«Социальная психология малой группы: структурные характеристики»

Почти столетие малая группа остается предметом живого инте­реса множества социально-психологических школ и направлений, огромного числа теоретиков, исследователей и практиков в Америке, Евразии, Австралии. Сейчас уже трудно себе представить, что всего 90–100 лет назад на экспериментальном уровне рассматривался во­прос о том, что само присутствие людей влияет на протекание пси­хических процессов испытуемого. Между тем исследования соци­альной фасилитации – влияние присутствия наблюдателей на продуктивность деятельности человека – в начале века были важным этапом формирования нового научного мышления – социально-психологического, рассматривающего человека сквозь призму его социального окружения (реального и идеального). От первых, доста­точно наивных в свете сегодняшних представлений взглядов на ха­рактер связей между людьми был один шаг до понимания того важ­ного обстоятельства, что суть человеческих связей – не соприсутствие, а взаимодействие, порождающее новую реальность – групповые взаимоотношения. Идея витала в воздухе, которым дышали исследо­ватели разных стран и материков в 20-х гг. XX в. Мысль о том, что люди, объединенные общей целью, образуют нечто целое, «надиндивидуальное», но вместе с тем обладающее собственной субъектной жизнью, практически одновременно прозвучала и в России (В. Бех­терев, М. Ланге), и в Германии (В. Меде), и в США (Ф. Оллпорт). С этого времени малая группа становится «фигурой» социально-психологической науки и практики.

Г.М. Андреева выделяет три направления развития социаль­но-психологической мысли в Западной Европе (частично) и США (преимущественно), внесших наиболее значительный вклад в рас­ширение и углубление наших представлений о малой группе. Первое направление – социометрическое, оно изначально связано с именем Дж. Морено. У высказанных им идей и созданной для их подтверждения методики очень различные судьбы. Идеи канули в историю, методика живет своей жизнью и в психологии, и в смежных с нею гуманитар­ных областях. Морено рассматривал общество состоящим из двух структур. Макроструктура – не психологическая по своей сути – задает человеку пространственное расположение в мире, среду жиз­недеятельности. Микроструктура – это структура межличностных отношений, которые устанавливает человек с другими людьми. Такие отношения Морено рассматривал прежде всего как эмоциональные, построенные на симпатии или антипатии. Они имеют для человека непосредственную субъективную значимость, что для Морено означало еще и приоритет микроструктуры над макроструктурой. Опти­мальный вариант устройства общества – совпадение двух структур. В противном случае человек вынужден находиться в окружении чужих или вовсе неприятных ему людей, что делает его несчастным, а деятельность – неэффективной. Социометрическая методика была призвана изучать структуру эмоциональных отношений человека с тем, чтобы в соответствии с ней перестраивать макроструктуру. Уто­пичность этих взглядов очевидна, однако порожденные ими методи­ческие процедуры не потеряли своей популярности за последние десятилетия. Мы обратимся к эмпирическому наследию социометрического направления при изучении структур малой группы.

Второе направление – социологическое, оно связано с экспе­риментальной деятельностью Э. Мэйо. Ему мы обязаны выделением двух систем отношений, существующих в группе, – формальных и неформальных, а также представлениями о роли неформальной группы в удовлетворении важных социальных потребностей челове­ка (в принятии, подтверждении, принадлежности). Сегодня эти представления воспринимаются как некоторая не подлежащая об­суждению социально-психологическая банальность, в 30-е гг. XX в. это был большой шаг вперед. Близкими к идеям Мэйо оказались взгляды Т. Шибутани. Он предложил различать первичные и вто­ричные группы по степени социальной дистанции между людьми. В первичных группах такая дистанция минимальна, в них происхо­дит индивидуализированное, личностно окрашенное восприятие участниками друг друга. Они обычно невелики, и отношения в них характеризуются искренностью, наличием чувства принадлежности, общей культуры и истории. К первичным группам автор отнес взаи­модействие в семье, среди друзей и соседей. К вторичным – все ос­тальные (именно так определяет круг вторичных групп сам Т. Шибу­тани). Во вторичных группах отношения основаны на требованиях совместной задачи. Как правило, люди знают друг о друге только то, что важно для выполняемого сейчас дела, и в основе их контакта лежат соображения полезности. По сути дела, мы можем говорить о том, что в первичных группах преобладает межличностное общение, а во вторичных – ролевое.

Третье направление – школа групповой динамики, созданная К. Левином и его учениками – Р. Липпитом, Р. Уайтом, Л. Фестингером и другими. Социально-психологические изыскания К. Леви­на – это целая эпоха и важнейшая страница в истории развития и становления науки. Его вклад в проблематику малой группы бесце­нен – сегодняшними исследователями он рассматривается как со­здание «великой традиции ...видящей задачу фундаментальной тео­рии в первую очередь в анализе социально-значимых феноменов ре­ального мира, а в конечном счете – в осуществлении эффективных социальных преобразований».1 Рассматривая группу как динамическое целое, которое больше входящих в него частей и ко­торое изменяется с изменением любой из его частей, приверженцы школы К. Левина обогатили социальную психологию такими поня­тиями, как групповая сплоченность, стили лидерства, групповая коммуникация, кооперация, групповое принятие решений и другие.

Конечно, эти три направления не исчерпывают всего разнооб­разия представлений о группе. Существует множество подходов, оп­ределений, постановок проблемы, еще больше – критики в адрес оппонентов. В качестве иллюстраций мы предлагаем не­большую подборку самых различных определений группы:

«Совокупность индивидов, находящихся в психическом взаи­модействии друг с другом, составляет социальную группу или соци­альный агрегат» (П. Сорокин);

«Группа есть совокупность идеалов, представлений и привы­чек, повторяющихся в каждом индивидуальном сознании и сущест­вующих только в этих сознаниях» (Ф. Оллпорт);

«Социальную группу можно представить как собрание индейцев, которые разделяют социальную категоризацию себя и действу­ют на ее основе» (Дж. Тернер).1

Трудно представить себе определение, которое устроило бы всех их без исключения и при этом имело хоть какое-то конкретное содержание. В данном случае обратимся к подходу, предложенному московской социально-психологической школой. Вслед за Г.М. Андреевой определим малую группу как немногочисленную по составу группу, члены которой объединены общей деятельностью и находятся в непосредственном личном контакте, что является основой для возник­новения групповых норм, процессов и межличностных отношений.2 В соответствии с этим определением два признака создают основу для возникновения малой группы как психологического феномена: совместная деятельность в ее психологическом аспекте – ценности, цели, задачи и способы взаимодействия – и непосредственный кон­такт, то есть возможность организации межличностного общения. На этой основе возникает и развивается собственно малая группа, как социально-психологическое явление. Она предстает исследова­телям с точки зрения своих разнообразных свойств и признаков. А.И. Донцов, развивая данное определение, выделяет 8 признаков, характеризующих взаимодействие людей в малой группе:

1. Регулярно и продолжительно контактируют лицом к лицу, без посредников;

2. Обладают общей целью, реализация которой позволяет удовлетворить их значимые потребности и интересы;

3. Участвуют в общей системе распределения функций и ролей во внутригрупповом взаимодействии;

4. Разделяют общие нормы и правила взаимодействия внутри группы и межгрупповых ситуациях;

5. Удовлетворены членством в группе и поэтому испытывают чувство солидарности и благодарности группе;

6. Обладают ясным и дифференцированным представлением друг о друге;

7. Связаны стабильными эмоциональными отношениями;

8. Представляют себя как членов одной группы и аналогично воспринимаются со стороны.1

Таким образом, малая социальная группа – целостный само­стоятельный субъект функционирования и развития, который:

q         состоит из ограниченного, небольшого числа людей;

q         возникает  в  условиях  объединения  участников  общей целью и межличностным общением;

q         наделяет входящих в него людей некоторым когнитивным и эмоциональным содержанием;

q         определяет некоторые особенности их поведения во внут­ри- и межгрупповых ситуациях.

Сколько же человек составляют малую группу? Можно ли на­звать конкретное число либо хотя бы формулу для его определения?

Интерес к этим вопросам возник чуть позже, чем начались ин­тенсивные исследования в области малых групп. В результате чего можно констатировать следующую ситуацию: большая часть иссле­дований особенностей малых групп проведена на диадах, то есть парах, однако при этом есть все основания считать, что настоящая малая группа начинается с триады. Диада представляет собой весьма специфическую малую группу, многие структуры и процессы разво­рачиваются и протекают в ней не в полном объеме, приобретают усеченную форму. Получается, что де-юре малая группа начинается с трех человек, а де-факто – с двух.

Попытки установить для малой группы однозначный «верхний предел» также можно считать неудовлетворительными. Понятно, что он находится не выше уровня 2–3 десятков. А конкретно? Для учеб­ной группы – один предел, для тренинговой – другой, для спортив­ной команды – третий... Наиболее удачным можно признать функ­циональный подход к определению верхней границы малой группы. Его суть в следующем: в группе столько человек, скольких можно эффективно объединить для достижения данной конкретной цели. Психологическое содержание совместной деятельности задает воз­можное число участников данной группы.

Традиционно принято выделять две группы параметров, доста­точно полно описывающих особенности той или иной малой соци­альной группы:

q         характеризующие группу как целое;

q         характеризующие человека как члена группы.

Первая группа параметров принципиально важна. Как подчер­кивают Е. Дубовская и Р. Кричевский, «любые социально-психоло­гические характеристики группы (структурные, динамические, соб­ственно феноменологические) должны преимущественно отражать именно признаки группы как целостной микросистемы социальных и психологических отношений».1 Первым среди параметров этой группы логично назвать тот, который во многих направлениях рассматривается как важнейшее условие самого существования со­циальной группы. В отечественной психологии он обозначается как психологическое содержание совместной деятельности, а в интеракционизме как шаблон деятельности.2 В целом, это близкие понятия. Под психологическим содержанием совместной деятельности пони­мается совокупность целей, задач и операций, служащих удовлетво­рению основных мотивов данной деятельности, а также взаимосвя­занных с этими мотивами и способами их удовлетворения социаль­ных ценностей. Все особенности конфигурации, функционирования и развития группы будут зависеть от того, какими психологическими свойствами обладает данная деятельность: какой способ взаимодей­ствия предусматривает, на какие ценности взаимоотношений ориен­тирует участников и т.д. Шаблон деятельности, по Т. Шибутани, вы­текает из центральной задачи совместных действий и способов ее решения. Конечно, существует этот шаблон в индивидуальном поведении членов группы, однако «объединенное действие... представля­ет собой нечто целое, для которого поведение людей есть только средство».1 Через разные концепции и подходы проходит мысль о том, что совместная целенаправленная активность членов группы разворачивается как минимум в двух направлениях: реализа­ции основной цели группы и поддержания внутренней групповой целостности. Соответственно виды и формы групповой деятельнос­ти, направленные на достижение основной социальной цели, ради которой группа и была создана, принято обозначать как инструмен­тальные. Деятельности, направленные «внутрь» группы, на ее спло­чение, решение конфликтов, развитие эмоциональных связей, обо­значаются как экспрессивные. Это важный момент. Наличие двух основных видов деятельности многое определяет в психологии груп­пы и особенностях группового взаимодействия.

Традиционно принято выделять также следующие параметры группы как целого: композиция группы, групповые структуры и групповые процессы.

Композиция группы – совокупность индивидуальных характе­ристик членов группы, важных для понимания ее целостных свойств. Признаки, входящие в групповую композицию, каждый раз определяются исследователем в соответствии с целями и задачами его работы с группой, а также с учетом специфики группы. Скажем, композиционный набор в случае практической задачи решения кон­фликта, возникшего в рабочем коллективе, один и совершенно дру­гой – при проведении корреляционного исследования в учебных коллективах подростков. Достаточно часто в композиционные при­знаки включают показатели возраста, пола, образования.

Групповые структуры возникают как следствие устойчивых функциональных и межличностных отношений членов группы между собой. Выделив определенный признак, лежащий в основе тех или иных устойчивых отношений, можно построить некоторую иерархию, в которой каждый член группы займет определенное положение, позицию. Принято выделять и изучать вертикальные и го­ризонтальные групповые структуры.

К вертикальным относятся структуры, которые образуются со­вокупностью позиций членов группы в системе официальных отно­шений, развивающихся для достижения инструментальных целей группы. Так, в организованной группе, созданной для достижения определенной цели, можно выделить три уровня вертикальной структуры:

q         официальные деловые отношения, они возникают по пово­ду деятельности и регламентируются штатным расписанием и долж­ностными инструкциями;

q         неофициальные деловые отношения; возникают в процессе решения деловых задач и содержательно связаны с данными задача­ми, но не определяются должностными инструкциями;

q         неофициальные эмоциональные отношения; возникают и развиваются на основе эмоциональной симпатии, содержательно и процессуально не связаны с целями совместной деятельности.

Каждый член группы в той или иной степени включен во взаи­модействие на всех трех уровнях вертикальной структуры. Баналь­ный пример, иллюстрирующий это положение: член такой органи­зованной группы, занимающий в ней некоторое официальное ста­тусное положение (официальные отношения), при решении сложных деловых вопросов склонен советоваться не с вышестоящим начальником, а со своим коллегой, обладающим прекрасной эруди­цией в данной области (неофициальные деловые отношения), а свои личные дела обсуждает с соседом по кабинету, с которым у него сло­жились доверительные отношения (неофициальные эмоциональные отношения).

Очень многое для понимания группы как системы сложившихся взаимосвязанных отношений дает модель, разработанная А.В. Пет­ровским.

В модели существуют три слоя отношений в группе, каждый из которых порождает свои феномены, процессы, и ядро. В качест­ве ядра рассматривается совместная деятельность, те ее характерис­тики, которые задают параметры выстраивающихся вокруг нее от­ношений. Прежде всего – психологическое содержание деятель­ности. Здесь формируется и развивается структура официальных отношений, разворачиваются психологические феномены руковод­ства.

Внутренний слой – это отношение каждого члена группы к деятельности, точнее, ее целям и ценностям. Естественно, оно раз­лично по степени принятия этих целей и ценностей. Если одни люди находят в групповой цели значимые личностные смыслы, а другие признают важность и целесообразность их достижения в оп­ределенной степени, то третьи могут относиться к ним индиффе­рентно, вынужденно включаясь во взаимодействие, связанное с до­стижением целей. Средний слой – межличностные отношения чле­нов группы, опосредованные содержанием целей и ценностей группы. Во многом эти связи схожи с неофициальными деловыми отношениями. Они строятся на фундаменте отношения каждого участника группы к ее целям и ценностям. Вероятно, что наиболее высокое положение будут занимать те члены группы, которые мак­симально разделяют нормы и ценности группы, личностно ориенти­рованы на них. Опережая события, скажем, что именно в этом слое отношений формируется лидерская структура.

Наружный слой образуют межличностные отношения членов группы, возникающие вне целей и ценностей группы, построенные на эмоциональном принятии или отвержении. В иерархии таких связей «на вершине» оказываются те члены группы, по отношению к которым большинство испытывают симпатию, основанную на их личностных качествах. Это слой неофициальных эмоциональных от­ношений, в котором формируется и функционирует социометрическая структура (о ней речь пойдет дальше).

Горизонтальные структуры определяют положение членов груп­пы в системах отношений, образуемых по различным основаниям. Одновременно в группе существует много подобных структур, так как деятельность группы многомерна и возникающие в ней отноше­ния чрезвычайно разнообразны. Устойчивые отношения постепенно складываются в иерархическую соподчиненную систему позиций членов группы. Такие системы отношений возникают на основе симпатии или антипатии (структура эмоциональных предпочтений), степени психологического влияния (лидерская структура) и движе­ния информации по группе (коммуникативная структура). Данные горизонтальные структуры хорошо изучены в социальной психоло­гии. Ниже мы обратимся к их подробному рассмотрению.

Групповые процессы характеризуют малую группу в ее динами­ке. Групповые процессы – это межличностные отношения в их ста­новлении, видоизменении, совершенствовании и разрушении. К ним относятся процессы развития, сплочения и нормативного дав­ления. Кроме того, ряд групповых явлений может существовать только в динамике. К ним относится процесс принятия группового решения.

«Как бы ни отличались одна от другой человеческие группы, в любой из них люди, которые преследуют свои собственные цели, вынуждены постоянно принимать в расчет интересы других людей. Какова бы ни была роль человека в любом из этих различных типов совместных действий, он заслуживает внимания исследователя»1 – эта мысль Т. Шибутани имеет непосредственное отно­шение ко второй группе параметров. Человек в своих жизненных проявлениях, своей духовной и предметной деятельности необыкно­венно разнообразен. Какая наука может претендовать на то, чтобы описать человека во всем его многообразии свойств, возможностей, ипостасей? То, на что претендует социальная психология – лишь одна грань жизненного само проявления человека, но и она неверо­ятно сложна для изучения! Так, в 1932 г. Ф. Бартлет писал: «Великая тайна всякого поведения – это общественное поведение. Я вынуж­ден был им заниматься всю свою жизнь, но не претендовал бы на то, что понимаю его. У меня сложилось впечатление, что я проник на­сквозь в глубину человеческого существа, однако ни в малейшей степени не осмелился бы утверждать ничего о том, как он поведет себя в группе».1

Сравним по смыслу три близких словосочетания: «человек в группе», «человек и группа», «человек как член группы». Для соци­альной психологии первое и третье словосочетания выступают как синонимы: изучать человека в группе – значит рассматривать его как члена группы. «Человек как член группы» – только одна из ипостасей самореализации и самопроявления человека, но весьма важная, в ней современный человек проживает значительную часть своего личного времени. Вот как характеризовал роль группы в жизни человека К. Левин: «Социальный климат, в котором живет ребенок, важен для его развития так же, как воздух, которым он дышит. Группа, к которой он принадлежит, – почва, на которой он будет взрослеть. Его отношение к группе и его статус в ней – наиболее важные факторы, обеспечивающие ощущение безопасности. Не­удивительно, что та группа, частью которой является человек, и культура, в которой он живет, в значительной степени детерминиру­ют его поведение и характер... Иными словами, они в значительной степени определяют его личный стиль жизни, а также направление и продуктивность его планов».2 Входя в свою группу, чело­век раскрывается для других участников взаимодействия и для само­го себя с определенной стороны, его поведение, по-прежнему ори­ентированное на достижение личных целей, обретает некоторые ти­пичные для данной группы черты. Для описания человека как члена группы в социальной психологии используются понятия: групповые ожидания, нормы, санкции, статус и роль.

Система групповых ожиданий – принципиально важное поня­тие, задающее тон в определении свойств и особенностей поведения человека как члена группы. Однако нелегко найти в литературе его четкое определение. Воспользуемся размышлениями Т. Шибутани над этой проблемой: «...Люди редко бывают изолированы и редко действуют как независимые агенты. ...Даже если человек физически находится один, он часто принимает в расчет то, какой, вероятно, будет реакция других людей, если они узнают, что он делает... Чело­веческое поведение организуется в ответ на экспектации (ожида­ния), которые приписываются другим людям. Система групповых ожиданий – это некоторая совокупность представлений о том, как должен вести себя тот или иной член группы в определен­ной ситуации».1

Чем по сути являются экспектации по поводу ожиданий дру­гих: атрибуциями конкретных членов группы, с помощью которых они снимают для себя ситуацию неопределенности, или некоторыми обобщениями, имеющими отношение к реальным мнениям других участников группы? Исследования показывают, что имеющиеся у человека представления о том, чего от него ждут другие члены груп­пы, часто соответствуют действительности. И объясняется это тем, что в основе групповых ожиданий и тех представлений, которые есть по поводу них у отдельных членов группы, лежат групповые нормы. Нормы по своей сути являются представлениями, выработанными членами группы в процессе жизнедеятельности, о подобающих в данной группе способах поведения. Нормы – это некоторый свод законов данной группы, набор правил о том, что нельзя, что можно и что подобает «хорошему» члену группы. Подчеркнем тот факт, что все поведенческие проявления в группе воспринимаются, оцениваются, регламентируются в соответ­ствии с духом и с буквой группового закона – социальных норм. Это обеспечивает группе стабильность существования и внутрен­нюю поведенческую и ценностную целостность: «веду себя как все, считаю как все». Это же при определенных обстоятельствах ведет к групповому застою, создает трудности на пути развития группы. Од­нако малая группа, как любой другой самостоятельный субъект це­ленаправленной активности, обладает механизмами, позволяющими ей преодолевать негативные последствия повышенной нормативнос­ти своих членов. И еще один важный момент, связанный с нормами. В большинстве своем они регулируют индивидуальное поведение участников группы на неосознаваемом уровне. Такие нормы и нара­батываются группой стихийно, «по наитию», некритично усваивают­ся членами группы и действуют дальше автоматически.

Для того чтобы стимулировать нормативное поведение и сни­жать вероятность появления ненормативности как массового явле­ния, в каждой группе создается и действует система санкций. Санк­ции – это психологические формы поощрения нормативности и на­казания ненормативности поведения членов группы. Они носят индивидуально-групповой характер, во многом зависят от того, что в данной группе и социальном пространстве, в которое она вписана, считается поощрением, а что обидно, неприятно. В целом норматив­ным членам группы оказывается больше поддержки, уважения, при­нятия. Адресуемая им информация более доброжелательна. К ним чаще обращаются, им больше улыбаются. Ненормативность наказы­вается лишением поддержки, неподтверждением, отказом в сочувствии и сорадовании, лишением права на значимую групповую ин­формацию и т.д.

Статус личности в группе – это понятие, которое сегодня под­верглось значительной девальвации. Тому есть как минимум две причины. Первая – формальная трактовка понятия «статус» как не­которого набора прав и возможностей, которые человек получает одновременно со своей служебной должностью. Можно даже встре­тить довольно странные противопоставления друг другу авторитета и статуса руководителя, как явлений, различных по природе (автори­тет – психологическая сила руководителя, а статус – социальная). Другая причина – применение данного термина для качественного объяснения данных социометрической методики. В контексте социометрии статус – характеристика положения члена группы в систе­ме эмоциональных предпочтений. И не более того. Понятие прирос­ло к методике, его содержание существенно сузилось.

Не хотелось бы терять данное понятие, так как без него, поня­того адекватно, трудно полноценно охарактеризовать человека как члена группы. Адекватная трактовка термина «статус» предполагает, что он рассматривается как психологическая величина, имеющая от­ношение к положению человека в различных структурных образова­ниях малой группы (не только эмоциональной).

Опираясь на взгляды Г.М. Андреевой, мы приводим следую­щее определение статуса.

Это совокупность объективно присущих человеку характеристик, которая определяет восприятие его другими членами группы, самовосприятие и, следовательно, его положение в системах групповых отношений.1

Каждый человек раскрывается в группе через определенные присущие ему свойства и особенности, которые он смог задейство­вать в осуществление данной совместной деятельности. Через вос­приятие этих свойств другие участники выстраивают образ данного члена группы и далее – свое собственное поведение в отношении его. Сам член группы, воспринимая особенности отношения к себе, создает собственный образ «я в группе». В результате он реализует поведение, которое задает ему некоторое место, положение в группе. Скажем, некий человек в группе смог задействовать в процессе взаи­модействия свои лучшие качества: эрудицию, инициативность, принципиальность и прочее. Благодаря этому у коллег сложился весьма положительный образ его как надежного, полезного члена группы. Это отразилось в доброжелательности, уважительности их отношений, частых обращениях за деловым советом. Ободренный поддержкой, наш имярек демонстрировал уверенное, ответственное поведение. В результате он приобрел в группе статус лидера. И на­оборот, другой некий человек не включился в групповую деятель­ность, демонстрируя скепсис, равнодушие, непоследовательность в поведении. У многих членов группы это вызвало неудовольствие, раздражение, что на уровне отношений проявилось в агрессии, кри­тике, снижении интереса к личности человека (неподтверждении). Такое поведение членов группы вполне может спровоцировать на­шего героя на эмоционально недоброжелательное, протестное пове­дение (или вызвать еще большую отстраненность). Как итог – низ­кий статус, позиция на периферии группы.

В интеракционизме существует традиция разведения двух видов группового статуса человека: конвенционального и личного. Так, по мнению Т. Шибутани, «социальный статус относится к по­зиции человека в обществе: уважение, которым он пользуется, и его престиж основываются на том, к какой категории он относится и как оценивается эта категория в системе социальной стратифика­ции... Человек сохраняет свой социальный статус, если живет в со­ответствии с конвенциональными нормами, управляющими поведе­нием людей этой группы».1 Личный статус – это оценка человека «в качестве человеческого существа», которой он подвергается в своей первичной группе. Сохранение личного статуса связано с совершением действий и поступков, которые помогали бы человеку поддерживать его отношения с другими членами первич­ной группы. Люди склонны идти на большие жертвы для поддержа­ния своего личного статуса, так как он представляет для них боль­шую индивидуальную ценность.

Групповая роль – понятие, которое концептуально лучше всего проработано в интеракционизме, а в остальной социальной психологии используется крайне свободно и трактуется весьма многозначно. Роль глубоко связана с групповым статусом, в самом общем виде ее можно определить как поведение, социально ожидае­мое от человека – носителя определенного статуса. То есть роль – воплощение группового статуса в конкретном рисунке поведения, причем поведения, ожидаемого от носителя данного статуса другими членами группы.

Во взглядах Т. Шибутани (и, соотвественно, интеракциониз­ме) понятие роли очень четко обозначается как собственно группо­вой феномен, как нечто, имеющее отношение именно к человеку в группе, а не к человеку как таковому, самому по себе: «Роли не могут быть определены в терминах поведения самого по себе, но только как шаблон взаимных прав и обязанностей».1 Именно роль человека в группе, а не сам человек в интеракциониз­ме выступает единицей анализа группы. Правда, сказанное выше в большей степени относится к той разновидности ролей, которые обозначаются как конвенциональные, и в меньшей степени – к межличностным ролям.

Конвенциональную роль Т. Шибутани определял как пред­ставление о предписанном шаблоне поведения, которое ожидается и требуется от человека в некоторой конкретной групповой ситуации. Что важно: требуется не от данного конкретного человека, а от лю­бого, занимающего ту или иную статусную позицию в группе. Кон­венциональная роль безлична, стандартизирована, но при этом Ши­бутани специально подчеркивал, что такие роли, несмотря на то, что они предписывают человеку определенное поведение, не являются чем-то, существующим вне человека. Они существуют только как особое поведение человека: «Роли суть модели поведения, которое составляет желаемый вклад данных участников в групповое взаимо­действие. Но даже в стабильных обществах люди не являются авто­матами, слепо выполняющими конвенциональные роли».2

Параллельно с деловыми члены группы выстраивают друг с другом эмоциональные отношения. Соответственно в этих отноше­ниях они также играют определенные роли – межличностные. Такие роли суть совокупность прав и обязанностей, которые связы­вают поведение людей в отношении друг друга. Однако они принци­пиально отличаются от конвенциональных тем, что устанавливае­мые обязательства полностью зависят от индивидуальных особен­ностей общающихся людей и специфики возникающих между ними отношений.

Итак, мы рассмотрели параметры, с точки зрения которых принято анализировать малую социальную группу. Хотелось бы под­черкнуть практическое значение этой информации. Выделение параметров важно не только с научной точки зрения. Знание параметров и стоящего за ними содержания позволяет более грамотно организовать практическую работу с кон­кретной группой. Стоит ли перед практиком задача изучить группо­вую проблему или способствовать развитию данной группы, ему не­обходимо учитывать все аспекты групповой жизнедеятельности, все существенные моменты. Группа должна быть проанализирована по всем своим важнейшим параметрам с тем, чтобы был выбран аде­кватный путь ее преобразования или дальнейшего развития.