«Социальная структура Афинского полиса»

Экономика, сложившаяся в Греции, и в частности в Афинах, в V–IV вв. до н.э., определила характер соци­альной структуры древнегреческого обще­ства. Распространение трудоемких сельс­кохозяйственных отраслей и их частичная ориентация на рынок, развитие ремеслен­ного производства и товарно-денежного об­ращения вовлекали в новые трудовые операции определенные группы населения, повышали их удельный вес в обществе.

    Экономическая система, сложившаяся в торгово-ремесленных полисах и Греции в целом, не могла существовать без привле­чения к труду больших масс рабов, количе­ство и удельный вес которых в греческом обществе V–IV вв. до н.э. непрерывно возрастал. Основными производственными ячейками стали частные хозяйства, будь то мелкие крестьянские участки и крупные поместья на хоре или разные по размеру эргастерии в городе, в то время как государ­ственные или храмовые хозяйства не полу­чили такого развития, как в древневос­точных обществах. Все эти особенности хо­зяйственной структуры привели к форми­рованию такой системы социальных отношений, которая может быть определена как классическое рабство.

    Система классического рабства сфор­мировалась в более или менее законченном виде в наиболее развитых торгово-ремесленных центрах, в то время как в аграрных полисах социальная структура отличалась целым рядом существенных особенностей. Наиболее ярким примером является афин­ское общество, характеристика которого позволяет показать особенности социаль­ного строя торгово-ремесленных полисов, играющих ведущую роль в историческом развитии Древней Греции V–IV вв. до н.э.

    Греческое общество классической эпо­хи делилось на три основных класса: класс рабов, класс мелких свободных производи­телей и господствующий класс. Классы – это такие большие группы людей, которые различаются по их месту в системе обще­ственного производства, по отношению к средствам производства, по роли в обще­ственной организации труда, по способам получения и размерам имеющегося у них богатства, по характеру своего менталитета и образа жизни.

    Для V–IV вв. до н.э. характерно внедрение рабства во многие сферы жизни и произ­водства. Возрастает общее количество ра­бов. По приблизительным подсчетам (из-за отсутствия статистических материалов точ­ные подсчеты невозможны), в Афинах об­щее количество рабов «в период наибольшего расцвета этого государства колебалось от 75 до 150 тыс.»1. Преобладали рабы-мужчины, занятые в производстве (среди рабов было мало стариков, детей, немного рабынь), так что значение рабов как кате­гории самодеятельного населения в обще­стве и производстве было значительно выше, чем их арифметическая численность.

    Широкое применение труд рабов нахо­дит в домашнем хозяйстве: размол зерна, приготовление пищи, изготовление одежды и обуви, их ремонт, не говоря о личных услугах. Рабы использовались выборными должностными лицами в качестве секрета­рей, курьеров, палачей, полицейских.

    Основной контингент греческих рабов V–IV вв. до н.э. состоял из людей негре­ческого происхождения, которых греки ста­ли называть варварами,–фракийцев и скифов, карийцев и пафлагонцев, лидийцев и сицилийцев. Можно выделить три основ­ных региона, ставших поставщиками рабов на рынки Эллады, – Северное Причерно­морье, Фракия с соседними областями и Малая Азия. В конце V–IV в. до н.э. среди рабов оказываются греки, проданные в рабство во время частых междоусобиц. Например, в рабство были проданы афиня­не, потерпевшие поражение в Сиракузах в 413 г. до н.э.

    Основными источниками пополнения рабов в это время были: 1) военнопленные и отчасти захваченные в плен мирные жи­тели; 2) продаваемые правящей ари­стократией фракийцев и скифов сопле­менники. В результате войн племенная вер­хушка устанавливает власть над соседними, и том числе родственными, племенами и охотно переправляет в Грецию своих пора­бощенных соплеменников в обмен на пред­меты роскоши; 3) рабский контингент пополнялся через самовоспроизводство ра­бов. По греческим законам рабы не имели права создавать семью, но тем не менее брачные отношения между рабами – не­редки. К тому же рабыни были потенциаль­ными наложницами своего господина. Рожденные рабынями дети тоже считались собственностью хозяина.

    Снабжали рабские рынки пираты и похитители свободных людей. Афинские за­коны карали смертью незаконное обраще­ние в рабство свободного гражданина. Роль пиратства и других способов похищения свободных с целью их обращения в рабство возросла в неспокойной обстановке середи­ны IV в. до н.э.

    Обращенные в рабство различным пу­тем люди продавались на специальных раб­ских рынках. В Афинах, на центральной площади, агоре, существо­вало особое место, где свезенные рабы ос­матривались, оценивались и продавались. Однако «греческая агора была не только рыночной площадью, но и средоточием общественной, религиозной и политической жизни. Уже во времена Гомера она была центром города».1

    Рабы использовались главным образом в произ­водстве, и потому одной из задач рабовла­дельца была рациональная организация рабского труда. Труд рабов должен был быть организован так, чтобы раб мог принести доход, который позволил бы окупить затра­ченные на его покупку средства, стоимость ежедневного содержания (питания и одеж­ды) и вместе с тем принести некоторую чистую прибыль. Одной из форм повыше­ния эксплуатации и вместе с тем произво­дительности рабского труда в Афинах был отпуск раба на оброк. Смышленому и энер­гичному рабу господин предоставлял не­большие средства, помещение, выделял его из своего хозяйства и поселял отдельно. Раб открывал маленькую мастерскую, работал в известной мере самостоятельно, вел дела с заказчиками, торговал продуктами своего труда, мог завести семью. Но за эту само­стоятельность он был должен вносить оп­ределенный оброк в пользу своего госпо­дина, причем господин часто устанавливал такой оброк, который был выше, чем при­быль, приносимая его рабами, находящи­мися в доме. Посаженный на оброк раб охотно шел на такие условия, так как это позволяло ему до известной степени почув­ствовать себя человеком.

    Правда, рабов на оброке было немного, их юридическое положение от этого не ме­нялось, они по-прежнему находились в пол­ной власти господина. В любой момент господин мог закрыть мастерскую раба, од­нако это было не в его интересах. За счет своего старания, экономии, напряженного труда раб на оброке мог скопить известную сумму и выкупиться на свободу. Но и в этом случае рабовладелец ничего не терял, он назначал высокую цену выкупа и с лихвой восполнял свои затраты на данного раба.

    Если в хозяйстве рабовладельца было много рабов, если он не имел возможности рационально организовать их труд, то он сдавал их в аренду на известный срок более предприимчивому человеку и получал за это арендную плату. В IV в. до н.э. эксплуа­тация раба приносила довольно высокий доход: в среднем раб, занятый в ремесле, приносил до 2 оболов в день (на 2 обола можно было прокормить семью в 3–4 че­ловека). Если раб сдавался в аренду, то собственник раба получал 1 обол в день как арендную плату, а 1 обол был прибылью арендатора. Высокий доход, приносимый рабами, – показатель интенсивной эксплу­атации рабского труда, его рациональной организации, некоторого роста производи­тельности труда невольников.

    В связи с повышением эксплуатации рабского труда в товарных хозяйствах про­исходит ухудшение социального положения рабов по сравнению с предшествующей эпохой. Раб рассматривается и законода­тельством, и общественным мнением как одаренное речью орудие производства, как существо низшего порядка, как получело­век. В IV в. до н.э. была создана и соот­ветствующая теория рабовладения, осо­бенно полно разработанная Аристотелем. Отражая общераспространенную практику своего времени, Аристотель обосновал не­обходимость рабства потребностями жизни и производства, считал рабов существами с иной физической и психической организа­цией, чем свободные люди. «Природа уст­роила так, – писал Аристотель, – что и физическая организация свободных людей отлична от физической организации рабов: у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических тру­дов, свободные же люди держатся прямо и не способны для выполнения подобного рода работ: зато они пригодны для полити­ческой жизни... Одни люди по своей при­роде свободные, другие–рабы, и этим последним быть рабами и полезно и спра­ведливо».1

    Раб был собственностью господина, по­следнему принадлежали его рабочее время, его жизнь. Пользуясь бесконтрольной вла­стью, хозяева могли морить своих рабов голодом, подвергать их любым наказаниям, вплоть до убийства. Но с другой стороны, купить раба, заплатить за него известную (и немалую) сумму денег, а затем убить его или уморить голодом было невыгодным для хозяйского кошелька. Чтобы раб мог нормаль­но работать, нужно было его накормить, одеть. Господин должен был заботиться о своих рабах, так же как и о своем скоте, как о своих рабочих инструментах. В основе этих отношений лежали не какие-то абст­рактные принципы гуманизма, а прямой интерес: ведь накормленный и здоровый работник приносил большую прибыль сво­ему хозяину, чем голодный и больной че­ловек. При скромном быте греков V–IV вв. до н.э. питание и одежда рабов и свободных людей не особенно сильно отличались друг от друга. Для того чтобы несколько ослабить противостояние рабов и их хозяев, в ряде греческих полисов, например в Афинах, запрещались в законодательном порядке беспричинное убийство рабов, изуверские истязания, поскольку считалось, что это наносит ущерб общественному спокойст­вию, да и самим владельцам.

    Повышение степени эксплуатации ра­бов в товарных хозяйствах, ухудшение об­щего социального положения рабов, вплоть до низведения его до уровня получеловека, пело к обострению антагонизма между ра­бами и их владельцами. Раб – потенциаль­ный враг господину – таково было общеп­ринятое мнение. Разрабатывалась система мер, чтобы предотвратить вспышки недо­вольства. Господам рекомендовали тща­тельно охранять рабов, регулировать число представителей одной народности, сеять рознь в рабском коллективе, выделять до­веренных рабов, излишне не озлоблять их. Однако далеко не всегда эти меры оказыва­лись действенными. При серьезных затруд­нениях, военных неудачах, столкновениях политических группировок и переворотах рабы принимали участие в событиях, выра­жая тем самым свой социальный протест. Во время разорительной Пелопоннесской войны в 413 г. до н.э. огромное число афинских рабов перебежали к спартиатам, поставив афи­нян в крайне трудное положение: «ведь вся страна их теперь была целиком во власти неприятеля, более 20.000 рабов (в большинстве своем ремесленники) бежало к врагам».1 В 412 г. до н.э. во время военных действий на острове Хиосе к афинянам перебежало множество хиосских рабов, что помогло захватить этот остров.

    Рабы не были однородны. Среди них выделялись группы, различавшиеся своими интересами: рабы, занятые в ремеслах и торговле, рабы сельскохозяйственные, ра­бы-горняки, рабы, занятые в домашнем хо­зяйстве и личными услугами, наконец, находящиеся в несколько привилегирован­ном положении государственные рабы: по­лицейские, тюремщики, писцы, глашатаи.  Разобщенные, находящиеся под строгим присмотром своих господ, рабы не имели возможностей к объединению даже в пре­делах небольших полисов, и потому напря­женность в отношениях не могла реали­зоваться в более зрелых формах протеста типа вооруженных восстаний.

    Господствую­щий класс в Афинах отличался по своей структуре от господствующего класса древневосточных обществ. В странах Древнего Востока основные прослойки гос­подствующего класса были тесно связаны с государственным аппаратом восточной де­спотии (придворная знать, бюрократиче­ский аппарат, многочисленное жречество, военная верхушка). В афинском полисе с республиканским устройством не было придворной знати, государственной бюрок­ратии, выделенного из общества военного сословия, могущественного жречества. Гос­подствующий класс в полисах состоял из частных собственников земельных владе­ний, крупных мастерских, торговых кораб­лей, денежных сумм и владельцев рабов, которых можно было отдать в аренду другим лицам, получая за это прибыль.

    Древнегреческие полисы в V–IV вв. до н.э. были небольшими по территории, располагали скромными природными ресурсами и невысоким экономическим потен­циалом. Состав полисного коллектива, до­вольно высокий удельный вес средних про­слоек населения, проведение мероприятий со стороны полиса по поддержанию ста­бильности гражданского коллектива не спо­собствовали резкому имущественному расслоению. Состояния даже богатых граж­дан были относительно скромными, группы магнатов, располагавших огромными сред­ствами, не сложилось. Значительным счи­талось состояние в 2–3 таланта (в одном таланте 6 тыс. драхм), имущество в 10–15 талантов рассматривалось как очень круп­ное. Богатство афинского аристократа Никия в 100 талантов (600 тыс. драхм) счи­талось уникальным.

    Господствующий класс не был одно­родным, он делился на несколько социальных групп. Одну из групп составляли представители старинной земельной ари­стократии, хранившие родовые традиции. Они были слабо заинтересованы в быстром развитии ремесел, торговли, товарных, от­ношений. Основные доходы они получали от земельной собственности и в политиче­ской жизни выступали как сторонники оли­гархических порядков, составляли оппо­зицию демократическим устремлениям ос­новной массы гражданства. Однако эта чис­ленно небольшая прослойка имела высокий социальный престиж и политический авто­ритет. Ее представители, получившие хоро­шее воспитание и образование, распо­лагавшие средствами, играли видную роль в общественной и политической жизни полисов, избирались высшими магистратами, часто возглавляли военные экспедиции. Часть земельной аристократии (наиболее яркий пример – афинянин Перикл) смог­ла преодолеть узкосословные, корыстные интересы своей группировки и, понимая историческую необходимость, переходила на сторону демократических элементов и верно служила основной массе гражданства.1

    Вторую группу составляла наиболее ди­намичная часть господствующего класса – собственники ремесленных мастерских, торговых кораблей, крупных денежных сумм, домов, рабских контингентов, товар­ных поместий, заинтересованные в быстром экономическом развитии общества, рас­пространении культурных достижений, проведении активной внешней политики, внедрении демократических институтов. Ее политической программой была умеренная демократия. Внутри этой прослойки, в свою очередь, существовало деление на лиц, об­ладавших правами гражданства, и так назы­ваемых метеков. «Метек – это чужеземец, осевший в городе с намерением остаться там навсегда. Он обязан был выбрать себе патрона из числа граждан, иначе ему грози­ла конфискация имущества. Он облагался всеми обычны­ми налогами и служил в войсках, за исключением конни­цы; кроме того, он платил еще особую подать по двенадцать драхм в год. Он не имел права владеть земельной соб­ственностью, а мог обладать только рабами и движимос­тью; из этого следует, что большинство метеков занима­лось торговлей и промышленностью».2 Свободные богатые люди, владевшие солидными состояниями иногда в несколько десятков талантов, но не имев­шие права гражданства, принадлежали к сословию метеков, они имели ограничен­ную правоспособность, не могли приобре­тать земельную собственность, не участ­вовали в работе Народного собрания и из­бирались на должности. Естественно, это сковывало их экономическую и обществен­ную активность, порождало известную на­пряженность в отношениях, создавало почву для трений в полисе.

    Во времена военных поражений, обост­рения внутриполитической борьбы, ослож­нения социальной обстановки некоторые группы богатых метеков добивались граж­данских прав. Так, после свержения господ­ства олигархов и восстановления демок­ратии в Афинах в 403 г. до н.э. часть метеков, активно помогавшая в борьбе с так называемой тиранией Тридцати, получила права афинского гражданства. Народное со­брание в порядке исключения могло даро­вать права гражданства за большие заслуги отдельным метекам. Так, например, один из богатейших метеков Пасион, владелец про­цветающей меняльной конторы середины IV в. до н.э., внесший большую сумму в истощенную афинскую казну, получил пра­ва афинского гражданина со всеми вытека­ющими отсюда последствиями.

    Существование различных групп внут­ри господствующего класса со своими ин­тересами и даже политическими програм­мами создавало основу для открытых стол­кновений между ними, что не могло не осложнять общую социальную обстановку в Афинах и др. греческих полисах V–IV вв. до н.э.

    Одной из особенностей социальной по­литики в греческих полисах, направленной на смягчение внутренней напряженности, было распределение так называемых литур­гий среди богатых граждан. Существовали разные виды литургий: хорегия – содержа­ние хора (включая набор исполнителей, ре­петиции) и участие его в одном из об­щественных празднеств; гимнасиархия – организация гимнастических и других спор­тивных состязаний, включая оплату участ­ников, их учителей, обеспечение тре­нировок, украшение мест состязаний, и триерархия – оборудование военного суд­на триеры (государство предоставляло дере­вянный остов корабля, а триерарх должен был за свой счет достроить его, приготовить снасти, снабдить парусами, набрать и обу­чить экипаж). Литургии считались тяжелым бременем, возлагаемым государством на бо­гатых граждан. Введение литургий было своего рода частичным перераспределением доходов, полученных от эксплуатации раб­ского труда отдельными собственниками и направляемых в пользу государства как вы­разителя интересов всего гражданства.1

    Афинское общество состояло не только из рабов и их владельцев. Рядом жили и трудились мелкие свободные про­изводители – земледельцы, собственники или арендаторы небольших земельных уча­стков, владельцы ремесленных мастерских, розничные торговцы, поденщики или мат­росы, обслуживающие морские перевозки, городской люд. Это был самый многочис­ленный класс в греческих полисах. Если брать в качестве примера Афины V–IV вв. до н.э., то в состав этого класса следует включить представителей третьей (зевгиты) и четвертой (феты) социально-имуществен­ных групп по классификации Солона. Кро­ме зевгитов и фетов сюда входило большинство афинских метеков – свобод­ных лиц, не имеющих прав афинского граж­данства.

    Мелкие производители трудились на зе­мельных участках, в ремесленных мастер­ских, рудниках или на строительстве, где не применяли, как правило, рабского труда. Известны случаи использования мелкими ремесленниками или земледельцами раб­ского труда в качестве дополнительной ра­бочей силы: основной рабочей силой был сам земледелец или ремесленник и члены его семьи. В состав мелких производителей входили мелкие земледельцы, ремесленни­ки и торговцы, имевшие гражданские права; ремесленники и торговцы-метеки.

    Связанные с разными отраслями хозяй­ства, имеющие разное юридическое поло­жение, эти социальные группы отличались друг от друга интересами, иногда имели разную политическую ориентацию. В лю­бом греческом полисе социальная группа мелких свободных земледельцев была одной из важнейших. От ее экономического бла­госостояния, политической активности, гражданской зрелости зависели крепость полисных институтов, функционирование демократических учреждений, характер со­циально-политических   столкновений. Мелких земледельцев обычно называют крестьянами. Этот термин применяют и к земледельцам греческих полисов. Однако следует отметить ряд особенностей антич­ного крестьянства, отличающих их как от древневосточных общинников, так и от кре­стьян феодального общества. Насколько нам известно из материалов афинской ис­тории, земледелец был лично свободным, т.е. независимым от других лиц или госу­дарства, собственником земельного участка (в большинстве случаев от 3 до 5 га), обес­печивавшего его прожиточный минимум. Земледелец, как правило, не платил налогов с земли. Для приобретения орудий труда, одежды и других ремесленных изделий кре­стьянин вывозил на рынок и продавал сельскохозяйственные продукты, т.е. выступал отчасти как товаропроизводитель. Он был связан с рынком, знал цены, торговцев, обладал известным хозяйственным кругозо­ром. Однако связи его с рынком были спо­радическими, на продажу шла лишь небольшая часть урожая.

    По греческим законам собственником земли мог быть только член полисного кол­лектива, полноправный гражданин. Справедливо заметил Фукидид: «Город – это люди, а не стены...».1 Мел­кие землевладельцы были такими полноп­равными гражданами, участниками народ­ных собраний, могли избираться на различ­ные должности, служили в гражданском ополчении. Участие в народных собраниях, где обсуждались важнейшие вопросы внут­ренней и внешней жизни, развивало лич­ность античного крестьянина, формировало чувство собственного достоинства и соци­альной значимости. Часть крестьянства была грамотной, посещала театральные пред­ставления. В комедиях афинского драма­турга Аристофана представлен тип афинс­кого мелкого землевладельца – экономи­чески обеспеченного, активного участника народных собраний, политически развито­го, достаточно культурного человека.

    Полисное крестьянство в целом высту­пало с демократической программой развития своего родного города, но с достаточно умеренных позиций, подозрительно отно­силось к радикально-демократическим концепциям, что и использовали в своих и интересах консервативные круги афинского общества.

    В состав свободных мелких производителей входили также городские жители, живущие трудом собственных рук, как граждане, так и метеки. Граждане–ремес­ленники и торговцы – принимали актив­ное участие в политической жизни города, в деятельности народных собраний, его многочисленных органов. Их имуществен­ное положение, особенно с распростране­нием крупных мастерских, было весьма неустойчивым и государство принимало меры для обеспечения прожиточного мини­мума этой прослойки граждан. Наиболее продуманную социальную политику по от­ношению к ним проводили в Афинах. Прежде всего предусматривалось выведение потерявших связь с землей и живущих на городские заработки граждан в колонии, где каждому колонисту предоставляли земель­ный участок. В V в. до н.э. афиняне вы­вели в колонии разного типа около 10 тыс. своих безземельных или малоземельных граждан, где они вновь стали мелкими зем­левладельцами.

    Важной мерой по поддержанию имуще­ственного благосостояния беднейших граж­дан было обеспечение их работой, за которую они могли получать плату и обес­печивать свои семьи. При все возрастающей конкуренции рабского труда такая полити­ка государства была необходимой и соци­ально направленной.

    Государство следило за тем, чтобы цены на хлеб, основной продукт питания, были более или менее стабильными; на торгов­цев, искусственно взвинчивающих цены, накладывались большие штрафы.

    Положение ремесленников и торгов­цев-метеков было более тяжелым, чем ре­месленников-граждан. Они были исклю­чены из политической жизни полиса, не имели права на вывод в колонии, о них государство заботилось мало. Вместе с тем они платили налог с человека (в Афинах он назывался метойкион и достигал 12 драхм в год). У метеков было очень мало перспек­тив приобрести гражданские права и срав­няться хотя бы юридически с ремес­ленниками-гражданами, бок о бок с кото­рыми они работали в мастерских, корабель­ных доках, грузили корабли, торговали на рынках. Большая часть свободных жителей, не имеющих гражданских прав, принадле­жала именно к этой категории мелких про­изводителей, после рабов самой прини­женной социальной группе. Тем не менее в экономически процветающих городах даже они находили работу, располагали извест­ным прожиточным минимумом. По при­близительным подсчетам современных историков, в Афинах общее число метеков было достаточно внушительным и достига­ло 15–20% от общего состава населения.

    Распространение рабского труда, внед­рение его во многие сферы производства и жизни, увеличение численности рабов вли­яли на социальное положение свободных ремесленников, с трудом сводящих концы с концами, получавших на свое пропитание тяжелым физическим трудом. Труд ремес­ленника или матроса, строителя или рудо­копа стал рассматриваться в IV в. до н.э. как удел рабов, как дело, недостойное сво­бодного человека. Конкуренция крупных мастерских, с одной стороны, низ­кий престиж физического труда – с дру­гой, приводили к тому, что разорявшиеся граждане, особенно из среды земледельцев, предпочитали перебиваться случайными за­работками, нежели пойти в ремесленники, строители или поденщики.

    Начинает создаваться новый социальный слой, ранее неизвестный, слой городского беднейшего гражданства, поте­рявшего связь с производством, лишенного имущества, но вместе с тем располагавшего полным набором гражданских прав и актив­но участвующих в деятельности народных собраний, обсуждении государственных дел. Полисные власти стремились помочь деклассированным гражданам, утратившим интерес к труду. Так, в Афинах была введена плата в 2 обола за простое посещение засе­даний Народного собрания, не говоря о выполнении тех или иных должностных обязанностей. Эта не занятая трудом масса людей, слоняющихся по улицам городов, перебивающихся случайными подачками, а то и просто попрошайничеством, любила театральные представления, различные об­щественные празднества и увеселения. Дело доходило до курьезов. Некоторые афинские государственные деятели середины IV в. до н.э, наживали политический капитал тем, что пускали деньги, предназначенные для нужд обороны, на организацию театраль­ных представлений и общественно-религи­озных празднеств, и это в условиях прямой военной угрозы со стороны усиливавшей­ся Македонии.