«Лекции по дисциплине «История России»»

Нарастание кризисных явлений в обществе в середине 1960-х – середине 1980-х гг.

Общественно-политическая и культурная жизнь

Если десятилетие Хрущева прошло под знаком реформ, шумных политических, идеологических и хозяйственных кампаний, то двадцатилетие, от середины 60-х до середины 80-х гг., когда политическое руководство страны возглавлял в основном Л.И. Брежнев, называют периодом застоя – временем упущенных возможностей.

В лице Л. И. Брежнева и его окружения советская номенклату­ра - государственная, хозяйственная, военная и наиболее влия­тельная партийная - нашла послушного проводника своей коллек­тивной воли. Новое высшее руководство страны добросовестно и, как правило, без ненужной «самодеятельности» проводило в жизнь принципиальные установки, формировавшиеся в этом уз­ком и всевластном слое советского общества (по подсчетам запад­ных политологов к 1970 г. его численность не превышала 0,5 млн. семей). Двадцатилетие эпохи «застоя» стало новым «золотым веком» правящей элиты в СССР.

Отличительной чертой развития структуры исполнительной власти в 1965-1985 гг. стало интенсивное разбухание административно-бюрократического аппарата: каждый год возникали все новые центральные министерства и ведомства со своими нижестоящими организациями. Если в начале 1965 г. было 29 союзных и союзно–республиканских министерств, то к 1985 г. количество центральных органов управления в СССР достигло 160, а в аппарате государственного управления на  разных  уровнях работало около 18 млн. человек, что составляло 1/7 т всего трудоспособного населения страны.

Стабилизация основных государственно–политических институтов власти и управления в СССР, достигнутая к середине 1970-х годов, выразилась в принятии в 1977 г. четвертой, «брежневской» Конституции СССР, наполненной декларативными статьями о правах и свободах советских граждан. 6-я статья Конституции формально узаконила монопольное положение КПСС в качестве «руководящей и направляющей силы советского общества, ядра его политической системы». Таким образом, подтверждалась легитимность власти партийной бюрократии.

В то же время, с конца 1970-х годов в Советском Союзе стремительно развивались тенденции глубокого социально-экономического и идеологического кризиса всей системы «государственного социализма». В этих условиях идеологами КПСС была выработана концепция «развитого социализма». Она растворила в себе иллюзорную конструкцию форсированного перехода к коммунистическому обществу, выдвинутую в начале 1960-х годов и закрепленную в программе КПСС, где утверждалось, что «коммунистическое общество в СССР в основном будет построено» примерно к 1980 г. В новой советской идеологеме построение в СССР общества «развитого социализма» провозглашалось свершившимся фактом. В преамбуле четвертого в советской истории  Основного Закона страны объявлялось о том, что национальный вопрос в СССР окончательно решен и «создана новая историческая общность людей – советский народ».

Различные слои населения по-разному реагировали на происходившие в СССР процессы.

Номенклатура неустанно окружала себя все новыми привилегиями и материальными благами. Началось сращивание ее наиболее коррумпированных групп с «теневой экономикой». Именно в то время завязываются прогремевшие вскоре скандальные «дела»: «узбекское», «сочинское», «рыбное» и немало других. В них оказались замешанными руководители самого высокого ранга.

В кругах интеллигенции зарождается диссидентское движение. Его немногочисленные активисты, среди которых были приверженцы «подлинного марксизма-ленинизма», либерализма, христианско-демократической доктрины, открыто критиковали существующие порядки. Почти неизвестные в собственной стране, они вызвали широкую волну поддержки и сочувствия в мире.

Недовольство колхозников и рабочих выражалось главным образом в пассивных и скрытых формах: прогулах, «текучке», низком качестве труда, растущем алкоголизме. По данным социологических опросов, проводившихся в середине 80-х годов, в полную силу работала едва ли 1/3 работников.

На практике брежневская администрация еще с 1966 г. пере­шла к открытым гонениям на инакомыслящих (диссидентов). Од­ни были насильственно высланы за границу (писатель А. И. Солже­ницын и др.), другие поплатились за критику коммунистического режима заключением в лагеря, в психбольницы или, как академик А. Д. Сахаров, ссылкой.

Происходит ужесточение цензуры, идеологического контроля над деятельностью творческой и научной интеллигенции. Многие талантливые писатели и поэты были лишены возможности публи­ковать свои произведения. Оставались на полках фильмы признан­ных в мире режиссеров, запрещались театральные спектакли. Серьезные притеснения испытывали ученые-гуманитарии, чьи на­учные концепции расходились с установками партийного руковод­ства. В частности, в исторической науке было свернуто направле­ние, изучавшее проблемы революции 1917 г. (П. В. Волобуев, К. Н. Тарновский, М. Я. Гефтер и др.). Одновременно затихает кри­тика «культа личности», прекращается реабилитация жертв сталин­ских репрессий. Вынуждены были уехать за рубеж видные дея­тели отечественной культуры: И. А. Бродский, Ю. А. Любимов, В. Е. Максимов, В. П. Некрасов, А. А. Тарковский и др.

За внешним благополучием в сфере народного образования и науки (в 1966 г. был осуществлен переход ко всеобщему средне­му образованию; значительно — с 65,3% в 1970 г. до 87% в 1984 г. - выросла доля лиц с высшим и средним, полным и неполным образованием, намного больше стало научных учреждений и т. п.) скрывалось все более серьезное отставание от требований времени, научно-технического прогресса. Внедрение самых передо­вых разработок отечественных ученых, даже в таких щедро финан­сируемых отраслях, как военная промышленность и космонавтика, сковывалось техническими возможностями советской экономики.

Социально-экономическая  сфера

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуман­ная еще при хрущевской администрации. В целом она не посягала на директивную экономику, но пыталась внедрить в нее механизм внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителей в результатах и качестве труда. Было сокращено число спускаемых сверху обязательных показателей, в распоряжении предприятий оставлялась доля прибыли, провозглашался хозрасчет, одновременно упразднялись совнархозы, и восстанавливался волевой принцип управления промышленностью через министерства.

Реформа затронула и сельское хозяйство. С колхозов и совхозов правительство вновь списало долги (к тому времени почти все они были убыточны), повысило закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Происходило усиление финансирования аграрного сектора экономики. В 1966 – 1980 гг. туда было направлено 383 млрд. рублей, что составляло 78% капиталовложений в сель­ское хозяйство за все годы Советской власти. За счет этого мощного влияния средств началась реализация ряда программ: комплек­тации аграрного производства, мелиорации и химизации почв.

Эти новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны. Но их эффект оказался кратковременным. Прирост объема производства продукции, стабилизировавшийся в промышленности за годы 8-й пятилетки (1966-1970 гг.) приблизительно на уровне предшествующего пятилетия (50%), а в сельском хозяйстве превысивший его на 21%, в дальнейшем вновь стал сокращаться: соответсвенно до 43% и 13% в 9-й пятилетке, 24% и 9% - в 10-й, 20% и 6% - в 11-й пятилетке.

Директивная экономика сумела довольно быстро нейтрализовать робкие и непоследовательные меры по реформиро­ванию хозяйственного механизма. Как это происходило в про­мышленности, хорошо прослеживается на следующем примере.

Спускаемую сверху норму прибыли - важнейший показатель работы предприятия - в принципе можно было получить двумя путями: за счет или труднодающегося снижения себестоимости продукции (т. е. оптимизации производства), или - искусственно­го завышения цен, особенно легкого в условиях, когда сохранялся «кабинетный», нерыночный порядок их назначения. Случилось в основном последнее, ибо в этом были заинтересованы и мини­стерства и предприятия. Начался ползучий рост оптовых цен. Только в машиностроении за 1966-1970 гг. они увеличились на треть. И никакой контроль Госплана этого процесса остановить не мог, поскольку главный контролер - потребитель к установле­нию цен отношения не имел.

Уже к концу 60-х годов реформа промышленности выдыхается, так и не столкнув советскую экономику с наезженной колеи: рас­ширенного воспроизводства с упором на традиционные индустри­альные отрасли. Попытки внедрить наукоемкие производства (микроэлектроника, информатика, робототехника, биотехнология), развернуть сеть научно-производственных объединений не прино­сили ожидаемой отдачи. Становым хребтом экономики оставались топливно-энергетический и военно-промышленный комплексы (на последний работало до 80% машиностроительных заводов). Структура народного хозяйства приобретала все более нерацио­нальный, перекошенный характер; являясь бездонным потребите­лем капиталовложений, советская экономика имела минимальный выход на человека, удовлетворение его потребностей.

Решающую роль в снижении темпов хозяйственного роста играло то обстоятельство, что сама директивная экономика, подавившая ростки нового, объ­ективно подошла к пределу своих возможностей.

Практически полностью были исчерпаны свободные людские ресурсы, причем из-за снижения рождаемости от пятилетки к пя­тилетке уменьшалась доля молодежи, впервые приходящей в обще­ственное производство.

И, наконец, последнее. Директивная экономика постоянно «подпитывалась» за счет ресурсов аграрного сектора, жестко централизованного и интегрированного в общехозяйственный механизм. Но обессилевшее за долгие годы нещадной государственной эксплуатации сельское хозяйство приходило во все больший упадок, ограничивая возможности развития промышленности, особенно  в выпуске товаров народного потребления.

Колоссальные средства, получаемые в виде «нефтедолларов», использовались в народном хозяйстве крайне неэффективно. Они замораживались на долгие годы в незавершенном строительстве, тратились на закупку западного оборудования, не­малая часть которого плотно оседала затем на складах, поглоща­лись быстрорастущим бюрократическим аппаратом (управленцев разного уровня в стране к 1985 г. насчитывалось около 18 млн. че­ловек - шестая часть всех занятых), наконец - просто «проеда­лись», т. е. шли на импорт высококачественных товаров, призван­ных скрасить вид полупустых прилавков отечественных магазинов.

К середине 80-х годов и этот живительный валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталисти­ческих стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился, и цены на нее на мировом рынке начали стремительно падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву тяжеловесную и неповоротливую директивно-затратную экономику СССР.

По мере скатывания государственной экономики к стагнации, все заметнее давала о себе знать так называемая «теневая экономи­ка». Этот феномен, возможный только в условиях тотального огосу­дарствления хозяйственных структур, был неоднороден по своей природе. Он включал как различные виды официально запрещен­ной или строго ограниченной индивидуальной трудовой деятель­ности (преимущественно в кустарном производстве, в розничной торговле и бытовом обслуживании населения), так и чисто крими­нальный элемент (крупные хищения товаров и сырья, махинации в отчетности, изготовление на госпредприятиях неучтенной про­дукции с ее последующей реализацией через торговую сеть и т. п.). По неофициальным оценкам, к середине 80-х годов в сфере «тене­вой экономики» более или менее постоянно было занято около 15 млн. человек. В стране шло формирование новой социальной группы - дельцов подпольного частного бизнеса, возникают пер­вые мафиозные образования.

Кризисные явления накапливались и в социальной области. Приостанавливается медленное повышение жизненного уровня трудящихся, наблюдавшееся в первое десятилетие брежневского правления. Практически не росли объемы вводимого в строй жилья. На здравоохранение тратилось не более 4% национального дохода (в развитых странах - около 10-12%). В отдельных регио­нах СССР, занимавшего в целом лишь 77-е место в мире по уров­ню потребления на душу населения, вводится де-факто карточная система распределения продуктов. С 1970 по 1985 гг. на два года уменьшилась средняя продолжительность жизни и по этому важ­нейшему социальному показателю СССР откатился на 35-е место в мире, по уровню детской смертности - на 50-е.

Внешняя политика СССР

На фоне провальной внутренней политики внешнеполитическая деятельность брежневской администрации воспринимается как довольно динамичная и результативная.

Ценой гигантского напряжения сил СССР добился военно-стратегического паритета с США. Это дало импульс к политике «разрядки» во взаимоотношениях мировых систем социализма и капитализма. В 1970 г. был заключен договор с ФРГ. Западногерманская сторона отказалась от территориальных претензий к Советскому Союзу, взяла на себя обязательства благоприятствовать развитию экономических и иных форм сотрудничества с ним.

СССР и США достигли первых соглашений об ограничении стратегических вооружений (в 1971 г. – ОСВ-1, в 1978 – ОСВ-2).

Активно развиваются отношения в рамках «социалистического содружества». В 1971 г. по линии СЭВ была принята комплексная программа социально-экономической интеграции, которая по-прежнему базировалась в основном на промышленном потенциале  и ресурсах СССР. Постепенно нормализуются отношения с Китаем, крайне обострившиеся в конце 60-х годов (вплоть до вооруженных конфликтов на границах). Коммунистическое руководство Вьетнама, опираясь на помощь СССР и его союзников, добилось объединения двух частей страны в единую социалистическую республику. И все же до полной стабильности в «содружестве» было далеко. В ответ на попытку демократического обновления социализма в Чехословакии члены ОВД во главе с СССР осуществи­ли в 1968 г. вторжение в эту страну. В 1979 г. вспыхнула война между Китаем и Вьетнамом. Через год начался перманентный кризис в Польше.

В 70-е годы СССР заметно расширил сферу влияния на страны «третьего мира». В Афганистане, Анголе, Лаосе, Сомали, Эфиопии и ряде других государств утверждаются просоветские режимы.

Но здесь СССР ожидал и крупнейший внешнеполитический про­вал. В целях удержания своих позиций в Афганистане, Москва в 1979 г. приняла решение о введении туда «ограниченного контин­гента советских войск» (около 200 тыс. человек). СССР оказался втянутым в бесперспективную и кровопролитную войну, развер­нувшуюся в маленькой азиатской стране.

Вооруженное вмешательство СССР во внутренние дела Афгани­стана было крайне болезненно воспринято в мире (его осудило по­давляющее большинство членов ООН), и повлекло за собой новое обострение отношений между капиталистическими и социалисти­ческими государствами. Воспользовавшись тем, что советское ру­ководство без особой к тому необходимости установило в ГДР и Чехословакии в середине 70-х годов ракеты средней дальности с ядерными головками (они не попадали под соглашения по ОСВ), США в начале следующего десятилетия разместили в Западной Ев­ропе крылатые ядерные ракеты, способные за считанные минуты поразить жизненные центры СССР. Вашингтон приступил также к разработке программы «звездных войн» (размещение оружия в космосе).

Адекватный ответ на новый виток наращивания новейших воо­ружений одряхлевшая советская система «государственного социа­лизма» дать не могла. Для непредвзятых аналитиков в мире было ясно, что СССР уже задыхался в безостановочной гонке за ядерным и технологическим паритетом.