«Ответы на вопросы по социологии»

Вопрос 1. Учение О. Конта

Огюст Конт (1798–1857) происходил из мелкобуржуазной католической семьи. Большое влияние на формирование его взглядов оказала учеба в Политехнической школе. Принципы этой школы заключались в идее универсальности науки и в идеале энциклопедической системы всех наук, причем математика рассматривалась как ее основа. Контовский проект энциклопедической системы наук отражает эти принципы. Одно время Конт был секретарем Сен-Симона, а затем его сотрудником. Идеи Сен-Симона также оставили свой след в трудах Конта, хотя здесь нельзя говорить лишь об одностороннем влиянии. Они оба хотели видеть индустриальное общество будущего организованным на научной основе.[1]

Как и многие другие философы своего времени, О. Конт находился под воздействием крупных успехов в области естественных наук. Конт считал, что социология должна рассматривать общество как некий обладающий собственной структурой организм, каждый элемент которого должен исследоваться с точки зрения полезности для общественного блага. Как полагал Конт, этот организм действует в соответствии с жесткими законами, подобно закону всемирного тяготения в физике. В связи с этим всю социологию он разделял на социальную статику и социальную динамику и допускал применение законов механики к изучению общества и его основных элементов. Историческая и научная роль О. Конта состоит прежде всего в том, что проблему изучения общества и взаимосвязей внутри него он поставил в рамки отдельной науки, которую назвал социологией. К сожалению, О. Конт не смог определить достаточно четко предмет новой науки и найти научный метод, позволяющий всесторонне изучить закономерности общественного развития. Проведение им полной аналогии социальных явлений с явлениями, наблюдаемыми в физике, химии, медицине, ставилось под сомнение и критиковалось уже при его жизни. Даже первоначальное изучение общества показало, что закономерности социальной жизни в значительной степени отличаются от тех, с которыми имеют дело естественные науки. 

Позитивная система знаний зиждилась, по мысли Конта, на достижениях позитивного, или истинно положительного (т.е. достоверного, полезного, созидающего), мышления, способного «видеть, чтобы предвидеть, изучать то, что есть, и отсюда заключать о том, что должно произойти согласно общему положению о неизменности естественных законов».[2] 

Очевидно, что такой образ науки соответствует новоевропейскому миропониманию с его критикой средневекового аскетизма и апологией здравого смысла. В эпоху Просвещении представление о науке как выходе к Свету из «пещеры теней» Платона сменяется зрелищем «расколдования мира» в духе естествознания. Это уже не наука о мире, а рассудочная схема, выверенная формальной логикой и эмпирически достоверная. Она решительно сокращает сферу научного опыта, выводя за его предел и интуицию, и религиозное созерцание, и «логику сердца», по выражению Б. Паскаля. Более того, определение разума как высшей познавательной способности человека, духовной по своей природе, утверждает самоценность познания. Дух естествознания овладевает знанием гуманитарным. Критерием истинности становится «научность» как достоверное знание об объективном порядке вещей, свободных от ценностей и всего надэмпирического. 

Дань своей эпохе О. Конт отдает сполна, и это неизменно отмечают его историографы. Гораздо реже внимание обращают на те моменты, которые несколько искажают портрет создателя науки об обществе по образу наук о природе. 

Традиционно суть позитивного подхода усматривают в отказе человеческого разума от поиска первопричин и смысла существования мира, человеческого бытия ради обнаружения наличных связей и закономерностей. «Мы... признаем абсолютно недоступными и бессмысленными поиски первых или последних причин, – поясняет Конт. – ...Мы ограничиваемся точным анализом обстоятельств возникновения явлений и связываем их друг с другом естественными отношениями последовательности и подобия».[3]

Тем не менее не следует забывать, что, рассуждая о «социальной физике» (т.е. социологии), Конт отнюдь не считал ее всецело подвластной естественнонаучным методам и процедурам. Он решительно возражал против «математизации» социологии, с чем абсолютно не считаются неопозитивисты XX в.

Более того, при ближайшем рассмотрении механистическому миру новой философии оказывается не чуждой метафизика. Своим открытием «чистой научности» Конт провозглашает начало «подлинией человеческой истории». Ее содержание раскрывается в идее прогресса как беспрерывного улучшения человеческой природы, и прежде всего разума, ибо социальные беспорядки видятся Контом следствием нестроений интеллектуальных.

Согласно Конту, эволюционное развитие человечества проходит три стадии: теологическую (от поклонения фетишам к признанию Творца), метафизическую, или разрушительную (подчиненная разного рода идеям, абстрактным сущностям) и позитивную (принципы которой рождают гармонию в обществе). Неким образом обновленное сознание делает возможным позитивную науку, которая призвана изучать позитивно мыслящих граждан.

Интеллектуальная эволюция, по Конту, тождественна духовному возрастанию. Он считает для себя невозможным «рассматривать систему развития, присущую каждой науке, изолированно от всеобщего поступательного развития человеческого духа». Постепенно эта мысль полностью овладевает сознанием ученого. Социология становится все менее похожей на «социальную физику» и все более – на «позитивную веру». Конт объявляет себя первосвященником новой религии.

Конечно, можно отмахнуться от странностей французского мыслителя, тем более что ряд фактов его биографии, мягко говоря, смущает. Но кто знает, где проходит грань между эмоциональной неустойчивостью и душевной неуспокоенностью, неравнодушием к тому, что ты делаешь?

О. Конт не в состоянии представить науку о людях без обращения в конечном счете к этике, высшим человеческим ценностям. Он жаждет кружным путем позитивной науки, а затем и «научно обоснованной» религии призвать человечество к духовному пробуждению. Впрочем, в этом стремлении Конт не одинок. О чрезвычайной важности общих ценностных ориентиров, а в ряде случаев и религии упоминали впоследствии Э. Дюркгейм и Т. Парсонс, Дж. Герберт Мид и П. Сорокин, Г. Зиммель и многие другие известные социологи.

Характер взаимоотношений людей в обществе, социальных связей, по зрелым раздумьям Конта, – лишь отражение господствующего типа мышления, а не автоматическое воспроизведение действительности. Так и природа научного поиска во многом обусловлена внутренним настроем, образными предпочтениями ее обладателя.

Упустив это из виду, немудрено поразиться множеству внешне исключающих друг друга вариантов позитивного толкования мира. Если социология О. Конта – это духовная миссия, то в конце XIX – начале XX в., так называемые юколы одного фактора сводят глубину и многообразие социальной жизни к действию какого-либо одного существенного обстоятельства. Для одних это причины психологического свойства (Л. Уорд, А. Смолл), для других – географического (Ф. Ратцель, Э. Хантингтон), для третьих – расово-антропологического (Ж. Ляпуж, X. Чемберлен) и т.д. Соблазн свести сложность целого к простоте его части – незатейливая предыстория утонченных попыток современной социологии упростить человека, а вместе с ним всю социальную среду, до внешне обнаруживаемых характеристик.

Вопрос 2. Социализация

Социализация – начинающийся в младенчестве и заканчивающийся в глубокой старости процесс усвоения социальных ролей и культурных норм.[4] Невозможно об­учиться социальной роли по книжкам или методам де­ловой игры, хотя усовершенствовать себя в ней таким образом можно. Вождь или король воспитывает себе преемника многие годы; исполнителя этой роли вос­питывают окружение, практика принятия управленчес­ких решений, которую приходится осваивать, реально став королем или вождем. Каждая социальная роль включает множество культурных норм, правил и сте­реотипов поведения, незримыми социальными нитя­ми – правами, обязанностями, отношениями – она связана с другими ролями. И все это надо осваивать. Вот почему к социализации применим термин не «обу­чение», а «освоение». Он шире по содержанию и вклю­чает в себя обучение как одну из частей.

Поскольку на протяжении жизни нам приходится осваивать не одну, а целое множество социальных ро­лей, продвигаясь по возрастной и служебной лесенке, процесс социализации продолжается всю жизнь. До глу­бокой старости человек меняет взгляды на жизнь, при­вычки, вкусы, правила поведения, роли и т.п. Поня­тие «социализация» объясняет то, каким образом че­ловек из существа биологического превращается в су­щество социальное. Ведь человек, взрослея, в сверну­том виде проходит те же самые этапы, какие прошло общество за 40 тыс. лет своей культурной эволюции и какие прошел человеческий род за 2 млн. лет своей био­логической эволюции. Ни один биологический вид не научился «свертывать» этапы своего развития. Благо­даря социализации слабому человеческому детенышу не надо полностью проходить весь этот бесконечно долгий путь развития.

Развитие человека нельзя понять в отрыве от семьи, социальной группы и культуры, к которым он принад­лежит.

С первых же часов жизни человека начинается про­цесс его социализации, в основе которого лежат связи между индивидуумами и освоение социальных навы­ков. Отчасти этот процесс зависит от врожденных ме­ханизмов и созревания нервной системы, однако пре­жде всего он определяется тем опытом, который чело­век получает на протяжении жизни.

Периоды социализации. Принято выделять первичную социализацию, охватывающую период детства, и вто­ричную социализацию, занимающую более длительный временной промежуток и включающую в себя также зрелый и преклонный возраст.

Первое детство. Наибольшее значение для образования связи между ребенком и каждым из его родителей имеют первые мгновения его жизни. В основе формирования этой связи лежат взгляды, движения и особенно улыбки ре­бенка. Известно также, что со второй недели жизни новорожденный не только начинает обнаруживать боль­шой интерес к человеческому лицу но и способен от­личить лицо своей матери от лица чужого.

Между 8-м и 12-м месяцами жизни начинают четко проявляться привязанности ребенка. Он разражается криком и плачем, когда его забирают от матери (или человека, обычно ухаживающего за ним), чтобы пере­дать в чужие руки. Такая реакция ребенка отражает не столько страх перед незнакомым человеком, сколько неузнавание в нем знакомых черт материнского лица. Этот этап тесно связан с развитием представления о постоянстве (перманентности) предметов когнитивно­го процесса, который был изучен Пиаже и состоит в том, что с 8-го месяца жизни ребенок начинает актив­но искать исчезнувший внезапно предмет. Представ­ление о постоянстве, вначале связанное у ребенка с матерью, распространяется затем и на другие объекты, в особенности на другие «социальные объекты». Кро­ме того, постоянное присутствие социального партне­ра приводит к формированию у ребенка на 8-м или 9-м месяце жизни представления о собственной перманен­тности.

Было показано также большое значение надежной социальной привязанности как для освоения ребенком незнакомых мест, которое значительно облегчается в присутствии матери, так и для налаживания ранних со­циальных контактов с другими детьми.[5]

Детство и отрочество. Группы сверстников играют в детстве и отрочестве очень важную роль, особенно для развития идентификаций и формирования устано­вок. Согласно Соренсену, подростки гораздо легче идентифицируют себя с другими подрост­ками, чем со старшими, даже если последние относятся к тому же полу, расе, религии и общине, что и они сами. Дружба и сексуальность в отрочестве тесно связаны. Даже если «хороших друзей» у подростка меньше, чем в среди них в это время больше доля представителей другого пола.

Зрелость. Обычно больше всего друзей у молодых людей, состоящих в браке. В среднем их число состав­ляет 7 человек; они подбираются по сходству вкусов, интересов и склада личности, по взаимности в помо­щи и обмене откровенностями, по совместимости на основе того удовольствия, которое они находят в об­ществе друг друга, по удобству общения в географи­ческом отношении и по взаимному уважению.

В расцвете зрелости деятельность, направленная на достижение поставленных жизненных целей, не поз­воляет уделять слишком много времени дружбе. Под­держиваются лишь самые прочные связи. Число дру­зей снижается до 5 и меньше.

С приходом старости и в связи с драматическими событиями, которые в это время переворачивают жизнь человека, многие теряют своих спутников жизни и рис­куют остаться в стороне от круга друзей. Дружеские связи, однако, укрепляются, когда друзья в свою оче­редь тоже оказываются в сходной ситуации (среднее число друзей у человека, вышедшего на покой, состав­ляет приблизительно 6 человек).

Процесс социализации никогда не кончается. На­иболее интенсивно социализация осуществляется в дет­стве и юности, но развитие личности продолжается и в среднем и пожилом возрасте. Д-р Орвил Г. Брим утверждал, что существуют следующие различия меж­ду социализацией детей и взрослых.

1. Социализация взрослых выражается главным обра­зом в изменении их внешнего поведения, в то время как детская социализация корректирует базовые ценностные ориентации.

2. Взрослые могут оценивать нормы, дети способны только усваивать их.

3. Социализация взрослых часто предполагает пони­мание того, что между черным и белым существует множество «оттенков серого цвета». Социализация, в детстве строится на полном повиновении взрослым и выполнении определенных правил. А взрослые вы­нуждены приспосабливаться к требованиям различ­ных ролей на работе, дома, на общественных мероп­риятиях и т.д. Они вынуждены устанавливать при­оритеты в сложных условиях, требующих использо­вания таких категорий, как «более хорошо» или «ме­нее плохо». Взрослые не всегда соглашаются с роди­телями; детям же не дано обсуждать действия отца и матери.

4. Социализация взрослых направлена на то, чтобы помочь человеку овладеть определенными навыками со­циализация детей формирует главным образом мотива­цию их поведения.[6]

Вопрос 3. Типология и функции социальных институтов

ИНСТИТУТ (от лат. institutum – установление) – понятие, используемое в большинстве социологических теорий для обозначения устойчивого комплекса формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих различные сферы человеческой деятельности и организующих их в систему ролей и статусов.[7] Понятием «социальный институт» пользуются в том случае, если рассматривают крупные группировки формальных ролей. Так, понятие «институт материального производства» подразумевает не конкретную социальную организацию одного из предприятий, а комплекс норм, реализующихся во множестве социальных организаций, предприятий, выпускающих материальную продукцию.

Среди социологов широко распространена точка зрения, что «институт» – одна из базисных дефиниций, выражающих самую сущность упорядоченной социальной жизни. Традиция такого подхода идет еще от Г. Спенсера, считавшего, что изучение институтов есть изучение строения и развития общества, анализ возникновения, роста, изменений, сломов, а следовательно, оно и составляет сущность социологии как науки. Институционалисты (в частности, Т. Веблен) выдвинули исследование институтов в качестве главной задачи всех общественных наук. Разрабатывая понятие института, представители этого направления трактовали его как группу людей, объединенных какими-либо идеями для выполнения каких-либо функций, а в формализованном, категориальном виде – как систему социальных ролей, организующую систему поведения и социальных отношений. Как и многие другие базовые научные понятия, «институт» трактуется в литературе широко и неопределенно. Тем не менее, в качестве определяющей черты институционального взаимодействия можно отметить организованность, а важнейшими элементами институциональной структуры считать социальные нормы, роли, ожидания.

Все социальные институты, существующие в обществе, удобно подразделять на главные (их именуют также фундаментальными, основными) и неглавные (неосновные, частные). Вторые скрываются внутри первых как более мелкие образования. Помимо деления институтов на главные и неглавные их можно классифицировать и по иным критериям. К примеру, институты различаются временем своего возникновения и продолжительностью существования (постоянно действующие и кратковременные институты), жесткостью применяемых санкций за нарушение правил, условиями существования, наличием или отсутствием бюрократической системы управления, наличием или отсутствием формальных правил и процедур.

Р. Миллс насчитывал в современном обществе пять институциональных порядков, подразумевая главные институты: 1) экономический – институты, организующие хозяйственную деятельность; 2) политический институты власти; 3) семейный – институты, регулирующие половые отношения, рождение и социализацию детей; 4) военный – институты, организующие законное наследие; 5) религиозный – институты, организующие коллективное почитание богов.

Вслед за ним большинство социологов сходятся в том, что главных (основных, фундаментальных) институтов в человеческом обществе всего пять. Их предназначение – удовлетворять важнейшие жизненные потребности коллектива или общества в целом. Каждый наделен ими в избытке, к тому же у каждого – индивидуальная комбинация потребностей. Если можно так выразиться, индивидуальный стиль. Но фундаментальных, важных для всех, не так уж и много. Их всего пять:

–      потребности в воспроизводстве рода (институт семьи и брака);

–      потребности в безопасности и социальном порядке (политические институты, государство);

–      потребности в добывании средств существования (экономические институты, производство);

–      потребности в передаче знаний, социализации подрастающего поколения, подготовке кадров (институты образования в широком смысле, т.е. включая науку и культуру);

–      потребности в решении духовных проблем, смысла жизни (институт религии).[8]

Существенное значение в понимании института и его функционирования имеет категория «социальный обмен». Институционализацию можно рассматривать как обмен между различными индивидами, группами, организациями и сферами внутри общества. Здесь возникают три вопроса: кто обменивается с кем, что на что обменивается и каковы образцы, механизмы и условия этого обмена (обменов). Институциональное взаимодействие и обмен происходят между людьми, которые вовсе не рассыпаны в обществе в случайном порядке. Напротив, обмен происходит между людьми, находящимися в различных структурных позициях (т.е. культурных, политических, экономических, семейных), которые сами по себе могут быть последствиями прежних процессов институционального обмена.

Истинные стремления и цели этих людей в значительной степени зависят от их структурных позиций и соответствующих приоритетных установок. Подобным же образом ресурсы, которыми они располагают (власть, деньги, знания, престиж и т.д.) зависят от их институциональных позиций и варьируют в соответствии со спецификой различных институциональных сфер. Эти ресурсы служат средством осуществления различных индивидуальных целей и сами по себе могут быть целями или объектами для индивидов.

Институциализированный обмен имеет особый характер. Он отличен от индивидуального обмена между людьми, поскольку «очищен» от личностного момента. Анализ механизма социального обмена показывает, что индивид выступает в социальном институте в специфической и ограниченной роли функционера. Например, у учителя или врача институциализированным «товаром» является их профессиональное мастерство, а их личное отношение к тому или иному контрагенту («покупателю») здесь не имеет значения. Необходимым условием деятельности института и является выполнение индивидами своих социальных ролей, основанное на осуществлении ожидаемых действий и соблюдении образцов (норм) поведения. Нормы – это одновременно и условия выбора ролевого поведения, и средство его «измерения». Они упорядочивают, регулируют, формализуют деятельность и взаимодействие индивидов в рамках института. Каждый институт характеризуется определенным набором норм, которые объективируются чаще всего в знаковых формах (регламентирующих документах).

Функцией социального института называют ту пользу, которую он приносит обществу. Иначе говоря, совокупность решаемых задач, достигаемых целей, оказываемых услуг.[9]

Первой и важнейшей миссией социальных институтов является удовлетворение важнейших жизненных потребностей общества, т.е. того, без чего общество не может существовать как таковое. Оно не может существовать, если не будет постоянно пополняться новыми поколениями людей, добывать средства пропитания, жить в мире и порядке, добывать новые знания и передавать их следующим поколениям, заниматься решением духовным вопросов. Не менее важной является функция социализации людей, осуществляемая практически всеми социальными институтами (усвоение культурных норм и освоение социальных ролей). Ее можно назвать универсальной. Список универсальных, т.е. общих всем функций можно продолжить, включив сюда функцию закрепления и воспроизводства общественных отношений, регулятивную, интегративную, транслирующую и коммуникативную функции.

Наряду с универсальными существуют еще специфические функции. К ним следует отнести такие функции, которые присущи одним и не свойственны другим институтам, например: воспроизводство людей, рождение новых поколений (институт семьи), добывание средств существования (производство), наведение порядка в обществе (государство), открытие и передача новых знаний (наука и образование), отправление духовных ритуалов (религия).