«Конспект по дисциплине «Римское право»»

Тема 9. Право на чужие вещи

    1. Право собственности в Риме не было единственным вещным абсолютным правом, т.е. правом, имеющим своим предметом непосредственно вещь и защищаемым против любого нарушителя. Кроме права собственности к вещным и абсолютным правам относились также права на чужие вещи (iura in re aliena). Поскольку это были права на вещи, принадлежащие каким-то другим лицам (несобственникам), то понятно, что лицо, имеющее право на чужую вещь, не могло иметь таких обширных правомочий, как собственник, который мог по римскому праву делать со своей вещью все, что ему угодно, за исключением лишь того, что ему было прямо запрещено законом. Самой важной категорией прав на чужую вещь являлись так называемые сервитутные права (или сервитуты), состоявшие в праве одного лица пользоваться (в каком-нибудь определенном отношении или в нескольких отношениях) вещью, принадлежащей другому лицу. К правам на чужие вещи относились также эмфитевзис и суперфиций (права вещного наследственного пользования чужой землей или строением на чужой земле) и, наконец, залоговое право, которое устанавливалось в обеспечение платежа по какому-нибудь обязательству, обеспеченному залоговым правом, обратить взыскание на заложенную вещь.    Удовлетворение таких потребностей, как выход и выезд на публичную дорогу, выпас скота, получение воды и т.д., необходимо было обеспечить более надежным и прочным способом, независимо от изменения собственника соседней земли. Для этой цели и была введена такая категория прав, как сервитуты (от слова servire – служить: один земельный участок в этом случае служит потребностям другого участка). Прочность удовлетворения потребности посредством такой правовой формы состояла в вещном характере сервитутного права: предметом сервитутного права являлся сам земельный участок, а не действие определенного лица, обязавшегося допускать пользование его земельным участком со стороны соседа. Поэтому субъект сервитутного права сохранял свое право пользования соседним участком независимо от того, остается ли его собственником тот, кто установил на свою землю сервитут в пользу соседа, или же произошла смена собственника. Сервитут являлся обременением самой земли и вместе с ней переходил к новому собственнику.    Таким образом, можно определить сервитут как вещное право пользования чужой вещью в том или ином отношении. Такое право вызывается необходимостью сгладить неудобства и затруднения, возникающие (при существовании права частной собственности на землю) вследствие неравномерности распределения естественных благ между отдельными земельными участками. Позднее наряду с сервитутами, возникшими на почве соседских поземельных отношений, появилась другая категория сервитутных прав, уже не обязательно в пользу соседа и не обязательно на пользование землей, а на любое имущество (например, на стадо коров) и в пользу какого-либо другого лица, не являющемся соседом: например, завещатель, оставляя имущество наследнику, одновременно предоставлял другому лицу право пожизненного пользования этим же имуществом (так называемый узуфрукт). Узуфрукт появился, несомненно, позднее, чем названная выше категория сервитутов, возникших на почве поземельных соседских отношений иногда римские юристы даже противопоставляют сервитуты и узуфрукт. Однако классические юристы, как правило, термином «сервитут» охватывают и узуфрукт. Отсюда деление сервитутов на две категории: так называемые предиальные (от слова praedium – имение), или земельные, и личные. Это различие проводилось по субъекту права личный сервитут принадлежал определенному лицу персонально; предиальный сервитут принадлежал лицу как собственнику земельного участка. Этот участок, т.е. тот, в интересах пользования которым устанавливался сервитут, назывался господствующим участком; земельный участок, пользование которым в том или ином отношении составляло содержание сервитута, назывался служащим участком.  Так как предиальный сервитут принадлежал лицу не персонально, а как собственнику господствующем участка, то смена собственника господствующего участка автоматически вызывала и смену субъекта предиального сервитута.

    3. Узуфрукт и сходные с ним фигуры (в Дигестах Юстиниа на все они классифицированы как личные сервитуты) отличает среди специальных вещных прав их строго персональный характер. Узуфрукт – право пользования (usus) и извлечения плодов (fructus) – устанавливается в пользу конкретного лица и не может быть ни отчужден, ни передан по наследству, отчего с необходимостью является срочным: его продолжительность во времени ограничена по крайней мере жизнью выгодополучателя. Это специальное вещное право сложилось в практике семейной жизни и первоначально было призвано обеспечить алиментами вдову, не перешедшую во власть мужа: наследодатель создавал для нее возможность пожизненно пользоваться плодами какой-либо вещи с тем, однако, чтобы собственность на эту вещь оставалась у членов его семьи. Обычно это достигалось посредством особого отказа по завещанию – legatum per vindicatioаем. Конструкция узуфрукта является результатом interpretatio iuris. Ее появление – не ранее середины III в. до н.э. – совпадает с разработкой концепции ius in re aliena. Сущность института состоит в том, что одному лицу (usufructuarius, fгuсtuайцs) принадлежат отдельные – связанные с потребительной стоимостью вещи – правомочия собственника, тогда как титул и право распоряжения остаются у ее собственника (proprietarius, dominus proprietatis). Право собственности при этом не пребывает в «подвешенном состоянии», а субъективная юридическая ситуация dominus propnetatis не сводится к правомерному ожиданию восстановления вещи.  Узуфрукт защищался посредством специального вещного иска – vindicatio usufructus, в intentio которого утверждалось особое право на чужую вещь: «Si paret Aulo Agerio ius esse fundo Corneliano utendi fruendi». Этот иск мог быть вчинен и против голого собственника, и против любого третьего лица (D. 7,6,5,1).

Тема 10. Общие положения об обязательствах

    1. В источниках римского права обязательство obligatio, определяется следующим образом: «Обязательство представляет собой правовые оковы, в силу которых мы принуждаемся что-нибудь исполнить согласно законам нашего государства» (1.3.13. рr.).

    «Сущность обязательства состоит не в том, чтобы сделать нашим какой-нибудь телесный предмет или какой-нибудь сервитут, но «чтобы связать перед нами другого в том отношении, чтобы он нам что-нибудь дал, сделал или предоставил» (Павел, D.44.7.3).

    В обязательстве заключается, с одной стороны, «право требовать», с другой стороны, соответствующая этому праву «обязанность исполнить требование», или «долю».

    Противопоставление (в приведенном выше отрывке из сочинений классического юриста Павла) передачи права собственности или установления сервитута принятию лицом на себя обязательства передать вещь в собственность или исполнить иное действие имеет тот смысл, что обязательство, даже если оно состоит в обязанности одного лица предоставить другому в собственность известную вещь, не создает непосредственно для другого лица права собственности на данную вещь; только в результате исполнения таком обязательства (при наличии других необходимых условий) лицо, получившее вещь, станет ее собственником; непосредственно же из обязательства возникает только право требования (передачи вещи). Поэтому лицо, купившее вещь, еще не становится ее собственником (хотя бы и была уплачена покупная цена); это лицо имеет лишь право требовать передачи вещи; собственником же ее оно станет только после фактической передачи вещи (при условии, если передавший вещь имел на нее право собственности).

    Главное деление обязательств по признаку основания их возникновения сводится к противопоставлению обязательств из договора (cx contractu) обязательствам из правонарушений (ex delicto). Юрист II в. н.э. Гай, приводя эту классификацию в своих Институциях (3.38), называл ее главнейшим делением обязательств (summa divisio). Обязательства из частных правонарушений (delicta privata), противопоставлявшихся crimina (уголовным преступлениям), были более древнего происхождения по сравнению с договорными обязательствами. Даже в развитом римском праве в деликтных обязательствах видна идея штрафа, наказания; в древнереспубликанском праве цель наказания, штрафа имела в деликтных обязательствах основное значение. Она выражалась, например, в том, что в то время, как обязательства по договорам переходили по наследству, обязательства из деликтов по существу не переходили на наследников; только в том случае, если к наследнику поступало обогащение, добытое правонарушением данного лица, можно было истребовать от наследника сумму этого обогащения.

         2.

    Притязанию кредитора соответствует обязанность должника, которая представляет собой, однако, подчинение не кредитору как отдельному лицу, а праву в целом как общепризнанной системе норм поведения. Воля должника, связанная обязанностью подчиниться кредитору, свободна в том смысле, что признанием пользуется только нормативное притязание кредитора и от должника в принципе нельзя потребовать большего, чем соответствия общему стандарту поведения, установленному для случаев данного типа. Конкретное притязание кредитора есть лишь выражение всеобщего требования соблюдения права, действующего в данном обществе, которое гарантирует каждому возможность быть кредитором или должником. Соучастие должника в удовлетворении кредитора задано самим его членством в гражданском обществе, его правосубьектностью. Такое понимание нашло отражение в определении обязательства, данном римскими классическими юристами (возможно, Папинианом), которое приводится в Институциях Юстиниана.

Тема 11. Ответственность за неисполнение обязательств

       1. В римском праве ответственность должника – за неисполнение н за не надлежащее исполнение обязательства – выражалась в обязанности возместить убытки: во-первых, при нарушении договорных обязательств, во-вторых, при совершении деликта. Объем возмещения убытков мог быть различным: возмещение действительной стоимости вещи; возмещение упущенной выгоды. Совокупность положительного ущерба и упущенной выгоды обнимается понятием «интереса». Павел говорил: «Мой интерес» – то есть то, чего мне положительно недостает, и то, что я мог выгадать». Согласно же Ульпиану, «не только ущерб, но и выгода принимается во внимание». Интерес часто превышает цену вещи – он больше, нежели стоит вещь. Одно из правил Дигест гласит: «Оценивается не столько поврежденная вещь, сколько интерес». При определении размеров убытка, согласно учению юриста Секста Педия, «цены вещей определяются не привязанностью и особым интересом отдельных лиц, а их значением для всех». Присуждению подлежат только убытки, находящиеся в непосредственной близости с самой вещью. Дигесты говорят: «Если проданная вещь не была передана по обстоятельствам, зависящим от продавца, то во внимание принимается интерес покупателя, но лишь поскольку он близко связан с самой вещью». Приводится пример: некто продал пшеницу, но не сдал ее покупателю, и рабы покупателя заболели и погибли от голода. Взысканию подлежит стоимость пшеницы, а не стоимость погибших от голода рабов. Выходит, что убыток от гибели рабов не связан непосредственно с несдачей пшеницы, а является более отдаленным. Более отдаленные убытки присуждались при наличии умысла, например, когда обнаруживалась заведомо с пороками проданная вещь. Цицерон говорил: «если, продавая вещь, продавец знал о пороке и не предупредил, то он должен возместить покупателю убыток».

  В комментарии к ст. 393 ГК РФ сказано: Возмещение убытков является универсальной мерой гражданско-правовой ответственности. Эта санкция может быть применена во всех случаях нарушения гражданско-правовых обязательств, когда вследствие такого нарушения потерпевший несет убытки. Эта мера применяется независимо от того, предусмотрена ли она конкретным законодательством, регулирующим данное обязательство, или договором, поскольку возмещение убытков является общим правилом для всех обязательств. Возмещение убытков является по общему правилу максимальной мерой гражданско-правовой ответственности, поскольку все другие меры – уплата неустойки (ст. 330), потеря суммы задатка (ст. 381), выплата процентов за неисполнение денежного обязательства (ст. 395) носят зачетный характер и учитываются при исчислении убытков, подлежащих возмещению. Убытки, как правило, возмещаются лишь в части, не покрытой взысканной неустойкой, суммой задатка или уплаченных за нарушение денежного обязательства процентов. По общему правилу убытки возмещаются в полном их размере. Взыскивается как реальный ущерб потерпевшей стороны, так и упущенная выгода (ст. 15). Вместе с тем подлежат возмещению лишь прямые убытки, которые несет сторона в гражданском обороте. Косвенные убытки, напрямую не связанные с последствиями нарушения данного гражданского обязательства, взысканию не подлежат. Возмещение убытков – это мера гражданско-правовой ответственности. Поэтому ее применение возможно лишь при наличии условий ответственности, предусмотренных законом. Лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать факт нарушения обязательства контрагентом, наличие и размер понесенных истцом убытков, причинную связь между правонарушением и убытками. В свою очередь, ответчик вправе доказывать отсутствие своей вины в причинении убытков, если в соответствии со ст. 401 ГК вина в данном случае является условием ответственности.

        2.

а) Если лицо проявляло полную внимательность, заботливость и т.п., а вред все-таки наступил, говорят о случайном вреде, за случай (cqsus) никто не отвечает. Практически это означало, что случайно наступивший ущерб приходится терпеть собственнику уничтоженного, испорченного и т.п. имущества (casum sentit dominus).

б) Обязательство могло прекратиться посредством зачета (compensatio) его за встречное требование. Погашение взаимных обязательств посредством их зачета происходило, конечно, в том размере, в каком одно требование совпадает с другим (если А должен В 500, а В должен А 800, то в результате зачета первое обязательство прекращается, а второе остается в сумме 300). В Риме появился не как способ прекращения обязательств, а как средство упрощения процесса. Если истец по одному иску был ответчиком по иску того лица, которое являлось его ответчиком, то древнейшее римское право не допускало объединения этих двух судебных дел в одно, а требовало самостоятельного предъявления и рассмотрения каждом из этих двух исков. Для малоразвитою права представлялось недопустимым и опасным соединение в одном процессе двух встречных претензий.

в)

    Залоговое право представляет собой разновидность прав на чужие вещи. Назначение этого права состоит в обеспечении исполнения обязательств.    Такое право обращения взыскания (в случае неисполнения обязательств) на определенную заранее вещь: 1) независимо от того, продолжаем ли она принадлежать должнику или нет, и 2) предпочтительно перед всеми другими требованиями – называется залоговым правом.  Первоначальной формой залога была сделка fiducia cum creditore, состоявшая в следующем. Посредством манципации (или in lure cessio) должник передавал в обеспечение долга вещь на праве собственности с оговоркой, что в случае удовлетворения по обязательству, обеспеченному залогом, заложенная вещь должна быть передана обратно в собственность должника. Другой формой залога служил pignus, называемый нередко «ручным закладом». При этой форме залога вещь передавалась не в собственность, а только во владение (точнее в держание, однако пользовавшееся в виде исключения владельческой защитой). В классический период в преторском эдикте сложилась третья, наиболее развитая форма римского залога – ипотека (hypotheca), сложившаяся под влиянием восточного греко-египетского права, при которой предмет залога оставался и в собственности, и во владении должника, а субъект у залогового права давалось право в случае неисполнения обязательства истребовать заложенную вещь, у кою бы она к тому времени ни оказалась, продать ее и из вырученной суммы покрыть свое требование к должнику.

Тема 12. Римское договорное право

1. Под договором (CONTRACTUS) понимается наиболее важный источник обязательства и наиболее распространенный. Слово CONTRACTUS происходит от глагола CONTRAHERE или CONTRAHO, что означает буквально «стягивать». Существуют и синонимы: OBLIGARE, ADSTRINGERE. Договор – есть обязательство, возникающее в силу соглашения сторон, и пользующееся исковой защитой. От контракта следует отличать так называемый пакт (PACTUM) – соглашение, лишенное исковой защиты. Иногда оба эти понятия объединялись более общим термином CONVENTIO. Вначале сила римского договора основывалась на его торжественной обрядности, на особой формальности. Позднее Цицерон сказал о силе договора: «Основа права – это верность, то есть твердое и правдивое соблюдение слова и договора». Договоры бывают односторонними, двусторонними, и многосторонними. К односторонним относится договор займа. Здесь обязанной стороной является заемщик, а права находятся на стороне заимодателя. При двусторонних договорах, каждая из сторон имеет и право требовать и обязана исполнить, то есть каждая из них является одновременно и кредитором и должником. Пример – договор купли-продажи. Такие договоры именуют синаллагматическими (от греческого ZYNAAAAFMA, то есть обмен, меновое соглашение). Помимо купли-продажи, сюда можно отнести и наем вещи. Встречаются и трехсторонние договоры, например, договор морской перевозки, в котором участвуют три стороны: грузоотправитель, перевозчик и грузополучатель. К многосторонним договорам относится товарищество. Для того, чтобы договор считался действительным, он должен отвечать ряду условий. Во-первых, должно быть наличие соглашения договаривающихся сторон о содержании договора. Такое соглашение не может противоречить так называемым добрым нравам (BONI MORES). Говорят о NEGOTIA BONAE FIDEI, ACTIONES BONAE FEDEI. И, во-вторых, содержание договора должно быть физически возможным. Римские юристы приводили такие примеры невозможности исполнения: некто обязался тронуть небо пальцем, некто обязался продать гиплоцентавра (фантастическое существо с лицом человека и туловищем лошади). В римском праве существовало понятие договоров строгого права – NEGOTIA STRICTI IURIS. В древнереспубликанском праве были проникнуты формализмом не только процедура заключения договора, но также толкование его содержания и его применения. Поэтому в учебниках по римскому праву пишут о культе буквы закона или договора. С течением времени с древним культом слова «QUOD DICTUM EST» («что сказано») было покончено. Стали вникать в смысл закона, исходить из того, «что было сделано» – «QUOD ACTUM EST». Отныне стали считать самым важным истинные намерения действовавших лиц. Начинают отходить от формального толкования содержания договора по его буквальному содержанию. Стали говорить, что договор истолковывается «по доброй совести». Поэтому договоры, допускавшие такое толкование, стали именовать NEGOTIA BONAE FIDEI, а вытекавшие из них иски – ACTIONES BONAE FTOEI. К последним стали относить более новые категории договоров, кроме займа (MUTUUM), реальные и консенсуальные договоры. 

       2.

Статья 432 ГК РФ:

оферта – предложение заключить договор

акцепт – принятие предложения

Статья 447 ГК РФ:

Аукцион – продажа с публичных торгов 

Тема 13. Отдельные виды обязательств

      1. Древнереспубликанскому римскому праву были известны три основных типа обязательственных договоров: 1) nexum – совершавшийся в форме сложного обряда с помощью меди и весов (per aes et libram); 2) стипуляция – словесный договор в форме вопроса и ответа и 3) (надо думать, появившийся несколько позднее, чем два названных договора) литтеральный (письменный) контракт. Общим моментом для всех этих категорий являлся их формальный характер. Природа   и   значение   nexum   не   ясны.   Древнереспубликанские юристы употребляли этот термин в разных значениях; одни понимали nexum в смысле всякой сделки, совершаемой с помощью меди и весов (per aes et libram); другие видели в nexum сделку, посредством которой лицо принимало на себя обязательство, главным образом – договор займа. Этот договор сопровождался очень тяжелыми последствиями для неисправного должника; в этом договоре должник как бы закладывал кредитору себя самого; факт неплатежа отдавал должника в распоряжение кредитора. Только с изданием Петелиева закона (IV в. до н.э.) кредиторам было запрещено убивать или продавать в рабство должников; за долги стало отвечать имущество. Трудно предположить, чтобы и в этот отдаленный период римской истории можно было обходиться без продажи и покупки вещей, передачи их во временное пользование и т.п., однако мы не располагаем никакими сведениями относительно того, как нужно было в то время оформлять соглашения подобного рода, чтобы они имели обязательную силу. Даже на высшей ступени развития римское право не пришло к признанию того, что всякое законное соглашение двух сторон об установлении какого-либо обязательства само по себе имеет юридическую силу. В более древнем римском праве проводился прямо противоположный принцип: неформальное соглашение никогда не порождало юридически действительного обязательства. Чем объяснить эту особую склонность древнереспубликанского права к формализму, порой переходящему даже в символические обрядности и т.п.? Объяснение и в данном случае можно найти только в особенностях социально-экономического строя древнейшего Римского государства. Отмеченная выше простота хозяйственной жизни древнереспубликанского Рима, натуральная форма хозяйства, слабое развитие меновых отношений – все это не давало чувствовать в повседневной жизни неудобства формализма. Для каждого отдельного хозяйства вступление в договор было сравнительно редким явлением, как бы событием в жизни, и потому можно было потратить время на выполнение требуемых формальностей. Таким образом, соблюдение формы не было в то время чрезмерно стеснительным, а между тем положительные стороны формализма – определенность, внешнее выражение окончательного заключения сделки, четкость устанавливаемого отношения, удобство доказывания спорных фактов и пр. – были очень существенны. В малоразвитой хозяйственной жизни, в малоразвитом праве формальные требования заключения договоров являлись средством предупредить поспешность и необдуманность совершения такого рода юридических актов. По мере роста территории Римского государства, развития его хозяйства, расширения обмена картина изменяется. Для менового хозяйства договор перестает быть исключительным, редким явлением: он проникает в повседневную практику каждого хозяйства, получает широкое распространение. Старые формы заключения договоров тормозили развитие хозяйственной жизни, не соответствовали новому оживленному обороту, не удовлетворяли его потребностей. В конце концов победили требования, диктовавшиеся уровнем развития производственных отношений. Нельзя сказать, что в связи с новыми условиями хозяйственной жизни просто отказались от старых договорных форм. Постепенно отмерла только самая старая форма договора – nexum; что же касается стипуляции и письменного контракта, то они продолжали применяться, хотя и в этих договорах формальные требования со временем были ослаблены. Наряду со старыми формальными договорами появились новые, неформальные. Торговля требовала более быстрых темпов деловой жизни; расширение территории и завязывание торговых связей между лицами, находившимися на значительном расстоянии один от другого, делали затруднительным, а иногда и невыполнимым прежнее правило о том, чтобы заключающие договор стороны находились в одном месте. 

      2.

а) Согласно законам XII таблиц (Таблица VIII. 19. Павел) «за вещь, сданную на хранение, дается иск в двойном размере стоимости этой вещи».

б) В практике курульных эдилов по рассмотрению споров из сделок рыночной продажи выработались специальные правила, вошедшие в эдикты, издававшиеся курульными эдилами. Эти правила установили ответственность продавца за скрытые недостатки вещи, т.е. такие, которые не бросаются в глаза, так что обнаружить их нельзя даже при внимательном осмотре товара. В борьбе против продажи вещей, имеющих недостатки, которых покупатель не мог заметить при заключении договора, были введены два иска. Один иск был направлен на то, чтобы «сделать вещь некупленной», т.е. вернуть стороны в то положение, в каком они были при заключении договора (это – actio redhibitoria); другой иск был направлен на уменьшение покупной цены (отсюда его название: actio quanhi minons). По обоим названным эдильским искам продавец отвечал даже в том случае, если он сам не знал о существовании недостатков вещи.

Тема 14. Право наследования

         1.

          Более справедливой представляется точка зрения И.А. Покровского. Это следует на основании следующего. Наследственное право регулирует судьбу правоотношений субъекта после его смерти. Центральным понятием этой отрасли права является преемство (successio) правовой ситуации другого лица – de cuius (от выражения «is de cuius hereditate agitur» – «тот, чье наследство является предметом судебного разбирательства») – в результате его смерти (mortis causa). Различаются универсальное преемство (successio per universitatem, in universum ius), когда на стороне нового лица воспроизводится юридическая ситуация предшественника как таковая, и сингулярное (successio singularis, in singulas res), когда субъект преемства воспринимает лишь отдельные права, прежде принадлежавшие другому лицу.

          Наследование (в собственном смысле) есть преемство универсальное. Это значит, что наследник, вступая в наследство, приобретает единым актом все имущество наследодателя (или – при наличии нескольких наследников – определенную долю имущества) как единое целое. Универсальный характер наследования проявляется в том, что к наследнику переходят сразу и права и обязанности, входящие в состав наследства, в том, что наследник может приобрести в составе наследства даже такие права и обязанности, о существовании которых он и не знал, и т.п.

         Не следует недооценивать религиозную составляющую архаической римской семьи (и наследства). Сохранение культов было постоянной заботой pater familias, который, не имея естественных наследников, то есть сыновей в своей власти, мог обеспечить себе потомство и с ним сохранение культа путем усыновления. Культ предков имел особую важность, поскольку от его соблюдения зависела благосклонность мертвых по отношению к живым.  Ритуалы и церемонии, которые принадлежали частному культу, ревностно соблюдались в кругу семьи и передавались потомкам с исключением всякого постороннего. Такая же исключительность характеризовала в древности и право погребения. Для домашних ритуалов не было ни общих правил, ни иерархии, которая бы их регулировала и обеспечивала их выполнение. Компетенция понтификов в этом вопросе должна быть отнесена к более поздней эпохе, когда наследником мог быть и посторонний при постепенном ослаблении семейных уз. Когда коллегия понтификов подтвердила вечность культов, она приняла и перенесла на городской уровень частные обычаи разных родственных групп: «пусть сохраняются ритуалы семей и отцов». Частным культом в древности занимался глава группы, paterfamilias, который был и его жрецом. Он был хранителем религиозных действий, охранял предметы культа и знал ритуалы и церемонии, иногда очень сложные, поскольку жесткий формализм пронизывал римский культ, как и другие аспекты общественной жизни. По смерти pater familias наследники из подвластных наследовали ему в этой совокупности имущества, властных полномочий и религиозных функций, каковой было древнее наследство. 

        2.

        а) Его долю, поделенную пополам, получали два других сына.

        Если к наследству призывалось несколько лиц одной и той же степени родства (например, три сына) и один из призванных не приобретал своей доли в наследстве, она прирастала к долям других одновременно призванных наследников (в приведенном примере при отказе от наследства одного из сыновей два других сына получали по половине).

      б)

Законы XII таблиц.

3.Как кто распорядится на случай своей смерти относительно своего домашнего имущества или относительно опеки [над подвластными ему лицами], так пусть то и будет ненарушимым.

4.Если кто-нибудь, у кого нет подвластных ему лиц, умрет, не оставив распоряжений о наследнике, то пусть его хозяйство возьмет себе [его] ближайший агнат.

5.Если [у умершего] нет агнатов, пусть [оставшееся после него] хозяйство возьмут [его] сородичи.

6.(Гай, Институции, 1. 155: По закону ХII таблиц опекунами над лицами, которым не было назначено опекуна по завещанию, являются их агнаты.)

8а.(Ульпиан, Lib. sing. regul., XL. 1: Закон ХII таблиц передавал патрону наследство после римского гражданина из вольноотпущенников в том случае, если последний, не имея подвластных ему лиц, умирал, не оставив завещания.)

9а.(Гордиан, 1. 6. с. III. 36: По закону ХII таблиц имущество, состоящее в долговых требованиях [умершего к другим лицам], непосредственно, [т.е. без выполнения каких-либо юридических формальностей], распределяется между сонаследниками в соответствии с их наследственными долями.)

9б.(Диоклетиан, 1. 26. с. II. 3: Согласно закону ХII таблиц, долги умершего непосредственно разделяются [между его наследниками] соразмерно полученным [ими] долям наследства.)

10.(Гай, 1. 1. pr. D. Х. 2: «Иск [о разделе наследства] основывается на постановлении закона ХII таблиц».)

Таблица VII.

12.(Ульпиан, jib, sing. regul. II. 4: Если [наследодатель] делал следующее распоряжение: отпускаю раба на волю при условии], что он уплатит моему наследнику 10 000 сестерциев, то хотя бы этот раб был отчужден от наследника, он все-таки должен получить свободу при уплате покупателю указанной суммы).