«Незаконное лишение свободы и захват заложника»

Незаконное лишение свободы является смежным с похищением человека. Не случайно в ч. 1 ст. 127 УК говорится о незаконном лишении свободы, не связанном с похищением человека.

Непосредственным основным объектом данного преступления является личная (физическая) свобода человека. В качестве дополнительных объектов в ряде случаев выступают безопасность жизни или здоровья человека. Потерпевшим от преступления при этом может быть любое лицо.

Объективная сторона преступления выражается в незаконном лишении человека свободы передвижения в пространстве и времени, выбора им места нахождения, общения с другими людьми. Например, насильственное удержание потерпевшего в каком-либо помещении.

Способом совершения данного преступления является физическое или психическое насилие либо то и другое одновременно, а также обман. Психическое насилие представляет собой угрозу применения физического насилия к лишаемому свободы или его близким, что приводит к подавлению воли потерпевшего и его способности к сопротивлению.

В отличие от похищения человека данное преступление осуществляется без перемещения человека, вопреки его воле, из одного места в другое.

Оконченным преступление признается с момента фактического лишения свободы. Продолжительность незаконного лишения свободы для применения ст. 127 УК значения не имеет. Однако явно незначительный промежуток времени, на которое лицо было ограничено в свободе передвижения, может свидетельствовать о малозначительности деяния и не рассматриваться в силу ч. 2 ст. 14 УК как преступление.[1]

Согласие самого человека на изоляцию в определенном месте исключает состав рассматриваемого преступления. Однако последующее противоправное удержание лица, находящегося в определенном месте по собственной воле (например, сезонного рабочего по истечении срока контракта), является незаконным лишением свободы. Удержание заблудившегося ребенка вопреки его воле следует также квалифицировать как незаконное лишение свободы.

Лишение свободы другого человека при необходимой обороне, крайней необходимости и при задержании по подозрению в совершении криминального деяния не рассматривается как преступление. Исключается ответственность и в случаях, когда родители осуществляют принудительно – воспитательные меры по отношению к своим несовершеннолетним детям.

Субъективная сторона незаконного лишения свободы характеризуется виной в виде прямого умысла. Лицо осознает, что помимо воли другого человека незаконно лишает его свободы, и желает этого. Мотивы данного преступления могут быть различными: месть, ревность, хулиганские побуждения, способствование совершению другого преступления, лишение потерпевшего возможности участвовать в каких-либо служебных и общественных делах, срыв деловых переговоров и проч.

Субъектом незаконного лишения свободы может быть частное лицо, достигшее 16-летнего возраста. Должностное лицо за незаконное лишение свободы путем использования своего служебного положения несет ответственность по ст. 286 либо при наличии соответствующих признаков – по ст. 301 или ч. 2 ст. 305 УК.

Квалифицированные и особо квалифицированные признаки незаконного лишения свободы, предусмотренные ч. 2 и 3 ст. 127 УК, аналогичны соответствующим квалифицированным и особо квалифицированным признакам преступления, предусмотренного ст. 126 УК.

При совершении других криминальных деяний одновременно или в связи с незаконным лишением свободы содеянное квалифицируется по совокупности преступлений.

Захват заложника рассматривается уголовным законодательством (ст. 15) как одно из особо тяжких преступлений (при отягчающих обстоятельствах). Оно посягает на общественную безопасность, жизнь, здоровье, а также личную свободу и неприкосновенность человека, гарантированные Конституцией РФ (ст. 22).

Захваты заложников, как показывает практика, могут повлечь за собой нанесение политического и экономического ущерба России в ее международных отношениях, привести к срыву либо отсрочке принятия решений, имеющих важное межгосударственное значение. Борьба с захватом заложников является задачей всего мирового сообщества и регламентирована Международной конвенцией, принятой Генеральной Ассамблеей ООН (1979 г.).

Потерпевшим при захвате заложника может оказаться любое лицо, лишением свободы которого преступник стремится достичь своих целей. Это может быть гражданин России, иностранный гражданин либо лицо без гражданства, должностное (либо недолжностное) лицо, государственный, общественный деятель либо представитель власти, представитель религиозной конфессии, заключенный в местах лишения свободы и т.д.

Под захватом заложника понимается такое неправомерное физическое ограничение свободы человека, при котором его последующее возвращение к свободе ставится в зависимость от выполнения требований субъекта, обращенных к государству, организации, физическим или юридическим лицам. Захват может осуществляться тайно или открыто, без насилия или с насилием, не опасным (ч. 1 ст. 206) либо опасным (ч. 2 ст. 206) для жизни или здоровья.

Удержание заложника означает насильственное воспрепятствование возвращению ему свободы.

Содержание требований субъекта, обращенных к государству, организации или гражданину, может быть самым разнообразным и значения для квалификации не имеет. При этом адресатом требований может быть любое государство (свое, т.е. гражданином которого является субъект, или иностранное), равно как и организация (зарубежная либо российская). В зависимости от характера требований адресат может быть персонально определенным (конкретный руководитель, должностное лицо, представитель власти, общественный деятель и т.п.) или нет, что также не имеет значения для квалификации.

Практика показывает, что характер предъявляемых преступником требований весьма многообразен и может быть связан с желанием покинуть страну, получить крупную сумму денег в российской или иностранной валюте, добиться отмены какого-либо политического решения (международного договора) либо, напротив, заставить принять его, освободить заключенных, добиться помилования конкретному лицу, предоставить транспортное средство, наркотики, оружие, взрывчатые вещества, обеспечить встречу с работниками средств массовой информации и т.п.

При захвате заложника требования предъявляются открыто, нередко субъект намеренно стремится придать им широкий политический резонанс, выступив с «заявлением», предъявив ультиматум и т.д. Не влияя на квалификацию, такие действия учитываются при оценке общественной опасности содеянного и вынесении судом меры наказания.

Преступление окончено с момента фактического лишения свободы потерпевшего либо удержания его в неволе независимо от продолжительности по времени. Неудавшаяся попытка захватить заложника квалифицируется как покушение на преступление.

Тяжкими последствиями при захвате заложника (согласно ч. 2 статьи 206 УК) признаются деяния, совершенные:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) неоднократно;

в) с применением насилия, опасного для жизни или здоровья;

г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

д) в отношении заведомо несовершеннолетнего, т.е. лица, не достигшего восемнадцатилетнего возраста;

е) в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности;

ж) в отношении двух и более лиц;

з) из корыстных побуждений или по найму.

Особо отягчающими обстоятельствами данного преступления признается деяние:

совершенное организованной группой;

повлекшее по неосторожности смерть человека;

повлекшее наступление иных тяжких последствий (возникновение международных осложнений и конфликтов, массовых беспорядков, причинение крупного материального ущерба и т.п.).

Для правильной квалификации преступления подлежит установлению наличие причинной связи между захватом или удержанием заложника и наступившими тяжкими последствиями.

Если в процессе захвата заложника либо его удержания совершается умышленное убийство, то действия виновного квалифицируются по совокупности со ст. 105 УК.

Субъективная сторона захвата и удержания заложника характеризуется виной в форме прямого умысла. Психическое отношение виновного к наступившим последствиям (ч. 3 ст. 205) может выражаться в умышленной или неосторожной вине.

Обязательным признаком субъективной стороны захвата заложника является специальная цель – понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия как условие освобождения заложника.

Субъектом данного преступления может быть любое вменяемое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста (ст. 20). Исполнителями преступления признаются и те, кто осуществляет захват, и те, кто осуществляет удержание заложника.

В примечании к ст. 205 УК предусмотрено специальное основание освобождения от уголовной ответственности, если лицо добровольно или по требованию властей освободит заложника и в его действиях не содержится иного состава преступления.

Захват заложника отличается от похищения человека (ст. 126) и незаконного лишения свободы (ст. 127) по направленности преступления (объекту). При захвате заложника главной сферой посягательства выступает общественная безопасность, а в указанных преступлениях – свобода личности.

Лишение свободы при захвате заложника выступает не целью, а средством достижения цели преступника. Ради достижения этих целей сам факт захвата и предъявляемые при этом требования не только не скрываются, а, напротив, выступают средством понуждения государства, организации, физических и юридических лиц к выполнению требований субъекта. В преступлениях же, предусмотренных ст. 126 и 127 УК, субъект, даже преследуя корыстные цели, не заинтересован в предании их огласке.

При этом необходимо заметить, что обращение к проблеме уголовно-правовой оценки похи­щения человека обусловлено двумя обстоятельствами. Во-первых, данный вид преступления в последние годы получает все большее распространение. Основным мотивом его со­вершения служат корыстные побуждения, наиболее часто – получение выкупа. Во-вторых, существует значительная конкуренция уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за похищение человека, совершенное из корыстных побуждений, и захват заложника, совершенный по тому же мотиву. 

Действительно, если обратиться к диспозициям п. «з» ч. 2 ст. 126 и п. «з» ч. 2 ст. 206 УК РФ, то мы увидим, что оба преступления характеризуются корыстной мотивацией и со­стоят в противоправном, тайном или открытом завладении человеком, совершенном с насилием или без такового, со­пряженным с удержанием потерпевшего в определенном месте помимо его воли. Конечно, похищение во многих слу­чаях сопровождается изъятием лица из привычной микросоциальной среды, перемещением в иное место, но и захват возможен при таких же обстоятельствах. Кроме того, похи­щение человека может быть произведено в ситуации, когда похищенный добровольно прибывает на место последующего несильного удержания, когда похищение состоит в удержа­нии человека в месте его привычного пребывания, но сопро­вождается дезинформацией о реальном местонахождении и т.д. Поэтому, на мой взгляд, критерий изъятия лица из его микросоциальной среды не является достаточным для раз­граничения похищения человека и захвата заложника. Да и содержание рассматриваемых норм не дает оснований для их разграничения по данному критерию. 

Объектом похищения человека является его личная сво­бода. При этом под ней следует понимать не только физи­ческую свободу (передвижения, перемещения), но и свободу поведенческого характера, лишенную физического принуж­дения. Таким образом, объектом похищения человека следу­ет признать охраняемые уголовным законом общественные отношения, которые составляют содержание понятия свобо­ды личности. Часть 3 ст. 126 УК, в частности, предусматри­вает квалифицированные составы похищения, совершенного организованной группой, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия. Данные составы являются двух объектным и, поскольку преступлени­ем причиняется вред не только свободе личности (основной объект), но и иным общественным отношениям – жизни, здоровью, собственности (дополнительный объект).

Основным объектом захвата заложника выступает обще­ственная безопасность, а дополнительными – жизнь и здо­ровье людей, собственность, порядок управления. Почему же основным объектом захвата не является личность? Ведь именно на нее осуществляется посягательство, именно ее свободе, жизни, здоровью угрожает преступник? И все-таки основная опасность деяния заключается в том, что оно нано­сит ущерб жизненно важным интересам всего общества, не­определенно большого круга лиц. На это указывает цель со­вершения захвата – понуждение государства, организации или гражданина совершить какое-либо действие или воз­держаться от его совершения как условие освобождения за­ложника. Сам же захват или удержание заложника являются лишь средством достижения основной цели. Поэтому пося­гательство па свободу человека, а также иные общественные отношения, за исключением общественной безопасности, в данном преступлении следует отнести к дополнительным, или факультативным объектам.

Итак, у похищения человека и захвата заложника разные основные объекты посягательства и. казалось бы, по этому критерию можно провести их разграничение. Однако во многих случаях при похищении, так же как и при захвате, целью посягательства и его основным объектом оказываются не свобода человека, а иные общественные отношении. Похищение же, лишение или ограничение свободы служит лишь средством достижения поставленной цели, способом посягательства на другие объекты. Так, корыстный мотив может заключаться в стремлении получить деньги, имущест­во, права на него и т.д. Причем, как и при захвате, требова­ния об их передаче, совершении определенных действий или воздержании от их совершения предъявляются, как правило, не самому похищенному, а иным лицам, заинтересованным в его освобождении. В этих ситуациях, естественно, затраги­ваются интересы неопределенно большого круга лиц. Автор курсовой работы считает, что в указанных случаях свободу человека необходимо считать дополнительным объектом, а основным – общест­венную безопасность. В этой связи во многих случаях раз­граничение захвата заложника и похищения человека из ко­рыстных побуждений по объекту преступления невозможно.

Весьма затруднительно разграничение рассматриваемых составов и по их объективной стороне. И захват, и похище­ние из корыстных побуждений, как отмечалось, заключаются в насильственном или ненасильственном завладении челове­ком, изъятии его, как правило, из привычной микросреды, лишении или ограничении свободы и предъявлении опреде­ленных требований к иным субъектам с условием освобож­дения похищенного/захваченного после их выполнения. Таким образом, объективные стороны обоих составов прак­тически полностью совпадают.

В юридической литературе, как показано выше, делаются попытки провести разграничение между похищением человека и захватом за­ложника на основании того, что в первом случае факт на­сильственного удержания потерпевшего, а также содержа­ние предъявляемых требований виновными не афишируют­ся; требование выкупа, адресованное его близким, осущест­вляется тайно, скрытно от других лиц и тем более органов государственной власти; в тайне, как правило, сохраняется место удержания похищенного; круг лиц, к которым предъ­являются противоправные требования, ограничен.

Такая попытка разграничения по меньшей мере дискус­сионна. Во-первых, все предлагаемые критерии вполне могут быть отнесены к обоим составам. Па это указывают и оговорки ее сторонников «как правило». Во-вторых, предла­гаемые критерии не вытекают из содержания диспозиций норм и их можно отнести к категории расширительного доктринального толкования закона, каковое не является обя­зательным для применения на практике. В то же время ле­гальное или судебное толкование вопроса отсутствует. Это объясняется тем, что несмотря на широкое распространение деяний, подпадающих под действие п. «з» ч. 2 ст. 126 и п. «з» ч. 2 ст. 206 УК, судебная практика по известным причинам почти отсутствует. Следовательно, и потребность точного ре­шения вопросов разграничения названных составов судьями сегодня осознается не в полной мере.

Факт, что совпадение анализируемых составов наблюда­ется не только по объектам и объективным сторонам, но и по их другим элементам. Оба преступления совершаются с прямым умыслом, оба в большинстве случаев имеют цель понуждении третьей стороны совершить или воздержаться от совершения каких-либо действий. Правда, характер дей­ствий может различаться в зависимости от интересов похи­тителей, захватчиков, однако чаще всего он определяется корыстными побуждениями в широком смысле этого по­нятия.

Следует вывод, что захват заложника, совершенный из корыстных побуждений, и похищение человека, совершен­ное из тех же побуждений и сопряженное с предъявлением требований к третьей стороне, на самом деле являются одним составом, который должен, по моему мнению, расце­ниваться как захват заложника. Наиболее четким критерием разграничения захвата и других смежных составов является выдвижение определенных требований к государству, орга­низациям или гражданам как условие освобождения потер­певшего. Отсутствие этого признака означает отсутствие со­става захвата заложника.[2]