные в грунте приступки высотой 20-40см. и шириной 30-70 см. Ученые полагают, что это были основания лавок, а может быть, и своеобразные верстаки.(10, с.149)

      Следующим этапом развития жилища становится деревянная изба. Известное представление о ней дают украинская хата и изба Средне-Русской полосы. Природные свойства дерева, максимальная длина и толщина бревна обусловили форму и размеры этой постройки. Основой древнего русского жилища была клеть - связь бревен на четыре угла - строение, уцелевшее в своей исконной простоте и поныне. Строилась клеть из материала, зачастую недостаточно просушенного, чем сам собою определялся и способ складывания стен - горизонтальный. При таком способе бревна надавливают друг на друга и, усыхая, не оставляют щелей. Бревна, связанные в четырехугольник, образуют венец, а несколько венцов, положенных друг на друга, - сруб, или стопу. Прочность постройки достигалась плотным складыванием бревен, скреплением их посредством зубцов в нижнем и зарубок или выемок в верхнем бревне. Когда бревна вставляли в зарубки, это называлось рубкой «в обло» (древнейшая форма вязки); если же бревна соединяли через внутренний выруб в концах их, способ складывания сруба назывался «в зуб» и «в лапу». Сруб проконопачивался мхом или, у хозяина побогаче - паклей. Прорезывались дверь и окна, закрывавшиеся доской, накладывался пол на поперечных балках, устраивалась, но не всегда, подволока (потолок), крыша на два или на четыре ската, и сруб представлял собою уже клеть. Для предохранения сруба от загнивания его иногда ставили на пеньки с обрубленными корнями, откуда и повелось выражение «избушка на курьих ножках». Такой оригинальный вид фундамента держался очень долго в старорусском деревянном строительстве и притом не только в жилых постройках. В Москве до недавнего еще времени существовала на Большой Молчановке каменная церковь с курьезным названием «Никола на курьих ножках». Первоначально она была деревянная и, очевидно, стояла на пеньках, напоминающих «курьи ножки». При отсутствии такого фундамента сруб нижним венцом ставился на «пошву», т.е. прямо на землю, и тогда зачастую пол был земляной, но чаще - деревянным, приподнятым над землей на балках-лагах, врубленных в нижний венец. В этом случае в полу устраивали лаз в неглубокий погреб-подполье(10; с.152). Отапливаемая (в древности обычно по-курному) клеть называлась истопкою, истьбою, а отсюда - избою.(10; с.9)

     В прошлом изба изменялась очень медленно. Ее планировка была весьма устойчивой: холодные сени, от них в одну сторону жилая часть - отапливаемый сруб, по другую - клеть (или горница) место для хранения домашнего имущества да и ночлега в теплое время года. К избе нередко пристраивали своего рода прихожую - сени около 2м шириной. Иногда, впрочем, сени значительно расширяли и устраивали в них хлев для скота. Использовали сени и по-другому. В обширных, опрятных сенях держали имущество, мастерили что-нибудь в непогоду, а летом могли, например, уложить там спать гостей. Такое жилище археологи называют «двухкамерным», имея ввиду, что в нем два помещения.(10; с.153)

     Ныне изба без русской печи с трубой и не мыслится, а в древности печной свод был сплошным, дым выходил наружу, прямо в жилое помещение, через устье печи. Жилища с такими печами назывались «курными» или «черными» («топить по-черному»), потому что на внутренней стороне крыши и на верхних венцах стен оседал толстый слой сажи. Из-за этого в славянских жилищах очень долго не делали потолков, так что при относительно небольшой площади курные избы были достаточно высоки - по мнению некоторых исследователей, до полутора «нормальных» этажей. Это затем, чтобы поднимающийся кверху дым плавал по крайней мере выше людских голов и не ел глаза.

     Печь ставили обычно устьем в сторону входа, в правом углу, но были поселения, где предпочитали левый. Не забудем, что разожженная печь в зимнее время была одним из основных источников света, а также то что важнейшим женским рукоделием в те времена было прядение. Сидя на лавке возле устья печи, женщина правой рукой вращала веретено, левой же сучила нить и, конечно, то и дело поглядывала в ту сторону. Если печь стояла слева от входа, свет падал неудобно для работы.

     Выбор материала для печи (камня или глины) первоначально был связан с местными условиями, то есть с наличием или отсутствием подходящего камня, а также с материальными условиями людей.(10; с.175) Если полуземлянки, по крышу заваленные грунтом, были, как правило, лишены окон, то в избах окна уже имеются. Правда, они весьма далеки от современных, с переплетами, форточками и ясными стеклами. Оконное стекло появилось на Руси в X-XI веках, но даже и позже было очень дорого и использовалось большей частью в княжеских дворцах и церквах. В простых избах устраивали так называемые волоковые (от «волочить» в смысле раздвигать-задвигать) окошечки. Два смежных бревна прорубались до середины, а в отверстие вставлялась прямоугольная рама с деревянной задвижкой, ходившей горизонтально. В такое окошечко можно было выглянуть - но и только. Их так и называли - «просветцами».(10; с.154)  Окна представляли собой продолговатые небольшие отверстия (высотой в одно бревно), при надобности изнутри «заволакиваемые» дощечкой.

     Длительное время неизменной была и внутренняя обстановка избы: у задней стены размещалась печка, рядом с ней (вдоль той же стены) место для спанья - лавка «конник». Узкие лавки стояли и вдоль других стен. Кто теперь сразу ответит, чем отличаются, например, «лавка» и «скамья»? Между тем разница есть и достаточно принципиальная: лавка неподвижно укреплялась вдоль стены избы и чаще всего была лишена стоек, а скамья была снабжена ножками, ее передвигали. Место на лавке считалось более престижным, чем на скамье; гость мог судить об отношении к нему хозяев, смотря по тому, куда его усаживали - на лавку или на скамью.(10; с.168)  В противоположном от печи углу располагался стол.(4; с.42)

     Предположительно именно так выглядели первые избы на Руси.

     Основной единицей застройки в XIII - XV вв. Как в городе, так и в деревне была усадьба с жилым домом и хозяйственными постройками. Мы очень мало знаем о деревенском жилище того времени, т.к. современных изображений почти не сохранилось, если не считать миниатюр Радзивиловской летописи, которые, как известно, трудно использовать для реконструкции жилища из-за условной манеры изображения зданий. Археологические раскопки также не дают достаточно ясной картины деревенской усадьбы и жилища. Сегодня пока еще недостаточно исследованы сохранность жилищ плохая, поэтому описание общей планировки усадьбы и отдельных построек дано преимущественно по материалам раскопок городов.

     В деревне крестьянская и господская усадьбы, очевидно, резко отличались прежде всего по величине. Писцовые книги всегда называют господский двор «большим» в отличие от крестьянских дворов. По-видимому, эта усадьба включала в себя, кроме жилых помещений (барского дома и «людских» изб), погребов, конюшен, амбаров, поварни и бани - также постройки, необходимые для обработки урожая - овин, где сушился хлеб, гумно, где производилась молотьба, и т.п.

     Усадьбу феодала зачастую дополняла собственная церковь, при которой, конечно, стоял поповский двор. Деревенские церкви были деревянными. Об их характере позволяют судить сохранившиеся до наших дней церкви северных русских погостов.(7; с.254)

     Жилища бояр, дружинников, богатых купцов имели несколько помещений, иногда два этажа. Летопись под 983 годом, описывая разрушение восставшим народом дома дружинника-варяга, находившегося в «городе Владимира», пишет: «Он же стояще на сенех с сыном своим ... и посекоша сени под нима».(1; с.58)

     Тут уже идет речь о большем доме, в котором сени были вынесены на второй этаж и представляли собой крытую галерею на столбах.(2; с.16)

     Итак, анализируя архитектуру древнерусского деревянного жилого дома, следует отметить, что в нем практические и художественные задачи решались совместно. Расположение помещений по этажам - внизу подсобных, кладовых, выше жилых, а еще выше только летних жилых помещений - сказалось на размещении окон на фасадах. Волоковые окна размещались в подклете, более крупные и многочисленные косящатые, имевшие более стройные пропорции, чем лежащие волоковые, - во втором этаже, еще более стройные, разделяемые только тонкими стойками каркаса, - в верхнем этаже, «чердаке». Такое размещение окон смягчало производимое срубами дома впечатление, зрительно облегчая их и не позволяя их монументальности превратиться в суровость, подобную той, которой наделялись крепостные стены.

     Композиция дома из трех несимметрично расположенных частей, соответствовавшая бытовому укладу его обитателей, в то же время делала его внешний облик непринужденно живописным. Эту живописность подчеркивали и различное число окон в его правой и левой частях, и асимметричная композиция примыкавшего к средней части - сеням - крыльца, обусловленная в то же время небольшим числом людей, проходивших по нему. Такие неотделимые от структуры дома особенности, как фактура его рубленых стен и пропорции окон, наделяли его той монументальностью, которая должна была говорить об устойчивости и благополучии жизненного уклада его обитателей.

     Не довольствуясь этим, зодчие-плотники усиливали впечатление, производимое домом, дополнительными художественными средствами. Первым из них было придание срубам, составлявшим дом, разной высоты; это подчеркивало то, что дом состоит из трех отдельных частей, и заставляет его казаться большим. В то же время это делало силуэт и объем здания более живописным; с этой же целью крыши отдельных срубов делали различными - двускатными с взаимно перпендикулярными коньками, шатровыми и особенно бочечными. Приветливость и уют должны были придавать дому его крыльцо, легкое, с относительно тонкими столбиками, несущими крышу, и контраст между крыльцом и рублеными стенами дома. Наконец, резьба на крылечных столбах и оконных наличниках, применявшаяся, судя по материалам раскопок уже с XI - XII вв., делала облик домов еще более приветливым и нарядным, чему дополнительно способствовали не только раскраска, но и живописный контраст с рублеными стенами.(3; с.172)

     Усиление власти князей, классовое расслоение городского населения, накопление материальных благ дружинниками приводило к дифференциации жилищ. Княжеские дворы становились укрепленными центрами политической и административной жизни города. Княжеский двор включал большое количество жилых, парадных и хозяйственных помещений. Среди них особо выделялись гридница и терема.

     Гридница была большим помещением, предназначенным для многолюдных собраний и пиров. Народные сказания запечатлели образы «светлых гридниц» в которых князь Владимир Красное Солнышко пировал с былинными богатырями - Ильей Муромцем, Алешей Поповичем, Добрыней Никитичем и др. В общественном назначении гридниц получили в опосредованном виде отражение пережитки патриархального быта с элементами военной демократии.

     Важную композиционную роль в княжеских хоромах играли  терема, обычно башнеобразные сооружения с шатровым покрытием, завершавшие постройку и определявшие во многом их архитектурный облик. Значение теремов в княжеской жизни, видимо, было весьма велико, о чем свидетельствуют частые упоминания о них летописцев и их богатая отделка.

     Надо полагать, что «высокие терема» служили и оборонным целям, выполняя функции наблюдательных башен, входивших в систему укрепленного жилища, характерного для многих раннефеодальных государств. «Златоверхие терема» имели и идейно-художественное значение, выделяя жилище князя среди остальных построек, подчеркивая с помощью выразительных форм и дорогой отделки его главенствующую общественную роль, богатство и власть.(8; с.83)

     В городах значительные участки земли принадлежали крупным феодалам и монастырям. Конечно, владельцы больших участков не занимали их целиком под свой собственный двор. Они устраивали здесь слободы, заселяя свои земли ремесленным и торговым людом. Усадьба самого боярина занимала все же большую площадь. Ее окружал крепкий и высокий частокол - тын, за которым можно было выдержать даже непродолжительную осаду. Массивные ворота (шириной, по-видимому, несколько больше 2м) вели во двор - обычно широкий, замощенный плахами и дранью. Боярская усадьба имела по большей части несколько жилых домов, в одном из которых жил сам хозяин, а в остальных - зависимые от него люди или арендаторы, которым владелец сдавал часть помещений. Иначе трудно объяснить, почему в крупных усадьбах, несомненно принадлежащих феодалам, оказываются дома и мастерские ремесленников. Писцовые книги зачастую прямо указывают, что боярин в усадьбе не живет, а во дворе проживают его люди или ремесленники.(7; с.257)

     Резко контрастировали с богатыми хоромами князей и дружинников скромные жилища - мастерские ремесленников, как правило, одно- или двухкамерные, нередко заглубленные в землю.(8; с.83)

     Характерна усадьба ремесленника, открытая в Москве, в Зарядье, в слоях конца XIV - начала XV в. На улицу выходил большой жилой дом, к которому примыкал с двух сторон частокол. Во дворе позади дома находились небольшая плавильная печь - домница, хозяйственная постройка (по-видимому, хлев) и колодец. Ремесленник занимался добыванием железа из руды и литьем бронзовых украшений. Работал он на дворе возле горна и в доме.

     Другая усадьба относящаяся к середине XV в., принадлежала сапожнику. Она тоже была окружена частоколом; здесь открыты остатки жилого дома, погреба и рядом с погребом остатки углубленного в землю рабочего помещения под навесом.

     Внутренняя планировка усадеб зависела от многих обстоятельств. Усадьба феодала по самой планировке отличалась от усадьбы купца, приказного человека или ремесленника. (6; с.259)

     Итак, жилище бедняка - полуземлянка, ремесленника - достаточно добротный дом и т.д., а что из себя представлял тогда княжеский дом? В 1907 - 1908 гг. В.В. Хвойко при раскопках были обнаружены к северу от Десятинной церкви, в непосредственной от нее близости, каменные фундаменты очень большого, сильно вытянутого в плане сооружения княжеского дворца конца X, начала XI века. Длину его удалось проследить на протяжении 21 метра. Многочисленные фрагменты архитектурных деталей из мрамора, мозаик и фресковой росписи свидетельствовали о необычайно богатой внутренней отделке дворца.

     Во время раскопок Д.В. Милеева и С.П. Вильмича, производившихся с 1911 по 1914 гг., были обнаружены остатки еще двух таких дворов - к юго-востоку от Десятинной церкви, также в непосредственной от нее близости, и к юго-западу, на расстоянии около 65 метров. Первый дворец имеет размеры 45*11,5 метра. Две поперечные стены делят здание на три части, образовывая на концах почти квадратные (9*8,75 метра) помещения.

     Второй дворец полностью раскопан не был, но можно было предполагать, что длина его доходила до 70 метров. Как и первый, он, вероятно, имел трехчастную в плане схему с той лишь разницей, что центральное помещение значительно меньше боковых. Снаружи по фасаду боковые помещения были расчленены лопатками пилястр также на три части.

     Трехчастность планов дворцов свидетельствует о том, что в их основу была положена древнерусская структура жилого дома: центральная часть - сени, правая - изба, левая - клеть. Эта структура до сих пор удерживается в традиционной схеме народного жилища русского, украинского и белорусского народов.(2; с.22)

     От гражданской архитектуры конца XI века до нас ничего не сохранилось. Только раскопки обнаружили не столько даже фрагменты, сколько следы каменных зданий. Их прямоугольные фундаменты, найденные в Киеве, не могут сказать ничего определенного ни о их массах, ни о внутренних пространствах. Литературные источники - русские, арабские и скандинавские - говорят об обширной «гриднице», куда можно было собрать несколько сот человек «гридей», т.е. телохранителей князя, и где стоял его престол,. Украшенный драгоценными каменьями. Возможно, что гридница Ярослава представляла одноэтажную залу с рядом внутренних столбов или колонн. Терем, в отличие от гридницы, был высокий, типа башни или павильона, постройкой, иногда с золоченой вершиной.

     Среди раскопок великокняжеских дворцов в Киеве найдены остатки мрамора, шифера, поливных изразцов,. Мозаичных камешков и даже кусков фресок,. Что указывает на роскошную внутреннюю обработку зданий. Один текст XII века прямо говорит о росписях «повалуши».

     Однако княжеский дворец часто состоял из деревянных построек в виде срубов, но уже не так примитивно вкопанных в землю, как это было у рядового обывателя. Постройки назывались множественным числом «хоромы», из чего видно, что они состояли из ряда срубов или клетей.

     Можно представить себе, что эти высокие деревянные хоромы из отдельных клетей с повалушами, горенками и златоверхими теремами, имели живописный характер, что еще более усиливалось благодаря присоединению каменных построек, возможно, носивших черты византийского (или греко-восточного?) зодчества. Из рассмотрения культовой архитектуры мы увидим, что деревянные части здания соединялись с каменными; но в какой закономерности это происходило в гражданской архитектуре, сказать нельзя.

     Мы уже видели, что внутренние пространства могли быть очень обширны и, конечно, живописны и декоративны. Следует предположить наличие печей со сводом, выложенным из кирпича, поскольку этому научили пришлые художники; но несомненно, что в ряде помещений, даже в княжеских хоромах, оставались еще первобытные очаги, о чем можно догадываться на основании текстов.(5; с.20)

     Мы попытались проследить процесс развития жилищного строительства от полуземлянки бедняка до каменных дворцов князей и бояр. К сожалению о многих из них историки узнают лишь из письменных источников.

Список использованных источников и литературы

     Источники

1.   Повесть временных лет. Ч.1, изд-во АН СССР, М. - Л. 1950.

    Литература

2.   Асеев Ю.С. Древний Киев; М. 1956.

3.   Максимов П.Н. Творческие методы древнерусских зодчих. М.: Стройиздат, 1976.

4.   Мышковский Я.И. Жилища разных эпох. Вчера, сегодня, завтра. М.: Стройиздат, 1975.

5.   Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI - XVII века. - М.; МСМXXXVI.

6.   Ополовников А.В., Островский Г.С. Русь деревянная. Образцы русского деревянного зодчества. - М.: Дет. Литература, 1970.

7.   Очерки русской культуры XIII - XV веков. ч.1. Материальная культура. - М.: Ленинские горы, 1969.

8.   Пилявский В.И., Тиц А.А., Ушаков Ю.С. История русской архитектуры. - Л. Стройиздат, 1984.

9.   Семенова М. Мы - славяне! - СПб «Азбука», 1998

10. Снегирев В.Л. Московское зодчество. М.: Московский рабочий, 1948.