«Основные этапы становления экономической теории в России»

Глава 1. Зарождение и становление экономической мысли в России 

 

    История экономической мысли нашей страны уходит своими корнями в конец I – начало II тысячелетий, когда происходило становление Русского государства. Первые эко­номические воззрения наших далеких предков, накапливавши­еся по линии “окружающий мир – община (семья) – личность, медленно, но неуклонно выкристаллизовывались в элементарные формы научных представлений. Первыми оформились и получили теоретическое выражение взгляды, которые сегодня мы связываем с вечными вопросами человеческой жизни: о собственности, товарно-денежных, или рыночных, отношениях, регулирующей роли государства – верховного арбитра всех общественных отношений. Значитель­но позже к изучению этих вопросов присоединится стремление познать и сущность хозяйственных явлений, законов, регули­рующих экономическое поведение людей.

    В России, как и в других странах, экономическая мысль воз­никла вместе с возникновением хозяйственных отношений. Долгое время она существовала не в виде особой, отграниченной области идеологии, а в неразрывной связи с религиозными воззрениями людей, их правовыми представлениями, поэтому экономическую мысль нашей страны Х – XV веков можно изучать по общеисторическим памятникам – летописям, дого­ворам, грамотам князей, “Правде Русской”, церковной литера­туре, ересям и т.д.

    С образованием Киевского государства возникает эконо­мическая мысль, непосредственно связанная с экономической политикой государства. Как свидетельствуют исторические документы, основными вопросами экономической политики являлись: сбор дани киевским князем со славянских племен; установление “виры” и “продаж”, т.е. денежных штрафов за нарушение отношений собственности и преступления против личности; взимание торговых пошлин и обложение населения различными натуральными повинностями; организация денеж­ной системы страны; налаживание торговых отношений с греками (Византией), волжскими болгарами и другими народа­ми; определение характера политико-экономических отношений между князем, боярами, дружинниками, свободными и зави­симыми крестьянами.

Важнейшей чертой русской политэкономической мысли была ее сосредоточенность на проблемах собственности, внешней и внутренней торговли, государственного регулирования социаль­но-экономических отношений в обществе.

    Уже в первом русском писанном гражданском уставе (кодексе законов) Киевской Руси “Правде Русской”, отразившей быт русских торговых городов IХ – ХI вв., центральное место заняли вопросы имущественных отношений: нормирования займа, наследования имущества, определения денежной от­ветственности за различные преступления (воровство, нару­шение пашенных меж) и т.п. В ней также содержатся понятия, отражающие Экономические явления той поры: “куна”(денежная единица); “долг” (кредитные отношения); “истое” (деньги, отданные в займы); “рез” (денежный процент); ‘товар’(продукт, продаваемый на рынке); “гостьба” (внешняя торговля); “вервь” (сельская община как хозяйственная экономическая единица) и др.

    Учитывая социально-экономическую направленность “Прав­ды Русской”, В.О. Ключевский называл ее “по преимуществу уложением о капитале”, понимая под капиталом “деятельную социальную силу”, фактор хозяйствования.1

    Со второй половины ХII до конца XV в. русская эконо­мическая мысль развивалась в условиях политической раз­дробленности страны, междоусобных столкновений между князьями, а также освободительной борьбы русского народа против татаро-монгольских и других завоевателей. Экономи­ческие идеи данного периода отражены в жалованных грамотах, договорных и духовных грамотах великих и удельных князей, судных и уставных грамотах, договорных грамотах Великого Новгорода и Пскова. В этих источниках отсутствуют вопросы теоретической экономии, в них отражаются лишь проблемы экономической политики.

    В жалованных грамотах первых русских князей, обеспечивавших
вотчинникам обширные судебные и податные привилегии, выражался и оформлялся институт, по существу тождественный западно­европейским иммунитетам. Жалованными грамотами князья предоставляли светским феодалам, монастырям и церкви различные льготы, в то же время ограничивавшие права местной власти на земле данных феодалов, наделявшие их правом осуществлять суд в отношении населения и собирать с него различные налоги и сборы.

    В договорных грамотах великих и удельных князей определялась их общая внешняя политика и регулировались взаимные отношения. Вступая в договорные отношения, князья обязывались осуществлять такие экономические ме­роприятия, которые в дальнейшем могли бы обеспечить их самостоятельность, независимость по отношению друг к другу. В договорах непременно были и пункты о торговле. Предусматривались вопросы, способствовавшие развитию торговли между населением договаривавшихся княжеств, провозглашалась свобода приезда купцов одного княжества на территорию другого, устанавливался одинаковый для обеих сторон размер обложения торгующих, запрещались дополни­тельные пошлины.

    Московские князья рано стали ценить значение роста торговли как фактора, способствующего политическому объ­единению страны. Они старались поддерживать взаимовыгод­ную торговлю с другими княжествами не только названными выше мероприятиями посредством договоров, но и в отдель­ных случаях не останавливались даже перед полным освобож­дением некоторой категории купцов от всяких налогов. В этом плане большими хозяйственными способностями отличался московский князь Иван Данилович (1328–1340), заложивший основу экономического и политического могущества Москвы. Он настойчиво и умело приобретал “промыслами” и “прику­пами” доходные земли, за что и получил от народа прозвище “Калиты”, т.е. “денежного мешка’.

    Новую ступень развития экономических отношений и экономической мысли отразила Псковская судная грамота, составлявшаяся отдельными частями с 1397 по 1467 г. Она уже содержала и пункты, регулировавшие куплю-продажу земли, ее залог и передачу по завещанию. Новым политико-­экономическим аспектом Псковской судной грамоты было то, что в ней проводилось различие между владением землей и собственностью на землю; лицо, пользующееся чужой землей, лишается этого права, если пытается поступить с ней, как с собственной – продать или заложить ее.

    Затрагивала торгово-экономические отношения и церковная литература. Она осуждала обогащение посредством обманной торговли и ростовщичества. Резко осуждал “резоимство” (ростов­щичество), например, владимирский епископ Серапион, извест­ный проповедник ХIII в. Митрополит Никифор в своем поучении говорил: “Кровь братскую едят резоимцы”. Однако он требовал не отмены процента, а лишь его понижения (до 20%). Такую же позицию занимал известный итальянский философ и богослов Фома Аквинский (1224 или 1226–1274), объявленный церковью святым (1323) и до сих пор весьма популярный среди западных ученых. Оправдывал умеренное ростовщичество, он отождествлял процент с земельной рентой, которая всегда допускалась, и объявлял его вознаграждением за убыток или за неполученную прибыль.

    Период подъема русской общественной мысли, в том числе экономической, пришелся на последние десятилетия ХV в. – время объединения русской земли вокруг Москвы, ликвидации политической раздробленности страны, образования централи­зованного Русского государства. Энергичный собиратель русской земли Иван III (1462–1505) активно проводил экономическую политику, направленную на ликвидацию остатков раздроблен­ности. При нем был создан первый кодекс права единого Русского государства – Судебник (1497 г.), сменивший прежние судебные грамоты отдельных княжеств. Рядом статей судебника регламентировались имущественные, хозяйственные отноше­ния населения – о займе, о крестьянском “отказе”, о “най­митах” и др. Включение в Судебник 1497 г. статьи о “най­митах” отражало постепенный рост использования наемного труда как светскими землевладельцами, так и монастырями.

    Одним из актуальнейших вопросов государственной поли­тики в конце ХV – первой половине ХVI в. был вопрос о монастырском землевладении, обсуждавшийся Нилом Сор­ским, Вассианом Патрикеевым, Максимом Греком, Иосифом Волоцким и другими видными общественными и церковными деятелями.

    ХVI век – период наивысшего развития отечественной государственности и культуры в рамках средневековых отношений. Сбросил тяжкое ордынское иго, Русь проводила настойчивую политику по собиранию древнерусских земель, захваченных после падения Киевской Руси.

    В тот период, кроме летописей, широко начинают распространять­ся переводные, в основном визан­тийские источники по всемирной истории, “хронографы”. На рубеже ХV – ХVI вв. был создан новый хронографический свод “Русский хронограф”, вид которого представлен Хроно­графом 1512 г. Он включил сведения о русской истории, изложенной в духе концепции “Москва – третий Рим”. Этот памятник стал популярным произведением древнерусской литературы ХVI в., образцом для сочинений русских книжников, оказав влияние на стиль позднего летописания и исторического повествования.

    В ряду русских общественных деятелей ХVI в., размышлявших над актуальными вопросами социально-экономической жизни России и выступавшими со своими ответами на них, особое место занимает Ермолай-Еразм. Биографические сведения о нем крайне скудны; известно только то, что он был священником московской церкви Спаса на Бору, потом постригся в монахи под именем Еразма; ревностно защищал догматы православия и боролся против ересей.

    Ермолай-Еразм написал несколько богословских и нраво­учительных сочинений: “Слово о рассуждении любви и правде и о побеждении вражде и лже”, “Книга о св. Троице”, “Повесть о Петре и Февронии муромских”, “Зрячая Пасхалия” и др. Среди его работ социально-экономического характера важное место принадлежит трактату “Благохотящим царем правитель­ница и землемерие”, представляющему собой первую в России специальную работу по вопросам экономической политики.

    Слово “правительница” означало “руководство”, и сочине­ние, таким образом, являлось руководством для царей, содержавшим советы по управлению государством и измере­нию земли. Сопоставление предложений Ермолая с событиями ХVI в. дает основание предполагать, что произведение было написано в 40-х или начале 50-х гг. ХVI в.

    В своем сочинения Ермолай советовал царю осуществить систему важных мероприятий, направленных на уменьшение и законодательное установление размера обязательств кресть­ян землевладельцам; изменение порядка обеспечения потреб­ностей паря в денежных средствах; усовершенствование ямских повинностей; проведение реформы в измерении земли; отмену системы кормлений; урегулирование воинской повин­ности.

    В предложении об упорядочении измерения земли Ермолай исходил из того, что существовавшая единица измерения – “четверть” (полдесятины) – обременительна для крестьян: эта мелкая единица требовала длительной работы царских земле­меров – писарей, которые крестьянам “многу скорбь отобъяданиа приносяще”. Ермолай предложил применять значи­тельно более крупную единицу – “четверогранное поприще”, т.е. площадь земли в одну тысячу сажен длиной и столько же шириной. Переход на столь крупную единицу измерения, подсчитал Ермолай, в 10 раз ускорил бы работу землемеров; уменьшились бы и поводы к земельным тяжбам. Свое предложение он довольно подробно детализировал и подкреп­лял математическими выкладками.

    Ермолай-Еразм пытался в своей “Правительнице” решить вопрос о создании прочной экономической основы централи­зованного Русского государства. Такую основу он видел, в частности, в учреждении поместного служилого землевладе­ния: “бояре”, “воеводы”, “воины” служат Русскому государству, и за это получают от царя землю с обрабатывающими ее крестьянами.

    Некоторые идеи Ермолая-Еразма были претворены в жизнь во время царствования Ивана IV (1547–1584). Так, Иван Грозный осуществил реформу в области крупного феодального землевладения, направленную на укрепление позиций служилого дворянства путем “верстания поместьями”; отменил “кормления” (поборы в пользу наместников), – вместо них был установлен определенный сбор, передававшийся местны­ми властями в государственную казну. Кроме того, в экономической политике Ивана Грозного нашла отражение и выдвинутая Ермолаем-Еразмом компромиссная программа согласования интересов различных классов русского общества – служилого дворянства, купечества, крестьянства.

    Заслугой Ермолая, видимо, следует считать также поста­новку и попытку решения вопроса о богатстве, хотя они рассматривал его не в экономической, а в религиозно-­этической плоскости, применительно к благосостоянию инди­вида. Ермолай критически относился к богатству, считая, что оно всегда является нетрудовым по происхождению и связано с обидой других.

    Отдельные взгляды Ермолая-Еразма, и прежде всего его требование в условиях расширения рыночных отношений вернуться к натуральному обложению крестьян, были утопичны.1

    Заметный след в истории отечественной экономической мысли оставил И.С. Пересветов, выдвинувший перед Иваном IV программу реформ в различных сферах общественной жизни России, в том числе экономической,

    Сведения о личности И.С. Пересветова тоже очень скромные содержатся в его же сочинениях. В конце 30-х годов XVI в. “Ивашко Семенов сын Пересветова”, как он именовал себя в написанной позже челобитной к царю, прибыл из Литвы в Москву, желая служить русскому государю, был принят на службу и получил от царя поместье, но вскоре разорился и оказался в большой нужде – “наг и бос, и пеш”. Обращался к царю с просьбой оказать ему помощь и защиту “от насильства сильных людей”. Дальнейшая его судьба неизвестна. И.С. Пересветов написал ряд небольших работ, предназна­ченных для Ивана Грозного: “Сказание о царе Константине”, “Сказание о Магмете-салтане”, “Сказание о книгах”, “Предска­зания философов и докторов” и др. Возможно, они были написаны в 1546–1549 гг. В этих произведениях И.С. Пересветов высказал негативное отношение к политичес­кому и социально-экономическому устройству России того времени и рекомендовал царю Ивану IV определенную программу действий. Критика существовавших в России порядков и обоснование необходимых реформ велись в них не от имени автора, а иносказательно, в форме “речей” и “писаний” мудрых правителей и ученых людей – турецкого султана Магмета, молдавского воеводы Петра, “мудрых философов и докторов”, находившихся на службе у него, для доказательства своих идей И.С. Пересветов широко пользовал­ся примерами из истории Византии и Турции. Положение дел в России, политику Ивана IV он критиковал не прямо, а через критику общественно-экономического строя Византии и политики византийского царя Константина, при котором Константинополь был завоеван турками. Необходимые, разум­ные с точки зрения И.С. Пересветова, мероприятия он рекомендовал в форме положительной оценки политики турецкого султана Мухаммеда II, завоевавшего Константино­поль, и мудрых речей” этого султана, а также воеводы Петра, его “философов и докторов”.

    И.С. Пересветов выразил идеологию и интересы дворянст­ва, его политические и экономические требования. И.С. Пересветов доказывал царю, что он должен во всей своей деятельности по управлению страной опираться не на крупных феодалов – знатных вельмож, а на средних и мелких служилых людей – дворян, “воинников”. Это центральная идея всех его сочинений.

    В числе других идей И.С. Пересветова важнейшее место занимают предложения: о централизации финансовой системы государства; об уничтожении крепостного права и прежде всего рабства (холопства), ибо, как он утверждал, “Бог сотворил человека самовластна и самому о себе повелел быть владыкой, а не рабом”; о введении государственной регламен­тации торговли, осуществлении продажи-купли товаров, так, чтобы была “всему цена уставлена”, “по цареву указу”.

    Многие высказывания И.С. Пересветова направлены в защи­ту централизованного государства. Его идеи и положения порывали с замкнутым натуральным хозяйством, давали простор развитию товарно-денежных отношений, обосновывали необхо­димость создания единого всероссийского рынка.1

    От XVI в. до нас дошел литера­турный памятник “Домострой”. В отличие от других источников того столетия в “Домострое” речь шла не о больших вопросах государственной политики и социально-экономической жиз­ни, а о правилах семейной жизни и частного домашнего хозяйства.

    Различают раннюю, новгородскую, редакцию и основную, принадлежавшую царскому духовнику Сильвестру, перерабо­тавшему текст в духе реформ Ивана IV и добавившему назидательное поучение в форме обращения к своему сыну Анфиму. “Домострой” состоит из 64 глав, включающих и “домовное строение” о ведении хозяйства со множеством практических советов (гл. 30–63). Текст написан ярким образным языком, сравнимым с языком “Домостроя” Ксенофон­та, представляющего диалог Сократа и Критовула, а также с европейскими средневековыми трактатами вроде “Рассуждения об управлении семьи” Аньоло Пандольфини (ХV в.).2

    Дальнейшее пробуждение экономической мысли в России тесно связано с образованием все­российского рынка и возникновением мануфактур в XVII веке.

    Наиболее глубокий след в российских экономических воззрениях этого периода оставил Афанасий Ордин-Нащокин (1605–1680). Он ратовал за укрепление центра­лизованного государства помещиков и купцов, разработал программу осуществле­ния экономической политики России, написал “Новоторговый устав”, направлен­ный на защиту русских торговых людей.

    Крупные экономические преобразования петровских времен были поддержаны экономистом Иваном Тихоновичем Посошковым (1652–1726), написавшим обстоя­тельный трактат “Книга о скудости и богатстве” (1724). Отвечая на вопрос: “Почему приключается напрасная скудость и почему приум­ножается богатство?”, И.Т. Посошков утверждал, что для изжития скудости и обога­щения государства и народа необходимо прежде всего побороть праздность и при­влечь к трудовой деятельности все трудоспособное население. Каждый труженик должен производить больше, чем требуется для его собственного потребления, то есть трудиться “с прибытком” или, говоря по-современному, работать прибыльно, рента­бельно. Петровский экономист призывал в своей книге к строжайшей экономии как одному из важнейших источников богатства. Он утверждал также, что первостепен­ная задача государства состоит в проявлении заботы о благе народа.

    Еще 270 лет назад Посошков призывал вывозить из России не сырье, а промышленные товары, не ввозить из-за границы продукцию, которую Россия способна производить самостоятельно, соблюдать баланс экспорта и импорта. И.Т. Посошков выступал за промышленное развитие России, признавая в то же время роль сельского хозяйства, крестьянского богатства, которое он называл “царственным”. Будучи сыном своего времени, экономист и мыслитель Посошков не смог перешагнуть через порог представлений о крепостнической системе как основе государ­ственного строя и оплоте хозяйства. Исходя из правомерности существования клас­са помещиков, владеющих землей и крестьянами, И.Т. Посошков в то же время рекомендовал ограничить крестьянские повинности, закрепить за крестьянами зе­мельные наделы. В части налогообложения И.Т. Посошков предлагал заменить подушную подать поземельной, ратовал за введение особого налога в пользу церкви – десятины.

    В XVIII веке российская экономическая мысль нашла свое выражение в работах историка и экономиста Василия Никитича Татищева (1686–1750), и в частности в его сочинении “Представление о купечестве и ремеслах”. В.Н. Татищев поддерживал раз­витие промышленности, торговли, купечества в России, выступал за политику протекционизма.

    Развитие экономики России во второй половине ХVIII в. выражалось в возраставшем общественном разделении труда, расширении товарно-денежных отношений. Часть купцов стала переходить к промышленному предпринимательству. Увеличивалось количество основанных на наемном труде мануфактур.

    Рост рыночных отношений в условиях сохранения крепост­ничества ставил перед экономистами старые вопросы и выдвигал новые. Комплекс этих вопросов по своему содержа­нию был сложнее тех, что были характерны для предшеству­ющего периода. Большое экономическое общество (основан­ное по указу Екатерины II в 1765 г.) назвало это время “экономическим веком”.

    Одним из известных деятелей российской экономической науки был П.И. Рычков (1712–1777). По предложению М.В. Ломоносова он стал первым членом-коррес­пондентом Петербургской Академии наук. Написал ряд сочине­ний: “История Оренбургская по учреждению Оренбургской губернии”, “Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии”, “Переписка между двумя приятелями о коммерции и другие, в которых выразил свои основные экономические идеи”. П.И. Рычков был первым русским автором, давшим очерк “истории коммерции” и краткое описание развития “российской коммерции”. Он показал, как на основе роста общественного разделения труда развивался рынок. А это привело П.И. Рычкова к выводу, что развитию рыночных отношений “и ныне никаких границ положить невозможно”. По его мысли руководя­щим принципом экономической жизни и политики должна быть “генеральная о коммерции идея”. При этом надо иметь ввиду, что под коммерцией, задачей которой является создание богатства, П.И. Рычков понимал не только торговлю, но и промышленность.

    М.Д. Чулков (1743–1793) известен как автор прежде всего экономического труда “Историческое описание российской ком­мерции” (издавался с 1781 по 1788 г.). Этот огромный труд, состоящий из 7 томов (21 книги), содержит в себе подлинные документы, рассуждения, описания, изложение указов, сведе­ния о заводах, фабриках, мануфактурах, о водных и земляных путях сообщений, внешней и внутренней торговле, о монете и т.д. Собственные взгляды автор высказывал в предисловиях к каждой книге, при характеристике отдельных документов и изложении мыслей различных писателей.

    М.Д. Чулков опирался на летописи, работы В.Н. Татищева, М.В. Ломоносова, П.И. Рычкова, М.М. Щербатова, сочинения зарубежных экономистов. “Историческое описание российской коммерции” М.Д. Чулкова представляет значительный шаг впе­ред по сравнению с работой П.И. Рычкова по этому же вопросу, оно охватывает различные стороны хозяйственной жизни в их взаимной связи. М.Д. Чулков освещал следующие вопросы: в чем состоит богатство России и как оно было достигнуто; каковы история возникновения промыслов, крупной мануфактурной промыш­ленности, величина объема продукции фабрик и заводов; соци­альный состав владельцев предприятий; формы применяющего­ся труда в промышленности – крепостного и наемного; внут­ренняя и внешняя торговля; возможности всестороннего неза­висимого экономического развития страны.

    Д.А. Голицын (1734–1803) считал себя сторонником господ­ствовавшей тогда во Франции школы физиократов (Ф. Кенэ, А. Тюрго); по мнению В.В. Святловского и А. Онкена, он был единственным русским теоретиком физиократизма. Условиями высокой производительности труда в народном хозяйстве явля­ются, по Д.А. Голицыну, личная свобода производителя и пре­доставление ему права собственности. Личная свобода и частная собственность обусловливают возможность обмена избытков, образующихся у производителей. А постоянная уверенность в возможности обмена прибавочного продукта является фактором его создания. “Свобода распоряжения избытками или, иначе, богатством является действующей причиной плодородия по­лей, разработки недр, появления изобретений, открытий и всего того, что может сделать нацию цветущей”, – подчеркивал Д.А. Голицын.

    Он считал, что крестьянам должны быть предоставлены личная свобода и право собственности на движимое имущество. Земля же должна оставаться в дворянско-помещичьей собствен­ности. Зажиточные крестьяне могут пользоваться ею в порядке аренды, а самые богатые – покупать.

    А.Я. Поленов (1738–1816) был в числе тех, кто начинал ясно понимать, что действующие в России законы все больше препятствуют экономическому, политическому и культурному развитию страны. Поэтому он выступал за необходимость изменения российского законодательства, прежде всего связанного с отно­шениями собственности. А.Я. Поленов принял участие в объявленном в 1766 г. Екате­риной II конкурсе на решение вопроса: “Что полезнее для общества, чтоб крестьянин имел в собственности землю, или токмо движимое имение, и сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны?”. В своем ответе АЯ. Поленов предлагал предоставить крестьянину право собственности на “свое имение”. Премировав “пиесу” А.Я. Поленова, Большое экономи­ческое общество решило, однако, ее не печатать, ибо сочинение содержало “над меру сильные и по здешнему состоянию неприлич­ные выражения”, т.е. критику крепостничества. А.Я. Поленов отмечал, что крепостное состояние крестьян противоречит ес­тественному праву.

    Намечая выход из существующего положения, он говорил, что прежде всего необходимо исправить самих крестьян путем их воспитания, которое должно быть предпосылкой реформы со­циально-экономических отношений.

    В отличие от А.Я. Поленова видный философ-просветитель Я.П. Козельский (1728 – неизв.) указывал, что изменение обще­ственных отношений должно предшествовать воспитанию кресть­ян, ибо само воспитание невозможно без предшествующего изменения общества. Он также критиковал крепостничество, боролся за свободу слова и печати, так как считал, что наука умирает без вольности.

    По вопросу об источниках национального богатства взгляды Я.Л. Козельского отличались от взглядов меркантилистов, ви­девших непосредственный источник богатства общества во внешней торговле, и от физиократов, видевших его лишь в земледелии. Он полагал, что любой общественно полезный труд участвует в создании народного богатства.

    В изучении проблем хозяйственной жизни оставили свой след также М.М. Щербатов (1733–1790) и А.П. Сумароков (1718–-1777). Если первый отстаивал идею превращения России в страну, имеющую развитые сельское хозяйство и промышлен­ность, то второй делал упор на одностороннее – аграрное – развитие экономики, выступал против развития крупной про­мышленности (мануфактурного производства).1 Весомый вклад в формирование основ отечественной полит­экономической науки внесли во второй половине XVIII столе­тия и И.А. Третьяков (1736–1776), С.Е. Десницкий (1740–1789). Сказал свое слово в экономической науке и Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765).2

Глава 2. Российская экономическая мысль в XIX – начале ХХ вв. 

 

    Экономическая программа передовой части дворянства России представлена в трудах видного экономиста Николая Семеновича Мордвинова (1754–1845) и в про­ектах известного государственного деятеля Михаила Михайловича Сперанского (1772–1839), которых можно назвать русскими представителями классической эко­номической школы. Писатели и философы А.Н. Радищев, П.И. Пестель, Н.И. Тургенев, Н.М. Муравьев, В.Ф. Раевский, А.Н. Герцен, Н.Г. Черны­шевский, Н.А. Добролюбов и др. также не чурались достаточно революционных для своего времени экономических воззрений.

    Так, в материалах и исследованиях, принадлежащих перу А.Н. Радищева (1749–1802), можно найти высказывания о стимулирующей роли торговли для промышленного развития России, о видах цен и их связи с полезностью, о видах договоров при торговых сделках, о стимулирующей и дестимулирующей роли налогообложения, о содержании продажи, покупки, мены, услуги, уступки, займа, лотереи, выкупа, торга, о займах (кредитах), процентах и их норме.

    В произведениях П.И. Пестеля (“Русская правда”, “Дележ зе­мель” и др.), Н.И. Тургенева (“Опыт теории налогов”), Н.М. Муравьева (“Конституция”), В.Ф. Раевского (“О рабстве крестьян”) и др. разра­батывались вопросы политической и экономической программы со­держалось ее теоретическое обоснование. В них рассматривались проблемы политической экономии. В архиве П.И. Пестеля была обнаружена рукопись неизвестного автора “Практические начала по­литической экономии”, включающая две части: 1) земледелие, 2) фаб­рика (здесь рассматривались вопросы торговли). В рукописи была предпринята попытка применить идеи западной политэкономии для обоснования программы капиталистического развития экономики России.

    Главное место в трудах русских ученых занимали аграрные про­блемы. В аграрном проекте Павла Ивановича Пестеля (1793–1826) пред­усматривались: уничтожение крепостного права, ликвидация моно­полии помещиков на землю со значительным сокращением их зем­левладения. Пестель предлагал конфисковать часть земли у поме­щиков с частичным выкупом, установить максимальные размеры земельного владения, разрешить частную собственность крестьян на землю, создать общественный земельный фонд, из которого наде­лять нуждающихся для ведения своего хозяйства.

    По замыслу Пестеля, создание общественного фонда должно было предупредить обезземеливание крестьян. С его помощью он предпо­лагал бороться с нищетой народных масс. Эти идеи носили утопи­ческий характер. Проект автора “Русской правды” не был свободен от дворянской ограниченности. Вместе с тем это наиболее радикальный проект преобразования аграрных отношений среди других аграрных проектов.

    С осуждением крепостного права выступил Николай Иванович Тургенев (1789–1871). Антикрепостнические идеи составили основу его работы “Опыт теории налогов” (1818). Аграрный проект Турге­нева был весьма умеренным. Он ориентировал на личное освобож­дение крестьян. По первоначальному варианту предусматривалось освободить их без земли. В дальнейшем автор включил требование о наделении крестьян небольшими участками (одна десятина на душу или три десятины на тягло). Такое освобождение привязало бы крес­тьян к помещичьим хозяйствам, сохранило бы их экономическую зависимость. Близким к этому был аграрный проект, выдвинутый в “Конституции” Никитой Михайловичем Муравьевым. Он предус­матривал освобождение крестьян с небольшими наделами (2–3 де­сятины), сохранение помещичьей собственности на землю.

    Аграрные проекты Н.И. Тургенева и Н.М. Муравьева в большей мере, чем проект П.И. Пестеля, учитывали интересы помещиков. Рас­сматривались также вопросы развития промышленного производства, торговли. Считалось, что главным препятствием на пути к этому является крепостное право, уничтожение которого расчистит путь для подъема промышленности и торговли.

    Вопросы налоговой политики, денежного обращения, финансов рассматривались Н.И. Тургеневым в работе “Опыт теории налогов”. Это оригинальное произведение, оставившее большой след в разви­тии прогрессивной экономической мысли России. Тургенев раскрыл социально-экономическую сущность налогов, подверг резкой критике феодальную налоговую систему, налоговые льготы и привилегии дворянства, требовал ликвидировать феодальные повинности крес­тьян. Он развивал западную концепцию налогообложения, согласно которой все граждане обязаны платить налоги в соответствии с до­ходами, включая и дворян. По мнению Тургенева, налоги должны способствовать развитию производительных сил. Они тем охотнее выплачиваются, чем свободнее общество, его политическая система.

    В теории денег, денежного обращения Н.И. Тургенев развивал учение А.Н. Радищева и показал глубокое понимание этих сложных экономических проблем. Он проводил различие между обращением золотых и бумажных денег. Бумажные деньги рассматривались в его книге в качестве заместителя золотых монет, выполняющего роль средства обращения. Тургенев отмечал, что бумажные деньги толь­ко в том случае равны в действии металлическим монетам, если их количество соответствует потребностям обращения. Если количест­во бумажных денег превышает потребность, то неизбежно происхо­дит их обесценение, развивается инфляция, тяжелые последствия которой падают на плечи трудящихся. Рассматривая этот процесс, Тургенев сделал важный вывод о том, что бумажные деньги, выпущенные сверх потребности обращения, “есть не что иное, как налог, и притом налог весьма неравно разделённый между гражданами”.

    Вместе с тем Тургенев считал, что выпуск бумажных денег сверх потребностей товарного обращения может стать необходимым в оп­ределенные периоды и оправданным. В качестве примера он назвал французскую буржуазную революцию конца XVIII в., войну за не­зависимость Северной Америки.

    Александр Иванович Герцен (1812–1870) и Николай Платоно­вич Огарев (1813–1877) оставили обширное литературное наследие, внеся большой вклад в отечественную экономическую мысль. Цент­ральное место в их экономических взглядах заняли вопросы борьбы с крепостничеством. Крепостное право явилось, по словам Герцена, “ошейником рабства” на шее народа, позором русского быта. Герцен и Огарев с возмущением разоблачали алчность и паразитизм кре­постников. Герцен писал, что “Россия не может сделать ни шага вперед, пока не уничтожит рабство. Крепостное состояние русского крестьянства – это рабство всей Российской империи”.1 По словам Герцена, крепостничество обрекло русский народ на “податное состоя­ние, отданное не только на разграбление, но и на сечение помещи­кам и полиции”. Он с особым негодованием писал о торговле людьми, поскольку нельзя быть свободным человеком и иметь крепостных, дворовых людей, “купленных как товар, проданных как стадо”.2

    Критикуя крепостническую систему, Герцен и Огарев выдвинули и обосновали требование её уничтожения. Борьбе с крепостничест­вом они подчинили все свои интересы, на это направили все усилия. Существенные изменения претерпела аграрная программа Герце­на и Огарева. Обнародованный в середине 50-х годов на страницах “Полярной звезды” ее первоначальный вариант исходил из уничто­жения крепостного права и наделения крестьян землей. Однако он не включал требований об уничтожении помещичьей собственности на землю и передачи всей земли крестьянам. Предполагалась пере­дача только общинных земель. В дальнейшем, особенно после реформы 1861 г., аграрная программа Герцена и Огарева включила требо­вания полной ликвидации помещичьей собственности на землю и передачи всей земли в собственность крестьян. Герцен и Огарев выступили с резкой критикой “Положения 19 февраля 1861 г.”.

    Герцен выступил как основоположник теории “русского крес­тьянского социализма”. Ее разделял и Огарев. Они исходили из оши­бочного представления о том, что после падения крепостного права Россия пойдет по социалистическому пути. Их идеалом стал социа­лизм, а борьба с крепостничеством приобрела социалистическую окраску. Зародыш социализма Герцен видел в крестьянской общи­не. Потеряв веру в победу революции в Западной Европе после пора­жения революции 1848 г., он возлагал свои надежды на Россию. В 1851 г. в статье “Русский народ и социализм” Герцен утверждал, что именно русский народ таит в себе основы социализма. По его мнению, Россия с ее крестьянской общиной ближе к социализму, чем страны Западной Европы.

    Под социализмом Герцен имел в виду: 1) право крестьян на зем­лю, 2) общинное землевладение, 3) мирское самоуправление. Он намечал создание такого общества посредством использования готовых частичек зародышей социализма, которые, по его мнению, со­держала крестьянская община. В действительности во взглядах Герцена не было ничего социа­листического. Он создал и развивал одну из утопических теорий. Антикрепостническая направленность, революционный демокра­тизм отличали теорию “русского крестьянского социализма” от уче­ния социалистов-утопистов Запада. “Крестьянский социализм” был тем идеалом, который поднимал на борьбу многих революционеров-­разночинцев. И это не удивительно, ибо, как писал В.И. Ленин, идея права на землю и уравнительного раздела земли есть не что иное, как “формулировка стремлений к равенству со стороны крес­тьян, борющихся за полное свержение помещичьей власти, за полное уничтожение помещичьего землевладения”.1

    Особое место среди произведений экономистов ХIХ в. в России занимают труды Николая Гавриловича Чернышевского (1828–1889). Его научное творчество наиболее плодотворно протекало в 50-е –начале 60-х годов ХIХ в., в период подъема общественного движе­ния в России. Чернышевский – крупнейший мыслитель и ученый своего времени. Он оказал громадное влияние на современников и последующие поколения революционеров. Его труды по философии, политической экономии и истории составили целую эпоху в разви­тии этих наук. В.И. Ленин называл его самым большим и талантливым представителем социализма до К. Маркса. Н.Г. Чернышевский являлся идеологом трудящихся, в первую очередь крепостного крестьянства. Экономические произведения Чернышевского содержали глубо­кий анализ и критику крепостничества, обоснование экономической программы крестьянской революции, критику капитализма и за­падной политэкономии. В них создавалась новая экономическая тео­рия – “политическая экономия трудящихся”, развивалось и обос­новывалось социалистическое учение.

    Центральное место в трудах Чернышевского заняли вопросы критики крепостничества, разработка демократической программы решения аграрного вопроса. Одной из первых экономических работ Чернышевского была статья “О земле как элементе богатства” (1854), написанная в связи с изданием книги либерального экономиста А. Львова. Чернышевский выступил в ней с критикой западной политэкономии. Вслед за тем появились другие экономические произведения, написанные в тече­ние 50-х годов, в числе которых статьи “О поземельной собственнос­ти”, “О новых условиях сельского быта”, “Устройство быта помещи­чьих крестьян”, “Славянофилы и вопрос об общине”, “Критика фи­лософских предупреждений против общинного владения”, “Суеверие и правда логики” и др. Важные экономические работы были написаны в начале 60-х годов, в том числе: “Капитал и труд”, “Замечания к книге Д.С. Милля “Основания политической экономии”; “Очерки из политической экономии по Миллю”, “Письма без адреса”.

    В своей аграрной программе Чернышевский исходил из необхо­димости полной ликвидации помещичьей собственности на землю, помещичьего землевладения. Земля должна была стать государст­венной собственностью с передачей ее в пользование крестьянским общинам. Требование национализации земли составляло важней­ший пункт его аграрной программы. Помещичьи хозяйства ликви­дировались и заменялись крестьянскими. Но такие хозяйства пред­ставляли только первый шаг на пути создания новой экономической системы. В дальнейшем предусматривался переход к крупным кол­лективным хозяйствам, которые в состоянии обеспечить прогресс производства, основанного на широком применении достижений науки и техники. Осуществление такой программы Чернышевский связывал с народной революцией.

    В решении аграрной проблемы значительное место отводилось крестьянской общине. Отношение к ней изложено Чернышевским в ряде произведений, в частности, в статьях “О поземельной собствен­ности”, “Критика философских предупреждений против общинного владения”, “Суеверие и правила логики” и др. Учитывая сохране­ние крестьянской общины в России, Чернышевский считал необхо­димым использовать ее в социально-экономических преобразовани­ях, отводил ей важное место в структуре того аграрного строя, ко­торый должен был утвердиться после ликвидации крепостничества. Выступая за полное уничтожение класса помещиков, национализа­цию земли, он считал, что на основе общины следует строить систе­му землевладения и землепользования. Однако социализм Чернышевского не вышел за рамки утопического. “Политическая экономия трудящихся” рассматривала все основные проблемы экономической теории. Отвергая определение пред­мета политэкономии как науки о богатстве, Чернышевский называл ее наукой о материальном благосостоянии человека, насколько оно зависит от вещей и положений, производимых трудом.

    В качестве метода исследования Чернышевский выдвинул ме­тод гипотез, получивший название гипотетического. Это, по суще­ству, метод абстракций, нацеленный на то, чтобы с помощью научных предположений (гипотез) освободиться от влияния второсте­пенных, усложняющих условий и установить главное. Чернышевский отметил заслугу А. Смита и Д. Рикардо в созда­нии трудовой теории стоимости. Он считал, что стоимость принадле­жит только вещам, произведенным трудом, а труд – единственный источник производства. С позиции трудящихся из трудовой теории стоимости был сделан вывод о том, что если продукт обязан своим возникновением труду, то весь должен составлять принадлежность того самого организма, трудом которого создан. “Прежняя теория говорит: все производится трудом, новая теория прибавляет: и по­тому все должно принадлежать труду”.1

    “Политэкономия трудящихся” по-иному, чем западные экономис­ты, трактовала проблему труда, его купли-продажи. Чернышевский исходил из того, что труд не является продуктом, а представляет собой производительную силу, его источник. Отсюда следовал вывод, что труд не может быть предметом торговли, хотя это, как само собой разумеющееся, принималось буржуазной политэкономией.

    В подходе к капиталу Чернышевский также не ограничился по­зицией классиков западной политэкономии. Он делал отличный от них вывод: поскольку капитал является продуктом труда, то и при­надлежать он должен тем, кто его создал. Разделяя теорию Рикар­до и, по существу, отождествляя прибыль с прибавочной стоимос­тью, он делал ударение на обратной зависимости прибыли и заработ­ной платы, подчеркивал несовместимость интересов стоящих за этими категориями двух классов. В интересах повышения материального благосостояния трудящихся следовало, по его мнению, объединить прибыль с заработной платой.

    “Политэкономия трудящихся” означала существенный шаг впе­ред в толковании земельной ренты. Еще в статье “О земле как эле­менте богатства” содержалась мысль о том, что существует рента и с худших участков, т.е. абсолютная земельная рента. Хотя данное положение не получило теоретического обоснования, тем не менее оно представляло шаг вперед в развитии теории ренты. Чернышев­ский определил ренту как излишек прибыли и выступил с крити­кой “закона” убывающего плодородия почвы.

    В пореформенные годы в России вместе с бурно развивающейся экономикой формируется и экономическая наука, быстро достигающая современного ей мирового уровня, а также имеющая ярко выраженный национальный характер. Экономисты всего периода делятся на универси­тетских, “участвующих во власти”, и оппозиционных, к ко­торым относятся теоретики народничества, “легального марксизма” и затем левого ортодоксального (“большевист­ского”) крыла. Естественно, после “Октябрьского перево­рота” (В.И. Ленин) оппозиция переходит в господствую­щую когорту идеологов и вскоре вытесняет носителей “немарксистских” взглядов (преимущественно физичес­ким путем).

    В России сложился ряд школ, причем маржиналисты были представлены в Киевском университете, историко-­социальное течение – в Московском, а преимущественно марксистское – в Петербургском. Россия в этот период становится главным мировым центром развития различных направлений марксистской экономической теории – от либерально-реформистского до радикального.

    Среди крупных государственных деятелей важнейший вклад в экономическую теорию сделали С.Ю. Витте и П.А. Столыпин. Граф Витте умело совмещал защиту дворянства с признанием необходимости быстрого индустри­ального развития России путем реформ и всемерного содей­ствия в этом государственной власти. Духовным учителем С.Ю. Витте был немецкий основоположник исторической школы Ф. Лист.1

    Крупным реформатором был и П.А. Столыпин, чье имя дано аграрным реформам, формировавшим частную крес­тьянскую земельную собственность. Заметим, что совмещение крупных постов во властных структурах с теоретической деятельностью вообще является интереснейшим феноменом развития экономической мыс­ли и такие титаны появлялись и на Западе (Дж. М. Кейнс, Л. Эрхард, Р. Барр), и в советское время (Н. Бухарин, Н. Вознесенский).

    Основоположник русской статистики А.А. Чупров (1874–1926), член-корреспондент Петербургской Академии наук, известен как автор работ по проблемам политической экономии, экономической статистики, сельского хозяйства, денежного обращения и цен. Друг Чупрова, крупнейший физик А.Ф. Иоффе, пи­сал в 1928 г.: “Поразительна была его стройная цепь умозаключений, вскрывающая самые глубины и в то же время ясная и понятная для неспециалистов. Увлечение, с которым А.А. Чупров говорил о своих проблемах, так захватывало, что вам казалось, что вопросы теоретической статистики – это главное и нельзя думать о другом, не разрешивши их. Вас захватывала эта мельница мысли. Я еще один только раз встретил подобного человека – это был Эйнштейн с его вечно работающим творческим мозгом, постоянной лабораторией человеческой мысли”.2

    Сильным было в России математическое направление, формировавшееся в органическом единстве с психологи­ческой школой (субъективной ценности). Математические методы ис­пользовали в своих экономических исследованиях В.К. Дмитриев, Е.Е. Слуцкий, А.Д. Билимович и др. В “Экономических очерках” (1904) В. К. Дмитриев (1868–1913) доказывал совместимость трудовой теории стоимос­ти и теории предельной полезности. Он составил систему линейных уравнений, при помощи которых выразил величи­ны факторов, определяющих уровень цены, начиная с издер­жек производства и кончая взаимодействием
спроса-предло­жения. Тем самым впервые в мировой литературе был дан способ выражения полных затрат. Дмитриев ввел понятие тех­нологических коэффициентов затрат продукции одной отрас­ли на производство продукции других отраслей. Эта идея ле­жит в основе современного метода межотраслевых балансов, в том числе и модели “затраты-выпуск” В. Леонтьева.

    В конце ХIХ – начале ХХ в. в России в экономической науке появилось направление, которое, поддерживая ряд де­мократических требований, использовало некоторые элементы экономической теории марксизма. Основное стремление этого направления – дать научный анализ экономической действительности. Марксистские идеи научного социализма были глубоко восприняты в России, анализировались и обсуждались народником Михаилом Александровичем Бакуниным (1814–1876), теоретиком Георгием Валентиновичем Плехановым (1856–1918), экономистом Петром Бернгардовичем Струве (1870–1944) и, конечно же, крупнейшим последователем и продолжателем марксистских идей Владимиром Ильичем Лениным (1870–1924).1

    В.И. Ленин выдвинул концеп­цию империализма как “высшей и последней стадии” капитализма, на которой монополистические промышленные гиганты почти полностью ликвидируют свободу конкуренции. Основными источниками прибыли становятся монопольное вздувание цен на готовую продукцию, контроль за источниками сырья. Захватив господствующее положение в том или ином секторе экономики монополии не проявляют интереса них обновлению продукции, ни к по­вышению ее качества, ни к снижению издержек производства. Пытаясь задавить потенциальных конкурентов, они сознательно тормозят использование научно-технического прогресса в эконо­мике. Эти возможности тем сильнее, чем больше промышленный капитал сливается с банковским и образует финансовую олигар­хию. Возникновение финансовой олигархии – признак паразитиз­ма и загнивания капитализма, расцвет которого приходится на эпо­ху свободной конкуренции.

    Глубокий след в российской экономической науке ХХ века оставил ученый-энциклопедист Михаил Иванович Туган-Барановский (1865–1919). Он стал первым российским ученым-экономистом, провозгласившим необходимость соединения трудовой теории стоимости с теорией предельной полезности. Наибольший вклад внес М.И. Туган-Барановский в теорию рынков и кризисов, анализ развития капитализма и формирования социализма, разработку социальных основ кооперации. Не будучи твердым приверженцем единого направления в экономической науке, Туган-Барановский частично примыкал к марксизму. В то же время ему не были чужды и другие воззрения, в частности он признавал теорию предельной полезности, опирал­ся на субъективную психологию, которые, как известно, находятся в стороне от стол­бовой дороги марксистского учения. В.И. Ленин неоднократно ссылался на исследования М.И Туган-Барановского. К числу наиболее крупных и известных научных работ Туган-Барановского относятся: “Учение о предельной полезности”, “Промышленные кризисы в Англии”, “Рус­ская фабрика в прошлом и настоящем. История развития русской фабрики”, “Теоретические основы марксизма”, “Очерки из новейшей истории политической экономии и социализма”, “Современный социализм в своем историческом развитии”, “Соци­альные основы кооперации”, “Социализм как положительное учение”. Этот пред­ставительный список служит дополнительным свидетельством огромного и чрезвы­чайно разнообразного вклада ученого в экономическую науки.1

Глава 3. Развитие экономической теории в трудах российских экономистов

ХХ века 

   

    Советская экономическая мысль (СЭМ) являлась логи­ческим продолжением социалистической экономической мысли и в своем зрелом виде была представлена как эко­номическая доктрина марксизма-ленинизма с претензией на ее воплощение в конкретно-исторической практике стран мировой социалистической системы. Как научное на­правление СЭМ реализовывалась под рубрикой “Марксист­ско-ленинская политическая экономия – МЛПЭ” (наряду например, с марксистско-ленинской философией и т.п.). Ее главным разделом была политическая экономия социализма.

    Идеи К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина наложили неизгладимый отпечаток на СЭМ, которая так и не смогла “переварить” идеи в новых, быстро меняющихся условиях ХХ в. Это послужило причиной сильной догматизации со­ветской и других социалистических. стран политэконо­мии и как руководства в экономической политике, и как исследовательской парадигмы, и как предмета, изучавше­гося от кружков политграмоты до вузов и аспирантских и преподавательских научно-методологических семинаров. Идеологическое проникновение МЛПЭ в сознание совет­ского народа было чрезвычайно обширным и дошло до ри­туала, особенно в речах на официальных собраниях всех рангов, в текстах-цитатах монографий экономистов, во вве­дениях диссертаций. Однако это вытеснение научного на­чала пришло ближе к этапу “зрелого социализма”, а были у СЭМ и большие достижения, и прорывы, воспользовать­ся которыми правящая номенклатурная элита так и не смогла или не поняла необходимости. Реформирование советской хозяйственной системы хотя и осуществлялось, но было явно “генерализировано” по хронологическим рам­кам смены партийного лидера страны. К тому же реформи­рование шло циклами “реформа-свертывание” вплоть до последней советской “перестройки”, когда масштабы задачи масштабы интеллектуально-волевых способностей ко­манды реформаторов оказались явно несоразмерными и си­стема рухнула, хороня под своими обломками и советский строй, и мировой социализм, и страну-континент СССР, и марксизм-ленинизм, и, наконец, МЛПЭ.

    После смерти В.И. Ленина, борясь за социалистическое переустройство народного хозяйства, экономисты-марксисты развивали ленинскую теорию. В решениях съездов, пле­нумов ЦК, в трудах руководителей партии и советских ученых в 20-е гг. обобщался опыт строительства нового общества, уточнялось марксистско-ленинское учение о закономернос­тях развития социализма. В результате этой работы сложилась марксистско-ленинская политическая экономия как раздел политэкономии в широком смысле. Это был плод коллектив­ного творчества, плодотворных дискуссий.

    Значение и последовательность постановки тех или иных проблем можно понять только с учетом сложных яв­лений хозяйственной жизни. Так, в условиях хозяйственной разрухи, голода, инфляции в первые годы советской влас­ти усилия ученых были направлены на соизмерение слож­ности различных продуктов с помощью индексов (С. Стру­милин, Е. Варга). После выхода из периода военного коммунизма встал вопрос об овладении рынком. Существо­вала позиция, приверженцы которой требовали закрыть предприятия, продукция которых не имела сбыта, перейти на капиталистические методы разрешения трудностей. Но большая часть рекомендовала пути планомерного овладе­ния рынком, снижения себестоимости товаров, регулиро­вания цен и роста денежных доходов населения. Проведе­ние в 1922–1924 гг. денежной реформы, обеспечивающей народное хозяйство устойчивой денежной единицей для соизмерения затрат и результатов, было большим достиже­нием (Г. Сокольников, Л. Юревский и др.). Проблема про­ведения финансово-денежной реформы занимала одно из центральных мест в экономической литературе тех лет. Борьба по конкретным экономическим вопросам сопро­вождалась острыми общетеоретическими дискуссиями. Встал вопрос о регуляторе социалистического производ­ства. Ряд экономистов, в частности Е. Преображенский, выступил с теорией “двух регуляторов” – закона первона­чального социалистического накопления в обобществлен­ном секторе и закона стоимости в частном. Народное хозяйство механически разрывалось на две части, догмати­чески копировались условия возникновения капитализма, выдвигалась идея экспроприации мелкого крестьянского хозяйства. Более умеренные теоретики исходили из того, что невозможны два не связанных между собою круга воспроизводства: промышленности и сельского хозяйства. Их единство требовало планомерного регулирования экономи­ки. Был разработан балансовый метод планирования, что явилось крупным открытием (Л.Н. Крицман, С. Струми­лин, Л. Красин, Г. Кржижановский и др.). Встала во весь рост проблема индустриализации. Между тем большое со­противление оказывали представители буржуазной интел­лигенции среди политэкономов. Сравнительно немногочисленные марксистские кадры были не в состоянии выдвинуть равные по силе аргументы. Часть их оппонен­тов открыто возражала против командных методов, и вскоре они вынуждены были эмигрировать (П. Струве, Б. Бруц­кус). Часть осталась, но заняла выжидательную позицию (С. Булгаков, В. Базаров, В. Громан). Ряд крупных ученых-эко­номистов стремились сотрудничать с советской властью и внесли свой вклад в разработку сложнейших вопросов (Н. Кондратьев, А. Чаянов, Н. Боголепов, П. Лященко и др.). Экономисты-партийцы (Н. Бухарин, Е. Преображенский, И. Скворцов-Степанов и др.) ставили вопрос о выработке идеологии, что было одним из предметов обсуждения на ХII Всероссийской конференции РКП(б) в 1922 г., на ХII съезде в 1923, на XIV съезде ВКП(б) в 1925 г., на Пленумах ЦКВКП(б) в 1926 г. и в 1927 г., на ХV съезде ВКП(б) в 1927 г. Была развернута работа по подготовке собственных марк­систских кадров. Организовали рабфаки, работал МГУ, Петроградский университет, Институт красной профессуры (ИКП), Комакадемия. В 1919 г. в Харькове была созда­на Академия наук УССР, в 1920–1922 гг. были открыты университеты в Узбекистане (1920 г), Белоруссии (1921 г.), Армении (1921 г.), Грузии (1922 г.). Они имели экономичес­кие факультеты. Первыми преподавателями Московского университета для будущих экономистов были И. Скворцов­-Степанов, С. Струмилин, М. Смит и другие. Основателем и первым деканом экономического факультета ЛГУ стал А.А. Вознесенский.

    В эти же годы расширялся круг периодических изданий, освещавших экономические проблемы: журнал “Больше­вик” с 1924 г. (до 1991 г. “Коммунист”, сейчас “Свободная мысль”), “Под знаменем марксизма” (1922–1944 гг.), “Ве­стник Комакадемии” (1924–1935 гг.), “Плановое хозяйство” с 1922 г. (сейчас “Экономист”), “Экономическая газета” с 1918 г. Выходили учебники политической экономии: А.           Леонтьева (1926 г.), А.И. Богданова, И. Скворцова-Сте­панова (5 изданий), К. Островитянова и И. Лапидуса (8 из­даний) и других авторов. В этих учебниках проблемы ПЭС шли как итоговые параграфы по соответствующим главам или отдельной частью как “теория социалистического хо­зяйства” или “Курс экономической политики”. Самого тер­мина “политэкономия социализма” еще не существовало. Первым и активным вузом, где готовили экономистов, стал МИНХ. Там же в 1919 г. был открыт первый рабфак.

    Итак вернемся к теоретическим проблемам тех лет. Кро­ме вопросов: о роли денег, о накоплении, о хозяйственной перестройке, о методах планирования – большое внимание уделялось проблемам методологии: об исторических границах политэкономии, о ее предмете, о проблемах абстрактного труда. По первым двум проблемам состоялась дискуссия в 1925 г., однако она не привела к окончательному решению вопроса, так как Н. Бухарин, А.           Богданов, А. Коп и другие обосновывали конец поли­тэкономии, связывая ее предмет с капиталистическими производственными отношениями. Этот спор завершился в 1929 г. после опубликования замечаний В.И. Ленина (посмертно) на книгу Н. Бухарина “Экономика переходно­го периода”. Эта дискуссия слилась в 1928–1929 гг. с дискуссией об абстрактном труде, в результате которой появились уже “яр­лыки”. Так, вышеназванные экономисты стали “механис­тами”, а их оппоненты – “идеалистами” (во главе с И. Рубиным). Абстрактный труд А. Богданов, например, понимал как простой, энергетический труд, как единицу измерения всех видов труда. При этом он отрицал качественную опре­деленность стоимости и т.д. Механицизм А. Богда­нова имел глубокие философские корни. Он принципиаль­но подменял специфические экономические законы в неисторическими естественными законами. В своей рабо­те “Всеобщая тектоническая наука” он предвосхитил идеи кибернетики, но все же считалось, что к политической экономии это не имеет отношения, сама книга не была востре­бована. Ее читатели нашлись за рубежом. Другая крайность была у И. Рубина, который, наоборот, выхолащивал мате­риальность абстрактного труда, понимал социальный характер труда как нечто идеальное, существующее лишь в сознании. Вульгарно-механическая и идеалистическая трактовки в теории приводили или к переносу закономер­ностей капитализма на социализм, или противопоставляли материальное и идеальное, отрывали форму от содержания. Дискуссия, шедшая на высоком методологическом уровне, завершилась в конце 1929 – начале 1930 гг. весьма своеоб­разно. В ее ходе экономисты-марксисты нашли поддержку в ЦК ВКП(б), куда они обратились за “истиной в последней инстанции”. В. Милютин и Б. Борилин закончили дискус­сию (активное участие в ней принял с марксистских пози­ций и А. Вознесенский) статьей в журнале “Большевик”, №3, 1930 г., где призвали экономистов перенести центр тяжести на изучение проблем социалистического строи­тельства и проблем империализма.

    Большую работу по развитию теории социализма вели и такие большевики-ленинцы, как, например, Ф.Э. Дзер­жинский, Л.Б. Красин, А.И. Рыков. Так, работая с 1924 г. председателем ВСНХ, Ф.Э. Дзержинский сделал свой вклад в разработку экономической политики партии, в пла­нирование, хозрасчет, борьбу с бюрократизмом, подготов­ку кадров, стандартизацию. Известная часть его идей акту­альна и поныне. Работы Л.Б. Красина сыграли видную роль в развитии теории и практики советского планирова­ния. А.И. Рыков вошел в историю как выдающийся орга­низатор предсовнаркома первых лет (после Ленина).

    Следует особо выделить имена двух ученых-экономистов советского периода российской истории. Это Александр Васильевич Чаянов (1888-1937) и Николай Дмит­риевич Кондратьев (1892-1938).

    А.В. Чаянова справедливо называют заслуженным представителем организаци­онно-производственного направления в российской экономической мысли, теоретиком семейно-крестьянского хозяйства. Никто в России первой половины ХХ века может сравниться с Чаяновым по значимости научного вклада в прикладную агроэкономическую теорию. В числе более двухсот научных работ, принадлежащих перу А.В. Чаянова, ведущее место занимают такие, как “Очерки трудового хозяйства”, “Организация крестьянского хозяйства”, “Основные идеи и методы общественной агрономии”, “Краткий курс кооперации”, “Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации”.

    А.В. Чаянов был настолько эрудированным, глубоко культурным и разносторонне развитым человеком, что, будучи занят крупнейшими исследованиями в области теории крестьянского хозяйства и огромной практической работой, он тем не менее успевал писать, литературные произведения, повести приключенческого жанра, делать научные доклады об истории Москвы. В одном гениальному ученому явно не повезло: его научные идеи о развитии крестьянского хозяйства в России, о кооперировании расходились со сталинскими установками на принудительную коллективизацию сельского хозяйства. Этого было достаточно, чтобы объявить талантливого ученого буржуазным экономистом, оборвать его научную карьеру и саму жизнь. В 1930 году А.В. Чаянова после длительной травли арестовывают, предъявив ему ложное обвинение в принадлежности к некоей мифической трудовой крестьянской партии, о которой он и представления не имел. В результате надуманного судебного процесса – четыре года тюрьмы с последующей ссылкой. В 1937 году ученого ждал новый арест, новое нелепое обвинение, приговор к расстрелу, исполненный в день приговора.1

    Не менее печальна и судьба Н.Д. Кондратьева. В настоящее время имя Н.Д. Кон­дратьева вошло в мировую экономическую науку, он стал широко известен как один из создателей теории больших циклов, длинных волн, представляющей по существу новое направление экономической мысли. Увы, признание пришло практически после полувекового замалчивания его имени, обусловленного тем, что в 30-е годы выдающийся экономист попал под колесо сталинской тирании.

    Первые крупные исследования ученого относятся к области экономической ди­намики, конъюнктуры, планирования. В 1926 году Н.Д. Кондратьев завершает создание теории больших циклов в экономике, которая в тот период еще не была воспринята его соотечественниками и коллегами. Дальнейшая научно-организационная деятельность ученого вплоть до 1928 года, когда он по навету был отстранен от рабо­ты, связана с Институтом народнохозяйственных конъюнктур. К этому времени Н.Д. Кондратьев уже сформировался как ученый с мировым именем, был избран членом ряда иностранных научных обществ, стал автором десятков научных статей.

    Печальную роль в судьбе замечательного ученого-экономиста сыграло то обсто­ятельство, что в 1927 году он выступил с резкой критикой проекта пятилетнего пла­на, отстаивая мысль, что перспективные планы должны содержать не конкретные количественные показатели; а общие направления развития. С этого момента и вплоть до 1930 года, когда он был арестован, Н.Д. Кондратьев подвергался незаслуженным нападкам в печати как “вредитель”. За приписанное ему участие в создании трудовой крестьянской партии ученый-экономист был осужден на восемь лет лишения свобо­ды. Но и в этих тяжелых условиях нашел в себе мужество продолжать исследования. В 1938 году, когда должен был закончиться срок заключения, пришел новый, по­вторный приговор. На этот раз – смертный. Спустя более 60 лет оба приговора по делу Н.Д. Кондратьева отменены, и имя его возвращено большой экономической науке.1

    К началу 30-х гг. СССР подошел, выполняя первый пятилетний план, к индустриализации и коллективизации. На первый план вышли вопросы планирования, хозрасче­та, ценообразования и другие формы социалистического хозяйствования, а также эффективность общественного производства и управления, в частности, эффективность капиталовложений. В этот период углублялось понимание товарно-денежных категорий. Положение о том, что день­ги сохранятся вплоть до полной победы коммунизма, име­ло большое значение для советской экономической науки. Оно повлекло за собой вывод о том, что для всей эпохи социализма сохраняет свое значение хозрасчет, стимулиро­вание, кредит, цены.

    В теории эффективности решались как общие вопросы типа путей развития, воспроизводства, так и поиски кри­терия эффективности, попытки измерить ее (Г. Абезгауз, П. Маслов). В основном в то время эффективность своди­лась к росту производительности труда и снижению себес­тоимости.

    Значительное место в 30-е гг. занимали проблема произ­водительности труда, проблемы интенсивности труда, стро­ительства материально-технической базы социализма. Большой вклад внесли в разработку этих вопросов С. Стру­милин, М. Ноткин и др.

    В начале 30-х гг. в Комакадемии прошла дискуссия по нэпу, где К. Розенталь, Б. Борилин и другие в резкой, гру­бой форме дали отпор “теоретическим ошибкам” Н. Буха­рина и других “правых уклонистов” за выступление против усиления государственного регулирования экономики, за отстаивание “принципа равновесия”, сбалансированности темпов развития промышленности и сельского хозяйства. Именно с этих пор для Н.И. Бухарина начался его путь на Голгофу, приведший к гибели в застенках НКВД.

    Следует отметить что в 1931 г. Н. Вознесенский в жур­нале “Большевик”, №23–24, впервые обосновал термин “еще не написанной политической экономии социализма”. Ему принадлежит особая роль в формировании политической экономии социализма вплоть до создания рукописи курса, пропавшей вместе с репрессированным в 1949 г. ав­тором. В ноябре 1936 г. было проведено совещание препо­давателей политэкономий вузов о перестройке преподава­ния политэкономии как следствии победы социализма и конца переходного периода. Была разработана новая струк­тура курса, включавшая большой раздел “Социализм”.

    В 1936 г. ЦК принял постановление “О преподавании ПЭС, об изменении программы и об учебнике”. На заседа­нии Совета общественных наук АН СССР (декабрь 1938 г.) обсуждались трудности в создании учебника политэконо­мии. В 1940 г. вариант учебника был создан и обсужден в ЦК в январе 1941 г. Его прочитал и И.В. Сталин, реализо­вывавший идею создания “государственных” учебников, после чего в 1941 г. высказал свои замечания группе экономистов. Дальнейшей работе помешала Великая Отече­ственная война, так что работа над учебником была закон­чена лишь в начале 50-х гг.

    В 1943 г. в журнале “Под знаменем марксизма” была опубликована редакционная статья “Некоторые вопросы преподавания политической экономии”, в которой под­тверждалась идеологическая важность ПЭС и необходи­мость ее преподавания.

    Победа СССР в войне была и победой социалистичес­кой экономики, свидетельством мобилизационных преиму­ществ социализма, применения экономических законов к военным условиям. ПЭС к этому времени накопила достаточно теоретичес­кого материала по категориям, законам, фазам производ­ственных отношений (ПО), этапам становления способа производства. Требовалось осмыслить связи между ними, дать систему категорий, адекватно отражающих реальную практику.

    Большое значение в этом отношении имела дискуссия в ноябре 1951 г., посвященная вопросу объективных зако­нов товарного производства, структуре учебника. ЦК партии созвал всесоюзное совещание экономистов и дру­гих обществоведов для обсуждения макета учебника. В ре­зультате дискуссии произошло единообразное закрепление и обоснование объективного содержания (характера) эко­номических законов. Одновременно была раскритикована трактовка Государственного плана как экономического за­кона и, тем более, как основного экономического закона. Был сформулирован основной экономический закон соци­ализма и закон планомерного пропорционального разви­тия. На материалах дискуссии была построена вышедшая в 1952 г. работа И.В. Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”. В ней формулировались два выше­упомянутых закона, положительно решался вопрос о при­знании действия закона стоимости при социализме, дава­лись указания о путях улучшения проекта учебника. В частности, рекомендовалось ввести главу о национальном доходе, создать авторский коллектив, члены которого осво­бождались от всякой другой работы и за 1 год должны были представить учебник. Это было сделано.

    В 1954 г. первый марксистский учебник политической экономии с разделом “Социалистический способ производства” вышел в свет. В соответствии с принципом историз­ма он начинался с раздела о переходном периоде (4 главы), а затем шел раздел “Социалистическая система народного хозяйства” из 14 глав и отдел “Строительство социализма в странах народной демократии” из 3 глав.

    Схема построения учебника надолго сохранилась в по­следующих изданиях, вплоть до середины 70-х гг. Система хозяйства начиналась с изложения основных черт МТБ со­циализма, далее следовали главы о собственности, об основном законе, о законе планомерности, характере труда и о законе стоимости. После этого шли главы о зарплате, хоз­расчете, социалистической системе сельского хозяйства. Далее – темы о товарообороте, национальном доходе, гос­бюджете и денежном обращении, о социалистическом воспроизводстве и постепенном переходе к коммунизму. В этой системе была видна четкая методологическая позиция государственного социализма, обеспечившая построение первой системы категорий и законов ПЭС. На ХХ съезде КПСС выход в свет учебника был оценен как важное со­бытие в идейной жизни. Учебник был переведен на многие языки.

    В конце 50-х гг. оформился новый этап в развитии эко­номики СССР. Ее успехи, образование МСС позволили на ХХI съезде сделать вывод, что социализм в СССР победил не только полностью, но и окончательно. Как тогда каза­лось, открылся путь к ускоренному развитию в направле­нии к коммунизму. Дальнейшее развитие получила разра­ботка проблем экономических законов. В эти годы вошло в науку деление законов на общие и специфические, была вскрыта ошибочность “потребительского” толкования ОЭЗС. Получила развитие теория товарно-денежных отно­шений (ТДО), преодолено мнение об исключении средств производства из сферы действия закона стоимости, а так­же того, что товарно-денежная форма связи промышленно­сти и сельского хозяйства (торговля) начинает тормозить движение общества к коммунизму, и потому должна все более заменяться прямым продуктообменом. В ходе дискус­сий, которые теперь возобновились, в 1957–1958 гг. были сделаны важные выводы о характере действие закона сто­имости, связавшие его действие с социалистической соб­ственностью, с характером труда, отказ от учетной версии закона стоимости позволил увязать величину стоимости с общественными потребностями. Значительно продвину­лась теория хозрасчета, планирование, воспроизводство рентных отношений. Началось успешное развитие эконо­мико-математического направления и был создан ЦЭМИ (В.С. Немчинов, Л. В. Канторович). В стране была “хру­щевская оттепель”.

    Российская экономическая наука второй половины ХХ века известна своими до­стижениями в области экономико-математического моделирования. Весомый вклад в это направление внес академик Василий Сергеевич Немчинов (1894–1964), известный своими работами в области статистики и математического моделирования эко­номических процессов. Человек огромной работоспособности и обширной эруди­ции, он был не только баловнем судьбы, но и умел достичь значительных успехов даже на, казалось бы, неблагодатной почве. Ряд его работ (а всего Немчиновым на­писано их более 350) посвящен специальным статистическим методам. Главная ра­бота этого направления – “Статистика как наука” (1952). Значительная часть его эко­номических исследований посвящена проблеме развития производительных сил и анализу хозяйственных явлений с применением математических методов. В 1957 году В.С. Немчинов начал систематическую подготовку исследований в области экономико-математических методов, а в последние годы жизни проявил себя незаурядным организатором этого направления экономической науки.

    Многие идеи ученого, а именно “планировать конечные, а не промежуточные результаты”, “преодолеть концепцию бесплатности основных фондов”, “придать уров­ню рентабельности значение важнейшего критерия оценки качества работы предприятия”, будучи своевременно реализованными, помогли бы ослабить кризисные явления в российской экономике.

    В числе лауреатов Нобелевской премии по экономике наряду с выходцем из Рос­сии Василием Леонтьевым значится и академик Леонид Витальевич Канторович (1912–1986). Л.В. Канторович обратил на себя внимание как вундеркинд еще в раннем детстве своими выдающимися математическими способностями. С опережением на несколь­ко лет окончил Ленинградский университет и вскоре стал профессором. Еще в юно­шеском возрасте выполнил фундаментальные исследования в области теории при­ближенных вычислений и функционального анализа. Но вершиной его творчества стало создание новой ветви математики, именуемой линейным программированием и имеющей непосредственное приложение к экономике. В конце 30-х годов молодой профессор продемонстрировал возможность исполь­зования теории линейного программирования при решении задачи оптимального раскроя материала. По сути, этим были заложены основы математической теории оптимального планирования и использования ресурсов, которой Л.В. Канторович по­святил свою жизнь. Его работы в области приложения математических методов к ре­шению экономических задач были отмечены Государственной и Ленинской премия­ми. В 1964 году Л.В. Канторович избирается академиком и становится лидером советской экономико-математической школы. Как одному из отцов теории линей­ного программирования и приложения методов математического программирования к решению экономических задач ему в 1975 году присуждается Нобелевская премия по экономике (совместно с американцем Т.Ч. Купмансом). Работы Л.В. Канторовича в области математической экономики широко известны во всем мире, используются в макроэкономических исследованиях.

    60-е гг. начались с ХХII съезда, принявшего новую Про­грамму КПСС – план деятельности на большой историчес­кий срок. Курс на создание МТБ коммунизма исходит из определяющей роли производства. В учебниках появляет­ся раздел о закономерностях перехода к коммунизму.

    Но власть поменялась и, как это стало традицией, пошла подготовка экономической реформы, ее проведение и ана­лиз результатов. С 1964 г. после октябрьского Пленума ЦК КПСС возвращена отраслевая система управления и взят курс на развитие планирования, внедрение полного хозрас­чета. В процессе реформ изменили систему показателей, провели реформу цен. Двинулась вперед разработка проблемы интересов и их носителей, теории опти­мального планирования и управления, хозяйственного ме­ханизма, стимулирования. Правда, в это же время не был решен вопрос о характере социалистического производства и номенклатуру насторожил против ТДО негативный зару­бежный (чешский) опыт “рыночного социализма” (события августа 1968 г. в Праге), и реформы стали сворачивать (первый этап руководства Л.И. Брежнева). На эти же годы при­шлись крупные юбилеи, стимулирующие издание новых работ. Это 150-летие со дня рождения К. Маркса, 100-ле­тие со дня рождения В.И. Ленина, 50-летие ВОСР, приня­тие 8-го пятилетнего плана. Больше работ стало выходить по социалистической экономической интеграции. Сформи­ровались устойчивые, зрелые авторы, специализирующие­ся по ряду проблем. Продолжалось развитие методов экономико-математического модели­рования.

    Большое внимание уделялось разработке вопросов аг­рарной политики, аграрных и хозрасчетных отношений, социально-экономических проблем села. Впервые был в практической плоскости поставлен вопрос о создании со­юзного АПК, о комплексном решении вопросов сельско­хозяйственного производства и переработки продукции, о капитальных вложениях в аграрный сектор экономики.

    В 60-е гг. ряд стран народной демократии завершили со. здание социализма в основном и перешли к строительству развитого социалистического общества, в связи с чем даль­нейшую разработку получил вопрос об экономической ин­теграции. Были развиты новые формы сотрудничества, учреждены МВЭС (1964 г.), МИБ (1971 г.).

    В 1967 году впервые в теоретических документах КПСС, в докладе Л.И. Брежнева “50 лет великих побед социализ­ма” был отмечен факт построения в СССР развитого соци­ализма. Это событие послужило, особенно после ХХIV съезда КПСС, мощным толчком для появления крупных теоретических работ, ибо смена идеи коммунизма на этап развитого социализма все же меньше отрывалась от жизни.

    В 1969 г. состоялось Совещание коммунистических и рабочих партий, имевшее большое значение для усиления борьбы с антикоммунизмом, стимулировавшее работу по критике буржуазных реформистских и ревизионистских теорий. В учебниках были введены параграфы или разде­лы по критике антимарксистских теорий, стали проводить­ся конференции.1

    В 70-е гг. ПЭС все заметнее догматизировалась. ХХIV съезд КПСС (1971 г.) поставил ряд назревших проблем, но как всегда в официально-оптимистическом стиле. Была дана характеристика построенного в СССР развитого социалистического общества (РСО) как нового этапа продвиже­ния к коммунизму (на самом деле это было реальное от­ступление). Поставлена задача роста благосостояния как высшая цель экономической политики КПСС. Была также обоснована задача “органического соединения достижений НТР с преимуществами социализма”, намечены крупные мероприятия по совершенствованию структуры народного хозяйства, а также перехода к новому основному звену – ПО, НПО, АПП.

    Характеристика РСО была дополнена и в документах по 50-летию Союза ССР, в частности, по социально-экономи­ческим проблемам, например, введение тезиса о выравни­вании уровней народнохозяйственных потенциалов союз­ных республик; сближение уровней жизни и его роста во всех союзных республиках; объявлялось, что утвердилась новая историческая общность людей – советский народ.

    ХХV съезд пополнил экономическую теорию разработ­кой вопроса об эффективности и качестве, о конечных на­роднохозяйственных результатах, продвинул вперед изуче­ние ИТР, обобществление производства, указал на возрастающее влияние социальных факторов. Много вни­мания было уделено проблемам роста благосостояния, удовлетворения потребностей. Съезд остро поставил вопрос об изучении проблем окружающей среды, указал на необ­ходимость комплексного решения проблем. Особенно бо­гат теоретическими разработками 1977 г. – год принятия новой Конституции и 60-летия ВОСР. Здесь и вывод о еди­ном народнохозяйственном комплексе, сложившемся в СССР, и вывод о собственности как основе экономичес­кой системы, и вывод о принципиально изменившейся роли коллективов ПО и НПО, и новые обоснования сущ­ности РСО. Можно считать, что документы 1977 г. окон­чательно раскрыли концепцию РСО, сделали ее междуна­родной. Были отмечены и новые черты в динамичном и сбалансированном характере воспроизводства. Был сделан важнейший вывод о равновесии сил с капитализмом, под­черкнута и развита ленинская концепция мирного сосуще­ствования и экономического сотрудничества со всеми странами мира.

    Что касается работ экономистов, то следует отметить плодотворные методологические дискуссии по основному и исходному отношению системы ПО, методологии опре­деления эффективности общественного производства, ме­тодологии планирования, разработке вопросов о характере социалистического производства, уточнено место ТДО в системе ПО РСО.

    Значительное место в работах этих лет уделено пробле­мам спроса, потребления, уровня и образа жизни. Появи­лись работы по экономическим проблемам экологии, по факторам роста, по соцсоревнованию. Продолжала разра­батываться проблема АПК и обобществления в промыш­ленности. Больше, чем в предыдущие годы, выходит мето­дологической литературы – по экономическим законам, по характеру производства, по системе ПО. Продолжала ус­пешно разрабатываться проблема математических методов в ПЭС, хотя поток немного обмелел. Увеличивается, по сравнению с предыдущими годами, выпуск литературы по критике бур­жуазных и оппортунистических теорий. Если в 60-е гг. по­ражало изобилие учебников, то теперь их выпуск был упо­рядочен. В 1976 г. вышел вторым изданием (первое – в 1975 г.) учебник Минвуза СССР, призванный стать нормативным, стабильным и общераспространенным. 

    Таким образом, предметом политической эко­номии России в рассматриваемый период являлось изучение в свете марксистской идеологии отношений между людьми, складывающихся в процессе производства, рас­пределения, обмена и потребления материальных благ, эконо­мических законов функционирования и развития исторически определенных общественно-экономических формаций. Причем экономические отношения исследовались прежде всего и глав­ным образом как отношения между классами. На последнем обстоятельстве и покоилось строгое разграничение между по­литэкономией капитализма как наукой, в центре которой стоят проблемы эксплуатации, и политэкономией социализма, утвер­ждавшей, что общественная собственность на средства произ­водства и руководящая роль рабочего класса в государстве закрывают путь к классовым противоречиям и обеспечивают растущее благосостояние и свободное всестороннее развитие всех членов общества.

    Такой подход обусловливал и все остальное. Если попробо­вать вычленить исходные принципы экономической мысли России в 50-х – первой половине 80-х годов, то они могут быть сведены к следующему.

    Во-первых, опираясь на классовый, партийный характер, российская политэкономия претендовала на то, чтобы быть “единственно научной политической экономией”.

    Во-вторых, подчеркивалось, что условие достижения “свет­лого будущего” – “революционная смена одной формы соб­ственности на средства производства другой”, более прогрес­сивной.

    В-третьих, игнорировалась трактовка общественно-произ­водственных отношений с точки зрения экономической эффек­тивности и экономического прогресса

    В-четвертых, провозглашалась воинствующая непримири­мость к немарксистским, “идеалистическим” взглядам, которые, якобы, заведомо “неправильны. Они несут по существу одну службу – защиты капиталистической собственности на средства производства, мешают прогрессивным силам современного об­щества познать подлинные тенденции”.1

    В-пятых, резко противопоставлялись категории причины и следствия, сущности и явления, содержания и формы при исследовании экономических отношений. Так, российские эко­номисты-марксисты указывали только на “несовпадение сущ­ности и явления”, но не замечали, что сущность является, а явление существенно. Это породило массу недоразумений, при­крывавшихся выражениями: обманчивая видимость вещей “кажущаяся действительность”; “поверхностная форма, маски­рующая сущность” и т.п.

    При проникновении в сущность изучаемых явлений эконо­мисты руководствовались марксистским методом исследования – методом диалектического и исторического материализма. Как известно, марксистская диалектика является материалистичес­кой потому, что она исходит из признания материи единствен­ной причиной возникновения и развития объективного природного и социального – мира, отводя сознанию функцию лишь отражения действительности.

    Исторический же материализм, представляя собой распрост­ранение принципов диалектического материализма на область общественных явлений, абсолютизировал первичность произ­водительных сил (по отношению к производственным отноше­ниям) в развитии экономики.

    Такими, в нескольких штрихах, стали предмет, метод и важнейшие принципы исследования новой, марксистской по­литэкономии в России.

    90-е годы в России являются временем дальнейшего обновления российской политэкономии, приведения ее в соответствие с процессами рыночных преобразований в нашей стране, раз­витием экономической науки в индустриальных странах Запа­да. Чтобы успешно справиться с этими задачами, потребова­лось серьезное переосмысление прошлого опыта, признание имевшего место отступления от принципов подлинной научности, их искажения. Российским ученым приходится преодо­левать немалые трудности, чтобы завершить прорыв в области политической экономии.