«Московское царство и папство в начале 16 в. »

    В 1499 – 1504 гг. состоялась поездка русских дипломатов в Италию. Послами отправились Дмитрий Ралев и Митрофан Карачаров. Целью их путешествия, как считали ганзейские купцы, задержанные в Новгороде в 1494 г. и в 1497 г. переведенные в Москву, было посещение римского короля Максимилиана и папы. По их словам их “послали к папе… о наших потребах…”. В Риме русские послы попали на юбилейные торжества, во время которых папа Александр YI в присутствии немецких и венгерских представителей объявил о крестовом походе на восток. Послы передали верительную грамоту послам, где Иван III обращается к папе Александру YI судя по этому обращению, Русь еще не имела достаточного опыта непосредственных контактов с папой и пользовалась формами обращения к православным церковным иерархам, выработанными в славянской практике, а с другой, титулатура, приведенная в грамоте, ограничивала значение власти пап.

    Длительное, в течение нескольких месяцев пребывание в Ватикане показывает, что позиция Русского государства по отношению к папской курии подверглась существенным изменениям. Если в начале 70-х годов 15 в. представители Русского государства внушали папе иллюзии о склонности Руси к унии, иллюзии, которые в 80-х гг. поддерживал, по-видимому, и Юрий Траханиот с русской, а Андрей Палеолог – с морейско-итальянской стороны, то в начале 90-х годов (вплоть до 1498 г.) Иван III практически  отказался от поддерживания контактов с Папским государством. Возобновление их в 1498 г. было знамением крутого поворота всей внешнеполитической и внутриполитической ориентации Руси в последние годы 15 столетия. Установлением, вернее восстановлением, русско-папских отношений Русь практически признавала те притязания папской курии по отношению к православной церкви, прежде всего церкви константинопольской, которые отчетливо были заметны после Флорентийского собора. Введя на богослужениях небольшую греческую часть (чтение евангельских текстов и посланий), Ватикан присвоил себе роль вселенского церковного главы. Среди епископов были выходцы и из Мореи, в том числе и Алексей Челидонио, епископ одного из восточных владений Италии – Галлиполи, в 1500 г. читавший в Ватикане греческую часть службы. Отзвуком пребывания русских послов в Италии может служить его проект. После завоевания Мадона Челидонио подал неаполитанскому королю проект  от 1 ноября 1500 г., который предусматривал вовлечение в антиосманскую войну Ивана III, названного по имени, и в случае победы -  передачу ему понтийских городов, т.е. Каффы и Таны (Азова), на которые русские как потомки скифов имеют право.

    Политика папской курии по отношению к Руси имела две стороны: папы, надеясь обратить русских в католичество, обещали русскому князю венчать его в императоры; они поощряли те державы, которые находились во враждебных отношениях с Русью, к борьбе со схизматитиками-русскими.  Так, в 1501 году Александр YI вмешался в отношения великого князя литовского Александра и княгини Елены, предписав ему “отлучение” от супружеского ложа и распорядившись конфисковать имения великой княгини. Эта сторона папской деятельности по отношению к Руси находила живейший отклик в Польше и Великом княжестве Литовском, особенно в 16 в. Жигимонт, король польский и великий князь литовский, упорно хотел придать своим войнам с Русским государством религиозный характер, сравнивал русских с сарацинами, крестовые походы против которых некогда объединили Европу.1

    В начале 16 века европейско-турецкие отношения носили относительно спокойный характер. Восточный вопрос на время утратил остроту даже для тех государств, которые раньше находились под угрозой непосредственного нападения. Однако наиболее зоркие представители славян продолжали подчеркивать опасность османского нашествия. В начале 16 века во время русско-литовских войн папа Александр YI, призывал Ивана III прекратить русско-литовскую войну ради борьбы на востоке. Идеей создания антиосманского союза маскировались своекорыстные интересы отдельных государств. Даже в моменты, когда османская опасность приобретала особенно угрожающие размеры и коллективная защита становилась вопросом жизни или смерти европейских государств, они не оказывались способными на активную борьбу. Мысль о привлечении к антиосманской борьбе Русского государства была столь же утопичной, какой она была по отношению к Польше и Империи – одному из главных “организаторов” этого союза. Во главе антиосманского движения на рубеже 15-16 вв. встало папство: близость Османской империи угрожала независимости Папской области, а распространение мусульманства сокращало сферы влияния католичества и уменьшало источники поступления доходов в папскую казну.

    Папство эпохи Ренессанса было “широко мыслящим” – интересы укрепления своей власти и сохранения государственности оно ставило выше религиозных вопросов. Жалкой мистификацией выглядели его потуги вовлечь Русь в антиосманскую лигу. Разговорами о ней прикрывалось желание папства обратить Русь в католичество и приобрести огромное количество новых подданных. Ивана III, а вслед за ним и Василий III давали понять папам с помощью своих дипломатов, что великие князья не против вступления в унию, хотя для русских это также было средством для достижения собственных целей. В 1503 г. инициатором русско-папских отношений выступил Александр, просивший через своих послов Ивана III к папе посла послать. Иван отказывает ему в этом. В 1507 г. распространился слух, достигший, вероятно и Рима, о желании Василия III принять католичество. Папский престол, вовлеченный во внутренние итальянские и международные конфликты, не имел возможности прореагировать на столь заманчивые перспективы. 10 декабря 1508 г. Максимилианом и французским королем Людовиком XII была заключена уния в Камбрэ, направленная против Венеции. 15 февраля 1509 г. Венеция заключила союз с папой Юлием II, выйдя таким образом из дипломатической изоляции?  Что не помешало ей 14 мая 1509 г. потерпеть сокрушительное поражение от союзников. Папский престол на время ослабил свою антиосманскую деятельность. Его же союзники по борьбе, и в первую очередь император Максимилиан – признанный глава этого движения решили использовать Османскую империю против Венеции. При таких условиях  разговоры об организации антиосманской унии, которые вел Максимилиан на протяжении второй половины своего правления, превращались в пустой звук., а папство временно лишалось союзника в антиосманской словесной борьбе. И в это время широко было распространено представление о склонности русских великих князей к католичеству. Недаром датский король Христиан II приглашал Русь на Латеранский собор, а папа Лев X призывал ее присоединиться к крестовому походу против османов, провозглашенному в июле 1513 г. Русь же по-прежнему поддерживала отношения с Османской империей.

    С середины второго десятилетия возрастает опасность со стороны Османской империи. Под флагом борьбы с ней Ватикан вновь становится во главе движения против “неверных”. Правда, папство располагало только идеологическим оружием, которое к тому же основательно затупилось. Не за горами было время, когда устами реформаторов будет провозглашено, что Османская империя – меч божий, посланный в наказание за грехи и разврат этого мира, и пап в том числе. Пока же папская курия стала предпринимать более активные усилия для вовлечения восточноевропейских государств в антиосманский союз. Это движение возглавили в 1517 г. папа Лев X, французский король Франциск I и Максимилиан I, обратившиеся с воззваниями ко всем остальным европейским государям. Активные действия по привлечению Руси начались с посольства Сигизмунда Герберштейна (апрель-ноябрь 1517 г.), которое почти совпало с посольством Альбрехта бранденбургского, магистра Тевтонского ордена.  

    Папа за церковную унию всего населения Русской земли сулил свободу торговли по всей Европе, сохранение “добрых обычаев и законов”, превращение русской митрополии в патриаршество вместо константинопольского под эгидой папы и венчание самого великого князя, названного “наияснейшим и непобедимейшим царем всеа Руси”, в “кристиянского царя”. При этом он намекал на то , что “дело против турского и наследья константинопольского” тесно связаны. Выступление папы Льва Х против подчинения Руси константинопольскому патриарху во время третьего посещения Дитрихом Шонбергом Москвы звучало очень актуально в связи с миссией патриаршего посла митрополита Григория. В противовес уверениям Григория Дитрих Шонберг выступал против подчинения константинопольскому патриарху, подчинявшемуся султану.