«Сознание и познание»

Человек отличается от любого другого живого существа уже тем, что способен осознавать бытие: способен в субъективной форме воспроизводить мир предметов, состояний, процессов, а также свое отличие от данных ему, находящихся перед ним объектов.

    Особенностям субъективного освоения человеком внешне­го мира посвящен такой раздел философии, как гносеология (греч. gnosis – познание), теория познания. В современных исследованиях практикуется использование другого, практи­чески равноценного термина при обозначении круга проблем, связанных с теорией познания, – эпистемологии (греч. epistemne – знание).

    Основной круг вопросов теории познания – истина и спо­собы ее доказательства, многообразие форм познавательной деятельности, структура познавательного процесса, методы познания. Традиционно теория познания изучала только те формы субъективного освоения действительности, явным со­держанием которых было получение знания. С этой точки зре­ния искусство, нравственность, религия не входят в круг пред­метов, изучаемых теорией познания.

    Сходные на первый взгляд понятия “знание”, “познание”, “сознание” несут в себе существенные смысловые различия. Так, “знание” и “познание” различаются как результат и про­цесс; иногда понятие “знание” употребляется в более широ­ком смысле, в его содержание входит и характеристика резуль­тата, и путь его достижения. Определить содержание понятий “знание” и “познание” крайне сложно, это предельно широ­кие понятия. Попытка определить, что такое знание, натал­кивается на дополнительные трудности: это понятие полисе­мантично, многосмысленно. Так, “знать” что-либо может означать “помнить” или “узнать”. “Маска, я тебя знаю”, – говорит участник костюмированного бала. Это означает: я тебя узнал. “Я знаю, как написать это слово” означает, что я умею производить определенную операцию. “Я знаю мое сердце и знаю людей”, – говорил Ж.-Ж. Руссо. Это означает, что я про­ник в сущность предмета – открыл основы своей индивиду­альности и мою связь с другими людьми. Различные смысло­вые оттенки слова “знание” в известной степени отражают особенности познавательной деятельности. Познать, знать – это означает и проникнуть в сущность предмета, воспроизвес­ти ее в идеальной форме; и уметь превратить это знание в “план”, схему реальной деятельности; и уметь раскрыть со­держание отдельного символа, знака, “маски” как необходи­мого элемента познавательного процесса – опознать, узнать.

    Смысл понятия “сознание” заключен в самом слове: “со­знание”, то есть сопутствующее, сопровождающее знание. В сознании субъекту дан не только объект, но и он сам в проти­вопоставленности объекту. В сознании в свернутом виде зак­лючена и возможность самопознания, и познания особых про­цедур, связывающих субъект и объект. Сознание – это мировоззренческое образование, имеющее различные аспек­ты, ступени, формы.

    Взаимоотношение сознания и познания исторически осу­ществлялось в различных формах. В определенные эпохи со­знанию отводилась роль орудия, подсобного средства, необхо­димого для оптимизации познавательного процесса. Но сознание может выдвигаться на первый план, выполняя фун­кции основного регулятора познания, а порой – и источника получения знания.

    Проблема взаимоотношений сознания и познания в исто­рии философской мысли разрабатывалась как проблема соотношения рассудка и разума. Аристотель, Н. Кузанский, Кант, Гегель стояли у истоков учения о рассудке и разуме.

    Рассудок расчленяет, регистрирует, описывает видимое, он, следуя правилам, объясняет и предсказывает, он имеет дело с конечным и обусловленным, он не обращается к “нача­лам” и “концам”; рассудок инструментален. Рассудок опери­рует понятиями в пределах заданного образца, нормы. Рассу­док – целевыполняющая деятельность.

    Разум – это поиск “единства в правилах”, это форма тео­ретического осознания познавательной деятельности. Разум задает нормы, правила, выясняет их “последние” основания, определяет цель познания. Разум истолковывает, оценивает, пытается понять. Разум задает основные регулятивы позна­вательной деятельности, ее высшие цели, он ценностно-ори­ентирован.

    В современной философии проблема соотношения рассуд­ка и разума существует в форме так называемой проблемы рациональности. Рациональность как разумно обоснованная деятельность имеет несколько значений. Рациональность в сфере научного познания – это степень “фундированности”, обоснованности звания, наличие безусловных критериев, по­зволяющих отделить знание от незнания, науку от ненауки, истину от лжи. Под рациональностью иногда понимают сте­пень согласованности целей и средств, метода и теории. Раци­ональность рассматривают и как способность объяснения, све­дения неизвестного к известному. Рациональность – это и способность воспроизводить предмет или же его отдельные функции для реализации практических целей. Особой формой рациональности является перевод нерационализируемого в данной системе координат в иной, альтернативный мир. Так, например, мифологическое сознание, не подчиняющееся за­конам аристотелевской логики, может рассматриваться как наделенное особой логикой – логикой партиципации (прича­стности). Такая форма рациональности возможна на основе релятивизации разума: нет больше единых законов разума, уп­равляющих единственным миром, в котором живет человек. Проблема рациональности вычленяется из общей гносеологи­ческой проблематики в связи с обнаружением расхождения ра­зума и бытия, отсутствия единых принципов познавательной деятельности на все времена и для всех народов. Обращение к проблеме рациональности заключает в себе вопрос “как воз­можен разум”, каковы формы и границы его действия. Про­блема рациональности относится не только к теории познания, но и к сфере исследования социального бытия. Возникают кон­цепции “культурной самобытности”, предполагающие, что каждое общество имеет свою истину, свой разум. Возможно также выявление особой рациональности в различных сферах социальной деятельности в сфере экономики, политики, культуры.

    К настоящему времени сформировались два типа решения проблемы рациональности. Для первого характерно отожде­ствление поля решения проблемы рациональности со специа­лизированной формой познавательной деятельности – с наукой. В рамках такого достаточно узкого, специального пони­мания рациональность рассматривается “формальным” спо­собом, вне соотношения разума с действительностью. Рацио­нальность – синоним упорядоченности, общезначимости, системности, интерсубъективности.

    Второй тип решения проблемы рациональности связан с расширением сферы действия “научного разума” – разума, регулирующего научную деятельность. Такая позиция полу­чила название “сциентизм” (от лат. scientio – наука). Сциен­тизм основан на убеждении, согласно которому особенности познавательной деятельности, характерные для естествозна­ния, являются эталоном для любой формы познавательной активности. Так, например, если обыденное познание не удов­летворяет критериям научности, “работающим” в естествен­ных науках, то его необходимо “онаучивать”, подтягивать к эталону. С точки зрения сциентизма философия – лишь “на­чальная наука”. Единственное назначение искусства – решать в образной форме познавательные задачки. В социальной прак­тике сциентизм проявляет себя как стремление организовать жизнь общества на научной основе, ставит задачу научного уп­равления обществом, верит в могущество научно-техническо­го прогресса, стремится с помощью науки разрешать соци­альные конфликты.

    Антисциентизм – это признание ограниченности сферы влияния “научного разума”. Антисциентизм указывает на принципиальную невозможность понять с помощью научно-оснащенного разума феномен человеческой свободы, творче­ства, индивидуальности. Антисциентизм выступает против понимания научно-технического прогресса как определяюще­го начала в социальной жизни, выступает против нивелирую­щего всех единого образа жизни, призывает к возврату к тра­диционным ценностям, к индивидуально-групповым формам общения, резко возражает против универсализации соци­альных связей.

    Противостояние сциентизма и антисциентизма сложилось в ХХ веке. К сторонникам сциентизма традиционно относят неопозитивистов, авторов концепций индустриального и по­стиндустриального общества. Отдельные аспекты философс­кой доктрины марксизма позволяют причислить это направ­ление (с существенными оговорками) к сциентизму. Антисциентистская ориентация воплощена в идеях экзистен­циализма, философии Франкфуртской школы. Приверженцы этих течений усматривают в учении о человеке К. Маркса пред­посылки антисциентистских взглядов. Актисциентистская на­правленность прослеживается в общественных движениях – феминизме, экологическом движении, молодежном движе­нии, отчасти – в идеях неоконсерватизма.

    Традиция современного сциентизма имеет прочные корни. Сциентизм присутствует в многочисленных учениях древних о знании и “мнении”, в учении о методе нового времени. Сци­ентистские представления можно обнаружить в утопии Фр. Бэкона “Новая Атлантида”. Правда, противоположная традиция в виде самостоятельного течения не оформилась в прошлом. Прообразом взаимоотношений сциентистской и антисциенти­стской ориентаций может служить идея “двойственной исти­ны” – взаимоотношения веры и разума. Теория познания про­шлого была “сциентистской”, научное познание признавалось в качестве единственно возможной формы познания. Выясняя структуру познания, методы, критерии истинности познания, мыслители имели перед глазами идеал познания как позна­ния научного. Порой конкретизацией этого идеала выступало математическое знание, порой – опытное знание, естество­знание. Теория познания и теория науки совпадали.1