«Ответы на вопросы по социологии»

Вопрос 1. Страты. Виды страт в обществе.

    Современное общество характеризуется наличием групп, обладающих значительно большими ресурсами богатства и власти, чем другие группы. Границы таких групп трудно определить. Часто сами индивиды, входящие в эти группы, не представляют не только их размеров и границ, но и собственного статуса в этой сложной социальной системе. Однако без знания реальной социальной структуры, характера распределения ценностей между различными группами и степени неравенства между ними невозможно понять, как функционирует и развивается общество. Совокупность знаний, касающихся перечисленных аспектов социальной жизни, относится современными учеными к теории социальной стратификации. По сравнению с простым расслоением социальная стратификация имеет по крайней мере два существенных отличия. Во-первых, стратификация представляет собой ранговое расслоение, когда высшие слои находятся в более привилегированном положении (в отношении обладания ресурсами или возможностями получения вознаграждения), чем низшие слои. Во-вторых, верхние слои значительно меньше по количеству входящих их членов общества. Так, элита, верхние слои составляют, безусловно, меньшинство по сравнению с низшими слоями общества. То же можно сказать и об остальных слоях, если их рассматривать последовательно сверху вниз. Однако в современных, высокоразвитых, благополучных обществах этот порядок нарушается. Неимущие слои в количественном отношении могут уступать слою, составляющему так называемый “средний класс”, и некоторым другим слоям населения.

    Таким образом, социологи едины во мнении, что основой стратификационной структуры является естественное и социальное неравенство людей. Однако способ организации неравенства мог быть различным. Необходимо было вычленить те основания, которые определяли бы облик вертикального строения общества. К. Маркс ввел единственное основание вертикального расслоения общества - обладание собственностью. Поэтому его стратификационная структура фактически сводилась к двум уровням: класс собственников (рабовладельцы, феодалы, буржуазия) и класс, лишенный собственности на средства производства (рабы, пролетарии) или имеющий весьма ограниченные на собственность права (крестьяне). Попытки представить интеллигенцию, некоторые другие социальные группы в качестве промежуточных слоев между основными классами оставляли впечатление непродуманности общей схемы социальной иерархии населения. Узость такого подхода стала очевидной уже в конце XIX столетия. Можно вспомнить жизненные ситуации, описанные в художественной литературе: нувориши, сколотившие капитал на финансовых махинациях, не довольствуются положением богатого человека, они стремятся к обретению статуса человека “высшего света”, покупают соответствующие титулы, звания, предпринимают иные шаги. Эта проблема соотношения богатства и статуса стала трагедией, к примеру, главного героя известной трилогии Т. Драйзера о Фрэнке Каупервуде. Современные представители теории стратификации утверждают, что понятие класса, вероятно, годится для анализа социальной структуры прошлых обществ, в том числе и индустриального капиталистического общества, но в современном постиндустриальном обществе оно не работает, потому что в этом обществе на основе широкого акционирования, а также выключения основных держателей акций из сферы управления производством и заменой их наемными менеджерами, отношения собственности оказались размыты, потеряли свою определенность. Поэтому понятие “класс” должно быть заменено понятием “страта” (от латинского - слой) или понятием социальная группа, а на смену теории социально-классового строения общества должны прийти теории социальной стратификации. Теории социальной стратификации базируются на представлении, что страта, социальная группа,  представляет собой реальную, эмпирически фиксируемую общность, объединяющую людей на каких-то общих позициях или имеющих общее дело, которое приводит к конструированию данной общности в социальной структуре общества и противопоставлению другим социальным общностям. В основе теории стратификации лежат объединения людей в группы и противопоставление их другим группам по статусным признакам: властным, имущественным, профессиональным, образовательным и т. д. При этом предлагаются различные критерии стратификации. Западногерманский социолог Р. Дарендорф предложил в основу социальной стратификации положить политическое понятие “авторитет”, которое, по его мнению, наиболее точно характеризует отношения власти и борьбу между социальными группами за власть. На основе этого понятия Р. Дарендорф делит все современное общество на управляющих и управляемых. В свою очередь, управляющих делит на две подгруппы: управляющих собственников и управляющих несобственников - бюрократов-менеджеров. Управляемая группа также разнородна. В ней можно выделить, по крайней мере, две подгруппы: высшую – “рабочую аристократию” и низшую, низкоквалифицированных рабочих. Между этими двумя социальными группами находится промежуточный “новый средний класс” - продукт ассимиляции рабочей аристократии и служащих с господствующим классом - управляющими. Близкой по критериям к Дарендорфу является теория социальной стратификации, предложенная американским социологом Л. Уорнером. Л. Уорнер провел социологические исследования в американских городах методом включенного наблюдения и на основе субъективных самооценок людей относительно их социальной позиции по четырем параметрам - доход, профессиональный престиж, образование, этническая принадлежность - выделил в правящих социальным группах: высшую, высшую промежуточную, средневысшую, среднепромежуточную, промежуточно-высшую, промежуточно-промежуточную. Американский социолог Б. Барбер провел стратификацию общества по шести показателям: 1) престиж, профессия, власть и могущество; 2) доход или богатство; 3) образование или знания; 4) религиозная или ритуальная частота; 5) положение родственников; 6) этническая принадлежность. Французский социолог А. Турэн считает, что в современном обществе социальная дифференциация происходит не по отношению к собственности, престижу, власти, этносу, а по доступу к информации. Господствующее положение занимают те люди, которые имеют доступ к наибольшему количеству информации.

    Выделение оснований и уровней социальной иерархии дает возможность перейти к определению тех механизмов, которые поддерживают иерархическую структуру, не дают ей развалиться под воздействием несовпадающих и явно противоречивых интересов различных слоев. Как отмечалось выше, первопричиной иерархического строения общества является социальное неравенство, порождаемое объективными условиями жизнедеятельности индивидов. Но каждое общество стремится к организации своего неравенства, иначе люди, движимые чувством несправедливости, снесут в праведном гневе все, что в их сознании ассоциируется с ущемлением их интересов. Для поддержания социальной иерархии в обществе первоначально было найдено простое решение: рожденный в семье раба должен остаться рабом, в семье крепостного - крепостным, в семье патриция или дворянина - представителем высшего класса, и только королевское происхождение могло дать шанс на обладание верховной властью. Вся система социальных институтов: право, армия, суд и церковь следили за строгим соблюдением  правил сословной организации иерархической структуры общества. Самая жесткая иерархическая система была создана в Индии в виде каст, принадлежность к одной из них навечно определяла место человека в обществе. Устойчивость такой иерархической системы могла поддерживаться только силой: либо силой оружия, обладание которым и использование его было исключительным правом высших слоев, либо силой религии, имевшей исключительные возможности воздействия на умы людей, либо силой соответствующих законов, норм, обычаев, на соблюдение которых была нацелена вся мощь государственного аппарата. Иерархическая система современного общества лишена указанной жесткости. Формально все граждане имеют равные права, в том числе и право занимать любое место в социальном пространстве, подниматься на высшие этажи социальной лестницы или находиться в низших эшелонах. Резко возросшая социальная мобильность тем не менее не привела к размыванию иерархической системы. Общество по-прежнему поддерживает и охраняет свою иерархию. Было замечено, что профиль вертикального среза общества не является постоянным. К. Маркс в свое время предположил, что его конфигурация будет постепенно меняться за счет концентрации богатства в руках немногих и значительного роста обнищания основной массы населения. Результатом этой тенденции станет возникновение серьезного напряжения между верхним и нижним слоями социальной иерархии, которое неизбежно выльется в борьбу за перераспределение национального дохода, П. Сорокин, отвергая тезис К. Маркса об абсолютном обнищании масс при капитализме, тем не менее также был склонен считать, что верхняя часть социальной пирамиды имеет тенденцию к возвышению над остальной частью. Но этот рост богатства и власти верхушки не беспределен. Существует, считал он, “точка насыщения”, дальше которой общество не может двигаться без риска крупной катастрофы. По мере приближения к этой точке в обществе начинаются процессы по сдерживанию пагубной тенденции, проводятся либо реформы по перераспределению богатства через систему налогообложения, либо начинаются глубинные революционные процессы, в которые вовлекаются широкие социальные слои. Стабильность общества связана с профилем социальной стратификации. Чрезмерное вытягивание последнего чревато серьезными социальными катаклизмами, восстаниями, бунтами, несущими хаос, насилие, тормозящими развитие общества, ставящими его на грань развала. Утолщение профиля стратификации, прежде всего за счет усечения верхушки конуса - явление повторяющееся в истории всех обществ. И важно, чтобы оно осуществлялось не за счет неконтролируемых стихийных процессов, а путем сознательно проводимой государственной политики.

    Описываемый процесс имеет и оборотную сторону, подмеченную П. Сорокиным. Уплотнение профиля стратификации не должно быть чрезмерным, низводящим на нет сам принцип социальной иерархии. Неравенство - не только объективная данность социальной жизни, но и важный источник социального развития. Уравнение в доходах, в отношении к собственности, власти лишает индивидов важного внутреннего стимула к действию, к самореализации, самоутверждению, а общество - единственного энергетического источника развития. Плодотворной представляется идея о том, что стабильность иерархической структуры общества зависит от удельного веса и роли среднего слоя или класса. Занимая промежуточное положение, средний класс выполняет своеобразную связующую роль между двумя полюсами социальной иерархии, снижая их противостояние. Чем больше количественно средний класс, тем больше у него шансов влиять на политику государства, на процесс формирования фундаментальных ценностей общества, мировоззрение граждан, избегая при этом крайностей, присущих противоположным силам. Наличие мощного среднего пласта в социальной в иерархии многих современных стран позволяет им сохранять устойчивость, несмотря на эпизодическое нарастание напряженности среди беднейших слоев. Эта напряженность гасится не столько силой репрессивного аппарата, сколько нейтральной позицией большинства, в целом удовлетворенного своим положением, уверенного в будущем, чувствующего свою силу и авторитет. Размывание среднего слоя, возможное в периоды экономических кризисов, чревато для общества серьезными потрясениями. Обнищание в условиях либерализации цен и падения производства основной массы населения России резко нарушило социальное равновесие в обществе, привело к выдвижению на первый план требований люмпенской части населения, которая, как показывает исторический опыт, несет в себе большой разрушительный заряд, направленный в основном на перераспределение, а не созидание национального богатства.1

Вопрос 2. Основные разновидности этноса, их характеристика.

    Этнос – это исторически сложившаяся на определенной территории, устойчивая совокупность людей, обладающих общими чертами и стабильными особенностями культуры и психологического склада, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием). К числу таких черт относятся язык, особенности бытовой культуры, складывающиеся обычаи и традиции того или иного народа или этноса. Дан­ные признаки воспроизводятся в этническом самосознании народа, в котором он осознает свое единство, прежде всего — общ­ность своего происхождения и тем самым свое этническое родство. В то же время он отличает себя от других народов, кото­рым свойственны свое происхождение, свой язык и своя культура. Этническое самосознание народа рано или поздно прояв­ляется во всем его самосознании, в котором фиксируются его происхождение, унаследованные традиции, понимание им сво­его места среди других народов.

    К наиболее древним разновидностям этноса относятся племена, жизнь и деятельность которых были основаны на родо­вых и социальных связях. Каждое племя обладало признаками этноса: они отличались друг от друга своим происхождением, языком, сложившимися обычаями и тради­циями, материальной и духовной культурой - от примитивной до относительно высокоразвитой. У каждого племени форми­ровалось свое этническое самосознание. Оно обладало этнони­мом (названием). Племена это форма организации первобытнообщинного строя, который в различные исторические эпохи существовал на разных континентах земли. Существуют они и в настоящее время в некоторых частях азиатского, американ­ского, африканского и австралийского континентов.

    С разложением первобытнообщинного строя распадались и племена. С переходом к цивилизации, при которой на первый план вышли не родовые, а социальные связи между людьми, племя уступило место другому типу этноса — народу. Все народы как этнические общности на стадии циви­лизации (будь то народы древней Греции и древнего Рима, Египта, Индии или Китая, а в более поздние периоды - наро­ды Франции, Германии или России) всегда отличались и отли­чаются поныне своими особыми социально-этническими признаками, в том числе особенностями своего происхождения, языка, культуры, этнического самосознания и т.д. В отличие от пле­мен народы достигали в эпоху цивилизации несравненно большей социально-этнической консолидации и более высоко­го (на несколько порядков, как фиксируют этнографы, истори­ки, лингвисты и другие специалисты) развития своего языка, материальной и духовной культуры. Именно в это время нача­ли складываться национальные характеры многих народов, что нашло свое выражение в их национальном сознании и самосоз­нании. Другими словами, племена сменились формирующими­ся древними народами — нациями, достигшими своего расцвета в последующие исторические эпохи.

    Формирование наций, начавшееся с разложения родопле­менного строя, завершилось с развитием машинного производства и капиталистического рынка, связавшего все районы и об­ласти той или иной страны в единый экономический организм. Интенсификация экономического общения неизбежно активи­зировала политическое и культурное общение людей, что вело к консолидации их как наций, расцвету культуры и нацио­нального характера.

    Такой подход несколько расходится с тем подходом к про­блеме развития исторических общностей людей, согласно ко­торому первобытнообщинные племена развивались в народности, а последние — в нации. При этом народности и нации наделялись по сути одними и теми же признаками, о которых будет сказано ниже. Говорилось, что народности и нации раз­личаются между собой по степени развития данных признаков и что со временем народности становятся нациями.

    Подобный, как выяснилось, во многом искусственный кри­терий разграничения наций и народностей не получил сколь­ко-нибудь доказательного научного обоснования. Остается не­ясным, какую этническую общность, будь то, например, кирги­зы, чеченцы, якуты, можно считать нацией, а какую народ­ностью и как определить момент перерастания народности в нацию.

    Один из известных отечественных этнографов М.В. Крюков небезосновательно утверждает, что, например, Ленин употреблял термины “нация”, “национальность”, “народность”, “народ” в качестве синонимов и что противопоставление наций и народно­стей было введено Сталиным в 1921 г. в тезисах “Об очередных задачах партии в национальном вопросе”. По мнению Крюкова, это было теоретически несостоятельным и практически вред­ным, ибо искусственно порождало новые межэтнические про­тиворечия, связанные с тем, что не все этнические общности считали справедливым произвольное отнесение одних из них к нациям, а других — к народностям. Как и многие другие этнографы, Крюков еще несколько лет назад предлагал вернуться к употреблению словосочетания “народы Советского Союза”, подобно тому как это обозначено в известной “Декларации прав народов России” . В том и другом случаях термин “народы” заменяет термины “нации” и “народности”, разли­чие между которыми чисто условное.

    В отечественной и зарубежной литературе можно встретить множество суждений о нациях как этносах, сформировавшихся задолго до капитализма. Так, видный французский ученый Э. Ренан считал, что нации существовали еще в начале средних веков, начиная с конца Римской Импе­рии или, лучше, со времени разложения империи Карла Вели­кого. Что же такое нация? Отвечая на этот вопрос, Э. Репан справедливо утверждал, что нацию нельзя сводить к той или иной расе. Раса указывает “на родство по крови”, а нации мо­гут складываться в процессе совместной жизни и “перемеши­вания” представителей разных рас. “Самые большие страны — Англия, Франция, Италия — это те, в которых кровь наиболее перемешана”. Именно данное обстоятельство характеризует нации этих стран. Поистине нет нации, все представителя ко­торой относилось бы только к одной расе.

    В нациях сочетаются природные и социальные свойства. Во всяком случае нации нельзя сводить исключительно к природ­ным явлениям, как это делают некоторые ученые. даже если допустить, что одним из существенных признаков нации явля­ется общность ее происхождения от каких-то предков, то и в этом случае следует иметь в виду, что нация отнюдь не сво­дится к данному признаку. В качестве других ее признаков Э. Ренан, К. Каутский и другие исследователи называют общ­ность языка, территории, экономической жизни, которая, по утверждению К. Каутского, стала складываться еще в XIV в., т.е. в средние века, и завершилась при капитализме.

    Одним из признаков нации Э. Ренан называет общность интересов входящих в нее людей. Общность интересов обу­словливается, по Ренану, общими условиями жизни, общно­стью истории и судьбы и представляет собой могущественный фактор становления и развития нации. Со временем формиру­ется более или менее богатый духовный мир нации, объеди­няющий всех ее представителей. Духовные признаки нации отмечают многие мыслители.

    Австрийский социолог и политик Отто Бауэр указывал на естественные и культурные признаки нации. Он писал, что на­ция как “естественная общность” исходит из физически обу­словленной наследственности, посредством которой детям пе­редаются свойства родителей. Однако главными отличитель­ным признаками нации Бауэр считал ее язык и культуру.

    Обобщал сказанное, можно утверждать, что нация — это особая историческая общность людей, характеризующаяся общ­ностью ее происхождения, языка, территории, экономического уклада, а также психического склада и культуры, проявляющихся в общности ее этнического сознания и самосознания.

    Национальное в любых своих проявлениях связано с уни­кальными этническими характеристиками нации. Эта связь может быть выражена в большей или меньшей степени, но она всегда имеет место. Так, экономические или политические от­ношения приобретают национальное содержание ровно на­столько, насколько они связаны о решением этнических про­блем жизни народов - наций. За этими пределами они могут оказаться социально-классовыми или какими-то другими от­ношениями, но не национальными. То же можно сказать и о нравственных, эстетических и других отношениях. Националь­ный характер они приобретают тогда, когда их социальное со­держание органически соединяется с этническим, “переплав­лено” с ним.1 

Вопрос 3. Отношение политики и морали.

     Моральные аспекты политики приобретают в наше время большую актуальность, активно обсуждаются в прессе, научной литературе. Нередко ставится вопрос, совместимы ли вообще по­нятия политики и нравственности, не являются ли эти категории взаимоисключающими. Проблема соотношения политики и морали особо обостряется во время избирательных кампаний, борьбы за власть, посты, должности, противоборства с политическими про­тивниками. А в борьбе за политическую власть, дескать, все сред­ства хороши. Именно тогда политические действия развертыва­ются в своеобразном поле напряжения между политикой и моралью. Все это — теневая сторона политики, “изнанка”, подрываю­щая ее нравственный авторитет.

    Соотношение политики и морали напрямую зависит от поли­тического режима. В странах с антидемократическими, реакцион­ными режимами, где процветают неправовое насилие, террор, зло­употребление властью, бюрократизм и коррупция, происходит раз­рыв морали и политики. Напротив, в условиях демократического режима политика реализуется в рамках законности, пронизывает­ся началами гуманизма и нравственности. Русский философ В. С. Соловьев в конце ХIХ в. писал: “Полное разделение между нравственностью и политикой составляет одно из господствующих заблуждений и зол нашего века. С точки зрения христианской и в пределах христианского мира эти две области — нравственная и политическая — хотя и не могут совпадать друг с другом, однако должны быть теснейшим образом между собой связаны”.1

    Современная политическая ситуация в России сложна, про­тиворечива и трудно предсказуема. Основная причина тому — глубокий социально-экономический и духовный кризис в стране. В этих условиях обострились противоречия между политикой и моралью, чему во многом “помогли” крупные ошибки политичес­кого руководства, которые усилили безнравственность российской политики, углубили духовный кризис в обществе. Опасность та­кого пути очевидна. Назрела жизненная необходимость повер­нуть российскую политику в русло подлинного гуманизма и нрав­ственности. Без этого не может начаться духовное возрождение общества.

    Таким образом, современный процесс гуманизации политики проявляется прежде всего в нравственности политических действий. Идеи гуманизма составляют основу морали. От того, как складываются взаимоотношения морали (нравственности) и политики, зависит и воплощение принципов гуманизма в реальной жизни, политических и правовых нормах. Мораль и политика представляют собой сферы общества, которые организуют, регулируют, контролируют жизнедеятельность людей в обществе. Тем не менее их функции существенно различаются, поскольку они относительно самостоятельны по отношению друг к другу. Мораль контролирует политику, как и другие сферы общества. Политика же не может контролировать мораль, которая стоит вне политики и над нею. Мораль оценивает реальное поведение людей, политические действия с точки зрения идеалов добра и зла, справедливости и несправедливости. Основные нравственные ценности абсолютны. Они выводятся не из экономических, политических и других ценностей, а из ценностей самого человека. Нравственные предписания сохраняются на протяжении веков, они не меняются от поколения к поколению существенным образом, хотя эпохи крупных общественных потрясений оказывают свое воздействие и на мораль. Если политика не соответствует высшим моральным нормам, что часто случается в эпохи безвременья, то начинает господствовать мораль классовая, революционная, мораль обогащения и т.д.

    История политических и этических учений позволяет выделить три основных варианта взаимодействия между моралью и политикой: 1) полное подчинение моралью политики; 2) полный разрыв между ними; 3) попытка сохранить взаимодействие морали и политики. Каждый из вариантов имеет свою аргументацию. В своей завершенной форме первый, морализаторский подход означает, что политика должна не только иметь высоконравственные цели (справедливость, общее благо), но и при любых обстоятельствах не нарушать принципы правдивости, честности и т.д., используя при этом лишь нравственно допустимые средства. Этот подход господствовал в общественной мысли вплоть до Нового времени, хотя его значение сохранилось до сих пор. В частности, он представлен в идеологии христианско-демократического движения, альтернативных движений. Как нравственный ориентир субъектов политики, их стремление сделать политику нравственной, гуманной, этот подход присутствует в деятельности различных политических сил, хотя полностью подчинить политику нравственности невозможно, поскольку она будет неэффективной. Позиция, разделяющая политику и мораль, аргументируется тем, что мораль – это дело гражданского общества, личной ответственности, политика же – область противоборства групповых интересов, свободная от нравственности. Родоначальником таких взглядов многие считают Н. Макиавелли. В своей знаменитой работе “Государь” (1513 г.) он утверждал, что политика должна учитывать реальное состояние дел, общественные нравы, в том числе нравственную испорченность людей. Макиавелли поставил в центр политического анализа проблему эффективности политики, способов и средств достижения целей, отделив политику от религиозного и этического контроля. Макиавелли считает мораль регулятором частной жизни политиков, благородной целью, которая может оправдываться применением даже безнравственных средств, хотя полностью политику от морали он не отрывает. Такой отрыв в большей мере характерен, например, для большевистских вождей, которые считали возможным освободить политику от нравственных оценок, подчинить нравственность делу построения коммунизма. Отделение политики от нравственных ценностей делает ее аморальной, злым началом в жизни общества. Такой трактовки политики придерживался М.А. Бакунин, основоположник русского анархизма. Он считал политику и ее главного носителя – государство злом, но злом, исторически оправданным. Негативные оценки политики можно найти у многих мыслителей. Это объясняется такими реальными чертами политики, как возможность распоряжаться материальными и духовными благами, судьбами людей. Третий подход, признающий необходимость воздействия морали на политику с учетом специфики последней, является сегодня преобладающим среди политиков и ученых. Этот подход обосновывал М. Вебер, который считал, что мораль должна учитывать особенности политики, прежде всего применение насилия. Потому политик в силу своего профессионального долга должен бороться со злом, в противном случае он несет ответственность за его победу. Политик не может следовать евангельской заповеди не противиться злу насилием. Отделить политику от морали, как и от права, экономики, культуры, науки, невозможно. Политика может быть моральной и аморальной, но безморальной она не может быть. Если политик отступает от общепринятых норм морали, он ищет оправдания в глазах сограждан, а то и за рубежом, ибо власть без морального оправдания становится нелегитимной. Такое оправдание может способствовать тому, что даже морально безупречный человек может вольно или невольно участвовать в неморальной политике группы, партии, органа власти. По этой же причине возможна массовая поддержка порочных лидеров и режимов, участие масс в деятельности преступных организаций. Ярким примером является народная поддержка гитлеровского режима в Германии и советского в СССР в 30-е годы.1

Практическое задание. В чем, по Вашему мнению, слабость демократии в России?

    В России формируется новая (по сравнению с западной) демократия. Главной ее особенностью на начальном этапе становления является обстановка критики советского наследия, сохранение традиций этатизма, осознание необходимости учета требований жизнеспособности большого государства. Новая российская демократия - это