Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!
Магазин контрольных, курсовых и дипломных работ |
Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!
Глава 1. Квалификация хулиганства
В диспозиции ч. 1 ст. 213 УК хулиганство определяется как «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества».[1]
Отсюда следует, что основным непосредственным объектом хулиганства является общественный порядок, а его дополнительными объектами – здоровье и собственность граждан. Такое соотношение правоохраняемых объектов отразило стремление законодателя в большей мере, чем это было в УК РСФСР, формализовать состав хулиганства, создать условия для более эффективного применения рассматриваемой нормы. Признаки достаточно высокой степени определенности («насилие», «уничтожение или повреждение имущества»), жестко связанные с оценочными признаками («грубое нарушение общественного порядка», «явное неуважение к обществу») в единую объективную сторону хулиганства, как бы уточняют, раскрывают содержание последних, что способствует правильному применению ст. 213 УК РФ.[2]
Между тем установление признаков, характеризующих хулиганство как деяние, причиняющее вред здоровью или собственности, на практике может вызвать затруднения. К примеру, как квалифицировать действия П., который на автобусной остановке оскорбил нецензурной бранью С., пытался ударить его, но потерпевший удар отбил. Затем П. пытался оттолкнуть С., но тот отвел П. в сторону. Правилен ли с точки зрения действующего законодательства вывод судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда России по этому делу о том, что оскорбительное приставание к потерпевшему и попытка нанести удар обоснованно признаны мелким хулиганством, влекущим административную ответственность?[3]
Как быть в ситуациях, когда при нарушении общественного порядка чужому имуществу причиняется ущерб на небольшую сумму, допустим, разбито стекло в окне или в двери? Ведь даже хищение чужого имущества на сумму, не превышающую одного минимального размера оплаты труда, в соответствии со ст. 49 КоАП РСФСР признается мелким, т.е. административным проступком. При прочих же равных условиях хищение всегда справедливо считалось более опасным деянием, нежели уничтожение или повреждение чужого имущества.
Представляется, что отнюдь не любое насилие либо угроза его применения свидетельствуют о наличии уголовно наказуемого хулиганства. Изучение судебной практики отдельными исследователями показывает, что в ситуациях, когда вред телесной неприкосновенности или здоровью граждан реально не был причинен и отсутствовала угроза причинения существенного вреда здоровью, правоприменительные органы обычно ограничиваются наложением на виновных административных взысканий. Так, попытки применения насилия имели место в более чем 32% случаев (67 дел) и в протоколах об административных правонарушениях обозначались в выражениях типа: «пытался устроить (учинить, затеять) драку», «пытался (кидался) драться», «пытался ударить» и т.п. Оскорбительным приставанием к гражданам признавались «хватание за одежду», «размахивание руками», принуждение близких виновному лиц под угрозой избиения покинуть квартиру (жилой дом), где они проживали.[4]
В целом же, по-видимому, попытки применения насилия, по степени общественной опасности не превышающие покушения на нанесение побоев или покушения на совершение иных действий, причиняющих физическую боль, как и угроза совершения названных деяний, по общему правилу не могут служить основанием для привлечения лица к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 213 УК, ибо побои даже как оконченное преступление (ст. 116 УК) отнесены законодателем к числу наименее опасных деяний, уголовные дела по которым возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего. Понятно, что опасность покушения на нанесение побоев, угрозы их нанесением заметно ниже, чем при реальном их нанесении. Потому и попытки применения насилия или угрозы его применения, не представляющие в силу ч. 2 ст. 14 УК общественной опасности, думается, не образуют признака объективной стороны хулиганства.
Вместе с тем нанесения побоев, совершения иных насильственных действий, причинивших физическую боль, при грубом нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу, вполне достаточно для установления в действиях лица состава хулиганства.
Совсем не всякое и уничтожение или повреждение чужого имущества предопределяет уголовную противоправность хулиганства. Так, среди изученных нами дел административными правонарушениями признавались, в частности, нарушения общественного порядка, сопряженные с уничтожением посуды в баре и ресторане, оконного стекла и стекол в подъезде, повреждения одежды и предметов обихода, входной двери. Хотя в диспозиции ч. 1 ст. 213 УК и не говорится о размерах ущерба, причиняемого собственнику уничтожением или повреждением его имущества, денежная оценка такого ущерба должна выражаться в сколько-нибудь значимой сумме (допустим, превышающей один минимальный размер оплаты труда). Иначе правоприменительные органы рискуют ошибиться в оценке содеянного.
Угроза применения насилия над гражданами при хулиганстве заключается в готовности немедленно причинить по меньшей мере легкий вред здоровью. Она может быть выражена словесно или действием. Высказывание угрозы может быть соединено с демонстрацией оружия либо предметов, которые могут быть использованы в качестве оружия. К примеру, правильно по материалам административного производства было возбуждено уголовное дело против Н., который подошел к ранее неизвестному ему Р. и, угрожая его «порезать», потребовал от Р. сейчас же покинуть кафе, где они тогда находились. При этом в момент произнесения угрозы Н. достал из кармана нож.[5]
Однако не следует забывать, что довольно часто при угрозе лицо лишь демонстрирует «решимость», создает видимость немедленного осуществления угрозы, на самом деле не собираясь ее выполнять. Поскольку в этих случаях отсутствует умысел на реализацию угрозы, а значит, здоровье граждан опасности не подвергается, такая угроза не образует соответствующего признака состава хулиганства. Вместе с тем, если подобным образом лицо угрожало убийством или причинением тяжкого вреда здоровью и у потерпевшего имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, действия виновного должны быть квалифицированы по ст. 119 УК (угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью).
Поскольку в законе о применении насилия к гражданам, угрозе его применения, уничтожении или повреждении чужого имущества упоминается как о действиях, «сопровождающих» грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, каждое из них, по существу, может предопределить и глубину нарушения общественного порядка, и степень неуважения к обществу. Так, обоснованно по ч. 1 ст. 213 УК было возбуждено уголовное дело против И., который в автомастерской при работниках гаража и посетителях избил А. Здесь насилие, примененное к А., и явилось грубым нарушением общественного порядка и выразило явное неуважение к обществу.
При решении вопроса об отграничении уголовно наказуемого хулиганства от мелкого сохраняет свое значение разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, данное в постановлении от 24 декабря 1991 г. (в редакции постановления Пленума от 21 декабря 1993 г.) «О судебной практике по делам о хулиганстве»: «следует учитывать степень нарушения общественного порядка, которая определяется на основании совокупности обстоятельств дела, включая место и способ совершения противоправных действий, их интенсивность, продолжительность и т.д.».[6]
В юридической литературе в вопросе об определении содержания субъективной стороны хулиганства преобладает точка зрения, по которой хулиганство может быть совершено лишь с прямым умыслом и только из хулиганских побуждений. Обычно так оно и бывает. Между тем можно ли исключать возможность его совершения с косвенным умыслом и не по хулиганским мотивам?
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. на этот счет сказано, что нанесение побоев, причинение телесных повреждений, «совершенные в семье, квартире, в отношении родственников, знакомых и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., должны квалифицироваться по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против личности. Однако в тех случаях, когда такие действия были сопряжены с очевидным для виновного грубым нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение к обществу, их следует квалифицировать как хулиганство».[7]
Как видим, Верховный Суд РФ допускает возможность совершения хулиганства по мотиву личных неприязненных отношений, а следовательно – и с косвенным умыслом. Состав хулиганства сконструирован в законе скорее по типу материальных, нежели формальных составов (что, как известно, предполагает наличие обоих видов умысла). Отсутствие прямого указания в диспозиции на обязательность хулиганского мотива при совершении хулиганства также выступает достаточно весомым аргументом в пользу указанной позиции.
Наиболее полно и точно содержание хулиганских побуждений раскрыто применительно к убийству в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», по которому деяние, ими обусловленное, совершается «на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, умышленное причинение смерти без видимого повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства)».[8]
Желания противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение у хулигана может и не быть. Однако, посягая в общественном месте на здоровье гражданина или чужую собственность, лицо не может не осознавать опасность своих действий для общественного порядка, не может не предвидеть возможность или неизбежность грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, а значит, не может сознательно не допускать такого нарушения или не относиться к нему безразлично. Чаще всего такое хулиганство действительно возможно в отношении родственников или знакомых. Так, из 81 административного дела, связанного с попытками применения насилия, угрозами применения насилия, попытками уничтожения или уничтожением либо повреждением чужого имущества, в 59 случаях (73%) мелкое хулиганство совершалось именно против близких и знакомых правонарушителя. Вместе с тем, конечно, если действия лица совершены не из хулиганских побуждений и не сопряжены с грубым нарушением общественного порядка, они не могут быть квалифицированы как хулиганство.
К квалифицирующему признаку хулиганства теперь отнесено его совершение группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 213 УК).
Совершение хулиганства группой лиц означает, что в нем совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК). Действия хулиганов могут быть направлены на совершение единых деяний (например, на избиение гражданина или уничтожение чужого имущества), но могут заключаться и в выполнении разных деяний, составляющих объективную сторону хулиганства (к примеру, один наносит побои, а другой – повреждает чужое имущество). Однако и в последнем случае такие действия должны быть согласованными, каждый из соисполнителей должен осознавать, что участвует в совместном совершении преступления.
То же самое (кроме предварительного сговора на совместное совершение преступления) можно сказать и о совершении хулиганства группой лиц по предварительному сговору. Так, по делу Болдачева и Ху-саинова судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ было отмечено, что суд необоснованно указал, что хулиганство совершено по предварительному сговору группой лиц. Между тем, как видно из материалов дела и из описательной части приговора, каждый из виновных действовал в отношении потерпевших самостоятельно и данных о том, что они избивали потерпевших группой по предварительному сговору, нет, потому этот квалифицирующий признак хулиганства исключен из приговора.[9]
Хулиганство признается совершенным организованной группой, когда оно совершается устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения, как правило, нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК). Об устойчивости группы могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между членами, согласованность их действий, длительность существования и т.д.
Едва ли найдется много примеров, когда участники организованных групп специально объединялись для совершения нескольких хулиганств. Хотя подобные факты, понятно, не исключены, в большинстве случаев организованные группы все же создаются для совершения иных преступлений.
К несомненным достоинствам конструкции ст. 213 УК следует отнести использованное законодателем обозначение особо квалифицирующего признака хулиганства – «с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия» (ч. 3). Теперь в правоприменительной практике невозможны противоречащие здравому смыслу и действительности ситуации, когда применение для нанесения потерпевшему телесных повреждений, например, лома, топора, молотка и других предметов как случайно оказавшихся на месте хулиганства предметов хозяйственно-бытового назначения не квалифицировалось по ч. 3 ст. 206 УК РСФСР 1960 г. Тогда как применение в этих же целях любого ножа (не только кухонного, но и нередко сувенирного, от брелка для ключей или маникюрного), заранее подобранной палки или заблаговременно разбитой бутылки служило основанием для такой квалификации.
Под применением огнестрельного, метательного, пневматического и газового оружия при совершении хулиганства подразумевается не только его использование по прямому назначению, для производства выстрелов, но и применение его как средства психического насилия.
Если оружие еще не приведено в состояние, годное для выстрела, вряд ли есть основания говорить о его применении. Так, лишь угрозой применения оружия были признаны действия К., который перед изъятием денег у потерпевшего похлопал рукой по кобуре, сказав, что в случае сопротивления он может применить оружие, однако наган из кобуры не доставал.[10]
При этом применение оружия предполагает использование его поражающих свойств. По делу Б., который во время хулиганства наносил удары потерпевшему рукояткой газового пистолета, было указано, что газовый пистолет здесь должен расцениваться не как оружие, а как предмет, использованный в качестве оружия.[11]
Поскольку холодное оружие – это «оружие, предназначенное для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения» (ч. 5 ст. 1 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. «Об оружии»[12]), его применение невозможно без непосредственного контакта с гражданином, против которого осуществляется насилие. Начало применения или «попытка применения» холодного оружия фактически охватываются выражением «применение холодного оружия».
Под предметами, используемыми при хулиганстве в качестве оружия, понимаются любые предметы, в том числе и хозяйственно-бытового назначения, применение которых может причинить телесные повреждения.
Пожалуй, главной проблемой ответственности за хулиганство, обусловленной действующей редакцией ст. 213 УК, является декриминализация некоторых очень распространенных и обладающих высокой общественной опасностью форм хулиганства. Это касается прежде всего тех форм хулиганства, не связанного с насилием или причинением ущерба собственности, которые раньше выражались в законодательных определениях «исключительный цинизм» и «особая дерзость».
Можно считать, что в настоящее время спокойствие граждан и общественная нравственность, составляющие суть общественного порядка, защищены менее надежно, чем по УК 1960 г.
Хулиганство – «школа преступности», и это положение, давно ставшее аксиомой, злободневно как никогда. Очевидно, что и сейчас лица, не привлеченные к ответственности, скажем, за глумление над ребенком, инвалидом или престарелым, за срыв концерта, за долгое нарушение покоя в многоквартирном доме или за длительную остановку работы предприятия либо общественного транспорта, неминуемо реализуют свои хулиганские наклонности. Надо ли дожидаться, когда такие лица или лица, стремящиеся демонстративно пренебречь нормами нравственности, совершат преступления против личности или собственности? Нет и еще раз нет.
Глава 2. Убийство из хулиганских побуждений
Изучение практики показывает, что хулиганские побуждения при убийстве встречаются чаще других отягчающих обстоятельств, перечисленных в ч. 2 ст. 105 УК. Пленум Верховного Суда РФ в п. 12 постановления от 27 января 1999 г. разъяснил, что по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК следует квалифицировать убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение.
Пленум в первой части приведенного разъяснения исходил, очевидно, из диспозиции ст. 206 УК РСФСР (ст. 213 УК РФ «Хулиганство»). Однако эти положения нельзя понимать упрощенно. Любое умышленное лишение человека жизни – это проявление явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали.
Как отмечалось в литературе, специфику этого мотива следует искать прежде всего в причинной обусловленности. Хулиганские побуждения лишены какой-либо необходимости: они целиком проистекают из разнузданного эгоизма, связанного с неуважением к личности и человеческому достоинству, безразличным отношением к общественным интересам, пренебрежением к законам и правилам поведения.[13] Нередко в основе такого отношения к общественным и личным интересам лежат безотчетная злоба, чувство неудовлетворенных потребностей, которые порождают тупое отчаяние и связанное с ним стремление к озорству, удали, разрушению, желанию проявить и показать себя. Часто хулиганские побуждения обусловлены уродливым пониманием свободы своих действий, смысл которого очень четко выражает формула «мне все дозволено». Хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение общественного порядка, что он получает удовлетворение от своего антиобщественного поведения. Из этого следует, что, совершая убийство из хулиганских побуждений, виновный получает удовлетворение от самого факта лишения жизни человека либо от таких действий (направленных на грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу), которыми человек может быть лишен жизни при безразличном отношении к этому со стороны виновного.
В связи с этим необходимо подчеркнуть, что место совершения убийства (например, общественное место) не имеет самостоятельного значения для применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК. Важно установить, что решающей и непосредственной причиной, вызвавшей умысел на убийство, явились указанные выше антиобщественные побуждения.
Известно, что мотив считается факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. Но по делам об убийстве из хулиганских побуждений он является обязательным. Поэтому мотив убийства из хулиганских побуждений во всяком случае должен быть установлен как необходимое условие правильного применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК. Неустановление мотива убийства, как уже отмечалось, не является основанием для признания его совершенным из хулиганских побуждений. Изучение практики показывает, что значительная часть ошибок при квалификации убийств из хулиганских побуждений объясняется поверхностным анализом обстоятельств преступления, свидетельствующих о субъективной стороне и главным образом о мотиве его совершения.[14]
Каковы же пути установления этого мотива при убийстве? О содержании некоторых мотивов убийства органы следствия и суды нередко узнают из показаний обвиняемого или подсудимого, когда он, признавая себя виновным в преступлении, заявляет, что действовал по мотиву корысти, ревности, зависти и т.п. (разумеется, при подтверждении другими доказательствами). Однако хулиганские побуждения как мотив действий виновного в этом отношении являются исключением. Нам, например, не встретилось ни одного случая, когда бы виновный, признавая совершение убийства, заявил, что он действовал из хулиганских побуждений. В таких случаях преобладают объяснения об убийстве «по пьянке», обвиняемый утверждает, что он «не помнит, как все случилось», объясняет свое поведение какими-то другими мотивами. В результате наиболее доступный источник установления мотива в данном случае не может быть использован. О мотиве, которым руководствовался виновный, позволяют судить сами его действия, а в ряде случаев и повод, явившийся внешней причиной совершенного преступления. Поскольку при убийстве речь идет о действиях виновного, направленных против другого человека – потерпевшего, то для установления мотива убийства приобретают определенное значение и действия последнего, а также отношения между виновным и потерпевшим.
Чаще всего убийство из хулиганских побуждений совершается в тех случаях, когда оно оказывается продолжением хулиганских действий. Верховным Судом России рассмотрено по жалобе дело в отношении М, осужденного областным судом по п. «б» ст. 102 УК РСФСР и ч. 2 ст. 206 УК РСФСР (п. «и» ч. 2 ст. 105 и ч. 2 ст. 213 УК) за убийство Л. Явившись ночью в общежитие рабочих в пьяном виде, М. совершил хулиганские действия: заходил в комнаты, включал свет, стучал, кричал, выражался нецензурными словами. В одной из комнат он ударил ножом в живот лежавшего на кровати Л., который сразу же умер. Наличие хулиганских побуждений в этом случае очевидно, они обусловлены предшествующим поведением виновного, убийство, по существу, совершено вообще без какого-либо повода. Приговор областного суда признан правильным.[15]
Потерпевшими в некоторых случаях оказываются граждане, указавшие хулигану на его недостойное поведение. В этом отношении характерно дело по обвинению В., который, будучи пьяным, проходя по улице районного центра, пел непристойные песни и выражался нецензурными словами. Стоявший возле своего дома не знакомый В. гражданин М. сделал ему замечание и предложил прекратить хулиганские действия. В ответ на это В. убил М. ударом ножа в сердце. Суд квалифицировал его действия по п. «б» ст. 102 УК РСФСР (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК).[16]
Потерпевшие при убийстве из хулиганских побуждений в ряде случаев не вступали по собственной инициативе в контакт с виновным, который, заранее наметив жертву, предъявлял вздорные претензии. По приговору Горьковского областного суда П. осужден за убийство С. из хулиганских побуждений. Встретив С. на улице, П. стал приставать к нему, утверждая, что С. в столовой выпил его водку и съел его обед. С. отстранил от себя пристававшего к нему П. В ответ на это П. снял с плеча ружье и ударом приклада по лицу сбил С. на землю, а затем стал избивать его ружьем, которое сломалось. Увидев, что С. мертв, П. оттащил труп к забору, придав ему вид спящего человека. Затем собрал части разбитого ружья и ушел домой.[17]
Проявление хулиганских побуждений может быть и внезапным, когда виновный до убийства не совершал хулиганских действий. Об этом свидетельствует дело по обвинению Г. в убийстве З. при следующих обстоятельствах. З. вошел во двор дома и спросил у стоявших в подъезде Г., К. и Н., где находится квартира Д. Вместо ответа на вопрос К. и Н. набросились на З. и стали его избивать, а Г. нанес З. несколько ударов ножом в шею и грудь, от которых сразу же наступила смерть. Вывод Московского городского суда об убийстве З. из хулиганских побуждений вполне обоснован. Здесь хулиганские побуждения проявились в ничем не вызванной реакции Г. на вопрос потерпевшего о квартире его знакомых.
Встречаются случаи, когда убийство из хулиганских побуждений совершается в связи с невыполнением близким или знакомым человеком какого-то желания виновного. Б., находясь в состоянии опьянения, убил своего товарища за то, что тот отказался уйти вместе с ним из клуба. Затем Б. взял гармошку и до прибытия милиции играл на ней. Здесь о мотиве убийства свидетельствуют действия Б. в момент совершения преступления и после него.
Во всех приведенных примерах хулиганские побуждения проявились достаточно четко в действиях виновного до убийства, во время его совершения или после него. Характерно для них было и то, что потерпевшие не давали какого-либо повода для агрессивного поведения виновного либо вообще не знали его.
В тех случаях, когда хулиганские побуждения выступают в качестве единственного мотива убийства, их установление вызывает меньше затруднений. Прав в определенной степени И.Н. Даньшин, который считает, что для хулиганских мотивов характерна наглядность и явность проявления. Хулиганские мотивы, по его мнению, отчетливо выражены внешне, они «кричат», «бьют в глаза».[18] Сложнее дело обстоит в тех случаях, когда хулиганские побуждения сопряжены с другими мотивами, когда они оказываются завуалированными. От следователей и судей по таким делам требуется и высокий профессиональный уровень, и опыт для того, чтобы отграничить хулиганские побуждения от других мотивов.
Мы исходим из того, что хулиганские побуждения в принципе совместимы с другими мотивами при совершении убийства. Они вполне «уживаются» рядом с ревностью, местью, ненавистью, завистью и др. При квалификации некоторых убийств возникает задача отграничения этих мотивов от хулиганских побуждений. Чаще всего этот вопрос возникает при отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести. Важно не только разграничить эти мотивы, но и выявить, какой из них доминировал при убийстве, был главным мотивом, которым руководствовался виновный, совершая преступление.
При отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести должна учитываться различная природа этих мотивов. Если хулиганские побуждения своим острием направлены против общественного порядка и характеризуются циничным отношением виновного к потерпевшему, то ревность и месть являются мотивами, при которых отношения между обвиняемым и потерпевшим, предшествующие убийству, носят личный характер.
А. Наумовым высказано правильное мнение о том, что нельзя считать убийство совершенным из хулиганских побуждений, а не по мотиву ревности только на том основании, что не было действительного повода к ревности.[19] Но нам кажется, что вопрос должен решаться и в иной плоскости. Следователь и суд обязаны проверить, не является ли ревность и обвинения в измене лишь предлогом для скандалов и издевательств над потерпевшей. При таких обстоятельствах было совершено, например, убийство Л. своей жены. Липецкий областной суд установил, что Л. в течение ряда лет систематически пьянствовал, устраивал скандалы, выгонял жену, детей, родителей жены из дома, избивал жену и тешу. За эти действия Л. неоднократно привлекался к ответственности за мелкое хулиганство. Однажды, вернувшись домой ночью в пьяном виде, Л. разбудил жену и дочь, нанес им побои, от жены требовал «объяснений», а затем, когда жена и дочь хотели уйти из дома, он выстрелом из ружья убил жену. Суд признал, что убийство совершено из хулиганских побуждений, и отверг утверждения Л. о мотиве ревности.[20]
Другим мотивом, от которого приходится нередко отграничивать хулиганские побуждения при убийстве, является месть, возникшая на почве личных отношений. Этот вопрос чаще всего возникает в тех случаях, когда потерпевший своими умышленными или неосторожными действиями причиняет виновному какую-либо малозначительную неприятность. Например, Ш. убил Т. за то, что после игры в домино во дворе дома Т. ходил и рассказывал, что Ш. остался «козлом рогатым». По другому делу М. был осужден за убийство П. в кубовой общежития за то, что П. разбил его тарелку. Оба эти убийства были признаны совершенными из хулиганских побуждений. Интересно, что по последнему делу адвокат в кассационной жалобе утверждал, что убийство было совершено на почве мести из личных отношений и ставил вопрос о квалификации действий М. пост. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105УК). Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России отклонила кассационную жалобу, сославшись на малозначительность повода, используя который М. затеял ссору, а затем совершил убийство из хулиганских побуждений.[21]
Таким образом, при отграничении мести, возникшей на почве личных отношений, от хулиганских побуждений при убийстве подлежат тщательному выяснению действия потерпевшего, которые виновный счел основанием для совершения этого преступления. По общему правилу, убийство должно признаваться совершенным из хулиганских побуждений в тех случаях, когда действия потерпевшего оказываются малозначительными, а виновный использовал их лишь как предлог для совершения убийства.
От убийства из хулиганских побуждений на практике нередко приходится отграничивать убийство, совершенное в драке или ссоре. В литературе было высказано мнение о том, что убийство в драке или ссоре должно всегда признаваться совершенным из хулиганских побуждений, если установлено, что субъект убийства является инициатором и активной стороной преступления.[22] Более четко свою позицию по данному вопросу сформулировал Пленум Верховного Суда РФ в п. 12 постановления от 27 января 1999 г., рекомендовав органам следствия и судам выяснять, кто явился инициатором ссоры или драки, не был ли конфликт спровоцирован виновным для использования его в качестве повода к убийству. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, виновный не может нести ответственность за убийство из хулиганских побуждений. И все же для признания убийства совершенным из хулиганских побуждений недостаточно сослаться на то, что данное лицо является «инициатором» или «активной стороной» преступления, – необходимо установить мотив действий виновного. Трудности состоят в том, что убийство из хулиганских побуждений зачастую совершается в драке или ссоре и в результате обстоятельства убийства из хулиганских побуждений и убийства в драке или ссоре нередко совпадают. Ошибки в квалификации убийства в этих случаях потому именно и происходят, что не уделяется внимания установлению мотива убийства, совершенного в драке или ссоре.
Убийство, предусмотренное п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, может быть совершено не только с прямым, но и косвенным умыслом. Совершая убийство из хулиганских побуждений с косвенным умыслом, виновный хотя и не ставит перед собой цели убийства, которая имеется при прямом умысле, но и не исключает, что смерть потерпевшего все же может наступить. Вместе с тем это не значит, что действия виновного в убийстве из хулиганских побуждений с косвенным умыслом являются бесцельными. Цель имеется, она состоит в совершении самого действия, направленного против личности потерпевшего, при безразличном отношении к возможному наступлению его смерти. Только цель при убийстве из хулиганских побуждений не выходит за рамки основного убийства, как, например, завладение имуществом при корыстном убийстве. Здесь убийство не является средством для достижения какой-либо цели (помимо причинившего смерть действия при косвенном и причинения смерти при прямом умысле). Известно, что мотив всегда служит достижению цели и даже определяет ее. Поскольку установлено, что при убийстве из хулиганских побуждений имеется определенная цель, постольку есть основания считать, что они (эти побуждения) являются мотивом действий виновного.
Этот вопрос приобретает принципиальное значение по делам о покушении на убийство из хулиганских побуждений. По таким делам убеждение следователя или суда о наличии этого мотива иногда ведет к тому, что анализу других элементов субъективной стороны не уделяется должного внимания. При этом не учитывается, что наличие хулиганских побуждений при косвенном умысле, когда смерть потерпевшего не наступила, недостаточно для признания преступления покушением на убийство. В результате этого в ряде случаев преступление, квалифицированное по ст. ст. 30 и п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, оказывается в действительности причинением вреда здоровью или просто хулиганством.
В литературе утверждалось, что если хулиганство сопряжено с убийством, то действия виновного квалифицируются только по статье, предусматривающей ответственность за убийство.[23] Эта позиция представляется неправильной. Как уже отмечалось, убийство из хулиганских побуждений нередко является продолжением ранее совершенных хулиганских действий либо они продолжаются после убийства. В таких случаях фактически совершается два самостоятельных преступления (реальная совокупность), из которых каждое должно получить самостоятельную оценку. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. разъяснил: «Если виновный, помимо убийства из хулиганских побуждений, совершил иные умышленные действия, грубо нарушавшие общественный порядок, выражавшие явное неуважение к обществу и сопровождавшиеся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества, то содеянное им надлежит квалифицировать по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ» (п. 12). К этому следует добавить, что при установлении умышленного уничтожения или повреждения имущества при наличии в этом преступлении признаков ст. 167 УК она также должна входить в совокупность упомянутых преступлений при их квалификации. Но это относится только к тем случаям, когда в совокупность входят хулиганство и более тяжкое преступление, в частности убийство.1 Следовательно, квалификация убийства из хулиганских побуждений только по одной статье, предусматривающей ответственность за убийство, правильна лишь для тех случаев, когда речь идет не о хулиганстве, сопряженном с убийством, а об убийстве из хулиганских побуждений.
Рассмотрение вопросов квалификации убийства из хулиганских побуждений позволяет сделать следующие выводы.
Для применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК важное значение имеет анализ характера действий виновного в момент убийства, перед ним и после его совершения в совокупности. Мотив убийства из хулиганских побуждений с внешней стороны характеризуется неспровоцированным нападением на потерпевшего, отсутствием поводов к нападению и убийству. Убийство из хулиганских побуждений может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Совершая убийство из хулиганских побуждений, виновный не преследует какую-либо цель (помимо самого действия при косвенном умысле и причинения смерти – при прямом). Для признания убийства, совершенным из хулиганских побуждений, необходимо исключить другие мотивы, определяющие поведение виновного. Неустановление мотива убийства в ходе предварительного следствия и в процессе суда само по себе не является основанием для признания убийства совершенным из хулиганских побуждений. Место совершения убийства для применения п. «и» ч. 2 ст. 105 УК не имеет значения. Убийство из хулиганских побуждений может быть квалифицировано по п. «и» ч. 2 ст. 105 и ст. 213 УК при, реальной совокупности хулиганства и убийства, в других же случаях применяется лишь п. «и» ч. 2 ст. 105 УК.
Глава 3. Массовые беспорядки
Общественная опасность массовых беспорядков, в отличие от хулиганских действий, заключается в том, что они способны парализовать деятельность органов государственной власти и управления, привести к масштабным нарушениям общественного порядка, поставить под угрозу общественную безопасность, повлечь за собой человеческие жертвы, нанести серьезный экономический ущерб государству, обществу либо конкретной личности. Криминальные действия большого количества людей (толпы) отличаются, как правило, агрессивностью, сильным взаимовлиянием, накалом эмоций, активным использованием таких ситуаций преступным элементом.
Объективно преступление выражается в деяниях следующих видов: организация массовых беспорядков; участие в массовых беспорядках; призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно призывы к насилию над гражданами.
Организация массовых беспорядков (ч. 1 ст. 212) выражается в действиях организатора по объединению толпы либо руководстве ею для осуществления насилия, погромов, поджогов, уничтожения имущества, применения огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также для оказания вооруженного сопротивления представителю власти.[24]
Способы осуществления организационных действий могут быть самыми разнообразными: обращение к толпе, подача тревожных сигналов, оглашение различных петиций, листовок, воззваний, распределение ролей среди своих «помощников», разработка плана действий толпы с учетом настроений людей, накопившихся обид и т.д.
Преступление окончено с момента осуществления организационной деятельности и не зависит от последующего наступления (или ненаступления) вредных последствий.
Насилие в ходе массовых беспорядков представляет собой причинение вреда здоровью различной тяжести либо побоев и истязаний. Указанные деяния охватываются признаками состава массовых беспорядков (ст. 212), за исключением умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ст. 111), который квалифицируется по совокупности с данным преступлением.
Судебная практика относит к массовым беспорядкам факты насильственного освобождения толпой лиц, находящихся в местах лишения свободы, либо арестованных, содержащихся под стражей в следственных изоляторах.
Если участник массовых беспорядков совершает убийство (ст. 105), то его действия квалифицируются по совокупности с данным преступлением.
Под погромами понимаются насильственные посягательства на материальные ценности и граждан.
Кроме поджогов и уничтожения имущества закон предусматривает ответственность и за применение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств. Применение означает использование указанных предметов по своему назначению (например, выстрел вверх на устрашение либо имитация выстрела (взрыва), выстрел (взрыв) на поражение и т.п.).
Оказание вооруженного сопротивления представителю власти означает воспрепятствование осуществлению органами власти своих функций путем использования оружия участником массовых беспорядков. Это может выражаться в угрозах его применения, выстрелах на поражение, вверх и других манипуляциях, направленных на устрашение представителей власти.
Преступление окончено с момента совершения участником массовых беспорядков вышеуказанных деяний независимо от наступления вредных последствий. Например, поджог осуществлен, но своевременно замечен и потушен, взрыв состоялся, но никакого материального вреда либо вреда здоровью не причинил – преступление окончено.
Призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти и к массовым беспорядкам, а равно к насилию над гражданами означают обращение к толпе с целью воздействия на сознание, волю, эмоции присутствующих, чтобы толкнуть их на совершение указанных деяний.
Например, во время массовых беспорядков П. воспользовался вышедшим из строя бронетранспортером, забрался на верхнюю площадку и стал призывать толпу к учинению погромов в здании местной администрации. Под влиянием П. толпа направилась к указанному зданию и учинила погромные действия (были выбиты окна, двери, в отдельных помещениях возник пожар, находившимся там людям были нанесены побои).[25]
Призывы могут быть составной частью организации или руководства массовыми беспорядками. В этом случае деяния виновного квалифицируются по ч. 1 ст. 212 УК.
Субъективная сторона массовых беспорядков характеризуется прямым умыслом действий организатора, участника и лица, осуществляющего призывы. По отношению же к наступившим вредным последствиям психическое отношение участника массовых беспорядков может выражаться и в косвенном умысле. Мотивы и цели преступления могут быть различными (националистические, корыстные, политические и т.д.). Не влияя на квалификацию, они учитываются судом при вынесении меры наказания.
Субъектом массовых беспорядков могут быть лишь организаторы, участники и лица, осуществляющие призывы, достигшие шестнадцатилетнего возраста. Иные лица, находящиеся в толпе, несут ответственность лишь за те конкретные деяния, которые они фактически совершили в условиях массовых беспорядков.
Если массовые беспорядки инспирированы бандой, то деяния виновных квалифицируются по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 209 и 212 УК.
Массовые беспорядки представляют собой сложный состав преступления, поскольку в него входят несколько самостоятельных преступлений. В ходе массовых беспорядков могут совершаться более 20 видов преступлений, которые являются результатом различной направленности антиобщественной деятельности участников массовых беспорядков.
С целью выделения повышенной общественной опасности законодатель включил в диспозицию нормы «организацию массовых беспорядков» как своеобразную самостоятельную деятельность.
Таким образом, под организацией массовых беспорядков следует понимать, помимо объединения толпы и руководства ею в ходе массовых беспорядков, также всякого рода организационную деятельность: созыв граждан в толпу тем или иным путем; подстрекательство толпы к погромам, разрушениям и другим подобным действиям путем распространения среди толпы провокационных, клеветнических измышлений; подготовку массовых беспорядков путем сговора с другими лицами о таком выступлении; изготовление и распространение листовок и иных печатных изданий; публичные выступления, призывы, направленные на то, чтобы собрать толпу и склонить ее к совершению погромов, разрушений, поджогов и иных подобных действий; разработку плана преступных действий участников массовых беспорядков.
К примеру, в г. Кувасае (место, где положено начало Ферганским событиям) на площади перед толпой, вооруженной палками, кетменями, металлическими прутьями, выступил гражданин А. и бросил Клич: «Турки ничего не поняли, их надо проучить!». После этого толпа направилась в сторону улицы Железнодорожной, где проживали турки-месхетинцы. На подступах к махалле (квартал) были смяты милицейские кордоны, произошло столкновение. Б ход пошли камни, железные прутья, кетмени, ножи, взрывпакеты.[26]
Такого рода призывы (и это не могут не осознавать их инициаторы) воспринимаются частью толпы как побуждение к активным действиям. Тем более, что открытый призыв к толпе совершить погромы, поджоги, нападения на органы власти, обращенный с возвышенного места через громкоговоритель (в ту ночь пострадало 58 человек) в данной ситуации был особенно провокационным. Поэтому призывавшие по существу выполняли функции организаторов, хотя не все последующие действия толпы охватываются умыслом этих лиц. Но применительно к конкретно взятой ситуации определенное лицо выполняло функции руководителя, старшего, лидера толпы. Иными словами, организовывало подготовку массовых беспорядков.
Представляется, что деятельность организатора массовых беспорядков может проявляться: в предварительной деятельности, когда действия виновного прямо направлены на подготовку массовых беспорядков; в непосредственном руководстве толпой при совершении массовых беспорядков.
Судебная и следственная практика выработала определенную позицию и относит к организации массовых беспорядков, в отличие от хулиганских действий, подготовку и распространение различными способами призывов к совершению действий, указанных в диспозиции ст. 212 УК РФ; собрание толпы различными способами, осуществление непосредственного руководства ею, подстрекательство к погромам и другим подобным действиям; разработку плана совершение беспорядков, определение места и времени, установление объекта посягательства, распределение функций среди участников и т.п.
Наличие любого из перечисленных действий достаточно для признания лица организатором массовых беспорядков.
Среди участников массовых беспорядков имеет место слабо выраженная специализация ролевой деятельности: организаторы порой являются одновременно исполнителями преступных акций. Цели и пути их достижения у организаторов и исполнителей могут не совпадать. Однако, если на начальном этапе массовых беспорядков эти различия проявляются не столь резко, то в последующем указанные несовпадения способствуют выходу исполнителей из-под контроля организаторов и малопредсказуемому развитию ситуации.
Например, во время событий в Ферганской области в 1989 году толпой, помимо совершения массовых беспорядков,, направленных в отношении лиц турко-месхетинской национальности, совершались кражи, грабежи и другие преступления, которые не входили в «сценарий» массовых беспорядков.
Установлено, что перед правоприменительными органами, в частности, следственными подразделениями, ведущими дела данной категории, возникает сложность в установлении и определении действий организаторов и их уголовно-правовой квалификации.
При этом, большинство лиц, составляющих толпу и участвующих в массовых беспорядках, признается их активными участниками. Уголовные дела с вменением виновным только организаторской деятельности единичны. А в случае обжалования и рассмотрения такого уголовного дела в кассационной инстанции их роль переоценивается, и они нередко попадают в разряд «активных участников». Однако судебная практика знает и случаи прекращения производством подобных дел.
[1] Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2954
[2] Иванов Н. Хулиганство: проблемы квалификации // Российская юстиция. 1996. №8. С. 39-41
[3] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. №11. С. 5
[4] Мальцев В. Ответственность за хулиганство // Законность. 2000. №7. С. 7
[5] Мальцев В. Указ. соч. С. 8
[6] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. // Гарант
[7] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. // Гарант
[8] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. // Гарант
[9] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3. С.19
[10] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. №9. С.9
[11] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. №3. С.19
[12] Закон РФ «Об оружии» // СЗ РФ. 1996. №51. Ст.5681
[13] Волков Б.C. Мотив и квалификация преступлений. Казань, 1969. С. 146
[14] Семенова Н.К. Квалификация убийце из хулиганских побуждений: Вопросы совершенствования уголовно-правовых норм на современном этапе // Межвузовский сборник научных трудов. Свердловск, 1986. С. 108
[15] Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. С. 146
[16] Бородин С.В. Указ. соч. С. 146
[17] Там же
[18] Даньшин И.Н. О мотивах хулиганства // Правоведение. 1965. №2. С. 174
[19] Наумов Л. Отграничение убийства из хулиганских побуждений от смежных составов преступлений // Сов. юстиция. 1970.№4.С. 16
[20] Бородин С.В. Указ. соч. С. 148
[21] Бородин С.В. Указ. соч. С. 148-149
[22] Кузнецова Н.Ф. Вопросы квалификации умышленных убийств // Вестник МГУ. Серия Право. 1961. № 2. С. 40
[23] Шишов О. Ответственность за хулиганство // Сов. юстиция. 1962. №4. С. 83-84
1 Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924–1986. М., 1987. С. 79
[24] Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2954
[25] Комментарий к уголовному кодексу РФ. М., 1999. С. 321
[26] Абдульманов А. Ответственность за массовые беспорядки // Российская юстиция. 1996. №1. С. 43
Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop
«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»
Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!