«Ответы на вопросы по философии»

16. Проблема языка в современной зарубежной и отечественной философии

    Человек не существует изолированно от дру­гих людей, мира. Поэтому он проявляет свою внутреннюю лич­ную жизнь, символизирует ее в подходящих для этого феноме­нах. Язык, труд, культура – все это формы символического бы­тия человека; они доступны не только своим творцам, но и всем тем, кто понимает их смысл. По мере исторического раз­вития человек существенно наращивал масштабы своей симво­лической деятельности, так что ныне впору говорить о символическом мире человека, его второй, неприродной родине (первая – это психика человека). В нашу ближайшую задачу входит фи­лософский анализ символического мира человека. И начнем мы этот анализ с языка, одной из важнейших составляющих сим­волического мира человека. Философия символического мира че­ловека является естественным продолжением философской антропологии человека. Энциклопедии дают самые различные определения языка, их даже не сотни, а тысячи. Язык рассматривается как выражение внутреннего духовного мира человека, как средство общения и сохранения информации, как система знаков, как устная и письменная речевая деятельность. Структурным и единицами языка являются слова и предложения, составленные из них тексты. Логику языка образует его синтаксис (грамматика), смыл языка есть его семантика, а практическое значение язы­ка выступает как прагматика. Отметим еще раз, что язык есть символическое выражение в звуке и письме психической жизни человека. Краткая историческая справка позволит нам глубже понять феномен языка. Мифологическое сознание не разделяет слова и именуемую ими реальность. Здесь, конечно же, большой простор для магии слова. Для философов античности одной из важнейших проблем был вопрос о соотношении имени и именуемой реальности. Сократ и Платон считали, что имя установлено не произвольно, “не так, как нам заблагорассудится”, а по природе. Но что значит “по при­роде”? Для Платона имя прежде всего подражает сущности. Стоики полагали, что в языке человек подражает окружающему миру. Эпикурейцы предположили, что язык возник на основе непроизвольного выражения эмоций в звуке. Демокрит считал язык формой общественного договора. Античные философы прекрасно понимали, что есть связь между словом, образом, которое оно выражает, и объектом.

    Христианские богословы считали, что способность языка да­рована человеку Богом. В Ветхом Завете сказано, что Адам дал название всем живым существам. Язык включается в достаточ­но жесткие формы божественного мироздания.

    В Новое бремя, в соответствии с общей установкой на мыш­ление как сущность человеческого бытия, язык подвергают про­ясняющему его содержание логическому анализу. Язык выража­ет понятия, и он сам является средством мышления. Делаются попытки построить универсальный язык, к которому можно бы­ло бы свести другие языки. Усилия Лейбница в этом направле­нии позволили наметить пути выработки математической логи­ки. Теперь уже весьма редко считают, что звучание слова долж­но иметь что-то общее с его предметным значением. Слова рас­сматриваются как знаки предметов или их психических образов.

    В начале ХIХ в. философия языка продуктивно разрабатыва­ется немецким философом и лингвистом В. Гумбольдтом. Язык понимается им как непрерывное духовное творчество. “...Язык на­рода есть его дух, и дух народа есть его язык”. Язык – “живой ор­ганизм”, источник и почва духовной деятельности. По отноше­нию к субъекту язык обладает самостоятельностью. Значитель­но позднее, в середине ХХ в., мысль о самостоятельности языка получит парадоксальную формулировку у М. Хайдеггера: не че­ловек говорит, а язык говорит человеку.

    Для Э. Кассирера язык есть символическая форма саморазвер­тывания духа, но в качестве таковой он отличается от духа и вы­ступает как самостоятельное бытие. Идея о различии языка и пси­хики получит впоследствии многочисленные подтверждения. На интуитивном уровне она фиксируется выражениями типа: “Знаю, но не могу выразить”. Хорошо известно, что самым красноречивым ораторам не удается в слове выразить все богатство своей духовной жизни.

    В неопозитивизме язык подвергается тщательно подготов­ленной яростной Логической атаке. По Расселу, подобно тому как планеты не знают, что они движутся по законам Кеплера, так и многие люди, употребляя слова, не знают их значений. Точность в слове – это практически недостижимый идеал, но к нему нужно стремиться неуклонно. В неопозитивизме язык стал наиболее важным предметом философского исследования, которое призвано устранить несовершенство естественного языка. С этой целью используется логика. Считается, что применение логики и других формализованных средств к анализу естественного язы­ка не нарушает его жизненность. Но выяснилось, что этот путь далеко не так безобиден, как кажется. В программе верификационизма (проверки истинности пред­положений) все казалось достаточно ясным. Истинность предпо­ложений можно проверить. Естественный язык можно предста­вить как совокупность предложений. Бессмысленные предложе­ния элиминируются из контекста языка. Есть предметы и про­цессы, им соответствуют слова, связанные в предложения. Но когерентная концепция истины вносит существенные кор­рективы в обрисованную картину. Слова обладают смыслом в кон­тексте системы слов, т.е. в контексте языка как целого. Мы не поймем смысл слова “необходимость” без понимания смысла слов “причина” и “следствие”, но значения слов “причина” и “след­ствие” также ориентируется на смысл некоторых других слов.

    Прагматическая концепция истины вносит в картину языка дополнительные черты. Истина выясняется в процессе практики; соответственно смысл слова выясняется в процессе его примене­ния. Витгенштейн, глубоко продумавший это обстоятельство, считает, что философия должна предохранять от неправильного употребления слов. Говорение, по позднему Витгенштейну, есть форма жизни, деятельности. “Значение слова – это его употребле­ние в языке”. Но употребление может быть самым различным, а значит, слово “должно иметь целую семью значений”. Всякий раз говорение выступает как новая игра по выяснению новых значе­ний слов. Что слово обладает не одним, а многими значениями, хорошо известно из словарей. Русский философ и математик В.В. Налимов предложил объяснять значения языковых конст­рукций некоторыми функциями вероятности, которые описыва­ют, с какой долей вероятности используется то или иное значе­ние слова. Такое вроде бы простое предложение позволяет объ­яснить многие лингвистические факты. Известно, что, обучаясь иностранному языку, легче заговорить на нем, чем научиться по­нимать других, а среди последних – легче понимать тех, кото­рые знают не больше тебя. Ясно, почему так происходит. Чтобы говорить на языке, достаточно знать главные, часто используемые значения слов. Для понимания других надо уже знать все те значения слов, которые использует собеседник, но это чаще все­го имеет место тогда, когда собеседник ориентируется в языке не лучше тебя. Поэтому отнюдь не случайно студент, изучающий, к примеру, английский язык, понимает студентов группы, в ко­торой он обучается, лучше, чем педагога, преподающего в груп­пе английский язык; соответственно часто студент понимает сво­его педагога лучше, чем коренного жителя Англии. Синонимич­ность слов объясняет многие шутки, основанные на неоднознач­ном употреблении одного и того же слова.

    Приведенный исторический обзор позволил нам ознакомить­ся с различными путями понимания языка. Он позволяет перей­ти к обобщениям. Прежде всего отметим, что язык обладает обозначающей функцией, его слова и предложения часто обозначают определен­ный предмет или процесс. Но реализацию этой функции не сто­ит упрощать. Поэт Мандельштам очень точно характеризует сло­во: “Живое слово не означает предмета, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту или иную предметную значимость, вещность, милое те­ло, и вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошен­ного, но не забытого тела”. Человек не способен напрямую, простым кавалерийским наскоком обозначать предметы. Слово – это ре­зультат сложной внутренней жизни человека; что именно оно обо­значает, выясняется лишь постепенно. Но в предметно-процессу­альном мире все переплетено, поэтому то, что обозначается сло­вом, оказывается многозначным, а само слово соответственно полиморфным.

    Язык есть выражение, символизация внутренней, духовной жизни человека. Это опять же верно, но и эту черту языка не сле­дует понимать упрощенно. Дело в том, что для каждого челове­ка язык уже предзадан обществом, и оно диктует условия реали­зации акта говорения (или написания). Говорение есть превраще­ние возможности в деятельность, но при условиях, которые за­даются определенностью используемого языка. Говорение есть обращение субъекта к другим субъектам, они-то и определяют ус­ловия говорения и писания в форме принятого данным сообще­ством языка. Для субъекта язык задан как априорная структу­ра, которой он волен распорядиться, но отменить ее он не может. Таким образом, язык есть символизация внутреннего духовного мира людей в особой форме – индивидуально-общественной. Благодаря этой форме осуществляется коммуникация между субъектами.

    Язык обладает общественной природой. Это, строго говоря, оз­начает одно: каждый субъект должен выражаться в общезначи­мой форме, которая, естественно, диктует некоторые ограниче­ния. Каковы эти ограничения, зависит от особенностей исполь­зуемого языка. Чтобы эти ограничения не были чрезмерными, принятые в естественных языках номы являются достаточно мягкими, мобильными. Уже отсюда ясно, что представляющаяся столь уместной борьба с неопределенностью языковых выра­жений не должна доводиться до превращения языка в излишне жесткую структуру.

    Еще одна тема философии языка – это его живость, жизнен­ность. Не случайно Мандельштам употреблял выражение “живое слово”. Естественный язык символизирует все стороны духовной жизни человека, от чувственно-познавательных до чувственно-эмо­циональных, от мыслительных до эйдетических. Богатство, раз­нообразие языка есть прямое продолжение богатства психологи­ческой жизни человека. Пушкин по праву утверждал: “И чувст­ва добрые я лирой пробуждал”. Вот именно, язык пробуждает не только мысли, но и чувства, и эйдосы. Кстати, обратите внима­ние на очень точное выражение Пушкина “пробуждал” (возбуж­дал). Посредством языка один субъект возбуждает в другом им­пульсы его духовной жизни. Желание говорящего очевидно – имеющий уши да услышит. Но услышит ли? Например, не лю­бящий любящего?

17. Язык и общение, язык и социальное развитие

    Одна из важнейших функций естественного языка – коммуникация. Языковая коммуникация предполагает: установле­ние контакта между лицами, побуждение говорящим своего партнера к слушанию, способность взаимопонимания. Как извест­но, процесс языковой коммуникации весьма сложен.

    Сущность языка выявляемся в его двуединой функции: слу­жить средством общения и орудием мышления. Речь – это деятельность, сам процесс общения, обмена мыслями, чувст­вами, пожеланиями, целеполаганиями и т.п., который осущест­вляется с помощью языка, т.е. определенной системы средств об­щения. Язык – это система содержательных, значимых форм: всякое слово светится лучами смыслов. Посредством языка мысли, эмоции отдельных людей превращаются из их личного достояния в общественное, в духовное богатство всего общества. Благодаря языку человек воспринимает мир не только своими ор­ганами чувств и думает не только своим мозгом, а органами чувств и мозгом всех людей, опыт которых он воспринял с помощью языка. Храня в себе духовные ценности общества, будучи матери­альной формой конденсации и хранения идеальных моментов чело­веческого сознания, язык выполняем роль механизма социаль­ной наследственности. Обмен мыслями, переживаниями при помощи языка складыва­ется из двух теснейшим образом связанных между собой процес­сов: выражения мыслей (и всего богатства духовного мира челове­ка) говорящим или пишущим и восприятия, понимания этих мыс­лей, чувств слушающим или читающим. (Необходимо иметь в виду и индивидуальные особенности общающихся с помощью слова: чи­тающие одно и то же вычитывают разное.)

    Человек может выражать свои мысли самыми разнообразны­ми средствами. Мысли и чувства, например, музыканта, выража­ются в музыкальных звуках, художника – в рисунках и красках, скульптора – в формах, конструктора – в чертежах, математи­ка – в формулах, геометрических фигурах и т.п. Мысли и чувства выражаются в действиях, поступках человека, в том, что и как человек делает. Какими бы иными средствами ни выражались мысли, они в конечном счете так или иначе переводятся на словес­ный язык – универсальное средство среди используемых челове­ком знаковых систем, выполняющее роль всеобщего интерпрета­тора. Так, невозможно, минуя язык, “перевести” музыкальное произведение, скажем в математические форму. Это особое поло­жение языка среди всех коммуникативных систем вызвано его свя­зью с мышлением, производящим содержание всех сообщений, переданных посредством любой знаковой системы.

    Близость мышления и языка, их тесное родство приводит к тому, что свое адекватное (или наиболее приближенное к такому) выражение мысль получает именно в языке. Ясная по своему со­держанию и стройная по форме мысль выражается в доходчивой и последовательной речи. “Кто ясно думает, тот ясно и говорит”, –гласит народная мудрость. По словам Вольтера, прекрасная мысль теряет свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит скуку. Именно с помощью языка, письменной речи мысли людей передаются на огромные расстояния, по всему земному шару, переходят от одного поколения к другому.

    Что значит воспринять и понять высказанную мысль? Сама по себе она нематериальна. Мысль невозможно воспринять органами чувств: ее нельзя ни увидеть, ни услышать, ни осязать, ни попро­бовать на вкус. Выражение “люди обмениваются мыслями посред­ством речи” не следует понимать буквально. Слушающий ощущает и воспринимает материальный облик слов в их связи, а осознаваемо, что ими выражается, – мысли. И это осознание зависит от уровня культуры слушающего, читающего. “...Одно и то же нраво­учительное изречение в устах юноши, понимающего его совершен но правильно, не имеет [для него] той значимости и широты, кото­рые оно имеет для духа умудренного житейским опытом зрелого мужа; для последнего этот опыт раскрывает всю силу заключенного в таком изречении содержания”. Взаимное понимание наступает лишь в том случае, если в мозгу слушающего возникают (в силу закрепленного при обучении языку за определенным словом соот­ветствующего образа – значения) представления и мысли, кото­рые высказывает говорящий. В науке этот принцип общения носит название принципа намекания, согласно которому мысль не пере­дается в речи, а лишь индуцируется (как бы возбуждается) в созна­нии слушателя, приводя к неполному воспроизведению информа­ции. Отсюда теории, в которых принципиально отвергается воз­можность полного взаимного понимания общающихся.

    Обращаясь к другим людям, говорящий не про­сто сообщает им свои мысли и чувства, он побуждает их к тем или иным поступкам, убеждает их в чем-либо, приказывает, советует, отговаривает их от каких-нибудь действий и т.д. Слово – великая сила. Острое слово – единственное режущее оружие, которое от постоянного употребления становится еще острее. И мы порой незнаем, какие роковые последствия скрываются в наших словах. Вспомним слова знаменитого Эзопа: язык – это самое хорошее и самое плохое на свете – с помощью языка мы думаем, общаемся, делимся горем и радостью, несем людям добро, но с его помощью мы приносим людям зло. Он есть орудие, которым можно ранить и даже убить. По образному выражению Г. Гейне, подобно тому как пущенная стрела, расставшись с тетивой, выходит из-под власти стрелка, так и слово, слетевшее с уст, уже не принадлежит сказавшему его.

18. Проблема метода в отечественной и зарубежной философии

    Понятие метод (от греч. слова “методос” - путь к чему-либо) означает совокупность приемов и операций практического и теоретического освоения действительности. Метод вооружает человека системой принципов, требований, правил, руководствуясь которыми он может достичь намеченной цели. Владение методом означает для человека знание того, каким образом, в какой последовательности совершать те или иные действия для решения тех или иных задач, и умение применять это знание на практике. Существует целая область знания, которая специально занимается изучением методов и которую принято именовать методологией. Методология дословно означает “учение о методах” (ибо происходит этот термин от греч. слов: “методос” - метод и “логос” - учение). Изучая закономерности человеческой познавательной деятельности, методология вырабатывает на этой основе методы ее осуществления. Важнейшей задачей методологии является изучение происхождения, сущности, эффективности и других характеристик методов познания. Методы научного познания принято подразделять по степени их общности, т.е. по широте применимости в процессе научного исследования. Всеобщих методов в истории познания известно два: диалектический и метафизический. Это общефилософские методы. Метафизический метод с середины 19 века начал все больше и больше вытесняться из естествознания диалектическим методом.

    Метафизика - это способ мышления противоположный диалектическому. Метафизика как метод имеет ряд своих принципов:

1) истина принимается как нечто конечное, застывшее, а не как процесс, не дитя своего времени;

2) утверждается, что все стороны познаваемого мира абсо­лютны;

3) признается развитие, но не видит причины саморазви­тия, самодвижения; признаются изменения предметов, процес­сов количественно, но не качественно:

4) все объекты рассматриваются вне связи друг с другом.

    Термин “метафизика” относится к I в. до н.э. Им обознача­ли ту часть философского наследия Аристотеля, которая шла после физики. В философии Средневековья метафизика служи­ла теологии как ее теоретико-философское основание. В XVII в. (Декарт, Спиноза, Лейбниц и др.) метафизика выступала в тес­ной связи с естественно-научным и гуманитарным знанием. Эта связь была прервана в ХVIII в. В Новое время метафизика понимается как антидиалектика, как способ мышления рутин­ный, односторонний (вещи неизменны и независимы друг от друга. Термин “метафизика” как антидиалектика впервые употребил Г. Гегель. Метафизика как способ мышления был связан с состоянием наук (неразвитость в XIV - XVIII вв.), а также ограниченностью самого процесса познания того вре­мени.

    Диалектика есть общая теория             развития‚ учение о развитии и свя­зях бытия. Она исследует причины развития. его механизм и направ­ления. При изучении связей диалектика акцентирует внима­ние на связях всеобщих, устойчивых. повторяющихся, необхо­димых. Слово “диалектика” впервые применил Сократ, обозначавший им свой метод философствования. Диа­лектику Сократ любил сравнивать с майевтикой, так как диалектика - такой способ рас­суждений‚ в результате которого вскрываются внутренние про­тиворечия в речи противника или в исследуемом воззрении отбрасываются мнения, которые ведут к противоречивым след­ствиям. Это позволяет выявить те мнения, которые ведут к зна­нию, истине. Таким образом и осуществляется “родовспоможе­ние” или помощь рождению истины. Сократ полагает, что про­буждая в других стремление к истине, он продолжает в нрав­ственной области дело своей матери, повитухи Фенареты. Но еще ранее, чем появилось само слово “диалектика” и значение его как метода философии, начала складываться диалектичес­кая теория в философии античности. Уже древние мыслители исходили из представления о космосе как мировом завершенном целом, пребывающем в покое; внутри этого целого вечно совершаются непрерывные процессы изменения, становления. В смысле, близком к современному, понятие диалек­тики впервые употребил Гегель, трактовавший ее как уме­ние отыскивать противоположности в развитии действитель­ности, т.е. как учение о развитии через противоречие. Од­нако сам Гегель оказался в парадоксальной ситуации. Доказав универсальность диалектического принципа - при­нципа развития, раскрыв его всеобщий механизм и источ­ник -  возникновение и борьбу противоположностей, он вместе с тем отрицал развитие в природе. У Гегеля приро­да не развивается, а лишь разнообразится. Тем временем идея развития прочно утвердилась в естествознании. Открытия клеточного строения органического вещества, закона сохранения и превращения энергии, эво­люционной теории Дарвина полностью подтвердили выдви­нутые философией предположения о всеобщности разви­тия всех сфер универсума. Диалектика стала пониматься как учение о всеобщей связи и развитии. И если десятки специальных наук изу­чают многочисленные процессы возникновения и разру­шения от химических соединений до организмов и госу­дарств, и ни одна из них не может ответить на вопрос о характере изменений и развития универсума в целом, то диалектика имеет своим предметом именно универсаль­ные всеобщие закономерности, охватывающие природу, общество и мышление. диалектика понимается как уче­ние “о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления”, “учение о развитии в его наиболее полном, глубокому свободном от од­носторонностей виде”. Центральной проблемой диалекти­ки является проблема развития. Современная диалектика оформлялась на основе обоб­щения огромного фактического материала. Причем она обобщает материал не отдельной области знаний, а сово­купность фактов бытия природы и всемирно-исторической практики и опирается на потенциал всего человеческого познания, на данные истории и достижения современного научно-технического прогресса. Само развитие не есть элементарный процесс коли­чественного увеличения или уменьшения и не может быть изображено так движение от структуры с n количеством элементов к структуре с n + 1 или n - 1 элементов. В про­цессе развития элементы могут возникать и исчезать, а видимые качественные изменения могут иметь место и без изменения числа элементов, за счет трансформации харак­тера взаимоотношения между ними. Под развитием в об­щем случае понимаются необратимые, направленные, ка­чественные изменения. Существуют три типа подобных изменений:

– переход объекта из качественного состояния одной степени сложности в другое качественное состояние той же степени сложности - так называемое одноплоскостное развитие,

– переход объекта из качественного состояния боль­шей степени сложности в другое качественное состояние меньшей степени сложности - регрессивное развитие,

– переход объекта из качественного состояния мень­шей степени сложности в качественное состояние большей степени сложности - прогрессивное развитие.

    Суть принципа развития может быть выражена в сле­дующем: как бы ни сочетались прогрессивные, регрессив­ные и одноплоскостные изменении, любой объект или сам проходит стадию прогрессивного развития, или входит в другой объект, проходящий такую стадию. Развитие мате­рии и сознания. взятое в целом, отличается безусловной прогрессивной направленностью, восхождение от низше­го к высшему. Оно есть бесконечное движение по восходя­щей спирали, движение противоречивое, включающее в себя отступления, возвращения назад. Однако в целом - это движение от форм простых к формам более сложным, от систем примитивных к высокоорганизованным. В отличие от движения как изменения вообще разви­тие должно быть понято как самодвижение. т.е. как такой процесс, источники которого были заложены в самом раз­вивающемся предмете. Развитие возникает в результате борьбы противоположностей как друг друга обуславливаю­щих и друг друга отрицающих крайностей. другим отли­чительным признаком развития является то, что развитие в отличие от движения выступает как необратимый, направ­ленный закономерный процесс изменений. Всеобщая универсальная связь и взаимодействие явлений и процессов должна найти свое адекватное отражение во взаимодейст­вии человеческих понятий.

19. Единство и различие логических и исторических методов познания и действия

    В целом ряде наук речь идет о познании не просто сложных и сверхсложных систем, но систем к тому же исторически развивающихся. Так обстоит дело в геологии, биологии, астро­номии и, конечно, в науках об обществе. Знание истории изу­чаемого объекта не только придает любым выводам солидность и достоверность, но и позволяет понять тенденции дальнейшего развития, заглянуть в будущее. Короче говоря, пользуясь исто­рическим методом, мы восстанавливаем “генеалогическое дере­во” объекта, добираясь до его корней. Для всех наук, изучающих исторически развивающиеся системы (эволюционная биология, историческая геология, ис­тория общества, языкознание и т.д.), в связи с этим незаменимым оказывается исторический метод исследования, то есть такой метод, который отражает реальную историю объекта в ее конкретном многообразии, выявляет наиболее значимые факты и стадии развития, что позволяет в итоге создать теорию объек­та, раскрыть логику и закономерности его эволюции. Необходимо различать исторический метод и принцип ис­торизма, хотя они между собой неразрывно связаны и пред­ставляют, по существу, гносеологический и онтологический аспекты одних и тех же понятий: метод показывает пути изуче­ния, а принципы представляют собой выводы об объективных характеристиках предмета, следующие из этого изучения. В свою очередь, уже “добытые” принципы выступают в качестве предпосылок дальнейшего познания. Одной из таких предпосылок исторического познания и выступает принцип историзма. Он включает в себя, с одной стороны, понимание развития как смены ряда эталон, каждый из которых рассматривается относительно завершенным, устой­чивым и сопоставимым с другими этапами развития. С другой стороны, сами эти этапы рассматриваются как смена различных состояний одной и той же системы и это сохранение элементов общности и преемственности позволяет выявить целостность изучаемого явления. Таким образом, уже в принципе историзма, равно как и в историческом методе в целом, заложена потребность и возмож­ность перехода к теоретическому, логическому осмыслению изучаемого процесса. Действительно, вряд ли кто будет настаи­вать на том, что историю общества можно сводить к перечисле­нию того, что происходило в прошлом. Выясняя “что? где? ко­гда?”, историк неизбежно задумывается над логикой обнару­женного, начинает понимать недостаточность исторического метода при всей его необходимости. Историческое должно до­полниться логическим, найти в нем свое теоретическое завер­шение. Этому служит логический метод, который в сущности своей является не чем иным, как тем же историческим мето­дом, только освобожденным от исторической формы и от ме­шающих случайностей, то есть отражением исторического про­цесса в абстрактной и теоретической форме. В связи с проблемой соотношения между историческим и логическим методами хотелось бы предостеречь от ее возмож­ного упрощения, а следовательно, и огрубления. Иногда счита­ют, что теория может быть только абстрактной, а история – только конкретной. Тем самым фактически отождествляют ис­торический метод с эмпирическим описанием и только логиче­скому методу придают статус теоретического. В действительности же они взаимопроникают друг в друга, в связи с чем возни­кает возможность и целесообразность формирования “стыковых” научных дисциплин (теоретической истории, исто­рической экологии и т.п.).

    Проблема “исторического и логического” имеет комплексный ха­рактер, распадается на несколько проблем или аспектов, сторон. Одни философы выделяют в ней четыре составляющие: 1) соотно­шение логической последовательности в построении теории изучаемого развивающегося объекта и этапов его истории; 2) соотношение логи­ческого построения теории объекта и исторических приемов его иссле­дования; 3) соотношение логического метода построения теории объекта с историей учений об этом объекте и имевших в прошлом место попыток создания такой подлинно научной теории; 4) соотношение способа исследования и способа изложения материала. С точки зрения других ученых, данная проблема имеет три аспекта. Аспект I – соотношение между историческим и логическим как соот­ношение между объективной реальностью и ее отражением в сознании человека. Аспект II – соотношение исторического и логического в самой объективной действительности. Здесь, в свою очередь, два угла зрения: а) логическое понимается как объективная логика развития объекта; “логическое” идентично закономерному, сущности объекта, а “историческое” – объективной истории, конкретной форме объектив­ной закономерности развития, б) логическое понимается как результат объективного развития, как структура “ставшего”, существующего в данное время объекта, а историческое – как сам генезис, само развитие объекта. Аспект III – соотношение исторического и логического в процессе познания. Здесь возможны, по крайней мере, три плоскости анализа: а) соотношение исторического и логического как соотношение между эмпирическим и теоретическим уровнями исследования в соб­ственно историческом познании; б) соотношение исторического и логического как соотношение между познанием генезиса объекта и познанием структуры функционирующего объекта на современном этапе его развития; в) соотношение исторического и логического как соотношение между познанием данной структуры объекта в истории науки и на современном уровне. Сопоставление данных точек зрения показывает почти полную совпадаем ость позиций философов по поводу многогранности проблемы исторического и логического и ее составных частей. Мы же выделим сейчас несколько главных моментов этого реше­ния. Прежде всего обращает на себя внимание специфичность понятий “историческое” и “логическое” в зависимости от характера проблемы (ее “аспекта”, “среза”, “угла зрения”). Так, логическое выступает и как объективная закономерность развития объекта, и как отражение логики объекта субъектом познания в теории истории, и как теоретическое и эмпирическое, взятое в соотнесении с объективной реальностью, и как теоретическое воспроизведение структуры современного состояния объекта. Соотношение логического и исторического в разных аспектах также не одинаково: оно либо имеет свои акценты, либо в одном аспекте оказывается по существу иным, чем в другом. Так, если брать истори­ческое и логическое как соотношение между объективной реальностью и ее отражением в сознании человека, то оно будет полностью опре­деляться материалистическим решением основного вопроса филосо­фии; иначе говоря, здесь должна раскрываться материалистическая мировоззренческая ориентация в противоположность идеализму, на­пример, объективному идеализму Гегеля. Если взять историческое и логическое как объективную конкретную историю и объективную закономерность, то их соотношение будет подчинено диалектике об­щего и отдельного, сущности и форм ее проявления. Выделенные ранее стороны, аспекты проблемы соотношения ис­торического и логического тесно связаны друг с другом. Аспект, обоз­наченный как соотношение между эмпирическим и теоретическим уровнями исследования, в собственно историческом познании предпо­лагает для своего научного решения рассмотрение проблемы в плоско­сти объективной реальности (общая закономерность и ее конкретные формы). В то же время уровневый” аспект проблемы выступает пред­посылкой для выяснения соотношения между познанием в истории науки и на данном этапе ее развития. Все многообразие сторон про­блемы объединяется в одно целое основополагающим, центральным аспектом, именно тем, который непосредственно связан с основным вопросом философии. Какой бы аспект (или составная часть) общей проблемы соотно­шения исторического и логического не рассматривался, недооценка какой-либо одной из сторон этого соотношения недопустима. Весьма распространена, например, недооценка исторического при его сопо­ставлении с логически-материальным. Например, сколь бы ни была важна общая логика капиталистического развития, она не только не исключает, а, наоборот, предполагает анализ истории отдельных бур­жуазных стран, их экономики, политических движений и т.п. Рассматривая вопрос о соотношении исторического и логического в общественном развитии, М.Н. Грецкий отмечает некорректность представления, будто логическое как общий, или ”магистральный” ход истории проявляется в многообразном, конкретно-историческом. Та­кое представление, отмечает он, влечет за собой чрезмерное сближение с гегелевской концепцией, согласно которой логическое начало “эзо­терически” скрыто внутри реальной истории и является ее подлинной движущей силой, проявляющейся в виде многообразных конкретных форм и действий. Такое представление, даже переосмысленное мате­риалистически (вместо “разума” – объективная закономерность), озна­чало бы, как он отмечает, в лучшем случае вместо теологического фаталистическое понимание истории. Историческое первично потому, что единообразное логическое складывается из многообразного исто­рического, ибо логическое представляет собой результат, а точнее – цепочку результатов человеческой деятельности. В этих суждениях содержится важное общее решение проблемы “историческое и логическое” в соответствующем аспекте. Одно лишь уточнение: нецелесообразно при этом применять термин первичное. Когда указывается на “первичность” (как, к примеру, в случае с воп­росом о соотношении духа и природы), то подразумевается существование одного из двух явлений до и независимо от второго и производность второго от первого. Между тем в нашем случае ни логическое не существует до исторического, ни историческое до логи­ческого. Они даны одновременно, в неразрывном своем единстве. Иное дело – отношение соподчиненности в рамках одновременной данно­сти: историческое является определяющим в отношении логического в одном (отмеченном М.Н. Грецким) плане, но в другом, наоборот, логическое (как более глубокая сущность) является ведущим по отно­шению к историческому. Так что не следует смешивать субординаци­онные отношения с отношениями порождающего характера. Разграничение исторического и логического в данном аспекте не должно вести ни к абсолютизации логического, ни к преувеличению значимости исторического, к выводу, будто историческое, а не логи­ческое первопланово и в научном познании общественного развития. Разграничение логического и исторического, как верно подчеркивает М.Н. Грецкий, лишь первый, “рассудочный” момент. В целом же история может быть понята лишь как диалектическое единство исто­рического и логического. Важное значение в научном познании имеет та грань проблемы исторического и логического, которая выражена в соотношении теории объекта на данной стадии его развития (“логического”) и фактической истории этого объекта (“исторического” как самодвижения самого объекта). Историческое здесь способно задать общее направление в развертывании логического, так как зрелый объект есть результат исторического развития и содержит в себе в “снятом” виде это истори­ческое. Основные этапы (или звенья) исторического становятся пред­посылкой для создания категориального каркаса теории объекта, раз­вертывающей свое содержание от простого к сложному, от абстрактного к мысленно конкретному. На примере теоретического анализа экономической системы капи­тализма К. Маркс показал, что историческое не должно быть все же доминирующим при постижении сущности ставшей системы. Он пи­сал, что недопустимым и ошибочным было бы брать экономические категории в той последовательности, в которой они исторически играли решающую роль. Наоборот, их последовательность определяется тем отношением, в котором они стоят друг к другу в современном буржу­азном обществе, причем это отношение прямо противоположно тому, которое представляется естественным или соответствующим последо­вательности исторического развития. К примеру, земельная рента (ана­логично обстоит дело с категориями “деньги”, “торговый капитал” и т.п.). В средневековье господствовала феодальная земельная рента; она исторически предшествовала капиталу, затем трансформировалась в буржуазную земельную ренту. Но на основании этой исторической последовательности К. Маркс считал невозможным строить последо­вательность логическую таким образом, чтобы категория “земельная рента” рассматривалась ранее категории “капитал”. При структурно-логическом анализе зрелого объекта последовательность изучения данных сторон, по существу, иная – от капитала к земельной ренте, ибо только через понимание этого господствующего в буржуазном обществе отно­шения (капитала) возможно понять сущность капиталистической зе­мельной ренты. В этой последней феодальная земельная рента сохранена лишь в “снятом” виде. Итак, если в “историческом” иссле­довании (т.е. при историческом описании или теории истории объекта) сначала идет рента, то в “логическом” – капитал. В приведенном выше положении К. Маркса подчеркнута ведущая роль логического по от­ношению к историческому при исследовании структуры уже ставшего, функционирующего в данное время объекта.

21. Специфика постановки и решения проблемы свободы в отечественной и зарубежной философии

    Что такое свобода? В философии под свободой понимается определенная сторона взаимоотношений, характеризуемая отсутствием связи ме­жду объектами. Всякое отношение представляет собой взаимосвязь двух сторон или объектов, которые обладают самостоятельным существованием и в то же время взаим­но определяют друг друга. Свобода есть взаимная обособ­ленность двух сторон, выступающая обратной стороной связи. Связь – зависимость одного явления от другого в каком-либо отношении. Высокоинтенсивная, тесная, же­сткая связь означает минимум свободы. Независимость, обособленность одного предмета от другого – это макси­мум свободы. Чем больше связей, тем больше зависимостей, тем меньше свободы. Поскольку не существует явле­ний, не связанных с другими явлениями, постольку свобо­да всегда относительна. Еще Демокрит (ок. 460 г. до н.э.) утверждал: “Человек вне связей недоступен подчиняющей внешней необходимости, а потому свободен”. Но человек неразрывно связан с природой и обществом, и потому французский мыслитель Гольбах с полным основанием мог утверждать: “Человек не свобо­ден ни одну минуту своей жизни”.

    Существует внутренняя и внешняя детерминация сво­боды. Внешняя детерминация степени свободы обуслов­лена закономерностями природы и общества. Поведение человека несвободно постольку, поскольку оно ограниче­но природными условиями и регламентировано жесткими социальными нормами. В условиях постоянной опасности погибнуть от голода, хищников, стихийных бедствий че­ловек несвободен. Опыт взаимодействия с природой, по­лученный в борьбе за выживание, фиксировался в жестких нормах цивилизационных ограничений, требующих не­укоснительного, строго определенного порядка действий. Каждое конкретное событие, действие, предмет, созданный человеком, имели для него лишь одно, строго опреде­ленное значение, а поведение – одну версию. Когда чело­век преодолевает границу адаптивного принуждения, обу­словленного борьбой за выживание, возникает некоторое пространство для свободной деятельности, где возможно творчество, культурная изменяемость форм и смыслов.

    В истории человечества жесткая, отлаженная система регуляции поведения индивида, взаимоотношений личности и общества постепенно сменялась либерализацией обществен­ных отношений, нарастанием личной свободы и формирова­нием благоприятных условий для культурного творчества. Но человек, относительно свободный от внешней необходи­мости, подчиняет свои действия влиянию собственной моти­вации. Свобода от реакций на «мир» и от оппортунистиче­ских приспособлений к “миру” есть великое завоевание духа, подчеркивал Н.А. Бердяев. Она является неотъемлемым ус­ловием исторического творчества. Гражданское общество, вытесняющее тоталитарную власть государства над лично­стью, обусловливает рост субъективности общества, расширяет возможности влияния личности на исторический процесс.

    Существуют ли объективные критерии, позволяющие определить роль личности в истории? Традиционно в поле зрения историков оставались либо значительные историче­ские события, либо “герои”, выдающиеся личности – уча­стники таких событий. Что же касается обычных людей, во­влеченных в исторический процесс, то они рассматрива­лись лишь как некая “масса” индивидов, совокупные дейст­вия которых рождали исторические факты. Можно, однако, утверждать, что каждый человек оказывает свое влияние на общественно-политическую ситуацию и ответствен за нее. Истоки этого влияния коренятся в личностных особенно­стях , проявляющихся в социальных действиях.

    Под социальным действием понимается не всякое дей­ствие, а лишь то, которому присущи осознанность целей и условий их реализации, взаимосвязь с действиями других людей, учет их интересов и потребностей, самооценка сво­их действий и ориентация на оценки своего поведения ок­ружающими. Поэтому социальное действие неотделимо от взаимосвязи людей в обществе, является его важнейшей формой. “Человечество – одно дыхание, одно живое теп­лое существо, – писал А. Платонов. – Больно одному – больно всем. Умирает один – умирают все”. Каждый чело­век действует сообразно своему индивидуальному набору ценностных ориентаций. Один стремится властвовать, другой – подчиняться деспоту, один стремится к успеху и престижу, другой вынашивает аскетические идеалы, отме­чает современный американский философ Э. Фромм. Он называет два основных способа человеческого существо­вания: обладание и бытие и подчеркивает разрушительные последствия принципа обладания в жизни личности и общества. Существенное значение имеет и то, в какой мере действия личности отвечают потребностям общества, как они соотносятся с интересами других людей.

    Влияние личности на исторический процесс пропор­ционально социальной значимости его личностной роли. Безусловно, неравносильными при прочих равных услови­ях являются влияние лидера общественно-политического движения или крупного государственного деятеля, с одной стороны, и рядового функционера – с другой. Но нельзя не учитывать и то, как поведет себя человек в конкретной исторической ситуации, какой он сделает выбор, какие способности станет развивать. Все это зависит от его сво­бодного выбора. А этот выбор определит и его влияние на его ближайшее окружение и в конечном счете на общество в целом. Разница в функциях, роде деятельности определит силу этого воздействия, а моральные качества – его пози­тивную или негативную направленность.

    Имеют значение и волевые качества и способности личности. Раздвоенность и нерешительность, страх и мстительность, чувство своей несчастности или неполно­ценности, обида и дурное настроение – все эти волевые качества роковым образом сказываются на социальных действиях личности, ее роли в историческом процессе.

    Аналогичным образом сказываются и способности личности. Бердяев писал: “Человек создан Творцом гени­альным (не непременно гением), и гениальность должен раскрыть в себе творческой активностью, победить все лично-эгоистическое и лично-самолюбивое, всякий страх собственной гибели и всякую оглядку на других”. Массовое сознание зачастую наделяет выдающихся политических или военных деятелей чрезвычайными каче­ствами – интеллектом, волей, способностями, знаниями, талантом и даже гениальностью. И это не случайно. Роль коррелируется с личностными качествами, но далеко не всегда. Бывает так, что на поверхность исторических собы­тий всплывает посредственный и смешной персонаж, ко­торому, по выражению Маркса, предстоит играть роль ге­роя. Несоответствие между притязаниями личности и ее возможностями чаще всего выражается в авторитарном по­ведении, в стремлении подчинить себе всех и вся, исполь­зуя для этого любые средства. Отличительные особенности разума, воли, переживаний индивида проявляются в зависимости от ценностных ориентаций личности. Именно ценности как представления об идеале, желаемом, норма­тивно одобряемом опосредуют свободный выбор человека. Роль личности в истории может быть и незначительной, и огромной. Г.В. Плеханов писал: “Великий человек...ге­рой. Не в том смысле, что он будто бы может остановить или изменить естественный ход вещей, а в том, что его дея­тельность является сознательным и свободным выражени­ем этого необходимого и бессознательного хода. В этом – все его значение, в этом – вся его сила. Но это – колос­сальное значение, страшная сила”.

    Общество и его институты создают относительно равные условия свободы в соответствии с принадлежностью людей к различным социальным группам. Чем демократичнее обще­ство, тем больше равенства в предоставлении людям их гра­жданских прав и свобод. Эрих Фромм отмечает, что челове­ческое бытие принципиально свободно, ничем не сковано. Это, однако, не означает, что все люди одинаково свободны. Существует не только внешняя, но и внутренняя детермина­ция свободы. Люди не только стремятся к свободе, но и бегут от нее. Главными формами бегства от свободы Фромм назы­вает подчинение вождю в тоталитарных режимах и конфор­мизм (подражательное поведение) – в демократиях. Но в человеке скрыты как истоки созидания, так и ис­токи разрушительства, деструктивности, ненависти и авто­ритарности. Свое бессилие перед жизнью он может выра­жать в разрушительных, деструктивных действиях. Поэто­му существует опасность превращения свободы в фактор нестабильности и дезорганизации общества. Создание сис­темы гражданско-правовой регуляции отношений лично­сти и общества направлено на установление разумного ба­ланса между свободой личности и интересами общества. Кант определял право как “совокупность условий, при ко­торых произвол одного совместим с произволом другого сточки зрения всеобщего закона свободы”. Любая самоорганизующаяся соци­альная система обладает соответствующей ей системой ча­стных свобод. Это – предпосылка цивилизационных основ жизни личности и одна из ценностей человеческой жизни.

22. Свобода и справедливость, проблема их гармонизации

    Здесь необходимо в первую очередь сказать о гуманизме. Гуманизм – это совокупность взглядов, выражающих ува­жение достоинств и прав человека, его ценность как лич­ности, заботу о благе людей, их всестороннем развитии, о создании достойных человека условий жизни. Как идейное течение гуманизм складывается в эпоху Возрождения (IV–VI вв.). В этот период гуманизм является идеологией прогрессивной буржуазии, боровшейся против феодализма и теологических взглядов Средневековья. Гуманисты провозгласили свободу человеческой лично­сти, право человека на наслаждения и удовлетворение зем­ных потребностей. Крупнейшие гуманисты эпохи Возрож­дения – Ф. Петрарка, А. Данте, Д. Боккаччо, Леонардо да Винчи, Э. Роттердамский, Д. Бруно, Ф. Рабле, М. Монтень, Н. Коперник, В. Шекспир, Ф. Бэкон и др. – сыграли важ­ную роль в формировании нового гражданского мировоз­зрения. Человек – главная фигура общества и его истории. Из этого мы должны исходить, когда рассматриваем гуманис­тические традиции в истории общества. Человек имеет мно­го измерений, но самое главное – это осознание свободы. Свобода человека означает его независимость и раскрепо­щенность, с одной стороны, от природной, с Другой стороны, от социальной зависимости. Именно потребность в со­хранении свободы заставляет человека объединяться, пото­му что только объединенные усилия людей позволяют чело­веку противостоять царству слепой необходимости, приро­де. Воздействуя на природу, человек начинает использовать ее для себя, расширяя свой крохотный островок свободы. Проблема свободы тесно связана с проблемой справед­ливости. Справедливость – морально-нравственная кате­гория, связанная с исторически меняющимися представле­ниями о правах человека. Идеи гуманизма были заложены в систему традиций че­ловеческого общения и имеют свою многовековую исто­рию. На Руси были фамильные династии ученых, полити­ков, военных деятелей, промышленников. От старшего по­коления к младшему передавались не только профессио­нальное мастерство, но и нормы поведения, определенные нравственные установки. Содержанием общечеловеческих ценностей является знание языка, литературы, умение раз­бираться в живописи, искусстве. Это способствует разви­тию гуманизма.

    Каждая историческая эпоха формирует свои ценности, которые в той или иной степени определяют поведение че­ловека. В процессе своего самоутверждения человек опи­рается на те ценности, которые для него кажутся несомнен­ными. В наше время такими несомненными ценностями являются мир, демократия, прогресс и сам человек как ценность особого рода. Указанные ценности тесным обра­зом взаимосвязаны. Это мир в условиях демократии, слу­жащая миру демократия, человек как высшая ценность и демократическое общество, располагающее гуманистиче­скими социальными институтами и отношениями; демо­кратическое общество как форма человеческого общежи­тия, благоприятствующее решению жизненных проблем человечества.

    Познание каждым человеком этих ценностей служит ос­нованием для становления целостного человека. Отсюда образ человека предстает в единстве материального и ду­ховного мира, когда действительно человеческим призна­ется не одна сторона его существа, скажем разумная, ду­ховная, в противовес телесной, биологической. Образ цело­стного человека основан на гуманистическом единстве ду­ха и природы, заключенном в самом человеке. Образ человека нового типа, несомненно, является иде­алом, но идеалом жизненным, в определенной степени обу­славливающим диалектику объективных и субъективных личностных сил общественного развития. Этот идеал цело­стного человека в определенной степени объектирован в ре­зультатах материальной и культурной деятельности.

24. Гносеологическая проблематика отечественной и зарубежной философии

    Проблемы, связанные с познанием мира человеком центральные в любом философском учении. Наиболее актуальными из них являются: проблема возможностей познания мира человеком, анализ сущности его позна­вательной деятельности, проблемы истинности знаний и проверки их достоверности, соотношения знания и ценности, а также знания, понимания, и значения знания. Философы также уделяют большое внимание методам познания, исследовательским процедурам, логике позна­вательной деятельности. Эта проблематика оставалась традиционной для всей истории развития философии. Уже в философии античной Греции были представ­лены практически все проблемы познания и подходы к их решению, которые затем углублялись и развивались на протяжении веков. Одно из значимых направлений осмысления познания было заложено философией Сократа, который счи­тал, что физический, предметный мир вещей недоступен человеческому разуму и поэтому проблема познания сводится к проблеме самопознания. Задача философст­вования – познать самого себя, нахождение решения которой означает, что человек овладел искусством жить. Это искусство постигается человеком в процессе овла­дения им диалектикой, как методом спора с самим со­бой, позволяющим выявить внутренние противоречия в собственных воззрениях. На этой основе Сократ делает вывод о том, что нравственные нормы, помогающие че­ловеку жить, обосновываются разумом, добродетельная жизнь предполагает знание человеком что такое добро и как действовать согласно этому знанию. В истории античной философии известна также кон­цепция познания Платона, который считал, что источник познания – это воспоминания бессмертной души чело­века о мере идей, в котором она существовала до ее “пе­реселения” в тело человека. Чувственно воспринима­емые человеком вещи и их свойства, будь то тепло или холод, вкус или цвет, протяженность или вес могут быть понять только на уровне мнения познающего человека, и это мнение отнюдь не может претендовать на истину. Выделив “мир идей” как особый объект познания, Платон тем самым создал предпосылки для познания идеальных предметов, на основе чего разрабатывается методология рационального мышления или логика, а за­тем и эпистемология, что в переводе с греческого озна­чает “наука об истинном знании”. Третья линия в познании представлена в философии Демокрита, который считал, что душа человека является движущим началом и одновременно органом ощущения и мышления. Демокрит уделяет особое внимание про­блемам восприятия мира человеком, подчеркивая, что в процессе ощущений, получаемых от мира вещей, чело­век овладевает хотя и “темным”, но все-таки знанием, играющим большую роль в познании. Только тогда, ког­да человек не в состоянии воспринимать мир с помощью чувств, он вынужден обращаться к разумному познанию. Таким образом, уже в античности складыва­ется материалистическая концепция познания, включа­ющая чувственное и рациональное познание как переход от наглядного образа к понятию. Особый вкладу в теорию познания внесла философия Аристотеля. Именно он сформулировал главные зако­ны формальной логики (закон непротиворечивости мышления, закон тождества, закон исключенного треть­его), которые были дополнены четвертым законом (за­коном достаточного основания) более чем через две ты­сячи лет немецким философом и ученым Г.В. Лейбни­цем. Заслуга Аристотеля заключается также системати­зации всех современных ему знаний, и в том, что он первым произвел разделение философии на теоретическую, практическую и творческую. Теоретическая философия имеет своей целью получение знания и поэтому она не­разрывно связана с математикой и физикой, которые раскрывают существо познания предметного мира. Прак­тическая философия, по мысли Аристотеля, через ана­лиз и решение проблем этики и политики раскрывает вопросы взаимодействия человека с гражданским обще­ством, а творческая философия с помощью риторики и поэтики позволяет понять существо самого человека, сделать его понятным другим и самому себе. Каждая из частей философии Аристотеля непрерыв­но связана с логикой, без нее никакое философствование невозможно. Строго логичная и систематизированная философская концепция Аристотеля оказала мощное воздействие на последующее развитие европейской философии, особенно философии средневековья, по су­ществу заимствовавшую теорию познания, разработан­ную Аристотелем.

    В Новое время европейская философия развивает практически все направления философского познания – сенсуалистическую, связанную с разработкой концепций эмпирического (опытного) знания, и рационалистиче­скую концепцию, которая обосновывает роль и значение разума в познании мира; субъективно-идеалистиче­скую концепцию познания, обратившую особое внима­ние на активную роль субъекта познания и заявившую. что “без субъекта нет объекта” и объективно-идеалисти­ческую концепцию, в основе которой процесс познания связан с актом веры и рассматривается как божествен­ное откровение тайн бытия избранным людям, ибо выд­вигает на первый план в познании акт веры, предпола­гая, что истины науки, постигаемые разумом или чув­ствами значительно менее истинны, нежели “сверхра­зумное” откровение, получаемое непосредственно от бога. Однако, наибольшую известность в философии Ново­го времени получает агностицизм, как особое философ­ское направление, отрицающее принципиальную воз­можность познания истинной сущности мира. Классиче­скими представителями этой точки зрения были Де­вид Юм и Иммануил Кант. Английский философ Д. Юм считал, что каждый человек, познающий мир, имеет де­ло со своим опытом, за пределы которого он принципи­ально не в состоянии выйти. Поэтому человек, как субъ­ект познания, не имеет возможности правильно оценить отношение между опытом человека и существующей без него объективной реальностью, а следовательно и не может знать об истинности или неистинности своего опыта, о его соответствии или несоответствии реальному миру. И. Кант, разделявший общие принципы концепции познания Д. Юма поставил для себя в качестве главной задачи – исследовать особенности внутреннего мира познающего субъекта, осуществить критический анализ его мышления. Он изучает способности людей к сужде­нию, их умение строить умозаключения и делает важ­ные выводы о том, что природа познания зависит от по­знавательных возможностей субъекта, что знание является синтезом опыта, полученного с помощью ощуще­ний, и идеальных форм, названных Кантом априорными (доопытными) категориями рассудка. Поэтому мир для всех людей понимается таким, который соответствует формам восприятия н мышления, а значит и процесс познания видится Канту как творчески активный про­цесс, в котором центральное место занимает человек, а не существующий вне и независимо от человека мир. Человеком познается только мир явлений, мир сущно­стей закрыт для человечества, он находится за предела­ми человеческого разума, оставаясь “вещью в себе”.

    В более поздние времена философы пытались смяг­чить общий вывод кантианской философии, разделившей мир на мир явлений и мир сущностей, первый из которых воспринимается человеком, а второй находится “поту сторону человеческого рассудка”. Была создана кон­цепция конвенциального знания, в которой особо под­черкивается многозначность и неопределенность опытных знаний людей, позволяющая по-разному описывать и истолковывать одно и то же явление или один и тот же процесс, что само по себе достаточно очевидно. Од­нако, большинство исследователей, принимающих кон­цепцию конвенциализма, затем делают вывод о непра­вомочности вопроса о познаваемости или непознаваемо­сти мира. Поскольку он относится к числу неразрешимых “метафизических” проблем, которые современная философия давно уже не рассматривает, как устарев­шие и принципиально неразрешимые.

    Проблемы познания исследованы и философией ди­алектического материализма, в частности, в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина. Основу теории познания марксизма составляет признание обществен­но-исторической практики как начала познания и кри­терия истины и диалектико-материалистическая методо­логия.

    Современное научное представление о познании, включающее в себя в том числе и диалектико-матери­алистическую теорию познания, исходит из того, что су­ществуют три главные сферы или три главные области познания: Мир природы – от космоса до субэлементар­ных частиц; мир социума (общества) как мир матери­альной и духовной культуры, который создан людьми в процессе предметной деятельности и общения; мир внутренней жизни человека, его мыслей и чувств, интуиций и переживаний, эмоций и представлений.