Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!

 

 

 

 


«Проникновение восточных культов в религию римлян»

/ Религиоведение
Конспект, 

Оглавление

    Верования народов античного Средиземноморья и близлежащих областей были политеистичны (исключение составляли только иудеи, ранее других пришедшие к исповеданию единого бога) и следовательно – открыты для усвоения новых, в том числе и чужеземных, культов. Поэтому межэтнические связи, ставшие разнообразными и регулярными, очень скоро породили крайне пеструю картину религиозной жизни. Святилища малоазийских, египетских, сирийских и персидских богов во II–III вв. уже встречались в самых разных городах империи; под воздействием заморских вероучений и новых социально-политических реалий быстро преображались и традиционные культы греко-римского мира. Некоторые из них приобретали новые свойства и атрибуты, другие сливались со сходными верованиями, завезенными издалека. Там, где процессы культурного взаимодействия развивались особенно бурно, возникали и бок о бок существовали совершенно противоположные религиозные умонастроения – от философского атеизма или настойчивых поисков космического универсума до тяготения к примитивным и наполовину забытым местным верованиям.1

    В результате религиозная жизнь Средиземноморья уже во II в. оказалась сложной и противоречивой, как никогда прежде. Однако в этом нагромождении противоречий просматриваются вполне определенные тенденции. Не вызывает, например, сомнений, что та религиозная идеология, которую пыталась навязать народам империи римская власть, не имела длительного успеха, а в обстановке политической нестабильности III в. превратилась в откровенный религиозно-политический фарс; почитание великих богов греко-римского пантеона постепенно угасало, им на смену во II и в начале III вв. пришли малозаметные прежде местные божества, почитавшиеся в отдельных городах и селениях; тяга к восточным и мистериальным культам непрерывно усиливалась, причем со стороны самых разных социальных слоев и групп; религиозно-философские поиски интеллектуалов и синкретические тенденции простонародных верований подводили массовое сознание (хотя и с разных сторон) к идее единого и абсолютного Бога. Самым же существенным с точки зрения исторической перспективы было постепенное распространение и идейно-организационное оформление христианства, упрочение его позиций в античном обществе.

    При этом необходимо учитывать, что римский пантеон никогда не оставался замкнутым, в его состав принимались иноземные божества. Считалось, что прием новых богов усиливает мощь римлян. Завоевание многих заморских территорий, особенно эллинистических государств, познакомило римлян с эллинистическими и восточными богами, которые находят почитателей среди римского населения. Прибывавшие в Рим и Италию рабы исповедовали свои культы, тем самым распространяя иные религиозные воззрения.

     Для того чтобы боги заботились о людях и о государстве, им нужно было приносить жертвы, возносить молитвы-просьбы и производить особые ритуальные действия. Особые коллегии сведущих людей – жрецы – наблюдали за культом отдельных богов, за порядком в храмах, подготавливали жертвенных животных, следили за точностью молитв и ритуальных действий, могли дать совет, к какому божеству обратиться с нужной просьбой.

     Римская религия носила печать формализма и трезвой практичности: от богов ждали помощи в конкретных делах и потому скрупулезно выполняли установленные обряды и приносили нужные жертвы. В отношении к богам действовал принцип “я даю, чтобы ты дал”.1 Римляне обращали большое внимание на внешнюю сторону религии, на мелочное выполнение обрядов, а не на духовное слияние с божеством. Римская религия не возбуждала священного трепета, экстаза, которые овладевают верующим. Вот почему римская религия при внешнем очень строгом соблюдении всех формальностей и обрядов мало затрагивала чувства верующих, порождала неудовлетворенность. С этим связано проникновение иноземных, особенно восточных, культов, часто отличающихся мистическим и оргиастическим характером, некоторой таинственностью.

    После завоевания средиземноморского бассейна история Рима и Италии входит в более общую историю всего Средиземноморья, испытывая и оказывая влияние на своих соседей.

    В культурном отношении из всех стран Средиземноморья в это время первое место занимал греко-эллинистический Восток, оказавший на римское общество наибольшее влияние. Со II в. Рим с полным правом можно считать западно-эллинистическим государством, и вся дальнейшая история Рима от Республики к Империи в расширенных масштабах повторяла историю Эллинистических государств.

    Совокупность перемен, происходивших в римском обществе под влиянием греческого Востока, принято называть общим термином – эллинизм или эллинизация. В узком смысле под эллинизмом понимают влияние эллинской культуры на римскую материальную и духовную культуру, на римский Запад. Эллинское влияние коснулось всех сторон быта, материальной и духовной жизни. В быту эллинизация выражалась в усвоении внешних форм эллинизма, жил ища, костюма, склонности к роскоши, гастрономии, винам, богатой обстановке, большей общительности, страсти к зрелищам и развлечениям.

    Из идеологических форм раньше всего подверглась эллинизации римская религия. Параллельно с завоеванием чужих территорий римляне завоевывали и чужих богов. Большая часть римских богов была не исконно римскими богами (di indigetes), а заимствованными у других народов (di novensides). Уже в эпоху латинских войн в римский пантеон были включены боги латинских городов – Диана (Diana) из Ариция, Фортуна (Fortuna) из Пренесте, Венера (Venus) из Ардеи и т.д. Еще сильнее было влияние этрусков и италийских греков. Из греческого города Кум римляне получают Аполлона и знаменитые Сивиллиные книги – сборник пророческих изречений. Сивиллиные книги находились в ведении специальной коллегии сивиллиных жрецов (decemviri sacris faciundis).

    Вместе с греческими богами приходили греческие культы и религиозные процессии с пением, плясками и театральными представлениями. Проникновение греческих, а вслед за ними и восточных богов и культов особенно сильным становится со времени пунических войн, в связи с подавленным состоянием общества на почве постоянных кризисов, общих и личных несчастий.

    На протяжении IIIII вв. господствующей формой мировоззрения народов Средиземноморья оставалась языческая религиозность, даже к концу этого периода христиане составляли не более десяти процентов населения империи. Как и прежде, все необычайное – величественное, красивое или уродливое – в языческом сознании тотчас связывалось со сверхъестественным. Столкнувшись с чем-либо непривычным, язычники старались первым делом определить, какое именно божество проявляет таким образом свою волю. Существовали даже специальные “наставления” по распознаванию небожителей. И все же в язычестве IIIII вв. по сравнению с прежними временами многое изменилось. Гражданские войны привели к тому, что население империи потеряло веру в себя. Единственная поддержка, охранявшая его от полного отчаяния, была надежда на “помощь высшей власти, на помощь спасителя”.1 Недовольство местного населения, идеализация своего прошлого (“золотой век”), надежды на лучшее будущее все чаще стали оформляться в религиозные течения, смутные прорицания и тайные учения, поскольку условия для распространения не сложились, да и не могли сложиться. Протест против официальной религии принимал также религиозную форму.1

    Вера в богов теряла наивную непосредственность, отделялась от мифа, усложнялась. Появилось и постепенно крепло понятие о трансцендентности божества. Лишь в глухих деревнях оставались люди, видевшие в изваяниях небожителей самих богов, однако большинству современников они уже казались глупцами.

    Эта перемена в мировоззрении отразилась в религиозном обиходе того времени: наряду с прежними deus и dea, обозначавшими конкретного бога или богиню со своим обликом, характером и родословной, во IIIII вв. все чаще стало употребляться слово numen, подразумевавшее волю и могущество божества.

    Сходство созданных империей политических и отчасти социальных реалий придавало религиозному развитию непохожих друг на друга народов и регионов общую направленность. Сложное взаимодействие универсалистских и сепаратистских тенденций вело к тому, что религиозные предпочтения все больше определялись не этносом и местностью, а принадлежностью к социальному слою, интеллектуальному кругу, профессии: в язычестве одновременно усиливались общие, наднациональные черты и социальная дифференциация культов и верований. В низших и средних слоях общества повсеместно распространялось почитание малых богов (в каждой местности – своих), олицетворявших, как правило, силы природы. Прежде они не имели ни храмов, ни жреческих коллегий, теперь их статус быстро повышался, они наделялись космическими функциями и становились в глазах почитателей равными олимпийцам. Какое-нибудь малозаметное лесное или даже комическое божество превращалось в “могучего” и “непобедимого” бога, “отца и творца вселенной”, в честь него воздвигали храмы и слагали гимны. Подобный расцвет мелких культов происходил в самых разных регионах, поэтому пантеон активно почитаемых богов стремительно разрастался. Представители высших сословий смотрели на эти религиозные новации с презрительным недоумением и по-прежнему придерживались почитания великих богов, с официальными культами которых их связывало социальное положение. Однако новые черты все заметнее проступали и в облике их кумиров, активно заимствовавших функции и атрибуты иноземных богов. Взаимное усвоение божествами разных народов “компетенции” и атрибутов друг друга облегчалось тем, что их колыбелью были общества, стоявшие примерно на одной ступени социального и интеллектуального развития, отчего и сами боги изначально имели много сходного. Сходством часто характеризовалась и последующая эволюция их культов. Процесс конвергенции однотипных культов был типичен для всего периода античной истории, однако в IIII вв. н.э. он становится особенно интенсивным, поскольку имперская власть в своих универсалистских устремлениях сознательно и последовательно его поощряла.

    Быстрее всего эволюция языческих верований происходила в городах, особенно крупных и портовых, где нередко возникали причудливые комбинации самых разных культов, и один и тот же человек мог оказаться одновременно жрецом эллинского и туземного божества. Чем более пестрым по составу становилось население города, тем богаче и продуктивней была его духовная жизнь. Такие города, как Антиохия и Александрия, в этническом и культурном отношении теснее связанные со всем Средиземноморьем, чем с прилегавшей округой, стали во II в. колыбелью целого ряда новых религиозных систем, в которых христианство увидело своих опаснейших противников.

    Куда медленнее менялись верования в сельской местности. Стабильный жизненный уклад и круговая порука крестьянской общины, безусловное господство традиций в ее культуре, консерватизм мышления и настороженно-недоверчивое отношение общинников к “чужакам” делали чрезвычайно устойчивой ее традиционную религию – эволюция культов в этой среде происходила при минимальном воздействии чужеродных влияний. Гораздо меньше, чем в городах, сказывались здесь на религиозных воззрениях и социальные различия. Во II в. заметно изменился характер религиозных переживаний, появились новые формы почитания богов. Следствием сужения горизонтов общественной деятельности и ее профанации явился массовый уход в частную жизнь; общение замыкалось в кругу друзей и коллег, но при этом духовная жизнь людей становилась значительно интенсивней, их религиозные чувства обострялись, приобретали более глубокий и личный характер. Размах и помпезность официальных богослужений по-прежнему привлекали многих своей зрелищностью, но удовлетворить духовные запросы уже не могли. Нараставшее внутреннее отчуждение от официальной религиозности сопровождалось распространением более интимных форм общения с божеством – культовые обряды теперь охотнее совершали в семейном или узкокорпоративном кругу; во множестве появлялись религиозные объединения (коллегии), состоявшие лишь из нескольких десятков человек. Приватизация религиозной жизни, укоренение в массовом сознании привычки к произвольному возвышению малых богов и наделению их свойствами великого божества открывали дорогу неподконтрольному для государства религиозному “ревизионизму”. Кризис полисной религии привел к тому, что одной из самых характерных черт общественного умонастроения стал индивидуализм, являвшийся знаменем того, что общественная зависимость, в которой “индивидуум рос и которая ему казалась естественной и понятной, потеряла свою силу, что этому индивидуализму предстоит задача пробить себе дорогу, вне этой общественной зависимости”.1 Этот индивидуализм во многом способствовал изменениям в судьбах олимпийцев, так как многие из них принадлежали по своей сущности городу-государству и падали вместе с ним, ибо философия убила их в глазах образованных, а индивидуализм в глазах простых людей.1

    Эти малозначительные на первый взгляд новшества проложили дорогу радикальным религиозным переменам следующего столетия. В разных провинциях империи, особенно в восточной ее части, еще в эллинистическую эпоху возникла вера в божественных спасителей, которые, вернувшись на землю, уничтожат зло и несправедливость и принесут людям счастье. Существовали в то время и культы богов-страдальцев, которые умирали и вновь воскресали. Таким был Осирис в Египте, Аттис в Малой Азии, Адонис в Финикии. Наряду с этими богами почитались их божественные супруги, которые считались покровительницами плодородия и материнства –египетская Исида, Великая Мать богов Кибела, финикийская Астарта.

    Потрясения III в. внесли в эволюционное развитие язычества кризисные черты. Римская власть неизменно поддерживала культ великих олимпийцев и всеми средствами пропагандировала тесную связь с ним. По мере утраты ею собственного авторитета теряла обаяние и та идеология, на которую она веками опиралась. Вслед за религиозным официозом массовое сознание стало отторгать объединенное в большинстве полисов с императорским культом (и потому гипертрофированное) почитание главных богов олимпийского пантеона. При этом происходила своего рода их “ипостасная деградация”. Зевсу теперь чаще и охотнее поклонялись как подателю дождя или покровителю брака; Артемиде – как целительнице. Широко почитать продолжали тех олимпийцев, которые всегда выступали в роли помощников людей, например, Гефеста-Вулкана или Асклепия-Эскулапа. Должность жреца Асклепия стоила в то время в двадцать-тридцать раз дороже, чем жреческая должность в храме Зевса. Некоторые олимпийцы продолжали почитаться благодаря слиянию с местными божествами, причем популярность сохраняли именно те из них, чей культ никогда не объединялся с культом императора.

    Утрата привычной веры породила во всех слоях общества глубочайший духовный дискомфорт, преодолеть который можно было, лишь заполнив тем или иным образом религиозный вакуум. Стремление как можно скорее обрести “истинного” бога сплошь и рядом приводило к отчаянным религиозным метаниям. Множились суеверия; повсюду появлялись “одержимые божеством” и “ясновидящие” стало престижно считаться магом или чародеем. В моду вошла некромантия (теория и “практика” вызывания покойников). Чтобы постичь эту “науку”, состоятельные и не очень состоятельные люди специально отправлялись в Египет. Смятение умов чувствовалось во всем. Склонность к занятиям магией и астрологией становилась массовым психозом. Приверженность к тому или иному культу часто носила характер кратковременного увлечения, на этой почве возникали религиозные союзы, объединявшие людей разного достатка и социального положения. В целом массовой психологии того времени были присущи крайняя степень растерянности и экзальтация.

    Кризис веры в олимпийцев был очевиден и для римской власти, явно пытавшейся найти им замену или, по крайней мере, поддержать их угасавшее величие. В III в. на императорских монетах вместе с греко-римскими богами и обожествленными добродетелями (а то и вместо них) все чаще появляются новые сакральные символы – божества восточного происхождения и знаки солярного культа.1 Такое соседство возникло благодаря чуткой реакции правителей империи на религиозные настроения масс, ибо одним из главных веяний эпохи оказалось тяготение к древним культам восточного происхождения. Интерес к ним был не случаен: людей; стремившихся обрести “истинную” и “надежную” веру, отнюдь не привлекало новое – в ту пору оно ни у кого не вызывало доверия. Панацею от жизненных и душевных невзгод большинство искало в забытой мудрости древних верований – местных, отеческих, и восточных, ибо в сознании человека античной эпохи глубочайшая древность всегда ассоциировалась с Востоком. Поэтому давно известные народам империи культы Исиды, Осириса, Кибелы, Великой Матери, Митры, в которых одновременно проглядывала и восточная, и родная древность, приобрели в то время особую популярность, а изображения и сакральные символы этих богов оказались в орбите имперской религиозной пропаганды.1

    Теми же причинами был обусловлен и расцвет древних мистериальных культов – Дионисийских, Элевсинских, Самофракийских и многих других. Идея страдающего и посредством своих страданий побеждающего бога, общая для этих культов, оказалась в чем-то очень созвучна эпохе. В особых тайных обрядах мисты (посвященные) достигали единения с божеством, тем самым обретая уверенность в своей сопричастности его бессмертию. Сами мистериальные действа, окруженные таинственностью и доводившие их участников до экстаза, давали не только ощущение избранности, приобщенности к тайному знанию, но и крайне важную в тех условиях эмоциональную разрядку.

    Хотя мистериальные культы аккумулировали в себе важнейшие религиозные устремления эпохи, они не могли играть роль универсальной массовой религии, способной заменить веру в уходящих богов, ибо были подчеркнуто элитарны. Посвящение в мисты стоило очень дорого, и позволить его себе мог далеко не каждый, поэтому в простонародной среде развернулись самостоятельные поиски истинного божества. Долгое время оно сводилось к простому “перераспределению” божественности, однако в условиях кризиса в нем появились принципиально новые черты.

    Мистико-религиозные настроения, являвшиеся своеобразным пассивным протестом и одновременно приспособлением к существующему укладу жизни, захватившие высшие слои, в еще большей степени захватили низшие классы римского общества. Религия в императорском Риме была единственной идеологической формой, дававшей выход чувству неудовлетворенности существующим строем. Живя скучной, однообразной жизнью изо дня в день, задавленные материальной нуждой, бесправные и ревниво опекаемые императорской бюрократией, люди теряли веру в собственные силы, общественные условия приводили их таким образом к отрицанию культуры и даже самого смысла жизни, заставляли предпочитать мир идей и фантазий реальному миру.

    На понижение веры в мощь человеческого разума указывали распространение веры в чудеса, пророчества, гадания, широкая популярность астрологии, по небесным светилам предсказывающей будущность человека, появление “одержимых святым духом” проповедников и пророков и тому подобные проявления религиозно-мистических настроений.1

    Распространение суеверий было столь велико, что оно начинало даже вызывать серьезные опасения государственной власти. Август, стремившийся к восстановлению старой римской религии, в целях борьбы с суевериями издал специальный указ, предписывавший сожжение пророческих книг, за исключением избранных отрывков Сивиллиных книг, о священных стариной и не содержащих, с точки зрения власти, ничего предосудительного. Ослабление суеверий ставила своей целью и общая религиозная политика Августа, пытавшегося организовать религиозные чувства своих подданных. Уступая духу времени, требовавшему всего мистического, таинственного и освященного седой стариной, Август и следовавшие за ним императоры воскрешали давно забытые культы и религиозные братства (sodalicia), наряду с которыми устанавливались новые, связанные с почитанием гения императора, обожествленного после смерти Августа (divus Augustus), его божественного отца Юлия Цезаря (divus Iulius) и других императоров, обожествленных после смерти
сенатом. Так воскресли старинные жреческие коллегии и братства – Арвальских братьев, Луперков, Салиев, Тициев (sodales Titii) и много других.

    Отдельные элементы восточных культов были восприняты официальной религией. Культ императоров был особой религиозной системой, распространенной по всем провинциям и имевшей свою организацию.

    Культ императора был не более как выражение политической лояльности, носящее религиозный оттенок, а не религией в собственном смысле этого слова. Повышение религиозных настроений сказалось не только в распространении восточных культов, но и в увлечении всякого рода оракулами, гаданиями, возрождением магии. Свидетельством этому являются магические папирусы, содержащие религиозные тексты, где причудливым образом соединены самые разнообразные религиозные учения и представления. Эти тексты написаны на греческом языке, но в них вставлены какие-то таинственные слова, буквы, числа, носящие мистический характер.

    Реставрацией старинных культов и введением некоторых элементов восточных религий надеялись оживить омертвевшую официальную религию Рима, не дававшую простора для выхода эмоций. Однако чем дальше, тем все очевиднее становилось, что старая религия не могла выполнить возлагавшихся на нее социальных функций, и потому была необходима новая религия, более соответствовавшая условиям нового общества. Превращение Римской империи в Средиземноморскую империю, государственная централизация и романизация разлагающим образом действовали на римскую религию, возникшую в совершенно иных социальных условиях и на ином культурном уровне, в условиях родового строя, почитания сил природы, аграрных божеств и божеств покровителей города. Связанные с этой религией чувства давно уже иссякли, а религиозные обряды выродились в сухие формулы, не связанные ни с какой реальностью и механически выполняемые жрецами и чиновниками. Больше шансов на роль всеимперской религии имела религия, связанная с культом императоров, но и она в силу своего официального происхождения не могла захватить чувства людей и превратиться в мировую религию.



1 Буассье Г. Римская религия от времен Августа до Антонинов. М., 1914. С. 311-312

1 Гордеев В.Н. История древнего мира. Древняя Греция и Древний Рим. Л., 1970. С. 234-236

1 Каутский К. Происхождение христианства. М., 1990. С. 124

1 Штаерман Е.М. Кризис античной культуры. М., 1975. С. 132

1 Каутский К. Указ. соч. С. 118

1 Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949. С. 306

1 Штаерман Е.М. Указ. соч. С. 147

1 Циркин Ю. Мифы древнего мира. М., 2000. С. 172

1 Радциг С.И. Античная мифология. Очерк античных мифов в освещении современной науки. М.; Л., 1939. С. 301-303

 



0
рублей


© Магазин контрольных, курсовых и дипломных работ, 2008-2024 гг.

e-mail: studentshopadm@ya.ru

об АВТОРЕ работ

 

Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!