Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!

 

 

 

 


«Исторический процесс»

/ Общая философия
Конспект, 

Оглавление

Исторический процесс. Единство и многообразие всемирной истории

 

    Исторический процесс объемен и разнообразен. Он вмещает в себя все: и перевороты в формах хозяйствования, и хитросплетения политических интриг, и расцветы, и гибель отдельных цивилизаций, и будничные дела каждой семьи, и миллионы и миллионы других самых разных преобразований. Но как ни разномасштабны эти преобразования, как ни не похожи они друг на друга и как ни неповторимы, история – это всегда деятельность людей.

    Исключительное многообразие исторических процессов, разность судеб стран и народов, непохожесть культур, образов жизни, пространственная разобщенность и т.д. и т.п. создают почву для постановки вопроса о единстве взаимосвязи истории человечества. Вливаются ли ручейки судеб отдельных стран в общие потоки всеобщей истории или так и движутся каждое в своем русле, теряясь в безбрежных просторах эпох и веков?

    Конечно, история человечества едина и всеобща. У рода человеческого одна судьба. Единство человеческой истории проистекает из того простого и фундаментального факта, что это история людей. Они могут быть разобщены, могут не обмениваться информацией, но везде люди – это люди, разумные существа, живущие своим трудом, связанные системой общественных отношений, и поскольку это история именно людей, постольку в их судьбах не может не быть глубокого имманентного единства.

    Развивая эту тему, можно и нужно сказать и об истории именно как объективно закономерном процессе. Опять-таки люди могут не знать друг о друге, разделенные океанами или огромными пространствами материков. Конкретные черты их образа жизни на том или ином участке ойкумены могут быть разительно не схожими, ценностные ориентации противоположными. Но если люди трудом своим добывают средства к жизни, если стремятся полнее овладеть богатствами Природы, развивать свои потребности и удовлетворять их, то их жизнедеятсльность складывается в объективный, естественноисторический процесс. Эта общность объективных законов также свидетельствует о единстве всемирно-историчеcкого процесса. «Фактов, свидетельствующих, что история человечества есть история именно всего человечества, а не отдельных изолированных народов и стран, – писал академик Н.И. Конрад, – таких фактов можно привести сколько угодно и во всех областях. Вся история полна ими».1

    В качестве иллюстрации приведем лишь один пример. Известно, что К. Маркс неоднократно писал об азиатском способе производства, понимая под ним некоторые особенности раннеклассовых обществ. Считалось, что эти особенности свойственны только странам Востока, откуда, собственно, и пошло название «азиатский» способ производства. Но исследования историков в наше время показали, что особенности эти проявились и в других регионах, скажем в Латинской Америке. А ведь в это время прямых контактов этих районов скорей всего не было. Но сходство судеб народов – налицо.

    Всемирность исторического процесса связана не только с родовой общностью человеческой жизнедеятельности, с универсальным действием объективных законов истории. Она проявляется и в многообразных контактах стран, народов, культур. В таком отношении всемирность истории человечества сама предстает как процесс. От формации к формации теснота общественных связей стран и народов, степень их взаимовлияния, мера включения в общие интегральные законы, охватывающие большие совокупности стран, мера подчиненности этим законам отдельных стран, да и сама степень развитости этих законов непрерывно возрастали.

    В первобытности начала общественной жизни существовали как локальные, друг с другом не связанные очаги жизнедеятельности человека. Эпохи рабовладения и феодализма резко расширили ареалы человеческой жизнедеятельности, усилили взаимосвязи между ними.

    Например, в период античности были развиты не только региональные связи Средиземноморья, они распространились и значительно дальше: например, торговые экспедиции финикийцев вокруг Африки, походы Александра Македонского в Среднюю Азию и Индию, греческие и римские проникновения в Среднюю Европу. В эпоху феодализма усиливаются контакты европейского региона со странами Востока, к примеру арабские завоевания и влияние арабо-мавританской культуры сыграли важную роль в духовной жизни Европы. Но в целом связи стран континентов в тот период были все же слабы и не играли решающей роли в их развитии. Великие географические открытия, мировая торговля, проникновение капитала во все углы и закоулки земного шара связали все страны и народы в один тугой узел.

    Вместе с тем реальная история человечества не сводится к одной всеобщности, одной – пусть самой глубокой сущности. Она представляет собой и конкретный процесс развития отдельных стран, народов, классов, которые живут и развиваются в конкретном историческом времени, в реальном социальном пространстве, которые имеют свою историю, свою собственную судьбу. Исторический процесс с точки зрения исторической конкретности являет собой картину бесконечного разнообразия, непохожести, уникальности исторических событии, нет народов с одинаковой судьбой, нет классов, тем более индивидов, с одинаковой биографией.

    Вряд ли здесь имеет смысл вдаваться в детальные объяснения причин этого многообразия. В данном случае имеет значение буквально все: и природная среда страны, и особенности ее общественного производства, и особенности образа жизни ее народа, и черты духовной культуры, и облик лидеров, и бесконечное множество других факторов. Важен сам факт (и его нужно четко зафиксировать) – история представляет собой в своей конкретности всегда и везде совокупность бесконечно разнообразных и неповторимых исторических биографий отдельных стран, народов, культур и т.д.

    Отношение между этими двумя слоями исторического процесса многозначно. Между ними имеется определенное противоречие. Так, логика всемирной истории с ее явной устремленностью к единству, целостности, тождественности исторического процесса как бы «отталкивает» от себя плюрализм мира исторических явлений, как такое качество, которое разрушает саму единую, общую логику всемирно-исторического процесса. Это с одной стороны. С другой – разнообразие, своеобразная энтропия исторической конкретности как бы сопротивляется всеобщей логике истории с ее тенденцией «втиснуть» реальную историю в какие-то общие рамки и тем самым посягнуть на ее права на своеобразие и неповторимость. Мы не думаем, что это противоречие двух слоев исторического процесса является просто продуктом теоретической рефлексии. На наш взгляд, оно имеет свои объективные основания, природа которых заключена в общем противоречии сущности и явления, всеобщего и единичного. Думается, в истории отдельных стран и народов не раз возникали коллизии, когда это противоречие всеобщей логики истории и конкретной судьбы страны приобретало вполне реальный смысл.

    Но противоречие всеобщей логики истории и особенности конкретных историй стран и народов ни в коей мере не означают разрыва их единства. Напротив, само это противоречие является не чем иным, как своеобразным выражением глубинного единства всемирно-исторического процесса.

    Так, логика всемирной истории сопрягается с бесконечным разнообразием судеб отдельных стран и народов. И чем богаче это многообразие, тем больше возможностей, импульсов для складывания действительно единой логики истории. С этой точки зрения становится понятным, что исторически специфические особенности тех или иных стран или народов не представляют собой некие случайные, безразличные моменты с позиции общей логики исторического процесса, тем более не представляют они и своеобразные помехи для этой логики. Напротив, поскольку, взяты с в своей совокупности, они выступают как единственный реальный источник, из которого вырастает общая логика истории, постольку они существенны и необходимы.

    Если общая логика истории имеет своим истоком многообразие конкретной истории, то точно так же и это многообразие базируется на общей логике истории. Другими словами, общая логика истории в своей сущности содержит не просто тенденцию к тиражированию однообразных структур, а именно основы многообразия разнообразия. Общая логика истории – это не множество одинакового, а единство многообразного. И эта логика тем более всеобща, тем более универсальна, чем больше импульсов многообразия она в себе содержит.

Таким образом, всемирная история хотя и противоречива, но целостна и едина. Причем это противоречивое единство ее слоев сущностно, ибо как без многообразия конкретной истории нет ее всеобщей логики, так и без этой всеобщей логики нет ее многообразия.1

    При всякой попытке осмыслить исторический процесс неизбежно возникает вопрос: имеет ли этот процесс вообще какой-либо смысл и имеет ли он какую-нибудь направленность? Многие историки и другие ученые уделяли этой проблеме очень большое внимание. В частности, русский философ Н.А. Бердяев в специальной работе, которая так и называется «Смысл истории», пытался рассмотреть историю через судьбу каждого человека, через его чаяния, страдания, действия в хронологической цепи событий исторического процесса. Он считал, что история есть, поистине, драма, имеющая свои акты от первого до последнего, имеющая свое начало, свое внутреннее развитие, свой конец. Мысль Н.А. Бердяева о конце истории нельзя признать оригинальной. Впервые о «конце истории» говорил Гегель. Сознание человечества, по его мнению прошло ряд этапов: родоплеменный, рабовладельческий, теократический и, наконец, демократическо-уравнительный. В некий момент история обязательно достигает кульминации, когда побеждает окончательная, разумная форма общества и государства. (Такой момент, в представлении Гегеля, был связан с Прусской монархией Фридриха II). К. Маркс тоже внес свою лепту в теорию начала и конца развития истории. Правда, он говорил о конце не истории, а предистории, поскольку подлинную историю он связывал с построением коммунистического общества. При этом коммунизм, по его мнению – это не цель, не идеал, не состояние, к которому должно стремиться человечество, а действительное движение вперед, отрицающее существующее состояние общества. По мысли К. Маркса, прежде всего и именно пролетарии, должны уничтожить условия своего собственного существования эксплуатируемый труд, а вместе с
этим уничтожить и такие атрибуты общества, как частную собственность, гражданское общество, государство. Идеал коммунистического движения – «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех», представлялся последователям Маркса вполне осуществимым на практике в относительно недалеком будущем и связывался ими с состоянием исчезновения каких-либо внутренних конфликтов, порожденных развитием отдельных составляющих общества будущего. Увы, эта прекрасная идея оказалась одной из очередных утопий, которые так часто увлекали за собой людей. Жизнь, практика, все расставила по своим местам. Именно поэтому французский философ Раймон Арон (1905 -1983) считал, что нельзя рассматривать смысл истории с точки зрения будущего человечества, независимо от того какие будут провозглашены цели: Царство Божие или коммунизм. Никто не имеет права, да практически и не может, направлять по своему усмотрению, преследуя какие-то свои цели, исторический процесс. Действительно, история – это результат взаимодействия множества людей, общая равнодействующая разных их устремлений и целей, которые каждый человек перед собой ставит и которых он добивается. Из-за того, что люди не всегда достигают того, что они хотят, отнюдь не следует, что их индивидуальные стремления и действия ничего не значат для истории. Ф. Энгельс писал по этому поводу, что цели и результаты действий людей не совпадают, ибо, как правило, в результате получается нечто такое, чего никто не ожидал и никогда не хотел. Развивая эту мысль, Р. Арон полагает, что нельзя искать смысл истории в некоторой конечной исторической цели. Он критикует тех ученых, которые строят планы будущих мировых цивилизаций Эти философы в своих планах исходят из строгой детерминированность исторических событий. Но в реальности, отмечает он, в обществе отсутствует жесткая необходимость появления или смены определенных событий. Поэтому невозможно заранее построить теорию историй. Поэтому смысл истории необходимо связывать с человеком, решающим в соответствии со своим разумом и конкретными обстоятельствами задачи, поставленные перед ним текущей жизнью. Вопросы истории и ее смысла занимают важное место в философии К. Ясперса (1883 -1969 гг.). Ответ на вопрос о смысле истории, по его мнению, предполагает поиск ответов на вопросы: что такое история, и в чем состоит ее единство? История отличается от природного процесса, поскольку она – в людях, наделенных сознанием. Именно люди хранят и умножают веками сложившиеся традиции, без них истории не будет. Исторический процесс может прерваться, писал К. Ясперс, если люди забудут о том, чего они достигли, или если достигнутое ими на протяжении жизни исчезает из их жизни. Стабильность образа жизни и мышления; привычек и веры, стабильность, которая формируется всей совокупностью общественных условий и коренится в глубинах человеческого существования, начинает колебаться, как только меняются общественные условия. Тогда повседневность порывает с традицией, утрачиваются и распадаются привычные формы жизни и воцаряется полнейшая неуверенность. Ясперс выступает против тех, кто рассматривает мировую историю как хаотическое нагромождение случайных событий, как постоянную смену одних исторических катастроф другими. Человек стремится к объединению с другими людьми и именно на этой основе может складываться взаимопонимание людей, единство их истории. Конечно, всякого рода объединения, которые формируются людьми в истории, не исключают противоречий. Однако процесс объединения людей, несмотря ни на что, пробивает себе дорогу в истории. Единство истории, с точки зрения К. Ясперса, и есть та цель и смысл, к которой она стремится. Он подчеркивает, что «единство вырастает из смысла, к которому движется история». Цель же истории выступает с его позиции как скрытый смысл. Соответственно, К. Ясперс выделяет ряд таких целей истории: цивилизация и гуманизация человека; свобода и создание свободы; величие человека проявление его творческих способностей; открытие бытия в человеке. Каждое поколение людей осуществляет эти цели в соответствии со своими потребностями и интересами. Поэтому полного единства мировой историй никогда не будет. Ведь если бы процесс завершился, то пришел бы конец и самой истории. Хотя люди стремились в всегда будут стремиться к единению, тем не менее всегда будут сохраняться самые разные культуры, обычаи, традиции. Таким образом, история у Ясперса имеет свою логику и смысл, которые выявляются в процессе движения человечества к единству.

    Существенно важным является вопрос о направленности исторического процесса. В этом случае обычно вычленяют основную концепции исторического процесса: так называемую теорию «общественного круговорота» или локальных цивилизаций и культур. Теория общественного круговорота, или локальных цивилизаций и культур активно разрабатывалась и защищалась многими философами и историками еще с древности. Наиболее яркое воплощение ее идей нашли свое отражение у Н.Я. Данилевского (1822 – 1885 гг.), О. Шпенглера (1880 – 1936 гг.), П.А. Сорокина (1889 – 1968 гг.), А. Тойнби (1889 – 1975 гг.). Главный тезис учения Н.Я. Данилевского состоит в том, что никакой всемирной цивилизации не существует, а есть лишь отдельные «культурно-исторические типы». Ядром каждого из этих типов являются «исторические нации», которые отличаются от неисторических тем, что имеют свою собственную идею и задачу. Поэтому те или иные политические формулы, выработанные одним народом, только для этого народа и годятся. Кроме исторических наций, по мысли Данилевского, есть еще народы-неудачники, по разным причинам лишенные собственной идеи и поэтому оказавшиеся лишь этнографическим материалом. Вывод из такой концепции, думается, понятен: с этнографическим материалом можно поступать так, как обычно и поступают с материалом. Освальд Шпенглер в своей книге «3акат Европы» высмеивает идею однолинейной истории, сплошного поступательного прогресса. Он видит, – как он сам пишет, не монотонную картину, а феномен множества культур, у каждой из которых собственные: форма, идея, страсти, жизнь, манера воспринимать вещи, смерть. Соответственно у него насчитывается 8 таких полностью осуществивших свои возможности культур: Египетская, Индийская, Вавилонская, Китайская, Аполлоновская (греко-римская), Магическая (византийско-арабская), Фаустовская (западно-европейская), культура Майя. Шпенглер ожидал возникновение еще и русско-сибирской культуры. По его мнению, каждому культурному организму заранее отмерен определенный жизненный срок в одно тысячелетие. В своем развитии культура, как и любой живой организм проходит стадии: детства, юности, зрелости, увядания. Умирая, культура перерождается в цивилизацию, которая является противоположностью культуры. С одной стороны, цивилизация – это «массовое общество», а с другой – эквивалент страха, утраты интеллекта, напряжения. А. Тойнби, также как и О. Шпенглер, рассматривает историю как круговорот локальных цивилизации. У него несколько разных вариантов таких цивилизаций. Однако, как считает А. Тойнби, сейчас сохранилось лишь 5 цивилизаций: Китайская, Индийская, Исламская, Русская, Западная. Каждая цивилизация проходит стадии возникновения, роста, надлома и разложения, после чего цивилизация гибнет, уступая место другой. движущая сила развития цивилизаций, по Тойнби, – творческое меньшинство (элита) – носитель жизненного порыва. Движущая сила развития цивилизации (по А. Тойнби) – творческое меньшинство (элита) – носитель жизненного порыва. История постоянно бросает цивилизации «вызовы». Творческое меньшинство отвечает на «вызовы», увлекая за собой инертное большинство. Своеобразие «вызовов» и «ответов» определят специфику каждой цивилизации, иерархию ее социальных ценностей, ее смысл жизни. Как только «творческая элита» оказывается неспособной адекватно отвечать на «вызовы», она превращается в господствующее меньшинство, навязывающее свою власть силой, а не авторитетом. Тогда масса, большинство становится «внутренним пролетариатом», который вместе с «внешним пролетариатом» разрушает данную цивилизацию, если она прежде не гибнет от военных захватов, либо естественных катастроф. Таким образом, цивилизационный подход к историческому процессу предполагает  учет и изучение, в первую очередь, того своеобразного, самобытного, что есть в истории народа или целого региона. Вместе с тем эта теория разделяет всемирную историю во времени и пространстве на изолированные и противопоставляемые друг другу культурные общности, что может привести к полному отрицанию общих черт в развитии народов, элементов повторяемости в историческом процессе. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что правильное понимание исторических процессов предполагает использование обоих подходов: формационного и цивилизационного. Только их умелое сочетание способно помочь решению указанной познавательной задачи. Таким образом, все теории общественного круговорота рассматривают историю как замкнутые, независимые друг от друга локальные общественные образования.1


Доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общество

 

    Для понимания развития истории человечества ключевое значение имеет определение  и изучение концепций исторического развития. Для того, чтобы выработать объективную картину исторического процесса, в том числе и на территории нашей страны,  историческая  наука  должна  опираться   на  определенную  методологию,  некие  общие  принципы,  которые  позволяли  бы упорядочить  весь  накопленный  исследователями  материал, создавать эффективные объясняющие модели исторического развития человеческого общества. В этой связи историческая наука предлагает множество   классификаций подобных концепций. 

    Долгое время в исторической науке  господствовали субъективистская  либо  объективно-идеалистическая концепция.  Исторический процесс с позиций  субъективизма объяснялся  действием великих людей: предводителей, цезарей, королей, императоров  и других  крупных  политических деятелей.  Согласно этому  подходу, их умные расчеты или, напротив, ошибки, приводили  к тому  или иному историческому событию, совокупность  и взаимосвязь  которых определяла ход и исход исторического процесса. Объективно-идеалистическая   концепция   решающую   роль  в историческом  процессе  отводила действию  объективных надчеловеческих сил: Божественной воле, провидению, Абсолютной  идее, Мировой  Воле и  т.д. Исторический  процесс при  таком истолковании приобретал  целенаправленный  характер.  Под действием  этих надчеловеческих сил общество неуклонно  двигалось к  заранее определенной  цели.  Исторические деятели  выступали  лишь  в качестве  средства, орудия в руках этих надчеловеческих, безличных сил.  В соответствие с решением вопроса о движущих  силах исторического  процесса проводилась  и периодизация  истории. Наибольшее распространение имела периодизация  по так  называемым историческим эпохам: Древний мир, Античность, Средневековье, Возрождение, Просвещение, Новое и Новейшее время. В  этой периодизации  был довольно ясно выражен временной  фактор, но  отсутствовали содержательные качественные критерии вычленения данных эпох.

    В настоящее время к одной из наиболее известных концепций исторического развития может быть отнесена теория У. Ростоу, который в своей книге «Стадии экономического роста» выделяет при стадии истории: традиционное общество, которое характеризуется натуральным хозяйством, сословной иерархией т.п.; индустриальное общество, отличающееся от традиционного рыночным хозяйством, наличием демократического строя; и постиндустриальное общество, которому свойственен переход от экономики производства товаров к экономике услуг, преобладание «класса» специалистов и техников.

    Традиционное общество, просуществовавшее несколько тысячелетий, имеет, несмотря на разнообразие своих форм, определенные характерные черты. В этом обществе впервые появляется теоретическое мышление, со свойственным ему удвоением мира и введением, наряду с реальным миром, также теоретического, или умозрительного, мира, противопоставляемого реальному. В так называемом «архаическом» (или «первобытном», «мифологическом») мышлении противопоставление мира реально существующих объектов миру умозрительных, вымышленных, как сказали бы позднее, сущностей явно отсутствовало.

    В традиционном обществе возникает государство, появляется письменность и выделяется особый класс или сословие грамотных людей. В середине этой эпохи грамотой владеют немногие; не все аграрные общества создают свою письменность. Грамотность, установление письменной нормы приводит к возможности накопления и централизации культуры и знаний.

    Подавляющее большинство граждан традиционного общества – сельскохозяйственные производители, живущие замкнутыми общинами. Над ними стоит меньшинство, решающее задачи поддержания порядка и контроля, утверждения официально признанного знания и мировоззрения, осуществления насилия. Правящий класс четко отделен от остального населения, его идеология скорее подчеркивает, нежели сглаживает неравенство классов и степень его изоляции. Внутри него есть несколько специализированных слоев, в частности духовенство, воины, администрация. Традиционное общество относительно стабильно, поэтому четкое разделение населения на сословия или касты поддерживается, не вызывая серьезных трений. Конкретизируя и узаконивая неравенство, государство усиливает его и делает привлекательным, придает ему ореол неизбежности, незыблемости и естественности. Неравенство считается заключенным в природе вещей, вечным и потому не оскорбительным для отдельного человека.

    В традиционном обществе нет почвы для национализма: индивиды преданы своему слою, который заинтересовал в отмежевании от тех, кто внизу, а не в объединении по национальному признаку. В этом обществе все противится приведению политических границ в соответствие с культурными.

    В более поздний период существования традиционного общества – в Средневековье – общество характеризуется прежде всего постоянным ростом слоя ремесленников, все более концентрирующегося в городах, резким развитием торговли и коммуникаций, соединяющих разрозненные в аграрном обществе сельские общины. Возникают и приобретают господствующее значение монотеистические религии с их ясной иерархией небесного мира. Складывается и приобретает универсальную значимость представление о низшем, земном и высшем, небесном этапах человеческой жизни; земное содержание все более пронизывается небесным с явным приоритетом последнего. Во всех средневековых обществах складываются централизованные государства, отсутствовавшие в предыдущий период, ряд которых еще не был оформлен государственно. Вместе с тем общество становится менее стабильным: ранее периоды стабильности могли измеряться тысячелетиями, в средневековом обществе они измеряются уже столетиями. Постоянно усложняется разделение труда, связанное прежде всего с ростом торговли и кооперации. Сохраняется четкое, признаваемое естественным отделение правящего слоя от всей остальной массы населения, вместе с тем заметно ослабевает горизонтальное разделение в рамках самого этого слоя. Общество становится более дифференцированным за счет появления не только большого слоя ремесленников и торговцев, но и узких специалистов в сфере теологии, законодательства, судопроизводства, делопроизводства, врачевания и т.д. В средневековом обществе со все большей концентрацией культуры и знаний появляется, в частности, особый слой ученых. Во многом он сливается со слоем священнослужителей и успешно определяет моральный климат эпохи. Ученое и духовное сословия являются открытыми и не наследуемыми. В средневековой Европе священнослужители принимают обет безбрачия, лишающий их возможности признавать свое потомство. С укреплением монотеистических религий меняется и сам характер религии: она становятся не столько религией страха, сколько религией надежды. Складывается идея равенства всех людей в будущем, небесном мире; узаконенное неравенство в земном мире предстает как временное и эфемерное, как и сама земная жизнь. Коллективные ценности, имеющие явный приоритет над индивидуальными, получают все более рациональное обоснование.

    Индустриальное общество или капитализм создало не только новый тип экономики, но и новый образ жизни и новый тип мышления. М. Вебер полагал, что это произошло с появлением протестантизма, т.е. капитализм возник не раньше XVI в. В. Зомбарт относил его начало к Флоренции XV в. О. Кокс высказывался даже в пользу Венеции ХI в. Эти расхождения в датировках возникновения капитализма связаны, с одной стороны, с распространенным представлением о средневековом обществе как аграрном, традиционном, а с другой – с пониманием капитализма как того открытия земли обетованной для экономики, которое явилось завершающим этапом прогресса. Ф Бродель пишет, в частности, о Вебере, что он никогда не думал о капитализме «как о порядке хрупком и, быть может, преходящем. Ныне же гибель ила, самое малое, цепные изменения, мутации капитализма отнюдь не представляются невероятными. Они происходят на наших глазах».1 Капитализм более не кажется последним словом исторической эволюции.

    В становлении современного индустриального общества Бродель выделяет три периода:

q      предкапитализм, XIV—XVIII вв.;

q      индустриальный капитализм, XVIII-ХХ вв.;

q      постииндустриальный капитализм, с ХХ в.

    В период предкапитализма «рыночная экономика была еще принудительным, навязываемым порядком вещей. И как всякий навязываемый порядок, социальный, политический или культурный, она вызывала противодействие, развивала противоборствующие ей силы, которые действовали как сверху, так и снизу».1

    Для позднего предкапитализма характерна борьба против привилегий праздного класса сеньоров во имя прогресса и защиты активного населения, в том числе купцов, мануфактуристов, прогрессивных земельных собственников. XVI-XVIII века закончены борьбой между монархией, дворянством шпаги и представителями парламентов. В этой полемике привилегии самого капитала как-то незаметно ускользали.

    В ХIХ в. капитализм достиг всей полноты власти. Сформировался образ примерного предпринимателя – создателя общественного блага, олицетворения здоровых буржуазных нравов, труда и бережливости, а вскоре и распространителя цивилизации и благосостояния среди колонизированных народов. Впрочем, этот образ продержался недолго.

    Можно выделить следующие черты индустриального общества:

q     резкий рост промышленного и сельскохозяйственного производства, невообразимый в предшествующие эпохи;

q     бурное развитие науки и техники;

q     бурное развитие средств коммуникации, изобретение газет, радио и телевидения; резкое расширение возможностей пропаганды;

q     резкий рост населения, увеличение продолжительности его жизни;


q     значительное повышение уровня жизни в сравнении с предыдущими эпохами;

q      резкое повышение мобильности населения;

q      сложное разделение труда не только в рамках отдельных стран, но и в международном масштабе;

q      централизованность, способная поглотить все государство;

q     сглаживание горизонтальной дифференциации населения (деления его на касты, сословия, классы) и рост вертикальной дифференциации (деления общества на нации, «миры», регионы);

q     формирование демократических основ общества.1

    Развитием системы идей индустриального общества стали теории постиндустриального общества. Постиндустриальное общество формируется в развитых странах во второй половине ХХ века. Оно характеризуется преобладанием так называемого третичного сектора. Большая часть экономической деятельности перемещается из первичного (сельское хозяйство) и вторичного (промышленность) секторов в третичный (услуги, транспорт, банки, страховое дело, свободные профессии и т.п.). О прогрессом технологии и автоматики типичным работником постиндустриального общества становится «белый», а не «синий воротничок» (англ. white collar – blue collar – термины, используемые в рамках теории социальной стратификации, для обозначения работников соответственно интеллектуального, нефизического труда – и труда, непосредственно связанного с обслуживанием техники, оказанием услуг, а также физического труда).

    В условиях постиндустриального общества беспрецедентно расширяется система обучения (более продолжительный срок обучения, непрерывное образование и т.п.). Наука, образование, информация сыграли решающую роль е трансформации индустриального в постиндустриальное общество. Постиндустриальная технология производит коренные изменения в социальной структуре общества. Собственность не исчезает, однако, как основа


разделения людей на классы, слои, собственность теряет своё значение. Классовая структура

заменяется профессиональной структурой.

    Перспективой развития постиндустриального общества является информационная цивилизация. Интеллектуальные технологические системы ведут к принципиально новому состоянию общества – к глобальному гиперинтеллекту (индустрии данных и знаний). Информатика и владение компьютером становятся второй грамотностью. Технологический детерминизм трансформируется в концепции технократии: центральной в них является идея о возможности власти, основанной на знании, компетентности, о возможности замены политического решения рациональным техническим решением.

    Разработчики концепции постиндустриального общества отмечали, что в его условиях происходят качественные сдвиги в потребностях, мотивациях социального поведения и ценностях. для человека все более приоритетными будут рассматриваться такие ценности, как автономность и самовыражение личности, свободное время и досуг. Вместе с тем, по мере развития научно – технической революции, прогнозировались и серьезные конфликты, которые будут иметь место в данном обществе: между знанием и некомпетентностью, между управляющими и управляемыми и другие социальные противоречия.

 

 

 

 


Культуры и цивилизации

 

    Со второго десятилетия ХХ в., от периода Первой мировой войны (1914-1918), ведет свое начало тема кризиса культуры в философии. Эта тема стала одной из ведущих для философии ХХ в. и во многом остается таковой по сей день. Серьезным основанием для нее явились трагические события последнего столетия. Они, в частности, обнаружили пределы возможностей культуры, ее ограниченность в решении главной задачи культурного творчества – гуманитаризации и облагораживания человека и общества. Культура во многих случаях выявила свое бессилие перед угрозой скатывания к варварству, обскурантизму и нигилизму, всеобщему ожесточению. В чем причина неудачи культуры? Определяется ли она факторами исторически-ситуативного характера или коренится в самой сути культуры? Почему культура, насчитывающая более чем трехтысячелетнюю историю, создавшая мощный гуманитарный потенциал, оказалась не в состоянии предотвратить ужасы мировых войн, Освенцима и ГУЛАГа, неисчислимого множества локальных конфликтов? Как случилось, что культура, основанная на торжестве разума и науки, привела мир едва ли не на грань ядерной и экологической катастроф? Пристальное внимание к этим вопросам позволило более глубоко поставить проблемы культуры, выявить ее противоречия. Обобщая итоги длительных и напряженных философских раздумий о судьбах культуры, столь характерных для философии ХХ в., можно кратко сформулировать одно из основных противоречия культуры между культурой и цивилизацией.

    Различение культуры и цивилизации ввел немецкий философ О. Шпенглер. В известной работе «Закат Европы» (1918) он необычайно остро поставил вопрос о кризисе европейской культуры, которая, по его мнению, вступила в стадию цивилизации. Переход от культуры к цивилизации означает переход от творчества к бесплодию, от живого развития к окостенению от возвышенных устремлений к неосмысленной рутинной работе. Для цивилизации как стадии вырождения культуры характерно господство интеллекта, без души и сердца. Цивилизация в целом есть культура, но лишенная своего содержания, лишенная души. От культуры остается лишь пустая оболочка, которая приобретает самодовлеющее значение. Именно переход к стадии цивилизации характерен, по О. Шпенглеру, для европейской культуры начала XX в. Уподобляя культуру живому организму, автор «Заката Европы» полагал, что всякая локальная культура проходит в своем развитии последовательные стадии от зарождения через расцвет к увяданию. Поэтому закат европейской культуры виделся ему как неизбежный заключительный этап ее развития. Именно в последнем пункте концепция О. Шпенглера подверглась критике со стороны многих философов ХХ в. Соглашаясь с констатацией кризисного состояния культуры, такие философы, как Н. Бердяев, И. Ильин, Ж. Маритен, Х. Ортега-и-Гассет и другие, считали, что кризис связан не с неизбежным и окончательным вступлением европейской культуры в заключительную фазу, а обусловлен особенностями ХХ в., теми факторами, которые стали определяющими для духовной ситуации столетия.

    Так, И. Ильин обращал особое внимание на силы, которыми «влечется современное человечество» и которые способствуют выхолащиванию из культуры ее духовного содержания. К таким силам И. Ильин относил «материалистическую науку», «светскую, безрелигиозную государственность», приобретательские инстинкты, ставшие господствующими в экономике («хозяйстве») ХХ в., наконец, «безрелигиозное и безбожное искусство». По И. Ильину, культура народов христианского ареала, начиная с эпохи Просвещения, все более отрывалась от своих христианских корней. Отрыв культуры от духа христианства достиг своей кульминации в ХХ в., породив кризис культуры и все более выхолащивая ее в цивилизацию. В условиях цивилизации человеческие отношения характеризуются формальной «правильностью», упорядоченностью, но из них выпадают душевная теплота и искренность, между людьми пролегает стена непонимания, отчужденности. Бывшее христианское человечество «отходит от христианства, но не идет ни к чему иному»,1 способному восполнить духовную пустоту. Утрачивая духовные основы, общество и человек не знают, «куда идут», и «не ведают, что творят». Именно кризисом культуры, согласно И. Ильину, объясняются такие трагические события ХХ в., как мировые войны, установление фашистского и коммунистического режимов. Выход из кризиса он видит в творчестве христианской культуры. Так же как и другие философы христианской ориентации, И. Ильин был твердо убежден, что состояние кризиса культуры не может быть ее окончательным словом. Он верил, что вслед за кризисом должно наступить культурное возрождение.

    Ж.    Маритен полагал, что ХХ в. – это «период материалистического низвержения ценностей, революционный подход, когда человек безоговорочно видит собственную конечную цель в себе самом и, будучи не в состоянии переносить более давление этого мира, начинает отчаянную войну, с тем чтобы из радикальном атеизма родилось совершенно новое человечество».2 Этот период связан с вытеснением человеческого начала материей, т.е. с утратой человеческого в человеке, с низвержением духовных ценностей. «Для того чтобы управлять природой... человек вынужден в реальности все более и более подчинять свой интеллект и свою жизнь с человеческой, а технической необходимости и материальной энергии, которую он приводит в действие, так что она заполняет сам человеческий мир».3 Согласно Ж. Маритену, период материалистического низвержения ценностей будет в конечном итоге преодолен и культура вновь вступит в свои права. Она вернется к своим христианским истокам, но это должна быть новая христианская культура, вобравшая в себя трагические уроки истории ХХ в.



1 Конрад Н.И. Запад и Восток. – М., 1972. С. 15

1 Шаповалов В.Ф. Основы философии. Раздел 5. Современная философия истории. – М., 1998. С. 457-497

1 Яковец Ю.В. История цивилизаций. – М., 1997. С. 17-26 

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 2. Игры обмена. – М., 1988. С. 590-591

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 1. – М., 1986. С. 34

1 Кемеров В.Е. Введение в социальную философию. – М., 1996. С. 122-152

1 Ильин И.А. Основы христианской культуры // Ильин И.А. Соч.: В 10 т. Т. 1. – М., 1993. С. 286

2 Маритен Ж. Философ в мире. – М., 1994. С. 73

3 Там же. С. 74

 



0
рублей


© Магазин контрольных, курсовых и дипломных работ, 2008-2024 гг.

e-mail: studentshopadm@ya.ru

об АВТОРЕ работ

 

Вступи в группу https://vk.com/pravostudentshop

«Решаю задачи по праву на studentshop.ru»

Опыт решения задач по юриспруденции более 20 лет!