«Развитие дипломатических отношений между папской курией и Московским государством в 20-30-е годы 16 в.»

    Двадцатые годы ХVI в. были временем оживленых сношений Руси с папством, инициатива которых исходила по преимуществу от польского короля и пап, но была поддержана и русским государем. Под влиянием плоцкого епископа Эразма Чолека-Вителиуса, выразившего просьбу польского короля о посредничестве папы в новом урегулировании русско-литовских отношений. Лев Х в 1519 г. отправил нового легата – епископа Захария Феррери и одного из Тедальди – родственника папы. В инструкции послам от 1 ноября 1519  г. Лев Х ссылался на заверения Чолека относительно готовности Василия III вступить в унию, на слова датского короля Христиана, подтверждавшего эти намерения, и на заявления послов Ивана III папе Александру VI о согласии великого князя признать папу главой христианской церкви. Лев Х всерьез надеялся на обращение Василия III в католичество. В отправленной с Захарией грамоте он, вероятно, как и в той грамоте, которая позднее была послана с Паоло Чентурионе, предлагал Василию III перейти в католичество, чтобы успешнее защищать христианский мир от неверных. Обещание папы королевского сана Василию III сыграло роковую роль. Именно поэтому папские послы, направлявшиеся на Русь для умиротворения Литвы и Руси, были задержаны Жигимонтом в Кракове и не попали в Москву. Очередной проект привлечения Русского государства к антиосманской лиге потерпел крах. 

    Вопрос об отражении наступления Османской империи становился все более актуальным. В конце 1518 – начале 1519 г. в Москву поехал генуэзец Паоло Чентурионе с письмами от папы Льва Х к Василию III и Альбрехту бранденбургскому. Чентурионе был радушно принят в Москве и получил привилегии на торговлю с Данией и на Балтике. Уезжая из Москвы он захватил с собой послание Василия III папе Андриану YI (1 декабря 1521 г. умер Лев Х, Андриан YI был папой до 24 сентября 1523 г.). Оно, вероятно, достигло Климента YI, избранного в конце 1523 г. в круто изменившейся международной обстановке. Из Москвы генуэзец отправился к датскому королю Христиану, потом снова вернулся в Москву в качестве “папина гонца”.   

    В то время когда папа отправлял очередное посольство на Русь, в Османской империи находились русские послы. Б.Я.Голохвастов ездил к султану Селиму в надежде с его помощью сохранить дружественные русско-крымские отношения. О его пребывании в Адрианополе в декабре 1519 г. венецианский баил Фома Контарини сообщал, что русские послы проявили большое упорство, требуя, чтобы их пропустили к султану, поскольку они были посланы великим князем тольео к нему, а не к его пашам. В конце концов султан дал им аудиенцию, и они отправились восвояси. Трудно думать, что в условиях доброго согласия Руси и Османской империи первая могла войти в состав антиосманского союза. Поддержка Османской империей в 1520 – 1521 гг. нужна была Руси как никогда. Нагнетание антирусских настроений в Крыму, щедрый подкуп польским королем Мухаммед-Гирея ради организации крымского похода на Русь делали необходимым укрепление отношение с султаном. Настраивая султана против Крыма русская дипломатия все таки опоздала. В июле 1521 г. по Руси прокатился “крымский смерч”. Прорыв крымских татар в глубь русских земель сопровождался страшными погромами и пожарами и вызвал смятение среди населения.1

    В русском обществе установление дипломатических отношений с Османской империей получило различную оценку. В противовес официальным правительственным кругам выходцы из Великого княжества Литовского с большой опаской относились к этому. К 20-м годам 16 в. относится составление русской версии “Сказания брани венециан противу турецкого царя” (о Наваринской битве 1499 г.). использовав латиноязычное сочинение, написанное до 1519 г. итальянцем-гуманистом с изложением истории османских завоеваний и предсказанием гибели турок в 1523 г. волею греческих богов Крона и Арея и нового расцвета христианской – католической – церкви с 1523 по 1576 г., автор русской версии “Сказания” сравнивал турецких послов с “подзорщиками”, целью которых был шпионаж. Он утверждал, что актуальной задачей “турок” было покорение “царства сего”– Руси, откуда откроется путь по Германии (Аламании) в Италию и другие европейские страны.

    В этих условиях, когда Русь добивалась установления мирных отношений с Османской империей, в Москву двигался Паоло Чентурионе с посланием с посланием папы Климента VII от 25 мая 1524 г. путь его проходил через Краков, где Жигимонт, надеясь на поддержку папского посланца в деле урегулирования отношений с Русью, снабдил его всем необходимым до русской границы.

    В Москве Чентурионе вновь был принят очень благосклонно. Великий князь с интересом ознакомился с посланием Климента VII. Оно напоминало о давности русско-папских отношений (Климент VII указывал, что русские послы приходили к папе Александру VI, но, к сожалению, не заключили мирного договора) и содержало предложение Василию III королевского титула при условии признания верховной власти папы (предложение, мало привлекательное для того, кто уже в течение десятилетия называл себя царем).

    Климент VII несколько изменил тактику по отношению к Руси. Он больше не призывал к организации антиосманского союза, а предлагал лишь церковную унию. Дело, однако, не только в тактике, а в том, что в середине 20-х годов 16 в. папство не могло выдвинуть этого лозунга, поскольку его собственное положение было катастрофическим. Василий III не нуждался в подачках папы и мог продемонстрировать всему миру свою преданность христианской религии. Дмитрию Герасимову, отправившемуся в Рим вместе с Чентурионе, не стоило никаких усилий доказать преданность Василия III христианству. Альберто Пиггиус (Компензе),писавший в 1525 г. под свежим впечатлением общения с русским послом Иваном Ивановичем Засекиным, развивал эти идеи в соответствии с настроениями папской курии. Нужно отметить, что Паоло Чентурионе был уроженец Генуи, незаконный отпрыск знатного дворянского рода. Современники неоднократно отмечали предприимчивость, широту взглядов и величие души этого побочного сына лигурийского дворянина. Как уже было отмечено в 1519 и 1524 гг. он посещает Москву, но не только ради торговых дел, но и ради соединения христианских церквей. Однако Чентурионе не являлся официальным посланником папской курии, хотя несомненно представлял ее интересы. Что же касается Василия III, то он сохранял спокойствие, был предан “греческой вере” и в отношении торговых путей (торговля итальянских городов в Индию через Россию) охранял национальную исключительность своей державы. 

    Развернутый титул русского государя в верительной грамоте Дмитрию Герасимову – “великий государь Василий божьей милостью царь и государь всея Руси, великий князь владимирский, московский, новгородский, псковский, смоленский, тверской, югорский, пермский, вятский, болгарский и иных, государь и великий князь Новгорода Нижней земли, черниговский, рязанский, волоцкий, ржевский (Pozenju), бельгийский, ростовский, ярославский, белозерский, удорский, обдорский, кондинский и иных” – показал, что Василий III не нуждался в получении королевского титула из паских рук. Ответное послание Василия III Клименту VII было написано в очень сдержанных тонах: “Прислали к нам Паоло Чентурионе, генуэзского гражданина, с грамотами. В грамотах своих пишите, чтобы мы с другими христианскими государями были в союзе против неверных и чтобы наши послы между нами ходили видеть здоровье наше… И мы хотим стоять против неверных и в союзе с христианскими государями быть и людей с обеих сторон пускать… ” Герасимов удачно справился с поручением – показать папе свои дружественные чувства, но отказаться от участия в антиосманской борьбе, в которой Русь не была заинтересована.1

    О пребывании Герасимова в Италии сохранились многочисленные свидетельства. 17 декабря 1525 г. он был принят венецианской синьорией. Известно и описание его приема папой Львом Х. Поведение Герасимова на этом приеме могло внушить папе надежды на возможность обращения в католичество и государя этого посла. Он целовал по католическому обычаю папскую туфлю, передал (соболей) и письмо Василия III, которое перевел славянин Николо да Себеника. Василий III почти в полном согласии с папой поддерживал идею защиты общехристианского дела, а заодно охотно разделял мнение о необходимости давать чистый путь послам.2

    Папа подготовил ответное послание Василия III. В секретном Ватиканском фонде был найден черновой вариант ответной грамоты московскому князю. Анонимность, отсутствие традиционных форм обращения к Василию III, наличие в тексте ошибок, небрежностей, исправлений позволяют квалифицировать этот документ как черновой. Здесь опять подымался вопрос о союзе против неверных и предлагалось

обсудить этот вопрос с папским посланником.1 И действительно Герасимов вернулся в Москву в сопровождении папского легата Джованни Франческо Питуса из Потенцы, 13 октября 1525 г. назначенного скаренским епископом в Швецию.

    Женитьба Василия III на Елене Васильевне Глинской в 1526 г., возобновившаяся русско-славянские династические связи, укрепляла надежды западных держав на вовлечение Русского государства в антиосманский союз. Второй брак Василия III соответствовал идеям, жившим в сербском и русском народах. Елена Васильевна по матери была родственницей, хотя и не кровной, наследников последнего сербского деспота Стефана. Ее мать Анна Якшич (дочь Стефана Якшича) была родной сестрой Елены Якшич, жены сербского деспота Ивана Стефановича. В условиях быстрого продвижения османов на европейскую территорию  брак Василия III с одной из родственниц дома сербских деспотов поневоле включал Русь в число стран – противниц Османской империи.

    Очередное русское посольство к папе в конце 1527 г. застало его в катастрофическом положении. Священная лига в составе Папского государства, Швейцарии и Англии вела войну против Империи, в ходе которой 5 мая 1527 г. ландскнехты во главе с Шарлем, герцогом бурбонским, захватили Рим. Климент VII сначала бежал в замок святого Ангела, а затем вообще покинул Рим и переселился в Орвието. Сюда-то и явились русские послы со свитой из 15 человек в январе 1528 г. 6 января русские послы на приеме у папы поцеловали папскую туфлю и преподнесли

ему черных соболей на 6 тыс. дукатов. Дар Клименту VII кажется особенно большим по сравнению с милостыней афонским монастырям и весьма симптоматичным в условиях разрыва Василия III отношений со Святой Горой и константинопольским патриархом. Русские послы встретили у папы Клименту VII, удрученного собственными неприятностями радушный прием.

    В 1529 г., благодаря новому рывку османских войск, они оказались около Вены, осада которой продолжалась три года и была снята только в 1532 г. В течение этих тревожных лет бывшие организаторы антиосманской унии занимали нейтральную позицию. Климент VII, правда, в начале 1532 г. обращался к Василию III, но не по поводу пресловутой унии, а по поводу его взаимоотношений с Жигимонтом I и в своем послании склонял Василия III к миру с Великим княжеством Литовским.1