«Ответы на вопросы по психологии»

Вопрос 1. Охарактеризуйте понятие “коммуникативная сторона общения”.

    Когда говорят о коммуникации в узком смысле слова, то прежде всего име­ют ввиду тот факт, что входе совмест­ной деятельности люди обмениваются между собой различными представлениями, идеями, интересами, настроениями, чувствами, установками и пр. Все это можно рас­сматривать как информацию, и тогда сам процесс коммуникации может быть понят как процесс обмена информацией. Отсюда можно сделать следующий заманчивый шаг и интерпретировать весь про­цесс человеческой коммуникации в терминах теории информа­ции, что и делается в ряде систем социально-психологического знания. Однако такой подход нельзя рассматривать как методо­логически корректный, ибо в нем опускаются некоторые важней­шие характеристики именно человеческой коммуникации, которая не сводится только к процессу передачи информации. Не говоря уже о том, что при таком подходе фиксируется в основном лишь одно направление потока информации, а именно от коммуника­тора к реципиенту (введение понятия “обратная связь” не изменя­ет сути дела), здесь возникает и еще одно существенное упущение. При всяком рассмотрении человеческой коммуникации с точки зрения теории информации фиксируется лишь формальная сторо­на дела: как информация передается, в то время как в условиях человеческого общения информация не только передается, но и формируется, уточняется, развивается.

    Поэтому, не исключая возможности применения некоторых положений теории информации при описании коммуникативной стороны общения, необходимо четко расставить все акценты и выявить специфику в самом процессе обмена информацией, когда он имеет место в случае коммуникации между двумя людьми.

    Во-первых, общение нельзя рассматривать лишь как отправле­ние информации какой-то передающей системой или как приеме с другой системой потому, что в отличие от простого “движения информации” между двумя устройствами здесь мы имеем дело с отношением двух индивидов, каждый из которых является актив­ным субъектом: взаимное информирование их предполагает нала­живание совместной деятельности. Это значит, что каждый участ­ник коммуникативного процесса предполагает активность также ив своем партнере, он не может рассматривать его как некий объект. Другой участник предстает тоже как субъект, и отсюда следует, что, направляя ему информацию, на него необходимо ориентиро­ваться, т.е. анализировать его мотивы, цели, установки (кроме, разумеется, анализа своих собственных целей, мотивов, устано­вок), “обращаться” к нему. Схематично коммуникация может быть изображена как интерсубъект­ный процесс (SÛS). Но в этом случае нужно предполагать, что в ответ на посланную информацию будет получена новая информа­ция, исходящая от другого партнера.

    Поэтому в коммуникативном процессе и происходит не про­стое движение информации, но как минимум активный обмен ею. Главная “прибавка” в специфически человеческом обмене инфор­мацией заключается в том, что здесь особую роль играет для каж­дого участника общения значимость информации, потому, что люди не просто “обмениваются” значениями, но стремятся при этом выработать общий смысл. Это возможно лишь при условии, что информация не просто принята, но и понята, осмыслена. Суть коммуникативного процесса — не просто взаимное информирова­ние, но совместное постижение предмета. Поэтому в каждом коммуникативном процессе реально даны в единстве деятельность, общение и познание.

    Во-вторых, характер обмена информацией между людьми, а некибернетическими устройствами, определяется тем, что посредст­вом системы знаков партнеры могут повлиять друг на друга. Ины­ми словами, обмен такой информацией обязательно предполагает воздействие на поведение партнера, т.е. знак изменяет состояние участников коммуникативного процесса, в этом смысле “знак в общении подобен орудию в труде”. Коммуника­тивное влияние, которое здесь возникает, есть не что иное как психологическое воздействие одного коммуниканта на другого с целью изменения его поведения. Эффективность коммуникации измеряется именно тем, насколько удалось это воздействие. Это означает, что при обмене информацией происходит изменение самого типа отношений, который сложился между участниками коммуникации. Ничего похожего не происходит в “чистое” инфор­мационных процессах.

    В-третьих, коммуникативное влияние как результат обмена информацией возможно лишь тогда, когда человек, направляю­щий информацию (коммуникатор), и человек, принимающий ее (реципиент), обладают единой или сходной системой кодификации и декодификации. На обыденном языке это правило выражается в словах: “все должны говорить на одном языке”.

    Это особенно важно потому, что коммуникатор и реципиент в коммуникативном процессе постоянно меняются местами. Вся­кий обмен информацией между ними возможен лишь при усло­вии, что знаки и, главное, закрепленные за ними значения извест­ны всем участникам коммуникативного процесса. Только приня­тие единой системы значений обеспечивает возможность партне­ров понимать друг друга. для описания этой ситуации социальная психология заимствует из лингвистики термин “тезаурус”, обозна­чающий общую систему значений, принимаемых всеми членами группы. Но все дело в том, что, даже зная значения одних и тех же слов, люди могут понимать их неодинаково: социальные, полити­ческие, возрастные особенности могут быть тому причиной. Еще Л.С. Выготский отмечал, что мысль никогда не равна прямому значению слов. Поэтому у общающихся должны быть идентич­ны — в случае звуковой речи — не только лексическая и синтак­сическая системы, но и одинаковое понимание ситуации общения. А это возможно лишь в случае включения коммуникации в неко­торую общую систему деятельности. Это хорошо поясняет Дж. Миллер на житейском примере. Для нас, по-видимому, су­щественно провести некоторое различие между интерпретацией высказывания и пониманием его, так как пониманию обычно спо­собствует нечто иное сверх лингвистического контекста, связан­ное с этим конкретным высказыванием. Муж, встреченный у две­ри словами жены: “Я купила сегодня несколько электрических лам­почек”, не должен ограничиваться их буквальным истолкованием: он должен понять, что ему надо пойти на кухню и заменить пере­горевшую лампочку.

    Наконец, в-четвертых, в условиях человеческой коммуника­ции могут возникать совершенно специфические коммуникатив­ные барьеры. Они не связаны с уязвимыми местами в каком-либо канале коммуникации или с погрешностями кодирования и деко­дирования, а носят социальный или психологический характер. С одной стороны, такие барьеры могут возникать из-за того, что от­сутствует понимание ситуации общения, вызванное не просто раз­личным языком, на котором говорят участники коммуникативно­го процесса, но различиями более глубокого плана, существующи­ми между партнерами. Это могут быть социальные, политические, религиозные, профессиональные различия, которые не только порождают разную интерпретацию тех же самых понятий, упот­ребляемых в процессе коммуникации, но и вообще различное ми­роощущение, мировоззрение, миропонимание. Такого рода барье­ры порождены объективными социальными причинами, принадлежностью партнеров по коммуникации к различным социальным группам, и при их проявлении особенно отчетливо выступает включенность коммуникации в более широкую систему общественных отношений. Коммуникация в этом случае демонстрирует ту свою характеристику, что она есть лишь сторона общения. Естественно, что процесс коммуникации осуществляется и при наличии этих барьеров: даже военные противники ведут переговоры. Но вся си­туация коммуникативного акта значительно усложняется благода­ря их наличию.

    С другой стороны, барьеры при коммуникации могут носить и более чисто выраженный психологический характер. Они могут возникнуть или вследствие индивидуальных психологических осо­бенностей общающихся (например, чрезмерная застенчивость одно­го из них, скрытность другого, присутствие у кого-то черты, получившей название “некоммуникабельность”, или в силу сложившихся между общающимися особого рода пси­хологических отношений: неприязни по отношению друг к другу, недоверия и т.п). В этом случае особенно четко выступает та связь, которая существует между общением и отношением, отсутствующая, естественно, в кибернетических системах. Все это позволяет совершенно по-особому ставить вопрос об обучении общению, например, в условиях социально-психологического тренинга.

    Названные особенности человеческой коммуникации не по­зволяют рассматривать ее только в терминах теории информации. Употребляемые для описания этого процесса некоторые термины из этой теории требуют всегда известного переосмысления. Однако все это не отвергает возможности заимствовать ряд понятий из теории информации. Например, при построении типологии коммуника­тивных процессов целесообразно воспользоваться понятием “на­правленность сигналов”. В теории коммуникации этот термин позволяет выделить: а) аксиальный коммуникативный процесс (от лат. axis — ось), когда сигналы направлены единичным приемни­кам информации, те. отдельным людям; б) ретиальный коммуни­кативный процесс (от лат. rete — сеть), когда сигналы направлены множеству вероятных адресатов. В эпоху научно-технического прогресса в связи с гигантским развитием средств массовой информации особое значение приобретает ис­следование ретиальных коммуникативных процессов.

    Поскольку в этом случае отправление сигналов группе застав­ляет членов группы осознать свою принадлежность к этой группе, постольку в случае ретиальной коммуникации происходит тоже непросто передача информации, но и социальная ориентация участников коммуникативного процесса. Это также свидетельствует о том, что сущность данного процесса нельзя описать только в тер­минах теории информации. Распространение информации в об­ществе происходит через своеобразный фильтр “доверия” и “недо­верия”. Этот фильтр действует так, что абсолютно истинная ин­формация может оказаться не принятой, а ложная — принятой. Психологически крайне важно выяснить, при каких обстоятельст­вах тот или иной канал информации может быть блокирован этим фильтром, а также выявить средства, помогающие принятию ин­формации и ослабляющие действия фильтров. Совокупность этих средств называется фасцинацией. В качестве фасцинации выступа­ют различные сопутствующие средства, выполняющие роль “транс­портации”, сопроводителя информации, создающие некоторый до­полнительный фон, на котором основная информация выигрыва­ет, поскольку фон частично преодолевает фильтр недоверия. При­мером фасцинации может быть музыкальное сопровождение речи, пространственное или цветовое сопровождение ее.

    Сама по себе информация, исходящая от коммуникатора, мо­жет быть двух типов: побудительная и констатирующая. Побуди­тельная информация выражается в приказе, совете, просьбе. Она рассчитана на то, чтобы стимулировать какое-то действие. Стиму­ляция в свою очередь может быть различной. Прежде всего это может быть активизация, т.е. побуждение к действию в заданном направлении. Далее, это может быть интердикция, т.е. побужде­ние, не допускающее, наоборот, определенных действий, запрет нежелательных видов деятельности. Наконец, это может быть дестабилизация — рассогласование или нарушение некоторых авто­номных форм поведения или деятельности.

    Констатирующая информация выступает в форме сообщения, она имеет место в различных образовательных системах и не пред­полагает непосредственного изменения поведения, хотя косвенно способствует этому. Сам характер сообщения может быть различ­ным: мера объективности может варьировать от нарочито “безраз­личного” тона изложения до включения в текст сообщения доста­точно явных элементов убеждения. Вариант сообщения задастся ком­муникатором, т.е. тем лицом, от которою исходит информация.1 

Вопрос 2. Перечислите условия возникновения интеллектуальной интуиции.

    В получении нового знания большую роль играют логическое мышление, способы и приемы образования понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем; процесс производства новой информации не может быть сведен ни к индуктивно, ни к дедуктивно развертываемому мышлению. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сооб­щающая познанию новый импульс и направление движения.

    Наличие такой способности человека признают многие выдающи­еся ученые нашего времени. Луи де Бройль, например, отмечал, что теории развиваются и часто даже меняются коренным образом, что было бы невозможно, если бы основы науки были чисто рациональ­ными. Он убедился, по его словам, в неизбежном влиянии на научное исследование индивидуальных особенностей мышления ученого, име­ющих не только рациональный характер. “При более внимательном исследовании этого вопроса, — пишет Луи де Бройль, — легко заме­тить, что как раз эти элементы имеют важное значение для прогресса науки. Я, в частности, имею в виду такие сугубо личные способности, столь разные у разных людей, как воображение и интуиция. Вообра­жение, позволяющее нам представить себе сразу часть физической картины мира в виде наглядной картины, выявляющей некоторые ее детали, интуиция, неожиданно раскрывающая нам в каком-то внутрен­нем прозрении, не имеющем ничего общего с тяжеловесным силлогиз­мом, глубины реальности, являются возможностями, органически присущими человеческому уму; они играли и повседневно играют существенную роль в создании науки”1. Благодаря этим скачкам осуществляются великие завое­вания разума. Именно поэтому человеческий ум способен в конечном счете взять верх над всеми машинами, которые вычисляют и класси­фицируют лучше, чем он, но не могут ни воображать, ни предчувство­вать. “Таким образом (поразительное противоречие!), человеческая наука, по существу рациональная в своих основах и по своим методам, может осуществлять свои наиболее замечательные завоевания, — подчеркивает Луи де Бройль, — лишь путем опасных внезапных скачков ума, когда проявляются способности, освобожденные от тяжелых оков строгого рассуждения”.1

    Мы не будем останавливаться здесь на вопросах воображения, внимания, памяти, сообразительности, некоторых других способностях человека (эмоциях, воле и т.п.); это предмет специального обсуждения. Остановимся на интуиции. Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, высту­пает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда, в разной степени) способностью, как и чувства, и абстрактное мышление.

    Интуиция поддается экспериментальному изучению. Из работ, посвященных исследованию интуиции посредством эксперимента, можно выделить труды Я.А. Пономарева, Олтона, К. Факуоару.

    Распространенность, всеобщность интуиции подтверждают много­численные наблюдения над людьми в обычных, повседневных услови­ях; нередки случаи, когда в нестандартной ситуации, требующей быстрого решения в условиях ограниченной информации, субъект производит выбор своих действий, как бы “предчувствуя”, что нужно поступить именно так, и никак иначе. Человеческая культура знает немало случаев, когда ученый, конст­руктор, художник или музыкант достигали принципиально нового в своей области как бы путем “озарения”, “по наитию”. Приведем несколько фактов.

    В истории музыки нередки случаи, когда музыкальная мысль при­ходила к композитору в самый неожиданный момент, скажем, во сне. Например, Джузеппе Тартини однажды увидел во сне дьявола, играв­шего на скрипке восхитительную мелодию. Проснувшись, Тартини тотчас записал ее и в дальнейшем использовал для сочинения одного из своих самых знаменитых произведений — скрипичной сонаты “Дья­вольские трели”. Любопытен случай, происшедший с изобретателем в области элек­тро- и радиотехники Николой Тесла (1856—1943). Однажды, во время прогулки с приятелем, ему внезапно пришло в голову решение одной технической проблемы. Американский психолог Дж. Гоуэн сообщает: он шел в сторону заката солнца и читал стихи; в это время мысль, подобно вспышке молнии, озарила его; идея электромотора на пере­менном токе пришла к нему как откровение. Он стоял, погруженный в транс, пытаясь объяснить другу свое видение. Образы, представшие перед умственным взором Теслы, были отчетливыми и осязаемыми, как металл или камень. Принцип вращающегося магнитного поля стал для него совершенно ясным. Так началась революция в мировой электротехнике.1

    С действием интуиции связаны и крупнейшие достижения теоре­тической науки. Интересен взгляд А. Эйнштейна на творчество физика-теоретика и его суждения о собственном творчестве. Он считал, что не существует никакого индуктивного метода, который мог бы вести к фундаментальным понятиям физики. Гипотеза может быть “навеяна” эмпирическими фактами, но не является непосредст­венно выводимой из них — иначе она не была бы гипотезой. Ученый может и должен свободно создавать различные гипотезы для объясне­ния наблюдаемых явлений. Вопрос же о том, какая из выдвинутых гипотез должна быть принята, а какая отброшена, решается эмпири­ческой проверкой следствий, вытекающих из них. Этой установки А. Эйнштейн придерживался и в своей научной деятельности. Исход­ные положения его теории относительности были сформулированы не как индуктивные обобщения опытных данных (хотя он учитывал эмпирические факты при ее создании), они были продуктами “изобретения”, “догадки”, т.е. продуктами интуиции. А. Эйнштейн говорил своему бывшему сокурснику Якобу Эрату, что мысль об относительности одновременности появилась у него в результате внезапной интуитивной догадки. Однажды утром он проснулся и вдруг понял, что события, которые для одного наблюдателя происходят одновременно, могут быть неодновременными для другого. Как отмечал М. Вертгеймер на основании бесед с А. Эйнштейном, к представлению о том, что скорость света является предельной скоростью распространения сиг­налов, он пришел также интуитивно. Из специальной и общей теории относительности путем логико-математической дедукции были полу­чены следствия, сопоставимые с данными наблюдений и эксперимен­тов и подтвержденные этими данными. А. Эйнштейн считал, что на опыте можно проверить теорию, но нет пути от опыта к теории. Вместе с тем путь от чувственного опыта к теоретическим понятиям существует — это путь интуиции, интуиция (а не логика) связывает их.

    Немаловажное значение имеет интуиция в сфере философского познания. С интуицией связывают идею силлогизмов Аристотеля, идею соединения философии и математики Р. Декарта, идею антиномий И. Канта и многие другие. Б. Рассел отмечал, что иногда его попытки протолкнуть силой воли ход творческой работы оказывались бесплодными, и он убеждался в необходимости терпеливо ожидать подсознательного вызревания идей, что было результатом напряженных размышлений. “Когда я работаю над книгой, — писал он, — я вижу ее во сне почти каждую ночь. Не знаю, возникают ли при этом новые идеи, или оживляются старые, зачастую я вижу целые страницы и могу во сне прочесть их”.1

    Феномен интуиции чрезвычайно широк и не всегда все, что считают интуитивным, действительно заслуживает такого названия. В мышле­нии, например, нередки умозаключения, посылки которых не форму­лируются в явном виде; результат таких умозаключений бывает неожиданным, но вовсе не интуитивным, как полагают некоторые ученые. Не нужно принимать за интуицию то, что относится к области инстинктов, характеризуется автоматизмом реакций в сходной обста­новке и имеет физиологические механизмы в подсознательной или бессознательной сфере субъекта. Порой говорят о “чувственной инту­иции” как о восприятии органами чувств (“интуитивные” предпосылки геометрии Евклида и т.п.). Хотя такое словоупотребление возможно, но оно идентично “чувственно-сенситивному”. Как специфический феномен познания понятие интуиции
многозначно.

    Таким образом, под интуицией можно понимать интеллектуальную интуицию (лат. intellectus — ум, мыслительная способность человека), позволяющую проникать в сущность вещей.

    И еще одна чрезвычайно важная черта свойственна интуиции — ее непосредственность. Непосредственным знанием (в отличие от опосре­дованного) принято называть такое, которое не опирается на логиче­ское доказательство. Интуиция является непосредственным знанием только в том отношении, что в момент выдвижения нового положения оно не следует с логической необходимостью из существующего чув­ственного опыта и теоретических построений. Если иметь в виду, что интуиция относится к интеллекту и связана с отражением сущности предметов (т.е. если отграничить ее от чувственно-сенситивного и инстинктивного), то можно принять за исходное такое ее определение: интуиция — это способность постижения истины путем прямого ее усмотрения без обоснования с помощью доказательства.1. Все приведенные выше случаи проявления интуиции (а их число можно значительно расширить) целиком подходят под это определение.

    Но все изложенное выше демонстрирует по крайней мере еще две черты, свойственные интуиции: внезапность и неосознанность. Реше­ние проблемы во всех приведенных примерах (поиск нового понятия, темы, идеи и т. п.) приходило всегда неожиданно, случайно, и, казалось бы, в неподходящих для творчества условиях, так или иначе контрасти­рующих с условиями целенаправленного научного поиска. Интуитивное “видение” совершается не только случайно и вдруг, но и без явной осознанности путей и средств, приводящих к данному результату.

    Иногда неосознанным остается и результат, а самой интуиции при таком исходе ее действия уготована лишь участь возможности, не ставшей действительностью. Индивид
может вообще не сохранить (или не иметь) никаких воспоминаний о пережитом акте интуиции. Одно замечательное наблюдение было сделано американским математиком Леонардом Юджином Диксоном. Его мать и ее сестра, которые в школе были соперницами по геометрии, провели долгий и бесплодный вечер над решением какой-то задачи. Ночью матери приснилась эта задача: и она стала решать ее вслух громким и ясным голосом; ее сестра, услышав это, встала и записала. На следующее утро в ее руках было правильное решение, неизвестное матери Диксона. Этот пример иллюстрирует, помимо прочего, неосознанный характер явления, называемого “математические сны” и действие на бессозна­тельном уровне человеческой психики.

    Таким образом, условиями возникновения интеллектуальной интуиции являются: 1) неожиданность решения задачи, 2) неосознанность путей и средств ее решения и 3) непосредственность постижения истины на сущностном уровне объектов. 

Вопрос 3. Укажите основные приемы разрешения конфликтов и охарактеризуйте их. 

    Существует множество методов разрешения конфликтов, выбор которых зависит от различных обстоятельств. Автор данной контрольной работы предлагает следующие методы:

Метод “избегания” конфликта. Его применение наиболее эффективно при следующих условиях: нет достаточных средств для результативного завершения конфликта, поэтому откладывается завершение конфликта на более отдаленный и благоприятный временный период; конфликтная ситуация не является острой и не требует безотлагательного разрешения; результат, который могут достичь субъекты конфликта в данный период, может быть негативным для них. Использование данного метода управления конфликтом дает следующий эффективный результат: во-первых, стороны получают дополнительное время для концентрации своих возможностей и усилий для того, чтобы позже приступить к завершению конфликта; во-вторых, данный конфликт вполне может быть завершен в процессе развития более актуальной конфликтной ситуации. Однако могут быть и негативные последствия использования метода “избегания” конфликта в том случае, когда конфликт требует незамедлительного завершения, когда один из субъектов использует данную модель, она ему выгодна, а другой субъект получит негативный результат.

Метод “соперничества”. Метод может быть эффективно применен при наличии следующих условий: у субъектов равные возможности в достижении результата; необходимо быстрое завершение возникшей конфликтной ситуации, кто окажется более динамичным и предприимчивым помимо других условий, достигнет успеха. Использование метода даст результат при наличии конкурентных характеристик в содержании конфликта. Негативные последствия данный метода дает при следующих условиях: во-первых, когда необходимо сохранение прочных партнерских отношений между субъектами; во-вторых, когда сложившаяся конфликтная ситуация имеет сложный структурный характер.

Метод “компромисса”. Применение метода “компромисса” дает эффективный положительный результат при следующих обстоятельствах: субъекты конфликта обладают практически равными возможностями в достижении желаемого результата; все субъекты конфликта заинтересованы в положительном результате; необходимо сохранить партнерские отношения между субъектами конфликта. Использование метода “компромисса” приводит к следующим положительным результатам: каждый субъект конфликта достигает определенного компромиссного результата; полученный результат в определенной мере и на данном этапе удовлетворяет его. Негативные результаты применения метода “компромисса” возможны при условии: во-первых, компромиссный результат минимально соответствует желаемому результату субъекта-конфликта; во-вторых, субъект конфликта вынужден был принять компромиссное решение, однако оно его не удовлетворяет и он рассматривает его как временную уступку своему оппоненту.

Метод “приспособления”. Позитивный результат применения данного метода возможен при условиях: один из субъектов конфликта не имеет достаточных средств для получения более эффективных результатов; для одного из субъектов конфликта важнее сохранить партнерские, дружеские отношения с другим; результат завершения конфликта для одного из субъектов не имеет важного значения. Использование метода является результативным: во-первых, для одного из субъектов конфликта, который получил желаемый результат; во-вторых, сохранены партнерские отношения между субъектами. Негативные последствия возможны при использовании метода, если кто-то из субъектов согласился на уступку, но имеет отрицательный для себя результат.

Метод “сотрудничества”. Использование метода “сотрудничества” дает эффективные положительные результаты при следующих условиях: субъекты конфликта не имеют враждебного опыта по отношению друг к другу; они заинтересованы в открытых и взаимовыгодных партнерских отношениях и в настоящий период, и в будущем; есть возможность завершения конфликта положительным, взаимоприемлемым результатом. В итоге применения метода “сотрудничества” может быть достигнут, во-первых, взаимовыгодный результат, во-вторых, сохранены хорошие партнерские отношения, приобретен положительный опыт сотрудничества. Использование данного метода неприемлемо при отсутствии возможностей принятия выгодного для конфликтующих сторон решения, а также, если одна из сторон стремится использовать метод “сотрудничества” в своих собственных интересах.

          Метод картографии конфликта. Для поиска возможного наиболее оптимального варианта разрешения конфликта используются графики, рисунки, схемы, таблицы, где наглядно изображают суть конфликта, потребности и мотивы участников конфликта, стратегии поведения участ­ников при различных вариантах его разрешения. В результате чего выбирается оптимальный вариант, и он берется за основу при разрешении конфликта.

          Метод резкого обострения и энергичного разрешения конфликта. Это метод известен давно. А.С. Макаренко называл его “Методом взрыва”. В чем его суть? Долго и “вяло тянущийся” конфликт разрушает нормальный нравственно-психологический климат в коллективе. В конфликт втягивается все большее число участников. Наступает момент, когда необхо­димо что-то решить кардинальным образом. Для этого чаще всего, если неэффективны другие методы, применяют метод взрыва, то есть резкого обострения и энергичного разрешения конфликта. Его правила:

1. Мысленно еще раз проанализируйте ситуацию. Есть ли смысл в затягивании процедуры разрешения конфликта?

2. Не лучше ли использовать другие методы, нежели метод взрыва?

3. Продумайте как, не оскорбляя конфликтующую с вами сторону, наилучшим образом разрешить конфликт методом взрыва.

4. Мысленно проиграйте все возможные ситуации, стратегии поведения всех участников конфликта, его последствия, если Вы решили использовать метод взрыва.

5. Продумайте в случае обострения конфликта, кто будет с вами, а кто против? Как их нейтрализовать?

6. Приступайте к реализации своего плана разрешения конфликта методом взрыва, но действуйте напористо, быстро и энергично.

7. На завершающем этапе разрешения конфликта методом взрыва важно “не дрогнуть” и идти до конца.1

    На основе проведенного вышеизложенных моделей автор контрольной работы предложил свои рекомендации для повышения уровня коммуникативной деятельности.

■      Необходимо обладать набором определенных коммуникативных и профессионально значимых качеств: сдержанностью, уравновешенностью в общении, доброжелательностью, приветливостью, альтруизмом, оптимизмом и уверенностью в себе, тактом и способностью к переживанию, рефлексией.

■      Необходимо произносить имя собеседника (имя-отчество взрослого человека, например коллеги по работе), с которым происходит общение, для того чтобы вызвать у собеседника чувство удовлетворения и положительных эмоций, что будет способствовать установлению более тесных контактов.

■      Добрая улыбка формирует у собеседника чувство защищенности и способствует дальнейшим контактам.

■      Постоянно произносимые комплименты в адрес собеседника способствуют эффекту внушения, которое удовлетворяет потребность собеседника в совершенствовании и позволяет усилить коммуникативные контакты.

■      Необходимо терпеливо и внимательно выслушать собеседника, дать ему возможность “излить” свою душу, что является одной из важнейших потребностей любой личности.

■      Для увеличения вербальной активности необходимо привлечь внимание к увлечениям Вашего собеседника.

■      Для разрешения различного рода конфликтов необходимо: выявить их причины; определить стиль поведения в ситуации разногласий; стараться объективно подходить к своей роли “третейского судьи” к конфликте, возвышаясь над самим собой как над фигурой в шахматной партии; использовать в зависимости от ситуации различные методы разрешения конфликта.