«Роль естественных наук в развитии общества»

1. Успехи естествознания и его влияние на общество

В начале третьего тысячелетия человечество заселило практически всю поверхность земного шара. Исследователи Земли проникли в нее на значительные глубины и суши, и Мирового океана. Освоена тропосфера: сотни самолетов с тысячами людей в каждый момент времени бороздят околоземное пространство в разных направлениях. Удивительны достижения человечества в изучении Ближнего и Дальнего Космоса. Представители землян побывали на поверхности Луны. 

Больших успехов достигла физика. Открытие огромного количества элементарных частиц, гипотезы о строении материи на основе кварков и лептонов, глубокое понимание сил взаимодействия между частицами породили новые идеи в отношении строения материи как таковой и строения Вселенной в частности. 

Достижения физики, химии, биологии позволили синтезировать новые молекулы и материалы (полистирол, керамику и т.п.). Ожидается, что в результате применения синтетических волокон, различных пластиков, гелей, материалов с точным функциональным предназначением произойдет переворот в большинстве отраслей народного хозяйства. Известные же материалы обрабатываются в настоящее время новыми способами, приводящими к изменению их прочности, проводимости, точек плавления и т.п. Появляющиеся биоматериалы находят широкое применение в биологии и медицине. Это приводит к созданию «умных» лекарств, действующих в определенное время и на определенную часть организма.[1]

Современная наука и техника обладают удивительными возможностями. Человечество идет к глубокому, революционному изменению мышления. Одним из основных достижений человечества является то, что наука и техника противопоставили наблюдение и опыт аргументам предвзятости и произвола, что они развили методы, которые, продолжая совершенствоваться с изменением целей исследований, постепенно распространяются на все научные направления, включая экономические, социальные и политические.

До сегодняшнего дня наука стремилась достичь огромных энергий, высоких температур и давлений, больших скоростей и огромных масштабов. Сегодня уже известно, что проявления жизни характеризуются сравнительно небольшой разницей температур и энергий, а тела перемещаются со сравнительно малыми скоростями, что есть системы, для которых Вселенная является сравнительно крохотным объектом.

Современное развитие науки и техники тесно связано с информатикой. Это позволяет решать многие задачи и космического масштаба, и на уровне клетки. Они остались бы нерешенными без использования современных компьютерных технологий: либо по причине огромного объема расчетов, либо из-за необходимости выполнять одновременно большое число действий. Сегодня вычислительная техника широко используется при решении многих задач молекулярной биологии, экологии, планирования. Опыт, накопленный при составлении и реализации масштабных программ, несомненно, найдет применение в самых различных, зачастую неожиданных областях – от защиты окружающей среды до динамики народонаселения, картографии и метеорологии.

Продолжается уменьшение размеров компьютеров при одновременном увеличении их качественных и количественных показателей. Последствия дальнейшей миниатюризации в области информатики будут весьма значительными, и компьютеры смогут выполнять все новые и новые функции. Ведь, например, деятельность сложнейшего клеточного механизма обеспечивается программами, размещающимися на площади размером с микрон и меньше.[2]

Сегодня информатика со своим искусственным умом, с экспертными системами готова внести свой вклад в развитие логики, моделирование процессов, готова помочь логическому мышлению и принятию решений. А это означает, что речь идет о качественном и количественном усилении умственной деятельности человека.

После длительного периода методологических трудностей, связанных с невероятной сложностью живых систем, биология перешла в семью точных наук. Применяя самую современную технику, а также достижения физики, химии, математики, биология продвигается вперед гигантскими шагами: уже проводятся сложнейшие операции на сердце и мозге, обеспечивается развитие эмбрионов в пробирках, осуществляется размножение растений без использования зерна, производятся вакцины, ранее считавшиеся немыслимыми, выращиваются помидорные растения величиной с дерево и дающие урожай целого поля.

Но самым удивительным, пожалуй, является углубление понимания механизма жизни на уровне клетки и нуклеинов. Биология раскрыла удивительную организацию живых существ, тонкость и сложность их строения. Вполне возможно, что раскрытие этих миниатюрных биологических механизмов и есть самое впечатляющее достижение современной эпохи.

О самом человеке, к сожалению, в прошлом было известно мало. Опыты проводились на животных, и многие из животных были изучены лучше, чем человек. Сегодня положение радикально меняется. Различные операции, которые проводятся на человеке, чрезвычайно сложны и искусны, познан механизм действия гормонов, пигментов, нейромедиаторов и т.п. Человек не только ушел далеко от средневековых запретов, но и стал участником процесса познания. Последствия этого могут превзойти самые смелые предположения.

Понятие здоровья уже нельзя больше сводить к излечению от каких-то болезней. Оно находится в тесной связи с социальными проектами и становится отправной точкой важных перемен в образе жизни большинства людей и развитии общества в целом.

Увеличивается продолжительность жизни, причем даже со значительным продлением действия физических и умственных способностей. Развивается профилактика; открыты эффективные лекарства; повышается уровень санитарии; появились биоматериалы, которые позволяют решать принципиально новые проблемы. Теперь к старости люди достаточно часто сохраняют хорошее здоровье. Оно позволяет им вести нормальную трудовую деятельность. Рушатся традиционные понятия о пенсионном возрасте, меняются многие социальные взаимоотношения, появляются новые потребности.

Возрастает эффективность вмешательства в процесс воспроизводства человека. Обычным делом стало оплодотворение в пробирке. Стало возможным запланированное появление на свет близнецов, рождение ребенка после смерти отца и даже обоих родителей и т.д. Подобные генетические возможности затрагивают такую социальную единицу, как институт семьи.

Считается, что к концу XXI века население Земли составит 10 млрд. человек. На сегодня численность населения Земли, очевидно, уже достигла 6 млрд. человек. 90 % увеличения населения падало в последние десятилетия на развивающиеся страны. Однако темп общего прироста населения, достигнув своего пика в 1960-е годы, в настоящее время пошел на убыль. Не исключено, что население Земли в дальнейшем не будет увеличиваться быстрее, чем сегодня, и прибавка будет составлять не более чем 85 млн. в год.[3]

Предмет естествознания вечен и безграничен, и, сколько бы мы его ни изучали, всегда могут возникнуть новые объекты, новые свойства, новые рубежи. Естествознание необходимо человеку, поскольку дает ему:

-      примеры научных подходов к исследованию разнообразных явлений действительности, которые применяли в своей практике лучшие умы человечества;

-      информацию для принятия решений;

-      методы «природосообразного» решения задач в любых сферах деятельности.

НТР (научно-техническая революция) характеризуется, во-первых, срастанием науки с техникой в единую систему (этим определяется сочетание научно-техническая – через черточку), в результате чего наука стала непосредственной производительной силой, а, во-вторых, небывалыми успехами в деле покорения природы и самого человека как части природы. Достижения НТР впечатляющи. Она вывела человека в космос, дала ему новый источник энергии – атомную, принципиально новые вещества и технические средства (лазер), новые средства массовой коммуникации и информации и т. д., и т.п. Но сам термин НТР возник в середине XX века, когда человек создал атомную бомбу, и стало ясно, что наука может уничтожить нашу планету.

В авангарде науки идут фундаментальные исследования. Внимание властей к ним резко возросло после того, как А. Эйнштейн сообщил в 1939 году президенту США Ф. Рузвельту о том, что физиками выявлен новый источник энергии, который позволяет создать невиданное доселе оружие массового уничтожения.

Современная наука – «дорогое удовольствие». Строительство синхрофазотрона, необходимого для проведения исследований в области физики элементарных частиц, требует миллиарды долларов. А космические исследования? В развитых странах на науку сегодня затрачивается 2-3% валового национального продукта. Но без этого невозможны ни достаточная обороноспособность страны, ни ее производственное могущество.

Наука развивается по экспоненте: объем научной деятельности, в том числе мировой научной информации в XX веке, удваивается каждые 10-15 лет. Растет число ученых, наук, в 1900 году в мире было 100 тыс. ученых, сейчас – 5 млн. (один из тысячи человек, живущих на Земле). 90% всех ученых, когда-либо живших на планете, – наши современники. Процесс дифференциации научного знания привел к тому, что сейчас насчитывается более 15 тысяч научных дисциплин.[4]

Наука не только изучает мир и его эволюцию, но и сама является продуктом эволюции, составляя вслед за природой и человеком особый, «третий» (по Попперу) мир – мир знаний и навыков. В концепции трех миров – мира физических объектов, мира индивидуально-психического и мира интерсубъективного (общечеловеческого) знания – наука сменила «мир идей в Платона. Третий, научный мир стал таким же эквивалентом философскому «миру идей», как «град божий» блаженного Августина в средние века.

В современной философии существуют два взгляда на науку в ее связи с жизнью человека: наука – продукт, созданный человеком (К. Ясперс) и наука как продукт бытия, открываемый через человека  (М. Хайдеггер). Последний взгляд еще ближе подводит к платоновско-августиновским представлениям, но и первый не отрицает фундаментального значения науки.

Наука, по Попперу, не только приносит непосредственную пользу общественному производству и благосостоянию людей, но также учит думать, развивает ум, экономит умственную энергию. «С того момента, как наука стала действительностью, истинность высказываний человека обусловлена их научностью. Поэтому наука – элемент человеческого достоинства, отсюда и ее чары, посредством которых она проникает в тайны мироздания».[5]

Эти же чары приводили и к преувеличенному представлению о возможностях науки, к попыткам поставить ее выше других отраслей культуры и перед ними. Создалось своеобразное научное «лобби», которое получило название сциентизма (от лат. «сциенция» – наука). Именно в наше время, когда роль науки поистине огромна, появился сциентизм с представлением о науке, особенно естествознании, как высшей, если не абсолютной ценности. Эта научная идеология заявила, что лишь наука способна решить все проблемы, стоящие перед человечеством, включая бессмертие.

Для сциентизма характерны абсолютизация стиля и методов «точных» наук, объявление их вершиной знания, часто сопровождающееся отрицанием социально-гуманитарной проблематики как не имеющей познавательного значения. На волне сциентизма возникло представление о никак не связанных друг с другом «двух культурах» – естественнонаучной и гуманитарной (книга английского писателя Ч. Сноу об этом так и называлась «Две культуры»).

В рамках сциентизма наука рассматривалась как единственная в будущем сфера духовной культуры, которая поглотит ее нерациональные области. В противоположность этому также громко заявившие о себе во второй половине XX в. антисциентистские высказывания обрекают ее либо на вымирание, либо на вечное противопоставление человеческой природе.

Антисциентизм исходит из положения о принципиальной ограниченности возможностей науки в решении коренных человеческих проблем, а в своих проявлениях оценивает науку как враждебную человеку силу, отказывая ей в положительном влиянии на культуру. Да, говорят критики, наука повышает благосостояние населения, но она же увеличивает опасность гибели человечества и Земли от атомного оружия и загрязнения природной среды.

2. Противоречия современного естествознания

Миг наибольшего торжества науки, свидетельствовавший о ее мощи, был в то же время началом ее кризиса, потому что создание и применение атомного оружия вело к разрушению и уничтожению. Затем возникла экологическая проблема. Виновны в ней не столько сама наука, сколько цели, которые передней ставились, а также нормы, методы и средства, в соответствии с которыми она развивалась. Характерные свойства науки, о которых мы говорили вначале, определяют ее противоречия и ограничения. Так фрагментарность науки означает, что наука – это определенная проекция на определенную часть мира. «Желать, чтобы наука охватывала природу, значило бы заставить целое войти в состав своей части», – предостерегал великий французский математик Анри Пуанкаре.[6] Наука решает частные проблемы и дает относительные ответы на частные вопросы, которые (ответы) подтверждаются опытом. Наука не отвечает на вопросы: из чего состоят кварки? Откуда произошло первовещество? Что было до космоса? Что за пределами расширяющейся Вселенной? Конечно или бесконечно пространство и время? Желающим узнать ответы на эти вопросы следует обращаться к другим отраслям культуры, которые претендуют на абсолютную истину.

Еще древние философы делили все утверждения на знание и мнение. Знание, или наука, по Аристотелю, может быть двух родов – либо демонстративным, либо интуитивным. Демонстративное знание   представляет   собой   знание   причин.   Оно   состоит   из утверждений, которые могут быть доказательствами, т.е. демонстративное знание – это заключения силлогистическими доказательствами, или демонстрациями. Интуитивное знание состоит в схватывании «неделимой формы», сущности или сущностной природы вещи. Интуитивное знание является первоначальным источником всей науки, поскольку оно формирует первоначальные «базисные посылки» для всех доказательств (демонстраций). «Для всего без исключения доказательства быть может, ведь иначе приходилось бы идти в бесконечность», – писал Аристотель «Метафизике». Современные методологи науки принимают это положение и соглашаются идти в бесконечность. «Другими словами, мы знаем, что наши научные теории навсегда должны остаться только гипотезами, но во многих возможных случаях мы можем выяснить, новая гипотеза лучше старой или нет. Дело в том, что если они различны, то они должны вести к различным предсказаниям, которые, как правило, можно проверить экспериментально. На основе такого решающего эксперимента иногда можно обнаружить, что новая теория приводит к удовлетворительным результатам там, где старая оказалась несостоятельной. В результате можно сказать, что в поиске истины мы заменили научную достоверность научным прогрессом. Дело в том, что наука развивается не путем постепенного накопления энциклопедической информации, как думал Аристотель, а движется значительно более революционным путем. Она прогрессирует благодаря смелым идеям, выдвижению новых, все более странных теорий (таких, как теория, по которой земля не плоская, и «метрическое пространство» не является плоским) и ниспровержению прежних теорий. Однако такой подход к научному методу означает, что в науке нет «знания» в том смысле, в котором понимали это слово Платон и Аристотель, т.е. в том смысле, в котором оно влечет за собой окончательность. В науке мы никогда не имеем достаточных оснований для уверенности в том, что мы уже достигли истины. То, что мы называем «научным знанием», как правило, не является знанием в платоновско-аристотелевском смысле, а, скорее, представляют собой информацию, касающуюся различных соперничающих гипотез и способа, при помощи которого они выдерживают разнообразные проверки. Это, если использовать язык Платона и Аристотеля, информация, касающаяся самого последнего и наилучшим образом проверенного научного «мнения». Такое воззрение означает также, что в науке не существует доказательств (за исключением, конечно, чистой математики и логики). В эмпирических науках, а только они и могут снабжать нас информацией о мире, в котором мы живем, вообще нет доказательств, если под «доказательством» имеется в виду аргументация, которая раз и навсегда устанавливает истинность теории. (А вот что здесь есть, так это опровержения научных теорий»).[7] К этому добавляются еще и противоречия, имеющие место внутри самого процесса познания. Природа едина, а науки разделены на отдельные дисциплины. В природе все связано со всем, каждая наука занимает свою полочку. «Существуют отдельные науки, а не наука вообще как наука о действительном, однако каждая из них входит в мир, беспредельный, но все-таки единый в калейдоскопе связей».[8]

Объекты действительности функционируют как целостные образования, а наука развивается путем абстрагирования некоторых свойств этих объектов, принимаемых за наиболее важные. Основой структуры научного познания (что особенно характерно для наиболее развитых отраслей естествознания) является анализ предмета исследования, т.е. выделение абстрактных элементарных объектов и последующий синтез из этих абстрактных элементов единого целого в форме теоретической системы. По мнению Б. Рассела, «научный прогресс осуществляется благодаря анализу и искусственной изоляции- Возможно, как считает квантовая теория, что существуют границы правомерности этого процесса, но, если бы он не был обычно правильным, хотя бы приблизительно, научное познание было бы невозможно».[9]

Ситуация в области исследования экологической проблемы в практическом плане, как и ситуация в квантовой механике в теоретической, ставит под вопрос правомерность абсолютизации процесса искусственной изоляции и анализа, и многие ученые именно эти черты науки считают ответственными за экологические трудности.

С критикой аналитической направленности науки в последнее время приходится сталкиваться все чаще. Эта ее черта признана фундаментальной и оценивалась по большей части положительно в истории науки, хотя известна и другая ее оценка. Критиковали аналитическую направленность науки Гете, Монтень и другие писатели, ученые, философы. С аналитического расчленения Универсума начинается наука. Как пишет В. Вайскопф, «наука стала развиваться, когда люди начали удерживать себя от общих вопросов, таких как: «Из чего состоит материя? Как возникла Вселенная? В чем сущность жизни?» Они стали задавать вопросы частного характера, например: «Как падает камень? Как вода течет по трубе?» и т.д.».[10]

В областях, которые наиболее доступны аналитическому расчленению, как, например, физика, наука достигает наибольшего успеха, и эти области становятся как бы эталонами знания. Мечтой Т. Гоббса было свести все науки к физике, а Ф. Бэкон называл физику «матерью наук». В XX веке эти мечты воплотились в методологической концепции «единой науки», которая возникла бы на базе физики (физикализм).

Программа сведения всего научного познания к физическому, получившая название редукциомизма, не могла быть воплощена в жизнь, поскольку каждая область реальности обладает своей спецификой и не может быть сведена ни к какой другой.

Здесь уместно отметить, что аналитизм, лежащий в самом фундаменте научного подхода к действительности, вполне отвечает стремлению человека практически овладеть предметным миром, поскольку сама преобразовательная деятельность в своей сущности также преимущественно аналитична. С этой точки зрения вполне понятно восхищение аналитическим методом (и физикой, в которой этот метод наиболее полно воплотился), которое испытывал Ф. Бэкон.

Конечно, делать отсюда вывод, что с помощью науки нельзя познать действительность или что наука ничего не дает для решения фундаментальных проблем человеческого существования – значит впадать в крайность. Выигрыш в четкости познания деталей в общем случае не обязательно должен вести к проигрышу в точности познания целостной картины мира. Но не следует забывать об упоминавшемся относительном характере научных истин, находящем свое выражение в следующем парадоксе познания: знание в наиболее четкой и логичной форме достигается через науку и, в более общем плане, через рациональное мышление, но оно в определенной мере и ответственно за разрушение (по крайней мере идеальное) мира.

Итак, один из гносеологических корней экологического кризиса – чрезмерный аналитизм научного мышления, который в стремлении все дальше проникнуть в глубь вещей таит в себе опасность отхода от реальности, от целостного взгляда на природу. Искусственная изоляция какого-либо фрагмента реальности дает возможность его углубленного изучения, однако при этом не учитываются связи этого фрагмента с его средой, и данное обстоятельство, которое может оказаться малосущественным в рамках конкретного исследования, влечет за собой важные негативные последствия, когда результаты подобного исследования вовлекаются в практику человеческой преобразовательной деятельности.

Аналитизм внутри конкретных научных дисциплин находит свое продолжение в аналитической направленности развития науки в целом, как особой формы постижения мира. Фундаментальной особенностью структуры научной деятельности, вытекающей из ее преимущественно аналитического характера, является разделенность науки на обособленные друг от друга дисциплины. Это, конечно, имеет свои положительные стороны, поскольку дает возможность изучать отдельные фрагменты реальности, но при этом упускаются из виду связи между отдельными фрагментами, а в природе, как известно, «все связано со всем». А каждый акт изменения человеком природной среды не ограничивается какой-либо одной ее областью, а имеет, как правило, большие отдаленные последствия.

Разобщенность наук особенно мешает сейчас, в эпоху быстротекущей дифференциации научного знания, выявилась необходимость комплексных интегративных исследований. Чрезмерная специализация так не может помешать эволюции науки, как чрезмерная специализация животных приводит к созданию тупиковых направлений в биологической эволюции.